Полина заторможено, наощупь открыла дверь. Выходя на ватных ногах, споткнулась об порог, чуть не упала.
— Так что ты, Полин, заяви уже куда следует! — перейдя на шёпот, не унималась соседка. — Сделал он там с тобой чего, не сделал — это уже второй вопрос. Но такие, как он, никогда не исправляются! Один раз изнасиловал, значит, и второй раз захочет, только дай срок! А то, может, и уже — да просто не поймали ещё!
Глава 19
Ночью так и не смог уснуть. Курил у открытого окна, смотрел на всё ещё обесточенный тёмный город и окончательно понимал, что если думать головой, а не яйцами — то не так уж всё и просто.
Она совсем не такая, какими были все его прежние, случайные проходящие. Те могли сожрать с потрохами и от Руслана ожидали того же, поэтому он с ними особо и не церемонился. А Полина другая. По статусу — замужняя женщина и мать уже, а по сути, оказалось, — совсем ещё девочка. Доверчивая и недолюбленная. Израненная.
Вот только не ему её долюбливать и не ему исцелять. Не ему!
К утру, едва просветлело небо, уехал. Запретил себе думать о ней, перестал приезжать на хату. В качестве контрмеры в ближайшее же воскресенье согласился-таки на Мансуровскую баньку, со всеми вытекающими. Ещё глубже погрузился в работу.
Теперь вся территория сервиса была перманентно заставлена очередными. Пришлось всеми правдами и неправдами возвращать мастеров, которые слились при виде Мансуровских хлопцев, давать всей бригаде надбавку, обновлять оборудование. Даже наконец-то начал расчистку дальнего угла территории, там, где ещё с советских времён сохранились развалины здания управления оптовыми складами. Расширяться, так расширяться.
Мансур наведывался почти каждый день, ревностно следил за тем, как собирается его игрушечка. Вместе с ним частенько приезжала и эта его кукла Марина. Хлопала ресницами и сюсюкала, изображая дурочку. А может, и не изображала. Вообще, Руслану не было до неё дела, но осложнялось всё тем, что она откровенно строила глазки ему. И ей даже не хватало мозга не делать это при Валихане. А тот не дурак, всё видел, злился, приказывал ей идти в машину. Она на прощание маслила Руслана взглядом и уковыливала, проваливаясь каблучищами в свеженасыпанный гравий. Мансур смотрел ей вслед, вздыхал и наконец изрекал что-нибудь вроде: «Нормальные женщины исчезли как вид. Остались красивые дурочки и лишь одна достойная, но, увы, уже старая — моя жена»
Вообще Мансуров оказался интересным типом. Уважаемый, авторитетный Валихан Айратович, местный царёк, которого весь город знал как великого дельца и комбинатора, на деле был довольно-таки простым мужичком со своими тараканами, один из которых — прямо-таки пацанячья мечта об идеальной бабе. Идея фикс. И Мансур, как человек, привыкший добиваться своего, методично, словно болванки на прилавке, перебирал кандидаток, выбирал самую перспективную, улучшал её, затачивал под себя, вкладывая в это кучу бабла, создавая свой идеал почти с нуля…
Но в итоге они всё равно оказывались не тем, чего бы ему хотелось. Мансуров с изрядной самоиронией рассказывал об этом Руслану, и совершенно не унывал — строил очередные планы по завоеванию очередной красотки, и по-свойски зазывал Руслана в очередную баньку. Но Руслану было недосуг. Он пахал.
В последних числах июня прораб сообщил, что ремонт закончен. Теперь Руслану осталось только принять работу и завязывать уже с этой квартирной эпопеей. Поэтому не стал тянуть, сразу поехал на хату, по пути позвонив знакомому риелтору и дав отмашку на старт продажи.
Войдя в лифт, вспомнил Полину. Вернее, не вспомнил — для этого сначала надо забыть — но словно наяву почувствовал её: хрупкую, доверчиво льнущую к нему. Её мягкие, тонко пахнущие цветами волосы, мокрые от слёз щеки и жаркие, пьянящие губы… В груди тоскливо потянуло. Ну надо же! А ведь он думал, что уже отпустило. Тут же промелькнула шальная мыслишка — вот бы встретить её сейчас на этаже, ну так, мимоходом. Просто увидеть ещё хоть разок. Напоследок.
Но, выходя из лифта, столкнулся не с Полиной, а с её напарницей, этой шустрой девицей, которая своего не упустит — Светкой. Увидев его, она вдруг стушевалась, буркнула:
— Привет, — и суетливо заскочив в лифт, больше даже не обернулась, хотя обычно только что на шею не вешается.
Открывая свою дверь, не удержался, замер на мгновенье, глядя на Полинину, и тут уже не просто защемило — всё нутро скрутило. Нахмурился и, стиснув зубы, резко отвернулся.
Не дури, Подольский! Всё же уже решил для себя!
Но чё-ё-ёрт… Как же он всё-таки по ней стосковался!
А вечером того же дня приехал снова.
Парконулся, посидел, задумчиво наблюдая за окнами парикмахерской.
Ну ладно, допустим, припёрся, но дальше-то что? И главное — зачем?
Как пацан, ей богу.
Достал монетку, загадал: орёл — прямо сейчас пойдёт к ней и будь, что будет, решка — уедет и больше никогда не вернётся. На этот раз точно.
Подкинул, поймал не глядя, на мгновенье замешкался… но всё-таки открыл ладонь — решка. Решка, мать её! Рассмеялся. Решка? Серьёзно?
На хер!
Не вошёл — ворвался в салон. Колокольчики над входом испуганно зазвенели, Руслан машинально придержал их и так и замер — вокруг Полининого кресла кружила какая-то другая девчонка. Вообще другая, но вела себя по-хозяйски: на форменном переднике, как патронташ — ножницы в ассортименте, заколки всякие, расчёски…
Поймал в зеркале Светкин взгляд, мотнул головой:
— На пару слов.
Она словно испугалась чего-то, забегала взглядом:
— Я… Минут через двадцать освобожусь… Нормально?
— Давай. Возле крыльца жду.
Как назло, кончилось курево. По дороге к торговому павильону ещё издали приметил уже знакомый белый «Мерс» возле соседнего дома. А рядом с ним, не замечая никого вокруг, самозабвенно целовалась с татуированным качком длинноногая блондинка. Мансурова кукла Марина.
Ну как-то так, Валихан Айратович. Срочно нужно искать замену, а то, похоже, туда-сюда — и эту угонят.
Просто прошёл мимо. Не его дело, сами пусть разбираются. Но на обратном пути оказалось, что кукла его ждёт. Качка уже не было.
— Приве-е-ет! — она сходу полезла обниматься. — А я смотрю, ты или нет… Ты как здесь вообще?
Руслан недовольно отстранился:
— По делам.
— Ой как здорово-о-о! — радостно хихикнула она и замолчала, глупо хлопая ресницами. И вдруг закатила глаза: — Так ладно! Всё-всё-всё! Я поняла. Давай сначала, да? — вздохнула поглубже, зажмурилась. Театрализация была отвратительная, но самой кукле, похоже, нравилось. — Не рассказывай Валику, хорошо?
— О чём?
— Ну хва-а-атит! — кокетливо пихнула она его. — Всё ты понял!
— Вообще ничего не понял, — дал ей ещё один шанс Руслан. — Просто иду, а тут ты, тоже по делам, наверное. О чём не рассказывать-то?
— Что я с Пашкой целовалась! Нет, ну правда, ну не надо, ладно? Валик такой ревнивый! А я просто. У нас с Пашкой ничего серьёзного, просто иногда встречаемся… Ну для здоровья, понимаешь, да? Я же всё-таки молодая, мне всего девятнадцать, а Валик… — сделала круглые глаза, понизила голос до зловещего шёпота: — Ему же уже шестьдесят с лишним! Понимаешь, да? У него через раз… — многозначительно помотыляла опущенной кистью руки. — Так что, приходится как-то крутиться. Не скажешь?
С-с-сучка.
— Не спросит — не скажу, спросит — врать не буду.
— Ну пожа-а-алуйста, ну не надо! — захныкала она, хватая Руслана за руки.
— Услышь меня, — сбросил он её пальцы. — Мне до ваших отношений дела нет. Специально доносить не собираюсь. Но если вопрос встанет ребром…
— Ну пожа-а-алуйста!
Раздражала до внутреннего зуда. Развешанные губы, ресницы до бровей, пустой взгляд, капризное выражение пластмассового лица. Кукла. Какого чёрта Мансуров в ней нашёл? Так, навскидку, даже те, что были у него в бане — поинтереснее.
— Да хрен с тобой, не скажу!
Она радостно повисла на нём, игриво зашептала на ухо:
— Спаси-и-ибо, сладкий… Я тебе доверяю. Ты же меня не подведёшь, правда?
Когда вернулся к салону, Светка уже ждала на крыльце. Закурили оба, помолчали.
— Сто лет тебя не видела, думала, может, уехал куда? — Первой начала она разговор. Почему-то заметно суетилась, пряталась за дым, выдыхая его густым облаком себе под нос, нервно терзала в пальцах фильтр. — Как дела вообще?
— По-всякому. А у вас? Клиенты есть, или по отпускам все разъехались?
— Да тоже по-всякому.
— Мм. А я смотрю, новенькая у вас появилась? А та, прежняя, где?
Светка кинула на него быстрый взгляд.
— Щербакова? А тебе зачем?
Хороший вопрос. Руслан долго затянулся, медленно выдохнул. Небрежно дёрнул плечом:
— Подстричься хочу.
— Здрасти… Я же твой мастер?
Он усмехнулся.
— А я, знаешь, разнообразие люблю. Сегодня одна, завтра другая.
— Пфф… — обиженно задрала Светка нос, — тогда иди, вон, к Янке. Щербакову до конца света ждать будешь.
— Почему?
— Так уехала она! К бабусе своей в деревню. Уже месяц скоро, как нету.
— Надолго?
— Грозилась до конца июня, а там как перемкнёт.
— В смысле?
— В прямом. Она что, думаешь, поехала? Думаешь, собиралась, планировала? Куда там! Просто свалила. И клиентов бросила, и даже свою долю аренды на меня повесила. Вообще без башки человек. А приедет — опять словит болт по деньгам. В долги влезет, будет пупок рвать, в подушку по ночам рыдать от безнадёги. Но это же Щербакова, она такая. Её хлебом не корми, дай пупок порвать.
Руслан поиграл скулами.
— А чего уехала-то? С бабушкой что?
— Да прям! Говорю же — просто перемкнуло! Сегодня не собиралась, а завтра утром звонит — здрасти, я уже уехала! Капец, короче.
Руслан помолчал, пытаясь понять, что его вдруг смутило. Но мысли упрямо перескакивали на Полину.
— А когда, говоришь, уехала?
— Да блин… я что запоминала? Хотя… Пятого. Точно — пятого.
Руслан развернулся лицом к перилам и, облокотившись на них, задумчиво повесил голову.
Понятно. Пятого утром, ни с того, ни с сего. Это не перемкнуло, нет. Это… Лифт между ними случился четвёртого — вот это что! И выходит, что не только он тогда в благородного сыграл, а она и сама решила, что ей это всё не нужно. Вот тебе и девочка — решимости и ума больше, чем у взрослого мужика.
Слышь, Подольский, снова тебе решка выпала! Вот и отвали теперь с концами, как обещался. Не создавай девчонке проблем.
— …Аллё, гараж! Я говорю, так что пойдём, подстригу. Хочешь?
Руслан очнулся.
— А, да не, не надо. Есть ещё куда обрастать.
— Щербакову что ли ждать будешь? — хмыкнула Светка. — Ну-ну… — Помолчала, ехидно поджав губы. — А она, между прочим, замужем. Не знал?
И Руслан вдруг понял, что его смутило во всей этой истории. Повернулся к Светке, сцепил руки на груди.
— Да я-то знал, мы же с ними соседи. Дверь в дверь. — Внимательно проследил за реакцией — Светка явно растерялась. Забавно. Оказывается, Полина тот ещё партизан. — А вот ты этого, похоже, не знала, да? Мм… — Погладывая на неё с прищуром, не спеша затянулся. — Тогда уже мне интересно, что ты подумала, увидев меня там сегодня? Или так испугалась, что даже не успела ничего подумать?
Светка на мгновенье окончательно потеряла лицо, но тут же взяла себя в руки.
— Не говори ерунду! Ну удивилась, конечно, но причём тут испугалась? Просто… — Нервно стряхнула пепел, погрызла губу. — Ладно. Короче, не говори ей, ага? Не, не, ничего такого, клянусь! Просто, чтобы она лишнего не надумала себе. В смысле — она муженька своего боготворит. Ну любит до безумия, понимаешь? Ревнует к каждому столбу. А у меня просто лампа для ногтей сломалась, я думала, может, у Полинки возьму пока.
— Мм, — многозначительно усмехнулся Руслан. — Ну и как? Взяла?
— Ты мне не веришь, что ли? Или я перед тобой отчитываться должна?! Да пошёл ты!
— А ты не кипеши, мала́я! Палево. К тому же, мне так-то без разницы, что ты там делала. Просто непонятно, почему ты вот эту историю про лампу мне можешь задвинуть, а подружке — нет?
— Да потому что она не поверит! Говорю тебе, она двинута на нём! Зависимость у неё от него. Шиза, понимаешь? — крутанула пальцем у виска. — И если она узнает, что я приходила к нему в её отсутствие, её реально накроет. И всё, только поэтому. А там, хочешь — рассказывай. Мне-то пофиг, сам смотри, как тебе это. По совести.
— А мне тоже пофиг, — усмехнулся Руслан и щелчком выкинул окурок. — И совести у меня нет, извиняй. Так что я, пожалуй, расскажу. Очень уж интересно, как среагирует.
Светка помолчала, ожесточённо обкусывая губу, и вдруг расплылась в медовой улыбке:
— Ну и ладно! Не хватало ещё из-за неё цапаться. Хочешь, лучше сходим куда-нибудь сегодня вечерком? — коснулась его волос, будто стряхивая соринку.
Руслан рассмеялся. Вот бабы… Чёртовы сучки.
— Куда?
— В клуб, в кино, погулять… Да какая разница?
— Зачем?
— Ну… Познакомимся поближе.
— С какой целью?
— Ты издеваешься? Не хочешь, так и скажи!
— Ну почему не хочу, просто сразу перехожу к сути. На чьей территории знакомиться будем?
— На нейтральной, — прошипела Светка. — Устраивает?
— Вполне. А предпочтения свои я могу озвучить заранее или ты по ходу сориентируешься?
— Чего?
— Я говорю, ты всё можешь, или у тебя есть какие-то табу?
— Чего-о-о?! Я тебе кто, проститутка, что ли?
— А разве речь идёт не про оплату моего молчания?
— Да пошёл ты! — пихнула она его и побежала вверх по ступеням. Но наверху остановилась. Лицо перекосило от злости. — Ты даже не представляешь, какие проблемы ей создашь! Она двинута на нём! Вот прям двинута! Он её бьёт, а она терпит, слово поперёк сказать боится, лишь бы только он её не бросил! Вот и подумай, что она себе там напридумывает про меня с ним? Мне-то пофиг, моя совесть чиста, а вот каково ей будет?
— Сюда иди! — резко приказал Руслан.
— Да пошёл ты!
— Я сказал, сюда иди! — рыкнул он, делая первый шаг за ней. — Или я сам приду. Ну? — второй шаг.
Она опасливо спустилась до середины.
— Говори, — потребовал Руслан.
— Что?
— Всё! Как часто бьёт, как сильно. Чем. За что. Всё говори!
Она испуганно обхватила себя руками.
— Зачем тебе?
— Давай так — с трудом сдерживаясь, поиграл Руслан скулами, — услуга за услугу. Твой рассказ за моё молчание. Идёт? Или тебе привычнее ноги раздвигать?
Светка помолчала, обиженная и злая одновременно. Но с такими только так, это Руслан знал наверняка.
— Я точно ничего не знаю, она никогда не жаловалась. Хотя, думаю, ей просто стыдно в этом признаваться, это же Щербакова, там полная голова тараканов, таких жирных, что… — Поймала тяжёлый взгляд Руслана, осеклась. — Короче, не так давно, ну как недавно — в середине мая где-то, он её… — Озабоченно помолчала. — Ладно, говорю как есть, но я тебе ничего не говорила, ясно? У неё муж любитель попринуждать. Ну такой… Доминант хренов. Не профессионал, но такие как раз самые жестокие, потому что краёв не чуют. Доморощенный садист, короче. И он с самого начала такой был, ещё когда они только познакомились, только Щербакова этого нифига не видела. Или, может, думала, что перевоспитает? Такие, как она, это любят, ага. Я без понятия, короче, нахрена он ей сдался, но повелась она на него конкретно. Прогибалась, хотя сама вообще не такая, даже наоборот — она скорее святоша. Ну… Традиционная, короче. Он тогда, правда, тоже помягче был, но вот последнее время его прям кроет. Я думаю, с башкой у него проблемы, обострение какое-то, что ли. И хотя Полинка-то мне ничего не рассказывает, но уж я-то понимаю, что там у них может происходить!
— Конкретно давай. Ты говорила, в мае что-то было.
— А, это… Да избил, что ещё? Искусал, исцарапал. Она потом ещё почти две недели с длинным рукавом и под горло застёгнутая ходила. А там, может, и изнасиловал заодно. Даже, скорее всего. Но об этом она точно никогда и никому не расскажет.