А что, если я не права? Я вон в девятом классе на одноклассницу так наорала, что голос себе сорвала. Когда она меня в новой, только что купленной куртке, в грязь толкнула. Ленка не инвалид, конечно, но тоже не от мира сего, в голове каких-то винтиков не доставало. И подлой я себя при этом не чувствовала.
В библиотеке сразу подхожу к нашему с Владом любимому месту. Два кресла развернуты к стеклянной, трехметровой стене, через которую открывается впечатляющий вид на сосновый парк. Кроны деревьев усыпаны снегом, серебрящимся в лучах яркого солнца. Чувство такое, что сидишь на улице, а не в помещении. Аж дух захватывает от панорамы! Кресла стоят в сторонке от читательских столов, и их уединенное расположение дает возможность тихонько переговариваться. В одно из них опускаюсь и сижу, любуюсь на фантастичный пейзаж. Вдруг перед моим лицом выплывает справа бумажный стаканчик, пахнущий родным кофеином, и бумажный пакетик. С улыбкой оборачиваюсь и вижу смеющиеся глаза Влада, в обоих руках у него по кофе и по круассану. Одет он в немного помятые свитер и джинсы. Собирался, наверно, на бегу.
— Ты уже завтракала?
— Нет, — отвечаю неуверенно. — Ведь кофе за завтрак не считается?
Влад опускается в соседнее кресло, достает круассан и с жадностью в него вгрызается. Мычит:
— Ну? Рассказывай!
— О чем? — смеюсь, ставлю на близлежащий столик стаканчик и осторожно распаковываю булочку, стараясь не шуметь. Вообще-то здесь есть запрещают и, если застукают, нам не поздоровится. — Признаюсь, меня давно волнует один вопрос. Как ты мучное ешь со своей бородой? У тебя ведь все крошки там застревают?
— Я умею есть аккуратно, без крошек. В отличие от некоторых! — и сурово меня взглядом охаживает. В серых глазах ни капли веселости не осталось. Обиделся что ли? Так, поняла. Бороду пока не трогать! Поскорее перевожу тему на первое, что влетает на ум.
— Не знаешь, сколько стоит аренда однокомнатной квартиры неподалеку от универа?
— Знаю. Самая крошечная однушка, метров в пятнадцать, — пара сотен евро. Плюс коммунальные платежи.
От этой новости грустнею. Дорого и тесно. Не радужная вырисовывается перспектива!
— А не знаешь, какую подработку реально было бы студентке на выходных найти?
Влад на меня пристально смотрит, запихивая в пустой стаканчик блестящую упаковку от булочки. В его глазах мелькает тревога.
— Почему спрашиваешь? Что-то случилось?
— Да нет. Пока нет, — добавляю я, отпивая капучино. — Родители хотят меня с одним парнем свести. Они не сильно давят пока, но все-таки уже сейчас охота разобраться, есть ли у меня варианты отступления?
Влад мрачнеет.
— За кого? За того пижона, с которым ты в ресторане сидела?
— Он не пижон! То есть да, он модно одевается, но ведь дело не в этом! — чуть повышаю голос от нахлынувших эмоций, и до нас доносится шиканье от ближайших к нам столиков. Оттуда на нас с упреком таращится какая-то блондинка в очках. Перехожу на шепот:
— Он вчера вечером мою соседку оскорбил глухонемую. Вот в чем проблема!
Влад задумчиво кивает, достает из кармана кубик Рубика и принимается за свою обычную цветосортировку. Пока смотрю на мелькание красок в его умелых руках, в голове ни одной дельной мысли не возникает. У меня от этого процесса почему-то обратный эффект: паралич мозга происходит. Пару раз собрав кубик, он говорит:
— Напротив моей общаги есть еще одна пятиэтажка, семейное общежитие. Для студенческих пар. Я слышал, в этом году там не все квартиры заняты. Однушка в сорок квадратов будет стоить сто пятьдесят евро, почти без коммунальных.
— Почему без коммунальных? — удивляюсь я.
— На крыше солнечные батареи установлены, которое все общежите электричеством снабжают.
Я пожимаю плечами. Иронизирую, не удержавшись:
— Нет, солнечные батареи — это, конечно, сила! И цена отличная! Но с кем я туда заселяться буду? С каким-нибудь мифическим парнем?
— Мифическим? Ты мне льстишь!
На мгновение дара речи лишаюсь. Мне это послышалось ведь? Широко открываю глаза, переспрашиваю:
— Что?
— Не бойся, кусаться не буду. Друзей я не ем.
С облегчением вздыхаю.
— Ты решил по-дружески меня выручить? Нет, ну а как же тогда ты будешь… Мм… Девушек к себе приглашать? Там же одна комната! Вот, например, Света…
Он меня перебивает. Жестко немного слова чеканит, будто на место ставит:
— С ней у меня ничего не сложилось. И вообще за меня не волнуйся, ладно?
Не утерпев, вскрикиваю сердито:
— И с ней не сложилось?! Это все борода твоя! Еще одна девочка от тебя сбежала из-за кактуса на подбородке!
Он тоже разозлился не на шутку. Подскакивает с кресла, мощной горой надо мной теперь возвышаясь. Руки в карманы сует и рычит сдавленно:
— Самохвалова, не нарывайся!
— Сбрей ее, наконец! — шиплю, умоляюще сложив руки.
— Ну все! Сама напросилась!
И, быстро наклонившись ко мне, впивается в губы. Я сижу, прижавшись к спинке кресла и увернуться не успеваю от неожиданности. Губы его чуть соленые после круассана. Борода мягкая и совсем не колется, правда! Скорее, будоражит, щекочет ласково, волнует. Провожу осторожно пальцами по его заросшей щеке. Ммм, и на ощупь приятно! Сознаю вдруг, что не хочется совсем от его губ отрываться, и настойчивых, и нежных. Все нутро мое на их призыв откликается, волной желания заливая. И поймав себя на этой мысли запретной, резко отворачиваюсь. Ладонью рот зажимаю. В глаза его смотрю испуганно и подтверждаю голосом немного охрипшим:
— Не колется все-таки. Ты прав.
Глава 9. Мира
Еду в автобусе, забившись на заднее сиденье и уткнувшись в окно. От других пассажиров отворачиваюсь и варежку ко рту прижимаю. Выглядит странно, безумно, наверно. Но по-другому не получается. Мне кажется, лицо и губы, в особенности, меня предательски выдадут. Всем встречным расскажут про поцелуй.
После произошедшего я ужасно старалась свою неожиданную реакцию на Влада запрятать поглубже. Под напускную веселость и дурашливость. Однако актриса из меня никудышная, как оказалось. Влад тоже пытался балагурить по-прежнему, но между нами то и дело проскальзывала неловкость. Даже шутки неуклюжими стали. Неповоротливыми, как медведи. Я сдалась первой. Встала, подхватив свой рюкзак, и предложила:
— Ну что, пойдем-ка теперь поучимся для разнообразия!
И мы разошлись каждый своей дорожкой. Больше в библиотеке не пересекались.
Подходя к дому, вспоминаю, что собиралась навестить тетю Олю. Поднимаюсь на третий этаж, стучусь, но она опять не открывает. Начинаю волноваться. Хочу ей позвонить, но мы никогда близко не общались. Ее номера у меня нет. Даже уверенности нет, имеется ли у нее телефон вообще.
Спускаюсь на первый этаж, достаю ключи. Открываю дверь и понимаю уже на пороге: что-то не так. У нас везде свет включен, сильно розами пахнет. Но цветов не видно нигде. Оживленные голоса звучат. А среди этих голосов один красной нитью выделяется. Бархатный баритон, от которого сердце сразу быстрее стучать начинает. И противоречивые желания одолевают: то ли бегством спасаться, то ли лететь мотыльком на огонь, к себе манящий. Пока раздеваюсь неторопливо, все еще сомневаясь, успеваю вспотеть в теплом пуховике. В прихожую заходит отец и громко, радушно меня приветствует:
— О, наша Мирочка пришла! А мы тебя ждали!
Вижу, что он навеселе. Жесты стали вальяжнее, небрежнее. На рубашке рукава закатаны, ремень на брюках ослаблен и его полнота от этого еще заметнее становится. Что здесь происходит? Неизвестность пугает. Делаю попытку спрятаться в свою комнату. Лепечу извиняющимся голосом:
— Пап, у меня учебы много. К понедельнику еще реферат по три дэ проектированию писать. Я вообще-то сейчас учиться собиралась.
Но отец меня просто так отпускать не собирается. В глазах упрямый блеск появляется, руки по-хояйски на пояс ставит. Зуб даю: сейчас командовать начнет!
— Так. Учебники в комнату относишь. И присоединяешься к гостям. И чтоб без разговорчиков в строю! Усекла?
Уныло киваю и подчиняюсь беспрекословно. Когда такой тон слышу в папином исполнении, время для переговоров и компромиссов закончилось. Так и не начавшись.
Захожу в гостиную. За кофейным столиком, загруженном под завязку вкусняшками, чайными чашками, бокалами с вином сидят родители, Макс, рядом с ним на диване незнакомая какая-то женщина лет сорока и тетя Оля. На нее смотрю дольше всех. На фоне нарядно одетых родителей, стильного Макса она выглядит черной, заблудшей овечкой, попавшей сюда случайно. Серый, растянутый джемпер весь в катышках, со старинным принтом родом из девяностых, похоже. Взлохмаченные короткие волосы цвета зрелой пшеницы с поседевшими прядями. В единственном видящем глазу застыла растерянность. Она жмется к краю дивана и явно чувствует себя не в своей тарелке. Здороваюсь со всеми, свой стул пододвигаю к ней ближе, улыбаюсь ободряюще и спрашиваю одними губами:
— Как у вас дела?
Папа отпивает чая глоток и громогласно объявляет:
— Шептаться в нашей кампании не стоит. Познакомься, кстати, с Татьяной, сурдопереводчиком. Если что-то хочешь нашей соседке сказать, Татьяна переведет.
Киваю ей, произношу формальные любезности.
И понемногу, в процессе разговора узнаю предысторию этой встречи.
Оказывается, Макс, не дождавшись от меня адреса тети Оли, взял все в свои руки. Связался с родителями, а те и рады стараться! Устроили встречу прямо у нас дома. Макс решил извиниться с размахом. Нашел сурдопереводчика, купил торт, другие сладости, несколько десятков роз — это от них в прихожую аромат доносился. Конвертик с деньгами я разглядела ненавязчиво спрятанным в шикарной подарочной коробке, в которой к тому же лежал шарфик ручной работы. Фирма известная, стоит бешеных денег. Телефон мобильный, с проплаченной сим картой тоже в коробке лежит. Кнопочный, простой — чтобы старой женщине легче в нем было ориентироваться. Ко всему прочему, Макс умудрился с сурдологом договориться о приеме. Уже на следующей неделе. Собирается ей оплатить предстоящее обследование и гаджеты, которые ей подберут.
На словах о сурдологе я окончательно таю. Не ожидала от Макса таких обстоятельных извинений. Смотрю на него совсем другими глазами. С благодарностью и даже с восхищением. Человек, способный так щедро искупить свой косяк, достоин как минимум уважения.
Сейчас он ведет себя естественно, всех и вся обаяв. Обходительность и харизма царят в каждом слове. Расспрашивает тетю Олю о ее здоровье, родне. Руки Татьяны порхают в легкой, быстрой жестикуляции. Тетя Оля отвечает ей так же. Не приходится мучиться, слова из непослушного горла выдавливать. Теплое чувство к Максу нарастает. Продумал все, молодец!
Вскоре наша соседка собирается уходить, и родители вызываются помочь ей цветы донести с тортом. Она недоверчиво улыбается. Боится поверить, что о ней так заботятся. Прижимает к себе коробку с шарфиком, телефоном и деньгами, со мной прощается жестами. Сурдопереводчик на пороге обращается к Максу деловито:
— В общем, мы сейчас с Олегом Владимировичем и Ниной Сергеевной поднимемся к Ольге. Попрощаемся с ней, и тогда моя помощь больше не будет нужна?
Кивок быстрый в ответ, и дверь закрывается. Мы остаемся в прихожей вдвоем. Макс ко мне приближается вплотную. Мощное, тренированное тело в двадцати сантиметрах от меня, близко-близко. Плечи его широченные теперь почти всю прихожую от меня заслоняют. Чувствую его запах терпкий, одуряющий. В его глаза, меня пожирающие, робко заглядываю. Податливой ватой рядом с ним делаюсь. И координация движений вдруг окончательно терпит крах. Прислоняюсь к стене, чтобы больше не покачиваться. Пусть хоть видимость останется, что себя контролирую.
— Я прощен? — спрашивает, тыльной стороной ладони по щеке меня гладя.
— Более чем, — признаюсь честно. Лукавить смысла нет никакого. Он ведь и сам уже это в моих глазах прочитал. Но его руку от себя отвожу мягко, сама себе удивляясь. Откуда только воля взялась к сопротивлению!
— Но торопиться не будем. Если хочешь со мной встречаться, начнем все сначала, с нуля.
— Прости. С нуля не получится. Не с тобой.
В глазах его тону и вижу. Да, не получится. И у меня тоже никак не получится. Губы его к моим тянутся, а сил отвернуться в себе не найти.
К счастью, наверно, в этот момент ключ в замке поворачивается, и лицо его отодвигается от моего на безопасное расстояние. Вздыхает еле заметно, но с улыбкой родителей встречает. Магия притяжения между нами слабеет и я облегченно перевожу дух. Макс надевает пальто, шапку, шарф накидывает на шею. Потом ко мне обращается:
— Завтра хочу тебя пригласить в одно место. Куда — секрет. Пойдешь?
Родители на меня смотрят выжидательно. Их взгляды меня продавливают, выбора не оставляют. Но на сей раз я и сама не прочь согласиться. Отвечаю после короткого раздумья:
— Форма одежды какая? Не хочу в вечернем платье в боулинг играть.
— Оденься просто, но тепло.
— Ну хоть немного подскажи, куда мы пойдем!
— Ладно, последняя подсказка. Пусть на тебе будет одежда, которую не жалко замазать.
Улыбаюсь, согласно кивая. Значит, мне не придется сидеть в ресторане и снова давиться едой из-за случайного комментария. Это обнадеживает!
Когда Макс закрывает за собой дверь, мама мечтательно произносит:
— А дети какие красивые у вас будут!
И тут же, игнорируя мой возмущенный взгляд, отправляется в гостиную и приступает к уборке.
Глава 10. Макс
В последнее время навалилось столько проблем, что меня опять мучает бессонница. Сплю по три часа и уже не разберу, за что хвататься первым делом. Маман вчера аж три раза звонила. «Сыночек, почему ты отменил визит к психиатру?» «Максим, ты же продолжаешь пить антидепрессанты?» «Ты хорошо питаешься?» «Позволь мне приехать к тебе, чтоб готовить и убираться!» Как же меня это достало! Ее контроль долбанный, который она под заботу маскирует, ее приставучесть, которую она любовью называет, — все это надоело, уже в печенке сидит! Не сдержался, прикрикнул на нее, чтобы оставила в покое взрослого сына! Она сразу шмыгать в трубку начала. Ненавижу эти ее хитрые приемчики! Манипуляторша! Пришлось на этой неприятной ноте разговор закруглить.
Счета их оплачиваю, родители сыты-обуты, живут в своей любимой деревне в окружении экологически чистых коз и кур — вот и считай, что свой сыновний долг выполнил. Им со мной повезло немерено! Столько деточек в наши дни и в бородатом возрасте на шее у родителей сидят! Моим предкам бы радоваться, а они все никак не угомоняться! В жизнь мою лезут. Злят чудовищно своей навязчивостью.
На дневной тренировке напарнику не повезло. Из-за неприятного разговора с маман такой хук ему впаял, что пришлось тут же тренировку закончить осмотром у врача. Теперь Мартину нужно как минимум пару недель восстанавливаться. Сорян, конечно! Но, как говорится, никто из нас не застрахован.
На работе тоже запарка. На следующей неделе аж три крупных проекта предстоит рассмотреть. А документы подготовить и проверить надо заранее. Секретарша старая уволилась. Дура нерасторопная, истеричка. Пришлось новую искать. И это сейчас, в самый час пик! На ее место пришла неопытная совсем. Всему ее учить надо с нуля: и какое кофе я люблю, и какие документы необходимы для рассмотрения каждого тендера, и сроки оформления документации. Такое чувство, что не она секретарша, а я ее секретарь. Кручусь вокруг нее и на каждом шагу подсказываю, как ее же работу выполнять. А вместо благодарности эта идиотка малахольная только сердито на меня зыркает, рот поджимает недовольно и какие-то замечания мне смеет бросать по поводу вежливости с персоналом.
Ладно, с работой как-нибудь разберусь. Теперь бы личную жизнь устроить! Тут недавно со мной Олег Самохвалов связался. Он уже не раз пытался тендер выиграть на городской объект, но у него все не получалось. И неудивительно! Качество он предлагал хорошее, тут не поспоришь, но смету хреначил запредельную. Со своими расценками ни единого шанса сам себе не оставлял. Тогда этот плут решил с другого бока зайти. Поймал меня после работы на парковке горуправы, упросил пять минут дать на разговор.