— Мне бы не хотелось, чтобы вы оставили свой ужин на моей мантии. Соберитесь.
— Дайте мне минутку, — глухо отозвалась она, даже не предприняв попытки отстраниться. — И я не ужинала. Да и не обедала тоже.
Снейп выдохнул, наверное, неодобрительно, хотя ему ли было заикаться о питании. Гермиона, кажется, могла почувствовать его ребра даже сквозь всю эту одежду. И эта их близость уже начинала становиться неприличной.
Поэтому Гермиона отстранилась, выпрямилась и сделала шаг назад. Снейп тоже спокойно убрал свои руки. Она наконец осмотрелась, хотя смотреть было, собственно, не на что — вокруг стоял такой же темный лес, как и рядом с Хогвартсом. Может быть только неподалеку не виднелись огни замка, да и стояли они на какой-то поляне, а не на подъездной дороге.
— Где мы?
— На пару миль севернее школы.
Гермиона кивнула. Проверить это она никак не могла, но, по крайней мере, растения тут действительно росли точно такие же, и погода стояла аналогичная.
— Ну, если вы задумали меня похитить или убить, сейчас самое время, — выдала она.
— Чтобы напороться на очередной ваш эпизод и сводить потом следы от веревок?
— Так не выводите меня из себя, — Гермиона улыбнулась. — Разве нельзя вырубить человека, не вызывая подозрений?
— Ваша способность весьма быстро реагирует на опасность.
— А если использовать другой, более скрытный путь? — нашла же время и место обсуждать границы своего состояния. — Вы же зельевар.
Снейп, как будто вспомнив что-то, полез во внутренний карман, достал оттуда фляжку и протянул ей. Она взяла её и повертела в руках.
— Веритасерум? Напиток живой смерти?
— Кофе. Черный. Нам нужно трансгрессировать обратно, и если вы не расстанетесь с содержимым желудка и на этот раз, то можно будет считать, что противопоказаний к трансгрессии у вас нет.
— Хорошо.
Она посмотрела ему в глаза, открутила крышку и сделала несколько щедрых глотков. Кофе, а это действительно был он, подогревался чарами, а объем самой фляжки был очевидно увеличен заклинанием Незримого расширения.
После обратного перемещения Гермиону лишь слегка качнуло, но Снейп все равно подхватил её под локоть.
— Распробовали?
— Кофе или трансгрессию?
— И то, и другое.
— Ну, по ощущениям расставаться с содержимым своего желудка я не планирую, а про трансгрессию рано пока говорить — сначала надо попытаться самой.
Он так и держал её за руку, пока они вместе шли обратно в Хогвартс под его дезиллюминационными и делали вид, что ничего не происходит. Гермиона была уверена, что это не так, хоть и не слишком хорошо понимала невербальные намеки. Снейп ведь, не считая их довольно агрессивных разговоров с применением магии (преимущественно, с её стороны), никаких границ не переходил. Он не трогал-с-подтекстом, не смотрел слишком пристально, даже, условно, не занимал её время больше, чем было допустимо, пока она сама не навязывалась. Никаких сальных шуточек, намеков и предложений, но то, как он себя с нею вел, как сам шел навстречу, какие вольности ей позволял… Нет, что-то тут точно было. По крайней мере, ему тоже нравились люди, которые могли дать отпор.
*
К всеобщему сожалению Маклагген действительно вернулся в их жизнь. Команда по квиддичу взвыла, но искать и готовить замену времени не было, Кормак хотя бы тренировался с ними уже неоднократно. Гермиона знала все подробности происходящего и от Гарри, и от Джинни, так что вполне могла оценить масштаб катастрофы.
Лаванда с ума сходила, то переживая за Рона, то злясь на него же. Было очевидно, что он к ней резко охладел и всячески игнорировал, вечно то ссылаясь на процедуры, то прикидываясь (они с Гарри были в этом уверены) спящим, чтобы не общаться. Это же внесло разлад и в их с Браун отношения, которых, конечно, и так не существовало, но теперь ещё и подчеркнуто не существовало. Похоже, все участие Гермионы, проявленное перед новостью об отравлении, было уже позабыто. Она навещала Рона пару раз, и это не прошло незамеченным мимо Лаванды. При ней Уизли бодрствовал.
Гермиона же приходила к Рону больше из ответной вежливости и из желания закончить все эти глупые ссоры, чем с какими-то тайными любовными планами. Их «больничное» перемирие все ещё действовало, от чего они оба, очевидно, испытывали облегчение, хотя повод был не самый приятный. Но ничего такого, о чем там переживала Лаванда, не происходило. Расстанется со своей девушкой Рон или нет, это будет его решение, Гермиона не собиралась его отбивать или ещё что-нибудь подобное.
К собственному ужасу, она задумывалась уже о том, что даже если Уизли предложит ей встречаться после всего этого, то с большой долей вероятности она ему откажет. Не из-за Снейпа. Это даже звучало, даже думалось глупо. Нет, ей просто стало недостаточного того, что между ними с Роном складывалось (или, скорее, все никак не могло сложиться). Наверное, это выглядело как эгоизм или капризы. Сначала «хочу», а теперь уже «больше не надо», но сердцу-то по-прежнему не прикажешь. Хотя в этих выкладках были замешаны не только высокие чувства, но даже немного холодного расчета. Столько страдать ради отношений, в которых ты даже не задыхаешься от восторга, когда он касается твоей спины сквозь сто слоев одежды без какого-либо намека? Она же будет об этом думать. И будет выносить мозг Рону. Вот кому оно надо?
И если ещё можно было сказать, что она променяла Рона на Снейпа в своих мечтах чисто теоретически, просто изменив подход к оценке своей увлеченности. То никаких реальных целей, прости Мерлин, как же неуместно это звучало, в отношениях с профессором Гермиона естественно не ставила. Да и что у них могло быть? Он учитель, она студентка шестого — даже не седьмого! — курса. Ей учиться ещё почти полтора года, если все сложится удачно, и будь она хоть трижды совершеннолетней, пропасть, их разделяющая, непреодолима. И это ещё не считая всего остального. Всего этого — Пожирателей, Дамблдора, Гарри…
К тому же, Гермиона даже не могла сказать с уверенностью, что между ними что-либо происходит. Ей хотелось к нему прикасаться. Он ей симпатизировал. Все. Даже не то чтобы ухаживал или как-то очевидно проявлял знаки внимания, скорее просто интересовался ею чуть больше, чем было необходимо. Если бы так, в целом, не считая их конфликтов, с ней общался Люпин или тот же Дамблдор — помогал с трансгрессией, этим её странным «заболеванием», разговаривал наедине, то Гермиона, вероятно, ничего такого даже не подумала бы. Но это был Снейп и… Подтекст чувствовался кожей, на уровне каких-то примитивных желаний.
И это было так эфемерно, что, сидя у него в классе на лекции, Гермиона даже начинала сомневаться, что правильно оценила ситуацию. Естественно, недопустимость их связи была профессору куда очевиднее её. И понятно, что он не стал бы действовать хоть сколько-нибудь откровеннее, рискуя своей работой, репутацией и даже тем самым расположением Дамблдора. Директор отношения со студенткой, какая бы она умница-разумница не была, одобрить никак не мог.
Возможно, она немного преувеличивает сам контекст? Если ей хочется его поцеловать, это же не обязательно значит, что он хочет того же самого. А у неё просто фантазия разыгралась. Горячность молодости, неопытность, желание и готовность прыгнуть в омут головой и все это пафосно-подростковое воспрянуло ото сна, захотелось приключений и тайной страсти. Так сказать, перешла на новый уровень, потаскавшись по всяким опасным местам с мальчиками.
А Снейп ничего такого и не имел в виду. Или просто подшутил над ней, пофлиртовал со скуки, ловко заставив заучку Грейнджер бегать за ним, а сам, может, забывает о ней в ту же секунду, как теряет из виду. Сколько девушек в пубертате он видел за годы работы в школе? Неужто она была самой интересной или привлекательной из всех? Наверняка были даже какие-нибудь истории с влюбленностями — слизеринки уж точно могли проявить интерес, не испугавшись мрачного образа. Преподавателей-мужчин, не достигших возраста седин, в Хогвартсе было не так уж много. Только учителя по ЗОТИ и менялись регулярно. Но никаких историй не ходило, и Снейп имел репутацию человека во всех смыслах холодного и отстраненного.
Ей просто показалось. Это была правильная, безопасная мысль. И ей не стоит думать что-то иное. Гермиона прикусила кончик пера и посмотрела на преподавательский стол. Снейп что-то писал, видимо, делал пометки в этом своем зашифрованном журнале, но почувствовав внимание, поднял голову. Они встретились взглядами, и время остановилось, буквально.
И Гермиона представила абсолютно дикую картину, в которой она встает, подходит к нему и целует прямо так, на виду у всего класса. Пока никто, даже он сам, не может никак ей помешать, и она может делать все, что захочет.
Нет. Недостаточно. Неправильно. Такая же фикция, как и все это её дополнительное время.
Снейп вернулся обратно к своим записям. Гарри дернул её, отчаянно нуждаясь в подсказке. Гермиона выровняла дыхание и дописала ответ на вопрос. Как-то двусмысленно зашифровать в работах по ЗОТИ намек на свой интерес она не догадалась. И вряд ли смогла бы сделать это ловко даже в теории. Да и что он мог ей ответить? «Мисс Грейнджер, вы забываетесь?»
*
Гриффиндор с треском, буквальным, учитывая поврежденный череп Гарри, продул Пуффендую. Маклаггена можно было отпевать, Поттер и Уизли воссоединились в больничном крыле, Джинни поссорилась с Дином, который, как последний урод, посмеялся над выбывшим ловцом. В общем, время у Гермионы останавливалось раз пять за день, как раньше, и отрезки безвременья длились гораздо дольше условных десяти секунд, опять не подчиняясь её воле. И хотя это было полезно — она успела подстраховать Гарри, замедлив его падение, наслала на Кормака сглаз и чуть отдышалась и успокоилась, застав все эти крикливые сцены между членами команды по квиддичу, но все равно это её немного расстроило.
— Что ты сделала с Маклаггеном? — уточнил Гарри, когда они встретились с утра у больничного крыла.
— Запустила в него всяким мусором и обрывками пергамента при помощи Оппуньо. Ничего такого, — вот только Снейп был все же прав на её счет, а она определенно немного лицемерила.
— Он ещё жив? — с недоверием спросил Рон. — Раз уж Гермиона так рассердилась…
— По крайней мере, на ужине присутствовал. И это могут подтвердить десятки свидетелей, — она фыркнула и улыбнулась.
— Ты могла подловить его позже. Или кто-нибудь из команды…
— Думаю, того презрения, которое выразил ему весь факультет, вполне достаточно в качестве наказания. Уж впору беспокоиться об организации травли, которую я совершенно не поддерживаю даже в таких случаях.
— Вот такую Гермиону я узнаю, — Рон ухмыльнулся. — Староста, все дела.
— Гарри, только уж ты к нему не лезь, — она действительно включила режим «правильной девочки».
— Ладно-ладно! Так что там с Джинни и Дином? — проявил занятный энтузиазм Поттер.
========== 12. Терпение ==========
— Тебе не странно использовать его заклинания? Типа, это так… — Рон не смог подобрать слово.
— Ещё бы! — Гарри поправил очки. — Но они… удобные. И полезные. Пивз бы всю школу перебудил.
— Это да. И тот безоар…
— Если вы про Принца-полукровку, мальчики, — Гермиона подняла голову от книги, — то никаких атакующих, поняли? И вообще не увлекайтесь его идеями.
— Да-да, — раздраженно отозвался Рон. — Но если так посмотреть, то что плохого в том, чтобы их использовать? Их же не кто-то там придумал, а Снейп. Теперь даже ты не скажешь, что это просто записи неизвестно кого.
— И все это не отменяет того, что профессор Снейп… тот, кто он есть, — она не стала даже проговаривать ничего конкретного, хотя в гостиной было почти пусто и рядом с ними никто не торчал. — При всем моем к нему уважении. И он сам, очевидно, будет не в восторге, если вы будете направо и налево…
— Ситуация была безвыходная, — подвел итог Поттер, пока она не затянула морали.
Слава Мерлину, до Сектумсемпры Гарри элементарно не дочитал.
— Ладно, я просто предупреждаю, — она махнула рукой. — Хорошо, что ты их разнял. И хотя я не одобряю такую эксплуатацию домовиков, это ты здорово придумал, Гарри.
По крайней мере, он не будет чуть что сам хвататься за Карту мародеров, как ей уже слил актуальное положение дел Рон, а будет ждать новостей от Добби и Кикимера. Навязчивое желание следить за Малфоем у Гарри прогрессировало день ото дня, но Гермиона не могла его за это судить. Ситуация определенно ещё усугубится.
— А ты удачно стащила у Флетчера тот кулон, — разулыбался Гарри.
Дамблдор отчитал его за невыполнение домашнего задания по добыче у Слизнорта подлинного воспоминания, но новость о том, что ещё одна вещь, после кольца, из коллекции Воландеморта уже была у них в руках, подняла всем боевой дух. Пока что было не ясно, что это за крестражи такие и при чем тут все эти артефакты из прошлого, но директор ясно дал понять, насколько это важно.
— Думаю, Воландеморт что-то с ними сделал, — прошептала она так тихо, как смогла. — С теми вещами. Сам говоришь, в воспоминаниях они были просто безделушками, по крайней мере, медальон, но то, что оказалось у меня в руках определенно было необычной вещью.
— Да, я тоже так считаю, — кивнул Гарри. — Поэтому так важно узнать, о чем же рассказал профессор Тому.
Он нахмурился и задумался. Рон хлопнул его по плечу.
— Что-нибудь придумаем.
Приятно было опять собраться всем вместе. Без Лаванды. Почти, так как они с Роном так до сих пор официально и не расстались. И практически без напряжения между ней и Уизли. И лишь с капелькой её размышлений о Снейпе где-то на краю сознания.
А подумать было о чем. Например, о последнем воспоминании, что показал Дамблдор Гарри. Поттер, конечно, в первую очередь обратил внимание на Воландеморта и на то, что ему что-то было нужно в школе. Это являлось сутью, но она обратила внимание и на побочную деталь — проклятие должности преподавателя ЗОТИ. То есть, конечно, несложно было заметить, что с ней что-то не так, но одно дело — слухи и шутки, а другое — прямое подтверждение, что это не просто череда неприятных случайностей. Люпин едва не поубивал их всех, хоть и не специально, Амбридж изгнали, Локонс попал в Мунго, Квиррелл и Крауч вообще умерли. Почти все они, может, не считая Римуса, сами были виноваты и свою судьбу спровоцировали. Снейп, по такой логике, должен будет вызвать конец света, не меньше, он ведь и в фоновом режиме генерировал негативное отношение к себе в астрономических масштабах.
В общем, Дамблдор знал, что должность проклята, но в этом году взял на неё Снейпа. Сам профессор тоже был в курсе этого, но приступил к работе. Даже Воландеморт наверняка был осведомлен, что тут происходит, и не имел ничего против — иначе он вызвал бы Снейпа к себе и, к примеру, приказал остаться на ставке зельевара во что бы то ни стало. Да что за бред тут творится? Ей бы очень хотелось спросить об этом Снейпа. Или Дамблдора. Вариант с Воландемортом не рассматривался, конечно, но узнать его мнение она бы тоже не отказалась для полноты картины.
— Как ваши успехи в трансгрессии?
— Получилось, дважды, — без особого восторга ответила она.
— И вы уже потеряли интерес? — Снейп приподнял брови.
— Нет, я… Просто меня больше волнуют другие вещи.
— И какие же?
— Что толку, даже если я вам расскажу? — Гермиона пожала плечами. — Все, что вы мне ответите — не беспокоиться, не забивать себе голову и вообще закрыть свой рот и не лезть туда, куда не просят.
— Это вполне вероятно, — сухо прокомментировал Снейп.
— Нельзя отвращать от желания узнавать новое, — упрямо пробубнила она. По крайней мере, её учили так.
— Не все вещи просты для понимания.
— Вы считаете, что я не способна разобраться в сложном вопросе?
— Смотря в чем его сложность. Уверен, с проблемой академического характера вы, мисс Грейнджер, справитесь играючи.
— Но не с политикой и прочими… играми, — надулась она.
— Для этого нужен не только интеллект, но и опыт, понимание устройства мира.
— Ясно, — отрезала Гермиона. — Классическое: вырастешь — поймешь.