Желая проверить свою теорию, я нырнула в щель и шагнула на обжигающий холод. Мое дыхание вырывалось белыми облачками пара, а глаза щипало от резкого ветра. Я всмотрелась в окружающий пейзаж и увидела только черноту. Я не знала, в каком направлении он ушел и как далеко отсюда он охотился.
Я сделала глубокий вдох, и холодный воздух пронзил мои легкие, как нож. Я должна дождаться его возвращения. У него был компас, чтобы вести его. У меня имелась лишь голова, полная беспокойных мыслей и импульсивной склонности убегать и теряться. Бл*дь.
Скользнув обратно в пещеру, я прижалась спиной к задней стене и опустилась на корточки.
Примерно через час покалывание в деснах вернулось, а клыки удлинились. Ощущение было неуловимым, немного чувствительным, как отращивание ногтя.
Когда мои клыки заново появились, я не мигая уставилась на темную дыру в пещере. Мгновение спустя Салем шагнул внутрь.
Именно тогда я поняла, что он не просто спусковой крючок для раскрытия скрытых способностей. Он был ахиллесовой пятой, которая могла привести к моему падению.
Если мои клыки играли решающую роль в спасении человечества, то мне нужно, чтобы он был на моей стороне.
Если мои клыки помешают мне добиться успеха, мне придется выбирать.
Глава 14
Салем, должно быть, заметил мои душевные метания, потому что замер у входа в пещеру. В одной его руке безжизненно болталась огромная серая сова, в другой он сжимал дубинку, а под мышкой у него была зажата связка палок.
Найдя мои глаза в темноте, он бросил свою ношу и рванулся вперед, его силуэт прорезал комнату в мгновение ока.
— Что случилось? — спросил он в нескольких дюймах от меня, прижавшись грудью к моим согнутым коленям.
Голос в глубине моего сознания убеждал меня держать откровение о моих клыках в секрете.
— Мне нужно пописать.
— Почему ты не пописала, когда выходила наружу?
Он видел меня? Но мои клыки тогда так и не появились. Может быть, все зависело от того, вижу я его или нет?
— Ты поймал это поблизости? — я кивнула на сову, лежащую на земле позади него.
— В лесу за рекой живет пара сов, — он прищурил свои светящиеся глаза. — Я оказался быстрее и голоднее.
— Никаких бобров?
— Тебе нужны были перья, и ты тянешь время, — он схватил меня за подбородок, сверкая серебром своих радужек так ярко, что казалось, будто прожектор следит за каждым моим движением. — Скажи мне, что тебя так напугало.
— Мне действительно нужно пописать.
Вспышка гнева заставила Салема сжать челюсти, прежде чем он схватил меня за талию, перебросил через плечо и выбежал из пещеры. Холодный воздух превратился в ледяное страдание, когда он с нечеловеческой скоростью пересек реку и пробрался сквозь деревья. Он опустил меня на землю, и мои ботинки скользнули по каменистой земле. Мое дыхание стало слишком коротким и тяжелым для того, кто не сделал ни шага.
— Осторожно, — Салем схватил меня за локоть и пинком отбросил с дороги зазубренный камень. — Говори, пока писаешь.
Я отвернулась и стала продираться сквозь подлесок, ища причину не рассказывать ему о своих клыках. Может быть, я не хотела, чтобы он оставался со мной из-за сверхъестественной связи между зубами и венами. Я хотела, чтобы он хотел меня ради меня. Но он уже сказал мне, что не отпустит меня. Он мог бы бросить меня, как только мы освободились, и помчаться домой в свою утопию.
Спустив штаны и начав писать, я почувствовала, что его внимательный, терпеливый взгляд стал более внимательным и менее терпеливым.
— Доун.
— Мои клыки втянулись, — я застегнула брюки и шагнула к нему.
— Когда? — Салем взял меня за руку и заглянул в рот.
Я объяснила исчезновение и появление моих зубов на обратном пути к пещере. Он не говорил, не смотрел на меня, его взгляд скользил по застывшим теням известнякового утеса. Но морщинка на его лбу подсказала мне, что он слушал.
В пещере Салем выщипывал совиные перья и помогал мне делать стрелы. Из-за нехватки времени и сухих дров я не могла просушить древки. Но я сжала их, сгибая, делая как можно более прямыми, пока Салем заострял концы в острие.
— Скажи мне, о чем ты думаешь, — тыльной стороной ладони я согнула деревянное древко и краем глаза наблюдала за ним.
— Это ничего не меняет.
— Я не согласна. Мое рождение было предсказано за три года до того, как оно произошло. Анни, призрак моей сестры, сказала Джесси, что без меня не будет человеческого рода.
— Я знаю предсказание, Доун, — Салем вставил перо в щель, которую я прорезала в древке. — Весь бл*дский мир знает.
— Да, но никто не знал, что у меня вырастут клыки. Клыки, которые могут быть предназначены только для укуса… кого-то. Клыки, которые появляются только тогда, когда ты рядом. И что это тебе говорит?
— Сколько людей и гибридов ты видела с тех пор, как появились твои клыки?
Только Салема и наших безликих похитителей. Это недостаточно большой образец, чтобы предположить, что мои реакции были связаны только с Салемом.
— Ты прав, — мои плечи расслабились. — Я делаю поспешные выводы.
Он ощипал сову, завернул мясо в лоскут кожи и положил в рюкзак. Когда закончились перья, у меня получилось двадцать четыре стрелы. Покончив с этим, мы собрали вещи и двинулись вдоль реки на юго-восток.
Следующие две ночи мы брели по безжалостной местности. Еще одна пещера на реке Юкон служила убежищем в течение дня. Салем поймал вторую сову, и я сделала еще несколько стрел. Но мы не встретили ни человека, ни гибрида, ни каких-либо признаков разумной жизни. Я продолжала связывать ветви деревьев и складывать камни, ожидая, что мои отцы выследят меня. Хотя чем ближе мы подходили к лагерю, тем больше я надеялась, что они остались на месте и ждут моего возвращения.
На третью ночь ветер усилился, стал более резким, принеся с собой проливной дождь из мокрого снега и слякоти. Мы протащились под ним несколько миль — мои волосы хлестали меня по лицу, ледяные капли прилипали к ресницам, а щеки и губы потрескались и ободрались.
Салем держал руку, стиснутую в мехах на моей спине, и вел меня вдоль поросшего деревьями берега реки. Было слишком темно и ветрено, плохая видимость делала вздымающиеся сугробы неудобными для навигации. Он хотел нести меня, но его уже тяготил огромный рюкзак.
Полосы ледяного дождя пропитали мой плащ и меховые штаны, отяжелили меня и промочили до нитки. Сильная дрожь в моих мышцах медленно съедала мои силы. Каждый шаг требовал больше энергии, больше силы воли. И то, и другое у меня кончалось.
Через пару часов ледяной холод сковал мои суставы. Ледяная вода просочилась в вырез на шее моего плаща и потекла по спине. Я больше не чувствовала пальцы на руках, лицо и ноги, мои движения стали неуклюжими. Дрожь утихла, но я изо всех сил старалась наполнить легкие воздухом. Мне просто нужно было присесть на минутку и собраться с силами.
Я почувствовала, как Салем подошел ко мне сзади, и спросила через плечо:
— Ост-т-т-тавь меня десь… зд-д-десь, — почему у меня язык заплетался? — Найди уб-б-б-бежище. Вернись ко мне п-п-пот-т-том.
Без меня он двигался бы быстрее. Ему придется это сделать. Мое зрение затуманилось до черноты. Завывания ветра стихли. Мои колени разжижились, и я начала опускаться на землю. Прежде чем мое лицо коснулось снега, Салем схватил меня за талию, прижал к своей груди и обернул вокруг моего тела свое пальто.
Последнее, что я помнила, было его яростное требование.
— Держись.
Глава 15
Я проснулась с пересохшим ртом, кружащейся головой и сухим, теплым и обнаженным телом. Подушка под моей щекой была сделана из стали и сухожилий, и я уткнулась в нее, пока остальные мои чувства медленно пробуждались.
Жар потрескивал у меня за спиной, с запахом затхлой влажной земли и горящего дерева. Подо мной на полу лежал меховой коврик. Пальцы на руках и ногах окоченели, но оттаяли. Ветра не было. Никакого жгучего льда на моем лице. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Открыв глаза, я уставилась в сияющее серебром свечение на безупречном лице, которое состояло из одних острых костей, черных бровей и грешных губ.
Я оперлась локтем на подушку — это была грудь Салема — и оглядела деревенские бревенчатые стены, сырой деревянный пол и зияющие стропила над головой. Наша одежда, пальто и ботинки лежали на длинном столе — единственной мебели в огромном помещении.
Никаких окон. Никакого стука мокрого снега по наружным стенам. Должно быть, метель прошла. Как долго я спала? Неужели он нашел одну из тех хижин общественного пользования, построенных в старом-старом мире? Многочисленные охотничьи домики прятались в отдаленных уголках канадской пустыни, но найти их без карты было почти невозможно.
Я повернулась к источнику тепла за моей спиной и вздохнула при виде великолепного вида тлеющего в камине огня.
— Где…
— Сначала выпей, — Салем потянулся к оловянной кружке, стоявшей у камина, и отхлебнул из нее. — Осторожно. Горячо.
Он держал ручку, пока я медленно глотала сосново-цитрусовое варево, избегая зеленых стеблей, плавающих в чашке. Чай из сосновых иголок был богат витаминами А и С — фантастический усилитель иммунной системы. Я ожидала чего-то подобного от Мичио, но знание, что это приготовил Салем, согревало мою грудь даже больше, чем чай.
— Спасибо, — я отставила пустую чашку в сторону, свернулась калачиком на мягком меху под нами и наслаждалась теплом его обнаженного тела, обернутого вокруг меня. — Где мы находимся?
— Примерно в пятидесяти милях к югу от реки.
Дерьмо. Мой лагерь находился в другой стороне, но я не могла заставить себя чувствовать ничего, кроме благодарности.
— Ты нес мой мертвый груз пятьдесят миль.
— Ты весишь ничтожно мало, — Салем убрал прядь волос мне за ухо и притянул ближе, грудь к груди. — Когда метель утихла, я привязал и согнул ветви деревьев в этом направлении. Если твои отцы где-то там…
Я поцеловала его прекрасный рот, вкладывая каждую унцию признательности в наши губы.
— Я обязана тебе жизнью.
Отстранившись, я вгляделась в тени, проступившие на его лице. Салем выглядел усталым, похудевшим, под глазами пролегли синяки, веки отяжелели.
— Ты уже поел? — я погладила его по впалой щеке.
— Я приготовил немного совиного мяса, но мне нужно… — он встретился со мной взглядом. — Мне нужна кровь, а ты слишком слаба…
— Ты никогда много не берешь. Я этого даже не замечу.
Салем со стоном перевернул меня на спину и прижался носом к моей шее, пока его рука блуждала по моей груди.
— Я не могу питаться, не трахая тебя, Доун. Тебе нужно отдохнуть.
Твердая длина его члена пульсировала у моего бедра, и я хотела, чтобы он вошел в меня с отчаянием, которое потрясло меня. Я была слишком измучена, чтобы делать что-то еще, кроме как спать, но это не помешало мне обхватить бедром его бедро и потянуть его тяжелое тело на себя.
«Ты мне не доверяешь, и мы поговорим об этом».
Я не доверяла ему, но каждое мгновение, проведенное с ним, все сильнее разрушало ту стену, которую я держала между нами. Он мог бы оставить меня на замерзшей реке. Он мог укусить меня, пока я спала. Вместо этого он тысячу раз доказывал свою преданность.
— Я тебе доверяю, — обхватив руками мужественные углы его подбородка, я обвила ногами его твердую задницу и выгнулась дугой навстречу его эрекции. — Я твоя.
Это было все, в чем он нуждался. Купаясь в тепле огня, Салем принялся трахать меня с болезненной нежностью, погрузил свои клыки в мое горло и мягко и терпеливо довел нас до оргазма. Потом он накормил меня жареным совиным мясом и заставил выпить еще чашку чая. Набив живот и успокоив сердце, я последовала за ним в глубокий сон.
Несколько часов спустя я проснулась в темноте. Огонь превратился в тлеющие угли, и по хижине пробежал холодок. Подставив голый зад морозному воздуху, я растянулась на его груди, глядя на догорающие остатки дерева и прислушиваясь к быстрому биению его сердца. Это не был усиленный звук его вен, но темп был слишком неустойчивым, мышцы подо мной слишком напряглись.
Я подняла голову, чтобы увидеть его лицо, и мой нос оказался в нескольких дюймах от сверкающей стали. Мой пульс взлетел до небес, когда я уставилась на длинное острое лезвие, под углом приставленное к его горлу.
Глава 16
Мой желудок сжался от ужаса, когда я встретилась с широко раскрытыми глазами Салема. Его клыки были обнажены, а горло дрожало под давлением смертоносной стали. Никаких светящихся вен, но кто-то стоял позади меня, держа гребаный меч. Мог ли это быть…?
С колотящимся сердцем я медленно подняла голову и проследила за лезвием до рукояти, до кельтской гравировкой на ней, до огромной веснушчатой руки, до красного кожаного рукава пальто.…
— Па! — я вскочила, охваченная облегчением.
— Надень какую-нибудь чертову одежду, — нефритовые глаза Рорка не отрывались от Салема, его клыки удлинились, а рука с мечом стала жесткой и неподатливой, когда он поднес острие к подбородку Салема.
— Опусти сталь, па, — я резко накрыла ладонями свою грудь и пах, мои щеки вспыхнули от жара. — Салем не представляет угрозы.
Развернувшись к своей одежде, я столкнулась с твердой как кирпич грудью. Руки обняли меня, окутав меховым одеялом и знакомым запах пекана.
— Папа! — я уставилась в медные глаза Джесси, высвобождая руки из шкур, чтобы обнять его так же крепко, как он обнимал меня. — Скажи Рорку, чтобы он опустил меч. Салем спас мне жизнь, — я отстранилась. — А где Мичио?
— К северу отсюда, охотится за тобой, — глубокий голос исходил от темного силуэта позади Джесси.
Карие глаза, широкие плечи и кожа цвета мокко моего лучшего друга заставили меня метнуться из объятий Джесси в объятия Эдди.
— Ты выбрался! — я обернула меха вокруг своего тела и взяла его прекрасное лицо в свои руки. — А женщины? Они…
— Все благополучно добрались до лагеря, — он наклонился и оставил влажный поцелуй на моей щеке.
С пола позади меня донеслось низкое рычание.
— Убери от нее свой бл*дский рот, — Салем лежал обнаженный и опасно взбешенный, выгнув шею под мечом.
— Па, отпусти его! — я схватила со стола нашу одежду и бросилась к Салему, крикнув через плечо. — Повернитесь спиной, чтобы мы могли одеться.
— Я не сведу глаз с гребаного гибрида, — голос Рорка стал грубее, злее. — Какого хрена ты тут делал с моей голой дочкой? — взревел он, надавив на меч и выпустив струйку крови из шеи Салема.
Жар прокатился по моему телу волнами ярости. Прежде чем я успела осознать свои действия, я уже склонилась над грудью Салема и зашипела на человека, который воспитал меня.
— Мошонка Иисуса! — Рорк отступил назад, выпучив глаза и уставившись на мой рот.
Затем передо мной оказался Джесси, его руки сжали мою челюсть и горло, а на лице застыла злобная гримаса, когда он впился взглядом в мои зубы. Он бросил хмурый взгляд на Салема, который молниеносно выкатился из-под меня. В следующее мгновение меня вырвали из рук Джесси и затолкали за изгибающуюся спину Салема.
Воздух потрескивал от сухого жара и напряжения, пока Эдди и Джесси стояли лицом к лицу с Салемом, расставив ноги в ботинках и наведя стрелы на его голову. Рорк поднял меч, и его глаза горели изумрудным огнем.
— Он не гибрид, и если вы причините ему вред, я никогда не прощу вас, — я оттолкнула руку Салема, обошла его и поправила меха на своем теле. — Если вы убьете его, я последую за ним в ад. Опустите свое гребаное оружие!
Сжав челюсти и сглотнув, каждый из них опустил оружие на пол.
— Объясни мне клыки и отсутствие одежды, девочка, пока я не сошел с ума, — Рорк пригвоздил меня взглядом, от которого у меня обычно подкашивались колени.
— После того, как я оденусь, — я отвернулась и уронила меха, что вызвало рычащее ирландское проклятие и шарканье множества ботинок.
Салем схватил мою одежду с пола и ткнул пальцем в кого-то позади меня.