Сели ко мне в машину. Он, естественно, сразу к делу:
— Сколько ты хочешь?
За идиота меня держит что ли? Чтобы я сам себя подставил, позволил на аудио записать? Я естественно в отказку пошел. За кого вы меня принимаете? О чем вы толкуете, гражданин хороший?
Потом через пару дней я к нему неожиданно сам на объект приперся. Шум там ужасный, запись сделать нереально. Назвал сумму отката, он согласился. А потом ему дочь позвонила. Он взял свой телефон и на дисплее фотка высветилась. Как увидел ее, так сразу и понял: это моя жена.
Попросил фотографии семьи показать. Самохвалов и не прочь был похвастаться своей умницей-красавицей. Продемонстрировал ее в разных ракурсах. Тут уж я еле смолчал. Закашлялся, подавился собственным криком. Моя Аня умершая, один-в-один! Только моложе чуть-чуть. Ее глазки карие, огромные. Взгляд чуть застенчивый, но с чертинкой из-под густых ресниц. Носик изящный, как скульптором высеченный. Губки аппетитные, манящие. Словом, продолжение моей Ани. Знакомое, родное, любимое, желанное. До ноющей боли в груди, до дроби барабанной в башке! Только одна загвоздочка имеется. Я ей никто. Чистый лист. Придется начинать все с самого начала.
В общем, поставил Самохвалову ультиматум:
— Деньги мне не нужны. Мне твоя дочь понравилась. Я тебя проконсультирую по поводу тендера бесплатно. Подскажу соотношение цены и качества, научу, как сэкономить на проекте. Словечко за тебя замолвлю. А ты мне за это дочь сосватаешь.
Он пытался юлить, конечно, сумму отката повысить, но я уперся и ни в какую. Пришлось ему согласиться. Правда с оговоркой.
— Я, — говорит, — вас познакомлю и всячески ваше общение поддержу. Но если ты моей дочери не понравишься, то ничего тут не попишешь. Насильно мил не будешь.
На что получил такую же откровенность:
— Если Мира меня на роль жениха не одобрит, то и помощи с тендером тебе не видать.
Когда я ее вживую увидел впервые, думал, что удар меня хватит — так сильно ее захотел разложить, прямо здесь же, на полу! Красавица писаная двигалась с грацией танцовщицы и все время очень мило смущалась. Ее тоже цапнул наш взаимный магнетизм, химия неодолимая, я это сразу почуял. Ее неловкость лучше слов все сказала.
Потом это нервное свидание в ресторане. Мира вела себя, как милая беззаботная пташка. Щебетала, что попало. Портила мне настроение, сама же при этом расстраивалась. Внезапно пришел ее универский «друг» с кралей какой-то. Когда моя Мира прыгнула ему на шею, думал, что эту шею ему сейчас и сломаю, не удержусь. К счастью, удалось себя приструнить. Зато его приход хорошо мне на место мозги вправил. Помог собраться и включить, наконец, нужный настрой. Это сработало. Мира повелась на мои старые пикаперские наработки. Я уже предвкушал знойный, страстный вечер у себя в квартире.
Но рано радовался. Ей мало оказалось взаимного влечения. Странно выглядели все ее непонятные сомнения. Я себе цену знаю, не первый день на свете живу! Меня девки нарасхват, в клочья рвут, как только видят. Могу любую получить по первому щелчку. Как выяснилось всех, кроме Миры. Сначала не сообразил, что ей еще надо, растерялся. Но когда увидел, с какими глазами она ту бомжиху защищала, до меня дошло! Она из тех девчонок, которые идут работать в какой-нибудь Грин Пис или становятся врачами без границ. В общем, идейная. И как я, дурак, этого сразу не понял?! На самодельном плакате, который над ее кроватью висел, одним из пунктов значилось: «Я приношу пользу окружающим» и фотомонтаж сделан, где она кормит африканских детишек.
Когда еле-еле исправил свой просчет с бомжихой, она сменила гнев на милость. Если бы не родители, так некстати вернувшиеся, я бы уже распробовал на вкус ее сладкие губки. Но ничего. Тише едем — дальше будем. Самое главное, что она согласилась на очередное свидание.
Тут уж я не сплоховал. Отправился в приют для животных. Спросил, не нужна ли им помощь в выгуле собак? Выяснилось, они этого не практикуют, их работники прекрасно и сами справляются. Если же я желаю помочь, то могу взять себе питомца или сделать денежный перевод. Вынужден был представиться. Козырнул, что работаю в горуправе. Заверил, что для меня лично стало бы большим счастьем выгулять завтра их собачку. В общем, напрягся по полной! Заведующая согласилась скрепя сердце. Как будто личное одолжение мне сделала. Бюрократка чертова!
Пришлось подмахнуть ей коробку конфет и конвертик. Добро делать оказалось накладно. Зато с Мирой свидание прошло гладко, как по маслу.
Приехали с ней в питомник. Она по собачьему лаю, вони характерной сразу догадалась, где мы. Глазки мгновенно загорелись, чуть в ладони не захлопала! Опять щечки порозовели от удовольствия, улыбка широченная появилась. Так бы и любовался ею весь день! Зашли с ней в приют, сначала нам предложили кошек покормить. Мира с удовольствием им корм насыпала. А когда ей котенка облезлого разрешили на ручки взять, она аж запищала от восторга. Трогательно так, еле слышно. Уж так она его наглаживала, никак на нее наглядеться не мог! Думал, какой же хорошей мамкой она будет нашим детям!
Потом мы пошли с овчаркой гулять. Нам заведующая специально самую послушную выделила для прогулки. Погода, к счастью, не подкачала. Солнце, морозец легкий. Погуляли хорошо с собачкой. Даже не замазались. Оказалось, Мира животных обожает. Она, глазами сияя, заявила, что в свою семью обязательно возьмет собачку какую-нибудь. Сейчас ей родители не разрешают, но когда она сможет решать сама… Чуть не высказался на этих словах, что не позволю ей никаких мохнатых тварей дома держать. Но вовремя удержался. Пока еще рано. Когда она втюрится в меня по уши, тогда буду четко свою линию гнуть. Она сама еще не понимает, но папка ее послушной для меня воспитал, для будущего мужа. Конечно, придется пока потерпеть. Свои ожидания в задний проход засунуть. Но придет время — она обязательно свое место узнает!
Глава 11. Мира
Прошла почти неделя с момента нашего примирения с Максом. Каждый день он напоминает о себе. Присылает нежные сообщения в течение дня: «Как спала, малышка?», «Какие у тебя планы на сегодня?». Цветы с курьером по вечерам, просто так без повода. Две наши дежурные вазы уже заняты цветами. На третий день заталкиваем с мамой роскошный букет из красных роз в трехлитровую банку.
Папа, вернувшись вечером с работы, недовольно качает головой. Мол, не дело такой шикарный букет в банке из-под огурцов мариновать. Уходит куда-то и через пол часа возвращается с вместительной хрустальной вазой.
Каждый раз, проходя мимо цветов, вдыхаю их аромат и Макса вспоминаю. Приятно. Хоть за окном и погода не очень: снег подтаял, слякость и снежная жижа везде, но дни все равно особенными становятся. Наполняются ощущением праздника.
В пятницу Макс снова на вечер планирует какой-то сюрприз. Не говорит какой, томит неизвестностью. Хотя недолго осталось, всего несколько часов — и узнаю. На сей раз, наученная горьким опытом, собираюсь на свидание заранее. Принимаю неспешно ванну, после делаю укладку. Когда остается пару прядей высушить, сквозь жужжание фена слышу, как гудит домофон. Заканчиваю возиться с волосами, и до ушей доносится шелест маминых тапок — идет открывать. Вскоре дверной замок щелкает и через несколько секунд мама появляется на пороге ванной. Лицо растерянное, даже слегка испуганное. Говорит:
— К тебе пришел молодой человек.
Выбегаю в прихожую и вижу Влада. От шока замираю на месте. Опускаю глаза и лицо краска заливает. Наверно, как рак краснею от смущения. С тех пор, как мы в последний раз виделись в библиотеке, я боялась встречаться с Владом. Саму себя стыдилась. Как будто я к брату родному влечение испытала. Но он ведь не брат мне! Просто друг. Хотя теперь, наверно, уже и не друг. Ведь с друзьями так не целуются. Не знаю больше, в каком он статусе. Родной для меня человек, близкий мне парень, много для меня значащий. Это все, что о нем могу теперь думать.
Влад мне раз двадцать писал и звонил за эту неделю, но я его звонки и сообщения игнорировала. Терялась, не знала, что делать, как себя вести. Пряталась от него. Но он все равно как-то мой адрес узнал.
И сейчас на пороге моей квартиры стоит, в краску вгоняет. Надо бы его пригласить, радушно встретить. Это ведь закон гостеприимства, мамой в мою кровь впечатанный. Улыбаюсь робко и приглашаю пройти. Влад протягивает мне цветы, букет розовых хризантем, снимает куртку и говорит с улыбкой:
— Знаешь, о чем говорят хризантемы на языке цветов?
Мотаю головой и Влад заявляет:
— Ты крепкий орешек, детка, но я умею ждать!
Прыскаю от смеха, не удержавшись.
— Я тыщу раз хризантемы маме дарила, потому что это ее любимые цветы! Фу, Влад, ты все мои подарки маме опошлил!
— Прости, — глаза его тоже смеются. — Не знал. Я вообще-то твои любимые пирожные принес, твоя мама на кухню их унесла. Мы их увидим еще? Она сильно сладкое любит?
Смеюсь невольно и успокаиваю дорогого гостя:
— Тебя теперь ожидает масштабное чаепитие. Мама сейчас весь этот столик вкусняшками заставит и, пока ты все не съешь, живым от нас не уйдешь. Это грузинское гостеприимство, детка! — делаю смешной жест рукой.
Влад подходит ко мне и обнимает, прежде, чем я успеваю отстраниться. Шепчет на ухо:
— Мне тебя не хватало, смешнулька.
Прижимаюсь на секунду лицом к его груди. Вдыхаю его родной запах, чувствую литые мышцы под знакомым свитером из верблюжьей шерсти. В его крепких объятиях всегда защищенно и уютно себя чувствую. Но вдруг борода немного щекочет затылок, навевая крамольные воспоминания, и я поспешно отстраняюсь.
Отвожу глаза и признаюсь поспешно:
— Я вроде как с Максом встречаюсь. Помнишь его?
— Это тот чувак, который на твою соседку наорал? — Влад хмурится, взгляд мрачнеет.
— Да, тот самый. Но он уже свою ошибку с лихвой исправил. Устроил тете Оле встречу с сурдологом, подарил ей конвертик с деньгами, букет роз шикарный, торт. Тетя Оля очень довольна.
— Откупился, значит? — скалится в недоброй насмешке.
— Зачем ты так? Мы все ошибаемся. Но достойный человек берет ответственность за свои ошибки, а посредственность пустоголовая косячит, ни за что не отвечая.
— Ладно. Пусть так. Но что ты о нем еще знаешь? В чем еще заключаются его достоинства, помимо того, что он разрулил последствия собственного хамства?
— Мм… Он обаятельный, спортивный. Ответственный, наверно, раз ему такую работу доверили в горуправе.
— В общем, ничегошеньки ты о нем не знаешь, помимо внешнего шика-пшика. Моя Мира, с которой я пол года общался, намного разборчивее была.
— Ты забыл про презумпцию невиновности. Пока за человеком не доказано никаких грешков, он имеет право считаться чистым, как стеклышко.
— Мира, ты говоришь сейчас, как наивный, доверчивый ребенок, знать не знающий о хищниках в овечьих шкурах! Как будто тебя знакомство с господином Куртом ничему не научило!
Голос его чуть поднимается на эмоциях, и к нам в гостиную заглядывает мама. Заносит первые тарелочки с вкусняшками. Пирожные меренговые — наверно, те, которые Влад принес. Козинаки, чурчхелу, марципановые конфеты, которых у нас всегда дома полно, как маминых самых любимых.
Вскакиваю и начинаю ей помогать. Мама интересуется, какой чай Владу заварить. Он просит кофе с молоком, если есть, и мы с мамой вместе идем на кухню. Я точно знаю, какой кофе Влад любит. Хочется его хотя бы такой мелочью порадовать.
Первое, что вижу на кухне, это букет Влада, засунутый в трехлитровую банку. Мама виновато пожимает плечами:
— Больше ваз нет.
Когда запускаю кофеварку, она тихонечко спрашивает:
— Зайка, как мы папе объясним, что к тебе парень приходил? Ты же знаешь его мнение на этот счет! Молодой человек приходит к нам домой только тогда, когда у тебя с ним все серьезно. Никаких дружб с парнями папа не поймет и не примет. И уж тем более не одобрит идею одновременно с двумя мальчиками встречаться!
— Но это и правда мой друг. И у нас с ним очень, очень серьезная дружба. Он меня столько раз выручал в универе, что папа первый должен ему руку пожать в знак благодарности!
Мама беспомощно разводит руками.
— Ну раз так, то ладно. Но не забудь, дорогая, что через полтора часа за тобой приедет Макс. Надеюсь, твоя очень серьезная дружба и очень серьезная влюбленность не столкнутся лбами?
— Кто говорил про влюбленность? — возмущенно протестую. Но кофеварка уже шумит и сердито плюется в знак готовности, и я ловко наполняю Владу кружку, развожу молоком, добавляю сахар и отношу в комнату.
— Как Сэм? — спрашиваю, уплетая любимое безе. — Не нашел еще себе невесту?
— Нет, он в процессе. У него на примете несколько кандидатур. Трудно выбрать, когда все девушки красивы, как на подбор.
Вспоминаю вдруг слова Сэма о любимой девушке Влада, и меня аж потряхивает от нетерпения. Алчно жажду подробностей! Оценить ее, просканировать, достойна ли его избранница такого, как Влад?
— А ты? Уже выбрал себе девушку?
— Да, — отвечает небрежно. — Давно уже.
Чувствую легкое сожаление из-за его ответа. Так долго искала ему пару, но не срасталось у него ни с кем. Мне бы теперь радоваться, но вместо этого неуютно становится. Наверно, обидно немного, что он сам, без меня отлично разобрался на личном фронте. Спрашиваю с нетерпением:
— Кто она?
Влад меня окидывает задумчивым взглядом.
— Красивая. Умная. Веселая.
Я со смехом его перебиваю:
— Мне бы ее имя больше хотелось узнать, чем качества характера!
Но в этот момент к нам присоединяется мама. Подходящий момент для признаний упущен. Мама добавляет последний штрих — пахнущий мятой чайный сервиз с нежно-желтым японским узором, и подсаживается к столу. Благодарит Влада за угощение, цветы и сразу седлает свою любимую тему: как зовут его родителей? Где они живут, как их здоровье?
Влад уже собирается рассказать о своей семье, как вдруг дверь открывается и в квартиру заходит отец. Поначалу, заметив куртку Влада, он радуется. Думает, наверно, что это Макс сегодня пораньше заглянул. Но, шагнув за порог гостиной, он видит Влада, и его крупное лицо удивленно вытягивается. Рот сжимается недовольно, утяжеляя носогубные складки, вмиг накидывая лишний десяток лет. Ловлю на себе мамин тревожный взгляд и мне становится не по себе. Тут не влюбленность схлестнется с дружбой, а отцовская опека, что еще хуже. Столкновение Титаника с айсбергом. Только кто из них Титаник и кто айсберг?
Глава 12. Мира
Отец устраивается за столом. Усаживается молча в кресло напротив Влада. Движения его неторопливые, солидные, но каждый жест увесисто заявляет: «Я здесь главный по праву». Локтями уперевшись в колени, сводит руки в замок и выжидающе таращится на нашего гостя. В противовес к маминому радушию папин прием — это ушат ледяной воды. Пинок в пятую точку с разворота. Влад реагирует нейтрально, коротким приветствием:
— Добрый вечер!
Чугунный взгляд из-под тяжелых век прожигает в парне дыру. Голос папин ехидно сообщает:
— Даже и не знаю, добрый ли?
Сердце учащенно бьется. Мне стыдно за отца. Исчезнуть отсюда хочется. Хоть куда, лишь бы подальше от этого позора! Думаю лихорадочно, как положение спасти? Как успокоить отца, этот его торнадо, спрятанный под напускным спокойствием. Как назло, ничего в голову не лезет, кроме фразы: «А где у нас тут валерианочка?», но я малодушно молчу. Влад сухо осведомляется:
— Я не вовремя?
— Да нет, вовремя! Самый подходящий момент, чтобы выяснить, что ты за птица!
Отец немигающим взглядом буравит нежданного гостя. Пытаясь сломить его, под себя прогнуть. Атмосфера накаляется все больше, скоро молнии полетят и грянет гром. Влад тяжелый взгляд невозмутимо выдерживает. Аккуратненько пирожное берет и откусывает со смаком. Указывает на сладости и предлагает:
— Угощайтесь, не пожалеете! Вкуснотища!
Я хватаю безе из солидарности, хоть и объелась, начинаю бесцеремонно хрумкать. Ерзаю на стуле, непоседничаю тоже из солидарности. Мама принимается хлопотать вокруг отца, приносит ему чашку. Чай мятный подливает. Хочет ему суп подогреть. В этой суете дезориентирующей, сумбурной ему тяжело узды контроля в своих руках удерживать. Угнетать, давить своим присутствием не получается. Отец на минуту теряется. Потом осведомляется, голос повысив: