Мартелю действительно стало стыдно. О дальнейшей судьбе юной ведьмы он не подумал. Решил, что отступных ей будет достаточно, чтобы не горевать по утраченному дару. Но видно, у ведьм, как и у магов, блокировка дара не проходит бесследно.
Лорд Навье с силой сжал челюсти, а затем и кулаки, готовясь к самому ответственному шагу в жизни каждого мужчины. Затем он резко поднялся и припал на одно колено, обратившись к ведьме со словами:
— Леди Матильда, я обращаюсь к вам, как к старшей рода. Прошу у вас руки вашей внучки Абелии. Обязуюсь быть ей хорошим мужем.
Ведьма тоже приподнялась и смахнула с ресниц кружевным платочком несуществующие слезинки.
— Ах, лорд Навье, дорогой мой мальчик, разве могу я встать на пути двух любящих сердец? Почту за честь называть вас внуком.
Обратный путь в свой замок Мартель проделал молча. Только так он мог сдержать в себе те чувства, что переполняли его грудь. Тут была и злость на маленькую ведьму, вовлекшую его в безвыходную ситуацию, и восхищение старой интриганкой, не оставившей ему выбора, и досада на самого себя, в течение короткого времени угодившего сразу в две ловушки.
— Теряю хватку, — произнес он с горькой усмешкой, на что сопровождавший его отряд предпочел не реагировать.
Матильда Филидор хоть и была позабыта сильными мира сего, зато простые люди много чего о ней говорили и все больше шепотом, проявляя инстинктивный страх и глубокое уважение к ее дару. А весьма удрученный вид лорда Навье, принятый им после визита в дом опальной ведьмы, лишь подтверждал правоту этих слухов — ведьму стоит бояться.
Лишь после того как за гостем закрылась входная дверь, Матильда Филидор позволила себе торжествующую улыбку. Она так же не удержалась от того, чтобы не погрозить кулаком в пространство, направляя этот недвусмысленный посыл всем тем, кто позволил себе долгие годы пренебрегать их семейством. Теперь то все эти высокомерные твари узнают, насколько может быть злопамятна оскорбленная ведьма.
А затем пожилая женщина без сил рухнула в кресло. Правда, улыбка так и не сошла с ее губ. Этот день несомненно войдет в историю их семьи. Жаль только, разделить торжество момента Матильде было решительно не с кем. Дочь пребывала в придуманном мире и вряд ли захочет его покинуть даже ради столь значимого для их рода события. А внучка, как обычно предпочла убежать от проблем. Глупышка еще не поняла, что скрыться от жизненных трудностей невозможно. Рано или поздно они все равно настигнут того, кому были ниспосланы в качестве испытания. И чем позже это случится, тем больше сил потребуется на их преодоление.
И все-таки, не смотря на некоторое недовольство внучкой, Матильда не могла не испытывать за нее гордость. Пусть случайно, пусть в обход неписанных правил и с явным нарушением запрета, но Абелии удалось сделать то, чего не удавалось сделать другим более опытным ведьмам — склонить к браку самого завидного жениха империи.
— Молодец девочка, — произнесла старая ведьма с чувством. Сказано это было так тихо, что даже караулящая под дверью Селия не разобрала ни слова. Зато последующий за этим гневный окрик ее госпожи услышали даже соседи.
— Где только демоны носят эту дрянную девчонку, когда к ней приезжал свататься сам владетельный лорд? — прогремело на всю округу.
Таким вот нехитрым способом Матильда Филидор оповестила всех любопытствующих о намечающихся в их жизни переменах.
Селия, сраженная известием, взвилась как ужаленная и впервые за годы службы покинула господский дом без разрешения. Она никак не могла допустить, чтобы скандальную новость распространил по городу кто-то другой. Служанке очень хотелось посмотреть на растерянные лица тех лавочников, что отказывались отпускать товары им в долг. Добрая женщина искренне радовалась за свою госпожу, а особенно за проказницу Абелию, которую нянчила с рождения и любила как родную.
Глава 7
Совсем стемнело, когда мы с метлой с грехом пополам доплелись до ворот замка. Вот уж не ожидала, что владения моего предка окажутся столь обширными. И все бы ничего, но как выяснилось, летные способности моей подруги по несчастью в здешних условиях совершенно не действуют. Все, на что она оказалась способна — это довольно бездарно играть роль посоха. А в конце пути еще и дверного молотка.
На наш стук, слава всем богам, никто не отозвался. Согласитесь, уж лучше пустой замок, чем замок, населенный жуткими монстрами. Я хоть и ведьма, но при этом девушка впечатлительная. А моя метла так и вовсе трусиха, каких свет не видывал. Теперь то я точно знаю, чем был вызван ее геройский поступок в прошлом. Она просто спасалась бегством, а мы с бабушкой удачно за нее зацепились, потому и сбежали все вместе.
— Ну хватит трястись, — шикнула я на подругу, — у меня от твоих постукиваний скоро вся кожа посинеет.
Однако метла и не думала успокаиваться, задрожав еще сильнее. Надо, кстати, придумать ей имя, а то неудобно получается. Мы так близко общаемся в последнее время, что почти сроднились, можно даже сказать — срослись. Вон как эта «отважная» деревяшка жмется к моему боку — при всем желании захочешь, не отдерешь.
— Тебе то чего бояться? — бухтела я, протискиваясь сквозь приоткрытую створку ворот. — На тебе же столько защитных заклинаний, что даже если очень захочешь прекратить свое существование — из этого ничего не выйдет.
Метла призадумалась над моими словами и слегка приотстала. Тут как на грех одна из створок покачнулась и сорвалась с проржавевших петель, рухнув на булыжную мостовую слева от меня.
Я ойкнула от неожиданности и ушла перекатом вправо, доверившись инстинктам. Они то меня и спасли, потому что вторая створка не заставила себя ждать и упала аккурат рядышком с первой, заодно придавив метлу. Та слабо дернулась и даже издала жалобный скрип, призывая меня на помощь. Но что я могла поделать? Только пообещать, что не брошу страдалицу на погибель и отправится на поиски рычага.
Должна признаться, без верной спутницы мне сразу стало не по себе. Пусть толку от нее немного, но когда я ее утешала, то на время забывала о собственных страхах. Теперь же они напомнили о себе прерывистым дыханием и учащенным сердцебиением, а еще предательской слабостью в ногах. В общем, мне совсем не хотелось продолжать свой путь в одиночку. И даже семейные ценности вмиг утратили для меня свою привлекательность. В конце концов, обходились же мы столько лет без золотых и серебряных побрякушек. Да мне и носить то их некуда. Не на рынок же в них ходить.
И все же метлу нужно было спасать, а потому, сжав волю в кулак, я направилась… Нет, не в замок. Вряд ли там отыщется нужная мне вещь. А вот в хозяйственных постройках вполне может обнаружиться что-то подходящее. Лучше всего для моих целей подошел бы самый обычный железный лом, но сгодится и крепкий черенок от лопаты.
Так я рассуждала, делая шаг за шагом по направлению к своей цели. И тут произошло то, чего я больше всего опасалась. При моем приближении двери замка с громким скрипом распахнулись, и на пороге возникла фигура длиннобородого старца в просторной темносиней мантии. На голове его возвышался колпак с премиленькой кисточкой. И как ни странно, именно наличие этой кисточки не позволило мне грохнуться в обморок от страха.
— Эээ, — протянула я нерешительно, — добрый вечер?
Приветствие вышло с вопросительной интонацией, с головой выдавая мои сомнения в том, что этот вечер для меня действительно добрый.
— Добрый, добрый, — закивал головой старик, распахивая дверь пошире, и лицо его озарилось теплой улыбкой.
У меня же при виде столь радушного приема прямо гора с плеч свалилась.
По ассоциации с тяжестью на плечах я сразу же вспомнила о несчастной метле, томившейся под завалами из дубовых створок. Оглянувшись назад, я призадумалась, не будет ли наглостью с моей стороны попросить старика о помощи? Да и чем он может помочь? Разве что подсказать, где в его владениях можно разжиться ломом.
Однако, пока я думала, чудной старик сделал несколько пассов руками, возвращая ворота на место. При этом он горестно покачал головой, пробормотав что-то вроде того, что хозяйство без должного присмотра скоро совсем придет в упадок, а ему одному очень трудно за всем уследить, тем более что у него столько дел, столько дел…
Пока я с ошарашенным видом взирала на творящиеся вокруг меня чудеса, хозяин замка и предположительно мой родной дед, каким-то хитрым заклинанием притянул к нам метлу, прикинувшуюся безоговорочно дохлой. Пришлось подхватывать подругу за древко и волоком тащить за собой, так как эта негодница умудрилась придать себе весу. Уж как у нее это получилось, не знаю, но весила деревяшка сейчас, как чугунная железяка. Она явно не хотела, чтобы ее заносили в замок.
— Прекрати сейчас же, — зло шипела я на нее, но все без толку.
Старик хитро улыбался, добродушно поглядывая на нас из-под седых бровей. Его явно веселила моя возня с метлой.
— В мире ничего не меняется, как я погляжу, — вымолвил он наконец. — Странно, что Матильда так и не избавилась от этой прохиндейки, а ведь сколько раз на моей памяти грозилась отправить ее прямиком в топку, а после еще и пепел развеять для верности.
— Вы знаете мою бабушку? — вырвалось у меня.
Согласна, что глупее вопроса и быть не могло. Еще бы мой дед не знал мою бабушку. Пришлось делать вид, что я не догадываюсь, где оказалась. С другой стороны, откуда бы мне об этом знать? Ведь на воротах замка не было указано, что это собственность семьи Филидор.
— Даже не знаю, что тебе ответить на этот вопрос, девочка, — голос старца сделался вдруг печальным. — Когда-то мне казалось, что я знаю свою супругу достаточно хорошо, чтобы ей доверять. К сожалению, жизнь показала, как ошибочны были мои суждения о ней. Мне горько это осознавать, но Матильда не прошла испытание на верность, оставив меня именно тогда, когда я больше всего в ней нуждался.
Дед выглядел таким потерянным, таким несчастным, таким одиноким, что мне стало его до безумия жаль. Отбросив в сторону притворство, я бросилась в объятия родного человека, желая во что бы то ни стало облегчить его страдания. Произнесенные мной слова, казалось, шли из самого сердца:
— Теперь все в прошлом, дед, — шептала я, шмыгая носом у него на груди. — Ты больше никогда не будешь один, ведь у тебя есть я, твоя родная внучка.
И даже болезненный тычок под колено не вывел меня из сострадательного состояния. Что может понимать бездушная деревяшка в терзаниях одинокой души? дед, — шептала я. ом будешь оди, шли из самого сердца:
ому человеку, о. дался. я печальным. илась придать себе весу. итянул к
И лишь много позже, после скудной трапезы (а откуда бы взяться у одинокого старика разносолам?), укладываясь в отведенную мне постель, я поняла, что же не давало мне покоя весь вечер — у моего деда не билось сердце.
— Да нет, не может такого быть, — уговаривала я себя, меряя босыми ногами довольно просторное помещение спальни.
Очень не хотелось верить в то, что вечер я провела с нежитью. Как-то иначе я представляла себе выходцев из царства мертвых. Существо, прикинувшееся моим дедом, не походило ни на полусгнивший труп, ни на мумию, ни уж тем более на скелет.
А то, что кожа мага в приглушенном свете магических светильников напоминала пергамент, объясняется возрастом хозяина замка. По самым скромным подсчетам лет ему далеко за сотню. В такие годы мало кому удается сохранить свежий здоровый румянец во всю щеку.
Метла внимательно вслушивалась в мои рассуждения и время от времени выражала свое согласие или резко выступала против. В такие минуты она буквально подскакивала на кровати, на которой расположилась сразу после того, как только мы переступили порог этой спальни. Я лишь рукой махнула на подобное своеволие с ее стороны. Пусть будет рядом, мне так спокойней.
Из ее невербальных посылов выходило, что мы таки влипли в неприятности, угодив в лапы высшей нежити, именуемой в простонародье личем. А странное поведение переродившегося мага объясняется тем, что ему от меня что — то нужно. И это что-то должно быть отдано добровольно. В противном случае лич забрал бы себе это силой.
Из моей груди вырвался невольный стон — да за что мне все это?
Подруга по несчастью тут же ткнулась мне в бок. Вероятно хотела напомнить, что я тут не одна такая невезучая.
— А ведь ты вовсе не утратила способность летать, — воскликнула я, осененная новым прозрением, — ты просто хотела держаться подальше от этого замка, а я не смогла тебя понять и притащила нас обоих в логово высшей нежити.
Метла резво взвилась в воздух и тюкнула меня легонько по темечку. Не больно, но очень обидно, будто таким образом обозвала меня дурой.
— Сама такая, — отозвалась я беззлобно, и спросила: — Делать-то что будем?
Уверена, если бы метла была на такое способна, она бы пожала плечами. Да я и сама понимала, что как такового выхода у нас нет. Даже если нам удастся удрать из замка, из-под купола без посторонней помощи нам не выбраться, уже проверяли.
— Придется какое-то время изображать из себя наивную дурочку, верящую абсолютно всему, и надеяться на то, что помощь близка, — приняла я наконец решение, стараясь не обращать внимания на то, как вредная метла мелко подрагивает, трясясь то ли от страха, то ли от смеха.
Но я и правда верила в то, что уж кто-кто, а моя бабушка кого угодно из-под земли достанет, не то что из-под какого-то там магического купола. Правда, когда это случится, я понятия не имела.
И все-таки мне повезло оказаться в этом ужасном месте не совсем одной. Метла она ведь только говорить не может, а в остальном такая же живая, как я — мыслит, чувствует, осязает.
— Ава, — имя для метлы родилось мгновенно. В переводе с древнего языка оно и означало саму жизнь. Очень подходит той, кто хранит в себе неисчерпаемый запас жизненной силы.
Метла дернулась, откликаясь на имя, а потом ласково провела по моей щеке тонкими веточками, на концах которых распустились листочки.
Признаться, не ожидала, что так расчувствуюсь от простого проявления ее благодарности. Даже носом шмыгнула пару раз для порядка. А потом вдруг насторожилась, поняв, что за сегодняшний вечер такое со мной случается отнюдь не впервые. И значит, наши дела обстоят еще хуже, чем я думала. Кто-то, решивший, что ему все дозволено, посмел воздействовать на мои эмоции, притупив на время мыслительные способности одной наивной ведьмочки.
Естественно, во мне сразу же вскипела злость, причем злилась я не только на коварного лича, но и на себя любимую.
С чего вообще я взяла, что поселившееся в замке умертвие при жизни являлось моим дедом? Я ведь даже портрета своего родственника никогда не видела. Этот проходимец мог оказаться кем угодно. Я же нюни распустила, проникнувшись сочувствием к одинокому старику, который, скорее всего, не нуждался ни в чьей жалости.
На месте мне не сиделось. Не вынеся напряжения, я вновь соскочила с кровати и прокралась на цыпочках к двери. Приоткрыв тяжелую створку на ширину ладони, выглянула наружу и едва не взвизгнула, наткнувшись взглядом на старинный рыцарский доспех. Рука привычно потянулась за метлой и Ава — умничка, послушно влетела в мою ладонь. Вот ведь, деревяшка, а понимает, что в сложившейся ситуации нам лучше держаться вместе.
Что-то, не иначе внутреннее чутье (в просторечье именуемое шилом), заставило меня покинуть временное убежище и отправиться бродить по сумрачным коридорам старинного замка. Разумеется, бродила я не просто так, а с определенной целью — составить для себя примерный план замка и, если получится, отыскать убежище коварного лича, чтобы в случае побега не угодить в западню.
Бродила я долго, еще дольше каталась на метле, проносясь по бесконечным замковым анфиладам подобно привидению.
— Не спится, деточка?
Старческий голос едва не заставил меня сверзнуться с пятиметровой высоты на каменный пол. Мы с Авой как раз облетали огромную бронзовую люстру, увешанную невероятным количеством хрустальных подвесок. Естественно отвлеклись и, как следствие, утратили бдительность. Еще одна непростительная оплошность с моей стороны.