И мнение одной конкретной девчонки их не очень-то и волнует.
Хрипло хохотнув, волк повернулся набок, прижимаясь грудью к спине Мор, зарывшись носом в волосы. Медленно скользя пальцами по обнаженному бедру, вычерчивая одному ему известные узоры. Даже не заметив, как снова начал проваливаться в сладкую, тягучую дремоту, кутаясь в знакомый запах, как в теплое одеяло.
Впрочем, ненадолго. Волк — это в первую очередь инстинкты, заточенные на выживание в любых условиях, всегда и везде. Едва слышный поворот ключа в замке для чуткого волчьего уха прозвучал, как выстрел. И Кайл сам не заметил, как оказался на ногах, прямо напротив входа, загораживая собой сонно заворочавшуюся девчонку и готовый вцепиться в глотку любому незваному гостю.
Гость же медлил, словно чувствуя возможные неприятности. Распахнувшаяся бесшумно дверь мягко врезалась в стену, застыв неподвижно. Одинокая лампа под потолком мигнула, издав сухой, противный треск и погасла, погружая коридор во тьму. И эта темнота была живой. Она медленно расползалась от лестничной клетки внутрь, скользя по стенам, полу и потолку. Она оплетала попадавшиеся на пути предметы, заглушала звуки и душила в жарких, тесных объятиях.
А еще от нее пахло тягучим, раскаленным металлом и порохом, выделанной кожей и степным разнотравьем. И Кайл растянул губы в безумной усмешке, без труда угадав, кто пришел по их души. Давя рвущийся наружу злобный, разъяренный рык, он пригнулся и застыл, пристально вслушиваясь в окружающие его звуки.
Тьма колыхалась, ласково оглаживая напряженные мышцы, отвлекая и дезориентируя, заглушая все окружающие его звуки, сбивая с толку готового к атаке хищника. Но он все равно услышал мягкую, скользящую поступь и тихий перезвон металлических пластин. Монтгомери закрыл глаза, считая секунды.
И резко ушел в сторону, уклоняясь от удара короткими ножнами. Пропустив пролетевший над головой с тихим свистом клинок и прицельным ударом в солнечное сплетение выбивая дух из нападавшего.
— Черт, — задушено выдохнул гость, щелкнув пальцами и радостно воскликнув. — Значит, так будет интереснее!
Тьма всколыхнулась, затапливая коридор окончательно и бесповоротно. Она как густой туман липла к коже, мешая видеть и нормально двигаться. Она сковала по рукам и ногам, подчиняя рычавшего в бессильной злобе волка. И в какой-то миг он испугался до дрожи, ощутив себя слепым кутенком, не способным ни на что. Ровно на один удар сердца.
Ровно до того момента, пока не раздался испуганный вскрик одной неугомонной девчонки. От которого шерсть на загривке встала дыбом, а по венам разлился жидкий огонь ярости и дикого, бешеного гнева, сорвавшего остатки контроля и сдержанности к черту.
Волк всегда остается зверем, в каком бы он ни был обличии. А еще он всегда защищает то, что считает своим. Особенно того, кого выбрал в качестве своего спутника. И разъяренно рыкнув, Кайл мотнул головой, разрывая к хуям оковы магии и развеивая гребанный морок. Не замечая, как вспыхивает и гаснет очень знакомая цепочка черных рун вдоль позвоночника, развеивая морок и цепкие оковы чужой магии.
А спустя один долгий, очень долгий вдох мужчина уже вжимал в стену безумно хихикающую девчонку. Рыжую, пропахшую порохом и металлом, задыхавшуюся от крепкой хватки сильных пальцев на ее шее и все равно пытавшуюся проткнуть его своим коротким мечом.
— Ведьма, — и в этот раз в этом слове не было ни намека на чувства и привязанность. Голая жажда чужой смерти и ничего более.
— Оу… Говорящий коврик для блох? Симпа-а-атичный, — снова засмеялась эта тварь, шало сверкая серыми глазищами. А после выдохнула, стрельнув глазами в сторону. — Мо-о-ор, ну я всего лишь хотела помочь тебе вынести мусор… Кто ж знал, что этот мусор такой… Шустрый и жаждущий жить?
— Я легко могу свернуть тебе шею, — доверительно рыкнул оборотень, крепче сжимая пальцы. — Как куренку.
— А я отрезать тебе член, — бесхитростно сообщила эта тварь, невесомо проведя кончиком меча по низу его живота. — Как думаешь… Кхе… Сильно ты будешь нужен нашей милой Мор без своих причиндалов… А, блохастик?!
— Да ты…
Рык затих, стоило узкой, маленькой ладошке скользнуть по его спине, от шеи до позвоночника, оставляя после себя легкое покалывание в мышцах. Обвив его рукой за талию, Мор положила подбородок на его плечо и, оставив ласковый поцелуй на колючей щеке, недовольно вздохнула, глядя прямо на хихикающую рыжую:
— Ты не вовремя, Вар. Очень… Не вовремя.
22
— Вкусно? — нежно протянула, накручивая на палец локон волос и лениво щурясь на яркий солнечный свет, разлившийся по гостиной.
— Пальчики оближешь, — волчара довольно оскалился, с особой жестокостью препарируя ножом и вилкой изрядно подгоревшую яичницу на тарелке. Слипшееся, бело-желто-черное нечто громогласно хрустело на зубах, сдобренное изрядной порцией перца и соли, спрятанной под огромной горой томатного соуса.
И если все это и было съедобным, то очень и очень условно.
— Рада, что ты оценил мои старания, дорогой, — я обворожительно улыбнулась, вертя в пальцах прожаренный до состояния угля тост. Желудок сводило от голода, но пробовать этот кулинарный шедевр у меня не было никакого желания.
Откинувшись на спинку стула, я как бы невзначай прошлась обнаженной ступней по чужой ноге. Осторожно поднялась выше, до колена и скользнула по паху, едва прикрытому мягким, махровым полотенцем.
Кайл насмешливо вскинул брови, отложив приборы в сторону. Усмехнувшись, мужчина раздвинул ноги, давая мне больше свободы для маневра. И улыбнулся так, что сердце екнуло, а низ живота свело от сладкого спазма предвкушения.
— Кхм… — тихий, едкий смешок разрушил очарование момента. — А я вам не мешаю?
— Не-а, — я деланно пожала плечами, с ноткой злорадства наблюдая, как глаза волка темнеют от разливавшегося в воздухе возбуждения, а пальцы сжимают вилку и нож так, что гнется бедный металл.
И, кажется, моя провокация не осталась незамеченной. Монтгомери сощурился, склонив голову набок. Повел носом, принюхиваясь, а затем расплылся в такой похабной улыбке, что я не смогла сдержать дрожь удовольствия и предвкушения. А потом…
— Боги, да потрахайтесь уже и успокойтесь, — страдальческий вздох был полон невыразимой зависти. С легким оттенком скуки. — Только не у меня на глазах. К таким откровениям я еще морально не готова…
Не выдержав, я расхохоталась, убрав таки ногу с колена своего хвостатого и поднявшись из-за стола. Прихватив полупустые чашки, я хмыкнула:
— Умеешь ты испортить момент, Вар. Снова. Кофе?
— Виски, — Джаз Рейкен возвела глаза к потолку, громко лопнув пузырь из жвачки. И поинтересовалась, лениво качнувшись на стуле. — И может, освободишь меня уже, а? Обещаю, я буду хорошей ведьмочкой…
Мягкий, вкрадчивый голос обволакивал и завораживал. Он манил довериться своей обладательнице, ненавязчиво тянул за собой, прямо в лапы очаровательной рыжей бестии. Он заполнял собою все пространство вокруг и туманил разум, вот только…
— Ты опять? — я скептично вскинула бровь, щелкнув пальцами и развеивая морок, липкими щупальцами опутавший тело.
— Прости, привычка, — Джаз пожала плечами, улыбаясь широко и довольно. Не испытывая ни малейшего сожаления или чувства стыда, открыто корча мне рожи и посмеиваясь. И в этом была вся она, от рыжей взъерошенной макушки до носков усиленных титановыми пластинами ботинок военного образца.
Джаз «Вар» Рейкен. Медного цвета волосы в небрежной косе, вздернутый прямой нос и мягкий овал лица. Изящный разлет бровей и слишком серьезные глаза насыщенного серого цвета. Чувственно очерченные пухлые губы кривятся в вечной, едкой усмешке. И вся она вот такая — безумная до дрожи, прямолинейная до грубости, разрушительная и абсолютно неукротимая Война.
Я насмешливо сощурилась, смерив сестру по ковену откровенно оценивающим взглядом. А еще эта чертовка отбитая на всю голову, абсолютно чокнутая ведьма, способная сделать из ничего три вещи: хорошую оргию, кровопролитную войну и отличную взрывчатку. Как говорится, все, для дорогих гостей и даже больше.
— Виски нет, Джаз. Только кофе, черный. В лучших традициях нашего ковена, с ядом и гарантированным отравлением, — деланно пожав плечами, я обогнула стол и подошла к плите. Кожей чувствуя лениво-обжигающий взгляд волка, скользивший по моему телу. Ласково, дерзко, открыто и жадно. И плевать, что на мне есть футболка и даже (о, Тьма!) кружевное белье.
Тонкая ткань совершенно ничего не скрывала, так и норовя задраться до самого пояса. Не оставляя никакого простора воображению. Соблазняя, дразня и откровенно провоцируя одного конкретного оборотня. И наличие зрителей на этом маленьком празднике порочной страсти нас не смущало, совершенно.
— Черт с тобой, давай это варево. Надеюсь, цинковый гроб закажете по высшему разряду? Со всеми положенными ритуалами? — фыркнув, Джаз возвела глаза к потолку. И недовольно протянула, сдув с носа прядь волос. — Ни на что не намекаю… Но оставьте ваши сопливые нежности, а? Буэ, меня аж тошнить начало от количества ванили на один квадратный метр!
— Ну да. Это не секс на алтаре по уши в крови вырезанных тобою врагов, — я возвела глаза к потолку, поставив перед «гостьей» чашку из тонкого, хрупкого фарфора.
— Еще не лучше. Мокро, холодно и скользко, — Джаз поморщилась, высунув язык. — И воняет. Фе-е-е…
— Не могу не согласиться, — хмыкнув, я обошла кругом стул с примотанной к нему ведьмой. Рейкен даже качаться перестала, кося на меня подозрительным взглядом. А я лишь мимоходом прочертила ногтем указательного пальца линию от одного ее плеча до другого. И чмокнула в макушку, цепко сжав пальцами ее предплечья:
— Бон аппетит, сестра.
— Эй, а развязать?! — Вар дернулась, пытаясь скинуть цепи. Руны загорелись ярче, с трудом справляясь с разбушевавшейся магией одной вспыльчивой ведьмы.
— Чтобы ты снова попыталась убить моего бойфренда? — усевшись на край стола рядом с заинтересованно принюхивающимся Кайлом, я деланно пожала плечами.
С минуту меня честно сверлили недовольно-обиженным взглядом, а потом…
— Ну надо же, — загадочно протянула Джаз, облизнув губы и расслабленно откинувшись на спинку стула. Склонив голову набок, она жутко усмехнулась. — Мор и инстинкт защитника… Прониклась жалостью к блохастой чуме нашего городка? Или воешь на луну с ним заодно?
И прежде, чем я успела хоть что-то ответить, эта чертова чокнутая ведьма сделала то, что могла. Громко щелкнула пальцами, одарив нас алым, насмешливым взглядом из-под густых огненно-рыжих ресниц.
23
Лос-Анджелес, Маджо, магическое гетто.
Улица — не место для слабых. Здесь нет правил и запретов. А у тебя нет ни прав, ни хоть какой-то защиты. Наркота, оружие и алкоголь, остервенело рвущие друг другу глотки бандиты и полное бездействие полиции.
А еще есть магия. И она ни «белая», ни «черная». У нее нет ни плюсов, ни минусов, в ней нет ни хорошего, ни плохого. И все, что она может тебе дать — лишь небольшой шанс выжить в очередной перестрелке и заработать пару сотен баксов за вечер.
— Эй, Мэг! — рука приятеля провалилась в пустоту, чудом не задев черную кожанку с наклепками. — Бра-а-атан, ну это ж я, Африка! Ты че?!
— Хуй через плечо, — процедил Магнус Кроу, выуживая из кармана пачку сигарет и выбивая одну. Он щелкнул пальцами, прикурив от вспыхнувшего темно-алого пламени, и тряхнул рукой, сминая в железной хватке воротник футболки товарища.
Чтобы прошипеть ему прямо в лицо, выдыхая струю белого, едкого дыма:
— Ну и где тебя носило, ушлепок?
Здоровый лоб двадцати трех лет от роду сжался, вжимая голову в плечи. И с опаской протянул, глядя в безразличные черные глаза этого человека:
— Да ладно тебе, Мэг… Я всего-то на полчаса опоздал…
Бояться худосочного, жилистого пацана, едва-едва перешагнувшего порог совершеннолетия, было глупо. Вот только у Магнуса Кроу был тяжелый характер, острый язык и такой взгляд, будто за маской обычного человека прятался демон. И этот гребанный демон пришел в этот мир за жалкой душонкой каждого грешника в этом чертовом гетто.
Никак не меньше.
— Надо же… — Магнус хмыкнул, оттолкнув от себя приятеля. Смерив его нечитаемым взглядом, он задумчиво протянул, пуская кольца дыма. — Ты научился пользоваться часами? Не знал. Только знаешь что, Пит? Это не отменяет моего вопроса. Итак, повторю снова… Ну? Где ты был?!
Если Пит Фоул и хотел бы соврать, то у него ничего не вышло. Вспыхнувший непроглядной тьмой взгляд Кроу заморозил его на месте и он судорожно сглотнул, с отвращением ощущая, как ползут по коже липкие нити магии. Она опутывала его с ног до головы, проникала в кровь, сдавливала грудную клетку и мешала дышать. Сердце судорожно билось о ребра, паника накрывала с головой, сводя челюсть и не давая возможность вытолкнуть из горла хоть слово. Ничего, кроме едва слышного, тонкого хрипа.
— Кхе…
— Хм? — Магнус сощурился, делай еще одну затяжку. По бледной коже на лице змеились черные тонкие трещины, складываясь в причудливую вязь узора. На костяшках пальцев горели кроваво-алые руны.
— Я-я-я… Нхе-е-е… Кха-а-а…
Кроу прикрыл глаза, склонив голову набок, словно к чему-то прислушиваясь. Сердце бедного Пита готово было взорваться от страха и дикого, почти животного ужаса смерти. А Магнус вдруг коротко рассмеялся и…
Щелкну пальцами, бросив окурок в сторону:
— Да, ты прав. Так у нас не получится диалога, — магические путы исчезли так же внезапно, как и появились. Фоул рухнул на колени, упираясь ладонями в грязный асфальт и тяжело дыша. Жадно глотая такой сладкий кислород.
И насрать, что тут воняет помойкой и бензином. Осознавать, что ты можешь снова дышать нормально, полной грудью было просто невероятно.
Магнус откинул назад капюшон толстовки и присел на корточки рядом с хрипло сипящим товарищем, постукивая длинными, изящными пальцами по подбородку. Проведя второй рукой по ежику коротких черных волос, он равнодушно проговорил:
— Первый и последний раз, Пит. В следующий раз я просто сломаю тебе все двести шесть костей в твоем ебанном теле. А теперь будь любезен, поясни мне… Где ты был и почему от тебя несет псиной и кровью? И если будешь лгать… Я смогу заставить тебя говорить даже после твоей официальной смерти, ты же знаешь это?
Пит знал. И от одной только мысли о том, что с ним мог сделать негласный теневой король всея гетто по спине бежал холодный пот, а горло сдавило от страха и ужаса, пропитавшего собою все вокруг. Он сглотнул, сев прямо на землю, откашлялся и…
Заговорил. Глухо, перескакивая с одного события на другое, путаясь в словах и запинаясь.
— Я… Это… Джекс сказал, что знает, кто толкает дурь на нашей территории! Я не поверил, решил, что он опять себе цену набивает и… И в общем, мы пересеклись сегодня у «Джинглз», ну ты знаешь да? Этот чертов магазинчик сувениров, на Пекор-стрит? Там еще такая девчачья песенка играет все время, аж челюсть сводит от желания врезать ее автору! Я там в прошлом году матери пытался какую-то хуйню спереть, отсиживался в конце торгового зала, а они…
Кроу сощурился, растянув губы в хищном, зловещем оскале. Ухватив товарища рукой за горло, он почти нежно провел большим пальцем по судорожно дергающемуся кадыку, слегка надавливая. И мягко протянул, сжимая сильнее, вырывая из бедняги задушенный хрип:
— Ближе к делу, Пит. Не заставляй меня сомневаться.
Фоул зажмурился, инстинктивно вжимая голову в плечи. В очень наивной попытке спрятаться от страшного, дикого зверя по какому-то недоразумению натянувшего костюм живого человека. Не, Пит никогда не обольщался насчет Магнуса и, если уж совсем честно, боялся того до усрачки и в мирное время, не то что сейчас.
Сейчас Пит «Африка» Фоул в душе не ебал, что может прийти в голову долбанутому ведьмаку и как это отразится на тех, кто окажется рядом. Наверное, именно поэтому, почувствовав, как его далеко не хлипкую шею легко сдавливают чужие, ледяные пальцы, он выпалил все, что знал, умудрившись уложиться в одну единственную фразу: