Потом уже на полном серьезе Влад сообщает:
— Ты в курсе, что играешь с огнем?
— Я не против обжечься, — и тянусь к его губам. Он меня прижимает к себе крепко. В мои губы жадно со стоном впивается. Снова прикосновение его бороды. Оно меня выше неба уносит. Вышибает из реальности напрочь. Дразнит кожу, над былыми страхами смеется. Здоровой рукой он меня за шею, затылок у своих губ удерживает. Изучает меня изнутри, по-новому совсем. Так, как никогда раньше. Отпускает нескоро.
— Мирка, ты издеваешься! — шепчет он ласково. — Меня мутит. Еле соображаю. Все, как в тумане. Рука одна не действует. Пусть наш первый раз будет другим! Хочу обе руки. Хочу ясность в башке. Чтобы навсегда каждый момент впечатался!
Улыбаюсь ему довольно. Мне нравится его план. И все же одна мысль меня тревожит.
— Ты мне говорил как-то, что давно уже себе девушку выбрал. Но имя ее так и не назвал.
— Твоя тезка, — сообщает, с улыбкой к себе прижимая. Потом обводит пальцем мои скулы, подбородок — Вы с ней похожи, как две капли воды. Просто одно лицо!
— Почему ты ничего не говорил? Партизан!
— Я говорил. Не словами, а поступками.
— Ты ведь не обидишься, если я тебе вдруг не отвечу?
Глаза закрываются сами, против воли.
С первыми лучами солнца мы засыпаем.
Глава 26. Мира
До Нового года остается три часа пять минут. Настроение праздничное, яркое, поэтому стараюсь не думать, что до первого экзамена по геодезии четыре дня. Завтра об этом вспомню и снова накинусь на книжки!
Сегодня я впервые позвонила домой. Поздравила маму с наступающим Новым годом. До этого только сообщения ей присылала, чтоб сильно не волновалась. Она меня домой звала. Уговаривала прийти таким грустным голосом, что я даже колебаться начала. Скучаю ужасно по маме, по своим птичкам. Но, когда услышала на заднем фоне голос отца, сразу все желание навестить родные стены пропало. Не пойду туда, где этот работорговец живет и властвует!
Я кручусь на кухне уже несколько часов. Привыкла, что по праздникам стол должен ломиться от угощений. Наготовила салатов, испекла пирог, маринованное мясо в духовке запекается. Приготовила овощные и фруктовые нарезки, пленкой прикрыла. Влад рвался мне помочь — не пустила. Не хватало еще, чтобы последнюю здоровую руку обжег или порезал! Зато доверила ему уборку. Пылесос и тряпка для пыли ему руку не откусят — так что пускай наводит порядок!
Странно себя ощущаю. С одной стороны, он мой парень вроде бы. Поцелуи, объятия, химия волшебная. По вечерам, вконец устав от учебы, мы садимся перед компьютером и смотрим легкие комедии. Он меня обнимает здоровой рукой. С волосами длинными играет, на коже кончиками пальцев чувственные узоры выводит. В нежности его бездонной тону. Чувствую себя его принцессой, Мирославой Прекрасной. А с другой стороны, спим по-прежнему, в разных кроватях. Самообладание у него железобетонное, как у монаха со стажем. И упрямство такое же прочное. Говорит, не для того он так долго меня ждал, чтобы первый раз получился, как попало.
Одно время я его поддразнивала. Мимо него в бра проходила, полуодетая. Дверь в ванную "забывала" закрыть. Он тогда сразу деловито собирался и топал в библиотеку. Ничего не говоря, ставил на место. Как врачи обещают, до заживления плеча остается еще две недели. И мы оба ждем этого дня с голодным предвкушением.
Вздыхаю, утираю слезы, набежавшие от порезанного лука, и снова принимаюсь за нарезку. Еще чуть-чуть — и оливье закончу. Со спокойной душой тогда усядусь на диван и во всем этом праздничном великолепии стану ждать гостей.
Через час к нам придет Сэм со своей девушкой Марикой. Мы впервые с ней увидимся. Давно хотелось с этой отважной девушкой поближе познакомиться.
Отважной — потому что ее родители из эстонской глубинки. Они чернокожих парней только по телевизору видели. И уж никогда даже во сне помыслить не могли, что их дочь, умница и красавица, свяжет свою судьбу с нигерийцем!
Я считала себя очень смелой, когда решилась от родителей уйти. Остаться без их поддержки. Но Марика меня в этом переплюнула. Там не только вызов родителям брошен, но и всем окружающим заодно. Ее будущие детки мулаты будут в садик и школу ходить, удивлять других, не привычных к межрасовым бракам родителей.
После уборки Влад отправляется в душ. Сейчас все друг друга поздравляют, желают счастья. Наши телефоны то и дело гудят. Вот и его телефон вдруг опять начинает вибрировать. Сообщаю ему сквозь дверь:
— Тебе снова кто-то написал!
Влад открывает дверь и просит принести телефон. Любуюсь его мощным торсом над полотенцем, рельефными мышцами на руках, пока вручаю гаджет. Вскоре Влад выходит из ванной. Уже в брюках. Приближается вплотную и целует в макушку со словами:
— Прости, мне придется ненадолго уйти.
Больше ничего не говорит. Хмурится, напряженное лицо выдает волнение. Помогаю ему заново закрепить шину. Поверх футболки натягиваю ему серый кардиган, один рукав болтается пустым. Аккуратно застегиваю пуговицы. При этом растерянно на Влада поглядываю.
В самый разгар праздника от своей девушки уйти? Он человек вольный и умный, конечно. Раз решил — значит так надо. И все же не удерживаюсь от вопроса:
— Кто тебе написал?
Он отвечает сухо, без подробностей:
— Тот, кому прямо сейчас нужна моя помощь.
Накинув поверх куртки шарф, вызывает такси и уходит ждать машину на улице. Наверно, от новых вопросов спасаясь.
Меня волна паники скручивает. Царапает острыми когтями. Хочется за Владом бежать, чтобы узнать, к кому он на ночь глядя мчится. Опускаться до расспросов, звонков нельзя, это неправильно. Но узнать так сильно хочется, что больше ни о чем думать не в состоянии.
Не удержавшись, хватаю свой телефон и звоню Владу. Собираюсь плюнуть на гордость и спросить, можно ли с ним поехать? А вдруг и моя помощь пригодится таинственному отправителю?
Но спросить не получается. Потому что знакомый рингтон из Севильского Цирюльника слышен совсем рядом, в прихожей. Влад забыл телефон, наверно. Или специально оставил. Хватаю его и несусь на улицу. Хочу догнать и телефон ему вручить. Но не успеваю. Такси уже приехало и увозит теперь Влада в неизвестном направлении.
Стою под козырьком подъезда, вглядываюсь в темноту. Брошенной, одинокой себя ощущаю. Первый наш совместный Новый год грозит обернуться полной катастрофой.
Возвращаюсь домой, усаживаюсь на диване, верчу в руках телефон. Он запаролен. Меня так и подмывает проверить, не имя ли мое в качестве пароля стоит? Пробую «Мирослава». Не подходит. «Мира» — тоже не то. Мой день рождения — мимо. Меня охватывает боевой азарт. Забываю про Влада, про его странный, необъяснимый уход. Про то, что по чужим телефонам шастать нехорошо. Передо мной стоит задача — подобрать ключик к шифровке и я это сделаю! Вспоминаю день нашего знакомства, записываю дату и вуаля! Телефон, наконец, поддается. В груди успевает мелькнуть теплое чувство. Приятно до ужаса, что он именно эти циферки для пароля выбрал!
Но когда дисплей открывается, он во всей красе демонстрирует мне фото девушки в белом, кружевном неглиже. Прелестная, изящная блондинка по имени Света ему пишет:
— Ты обещал подумать про Новый год, помнишь?
— Я забронировала для тебя место, а от тебя ни слуху, ни духу.
— Скоро праздник и мне одиноко.
— Либо ты приедешь, чтобы разбавить мое одиночество, либо это сделает за тебя бокал шардоне. И ты сам знаешь, чем это закончится.
— Даю тебе право решить мою судьбу, дорогой. У тебя один час. Время пошло. Тик-так.
В ужасе падаю на диван. Чувствую себя преданной. Опустошенной и оплеванной.
Так запросто бросить меня ради какой-то оголенной девицы? Понимаю, конечно, он молодой, здоровый парень. Вынужденно живущий в воздержании. Но ведь это было его решение! Сам так захотел! Или он думает, что со мной как попало нельзя, а с ней можно?
В голове бардак. Мне плохо. Трясет от возмущения. Дрожащей рукой наливаю себе воды. Немного проливается мимо, и я бегу за тряпкой. Поскальзываюсь и падаю на пол, ушибив локоть. В отчаянии реву, сидя на луже. Не ожидала от него такого!
Слышу, как пищит будильник на телефоне. Я сама себе напоминание поставила — когда надо будет переодеться, чтобы гостей встретить при полном параде.
Заставляю себя собраться, сфокусироваться на настоящем. Поднимаюсь, к шкафу иду. Натягиваю красное платье, эффектно облегающее фигуру. Слезы катятся из глаз. Так хотелось Влада этим нарядом очаровать, соблазнить, заворожить этой ночью! Может, он просто мстит мне за то, что его во френдзоне долго держала? Приказываю себе об этом не думать.
Умываюсь ледяной водой, слезы и минорное настроение смываю. Затем накладываю косметику, потихоньку из хорошенькой превращаясь в красавицу. Последний взмах пуховкой — и я довольно любуюсь собой в зеркало! Пожалуй, я совсем не хуже той девицы. Даже наоборот. Такое лицо достойно очутиться на обложке журнала.
Раздается звонок в домофон и я иду встречать гостей.
Заходит Сэм, радостно улюлюкая и смешно коверкая праздничные кричалки про елочку, снегурочку и базуку. За ним скромненько заходит Марика, его девушка.
Красивая, фигуристая и чем-то на меня похожая. Тот же овал лица, цветотип. Рост и фигура мои. Даже платье тоже красное. Может, мне мерещится уже на фоне травмированной психики? Но нет. Марика восклицает:
— Ого! Мы похожи! Обалдеть, как прикольно!
Подскакивает ко мне поближе, обдавая сладким, чуть приторным флером духов. Вертится рядом, за руку меня хватает и требует:
— Сэм, зацени-ка! Похожи, как сестры, да?
Тот согласно кивает. Достает телефон и запечатлевает нас на фоне накрытого стола. Гости проходят, усаживаются за стол. Сэм заявляет, что сразу начнет с подарков и торжественно протягивает мне какой-то металлический кулон в форме монеты, прикрепленный к кожаному шнурку. На меня при этом очень весомо смотрит, хочет момент подчеркнуть. Своей щедростью упивается. Как если бы он мне сейчас шикарный дом дарил.
Улыбаюсь вежливо. Но носить эту узорчатую монетку не собираюсь. Я не слишком жалую в одежде этнический стиль. И вообще у меня от долгого контакта с металлом на коже начинается покраснение. Не моя это стихия! Непринужденно откладываю монетку в сторону. Но Сэм мое движение замечает и качает указательным пальцем. Мол, так не пойдет!
— Ти далжна насит это всигда!
И начинает чушь нести. Мол, сейчас я под ударом какого-то демона. И если монетку не надену, то мне кранты. Он специальный ритуал провел, чтобы моих добрых предков вокруг этой монеты собрать. А если я их отвергну, они обидятся и демон меня осилит.
В ужасе на него смотрю. Парень умный же, без году инженер, и верит в такую чушь! Но настроение праздничное. Не хочется его портить пустыми спорами. Мама меня учила, что люди по сути своей не меняются. Из утенка не сделаешь куренка. Вот и Сэм, проживший всю жизнь среди суеверий, впитал их каждой своей клеткой. Мои тирады, воспевающие здравый смысл, он воспримет как узкомыслие и зашоренность. Надеваю шнурок на шею, обещая себе, что сниму его при первой возможности.
Марика тем временем активно накладывает себе салат с креветками и смеется:
— Он и мне такую же штучку хотел всучить, но я не согласилась.
— Почему?
— Да я в зал хожу. Сильная, яко лошадь. Мне эти защитки ни к чему! Сама за себя постоять сумею.
— Сэм, а помнишь ты Владу такой же оберег дарил? А ведь ему недавно плечо выбили! — торжествуя, припоминаю я.
Парень ни капли не смущен. Напротив. Возмущается и негодует с позиции собственной правоты:
— Он сниал. На машину одиел. Машина — в парядак, Влад — в бальницы.
Марика интересуется, где же, собственно, Влад. Смущенно молчу.
Не отвечать же, что он чем-то помогает полуголой девице.
После сегодняшнего дня даже и не знаю, останемся ли мы вместе.
Глава 27. Влад
Когда увидел Светкины сообщения, в ужас пришел. Они, как контрольный выстрел в голову. Оттуда, откуда не ждешь.
Новый год вместе с ней? Да я про нее и думать забыл! И уж тем более не собирался с ней праздник встречать.
Стыдно. Пользуюсь людьми. Бросаю слова на ветер. Забываю об обещаниях. Теперь придется платить по счетам. Развязывать запутанные узлы, раз долбаный бумеранг прилетел. Вот почему еду туда, куда не собирался.
Пока такси везет меня по заснеженным улицам, вспоминаю глаза моей малышки. Испуганные, растерянные, печальные. От этой картины на душе еще паршивее становится.
Подъезжаю к Светке. Расплатившись с водилой, выхожу из машины. План мой прост. Объясню, что у меня есть девушка, с которой теперь живу вместе. Извинюсь, что не смогу с ней остаться и отпраздновать. И все. Недомолвок больше не останется, как и ложных надежд. Страницу переверну и вернусь к моей Мире.
Звоню в домофон. Он новый, еще блестит ярким, металлическим блеском. Светка в шикарной новостройке живет в центральной части города. Видать, хорошо ей платят в банке, раз осилила кредит на квартиру в таком районе!
Вскоре слышу жужжание, дергаю за ручку двери и захожу внутрь. Ждать лифт неохота. Предстоящий разговор заранее напрягает, бодрит. Нервы щекочет. Понижаю уровень адреналина, бегом взбираясь на седьмой этаж.
Стучусь. На секунду дверной зрачок темнеет и тут же щелкает задвижка. Вижу Светку. Она все так же хороша. Пахнет умопомрачительно: чем-то тонким, нежным и еле уловимым. Белый кружевной наряд невесомым облаком струится по загорелому телу. Каштановые локоны, длинные, аж до пояса, при каждом ее движении упруго скользят. Искушают свой блестящий шелк потрогать. Она многозначительно манит пальцем, зовет зайти. Приглашает в свой фильм 18+.
Шагаю в квартиру, внутренне собравшись. Как в западню. В волчий капкан. Здесь красиво, стильно, уютно. Стол накрыт на двоих. Закупоренное вино на столе, бутеры с икрой, салаты. Повсюду откровенные намеки на интим. Лепестки роз на полу валяются, свечи зажженные горят. А главный намек стоит передо мной, прозрачно одетый. Давит на похоть еле прикрытой грудью и призывом в глазах.
Раз она весь свой арсенал задействовала, цацкаться с ней не стану. Придется рубить с плеча. Сразу перехожу к делу.
— С наступающими! Извини, что не смогу остаться. Меня дома девушка ждет.
Она непринужденно улыбается:
— Пусть еще немного подождет! Ты же не разочаруешь хозяйку, которая ради тебя всю эту красоту пол дня готовила?
— Я не собираюсь свою хозяйку подводить, а до других мне фиолетово. Давай по чесноку! Я люблю другую. Прости, что рушу твои ожидания, но я не останусь.
Грубостью не ее, себя на место ставлю. Светка приближается вплотную. Слишком близко. Ее доступность и близость мозги поджаривают. Крышу сносят. Снизу вверх смотрит прямо в глаза, томно густыми ресницами хлопает. Неторопливо наматывает локон на палец и чувственно мурлыкает:
— Ну хоть вино открой! Сама я уже сноровку потеряла.
- Хочешь вернуться к вину — твое право. Но помогать тебе в этом не стану. Удачи!
Развернувшись, распахиваю дверь и шагаю на лестничную площадку. Снаружи — самоуверенная непоколебимость, а внутри — бегу, поджав хвост, от диких соблазнов.
Какой-то парень, лет двадцати пяти, одетый в темную парку, нажимает на кнопку вызова лифта. Нахмурившись, пялится в стенку, думает о чем-то своем. Нервно позвякивает ключами, надетыми на палец.
Света выбегает за мной на площадку как есть, в своем кружеве и кричит, отчаянно взмахнув руками:
— Не хочешь меня — так зачем мне тогда звонил, в ресторан водил? Я тебя забыла почти! Думала, что заново научилась жить без тебя! А ты, как с игрушкой со мной! Придурок! Медведь толстокожий! Чурбан бесчувственный! Идиот!
Понимаю, что ей надо пар выпустить. Развернувшись к ней, молча слушаю поток ругательств. Не возражаю, не спорю. Пусть кричит. Парень, ожидая лифт, косится то на Светку, то на меня. И вдруг предлагает:
— Слушай, соседка, у нас походу одна беда. Меня тоже одна няха только что кинула. Вот сейчас за вискарем иду, чтоб нажраться. Хочешь, вместе свои душевные раны заполируем?