И теперь, сидя в кухне и слушая еще раз Катин рассказ, я думал только о том, что Вика уехала. Испугавшись за меня, решила пожертвовать собой. Блядь! Да мало ли что он мог ей наболтать, верить всему вот так, беспрекословно… Зазвонил телефон, я схватился за него, как за спасение. Смиренский.
— Ребята из охранного агентства, принадлежит оно Минаеву Владиславу Дмитриевичу. От него они работали или их кто-то нанял, сказать не могу. Нужно время.
— Не нужно, — вздохнул я, — нарой мне на этого Минаева все, что сможешь. Сроки поджимают.
— Хорошо.
Повесив трубку, я уставился в стену. Итак, вроде сходится. Значит, Минаев был любовником Вики, но что-то у них не сложилось. Настолько, что она от него сбежала. Слишком странно. Что мешало парню приехать сюда и просто прийти к ней? Или увезти силой, если уж на то пошло? Вика, как я понял от Кати, была удивлена только поначалу, скорее самим фактом появления этого Минаева. Выходит, такое поведение для него норма? Что у них там за отношения?
Я почувствовал нарастающую злость, только представив, что Вика и этот Влад вместе, что у них своя жизнь, а ведь она была, и история своя есть, и мотивы почти наверняка имеются для такого неадекватного поведения. Но теперь она моя. Моя! И я не собираюсь ее отдавать.
Я покачал головой, в очередной раз закуривая. И как умудрился так вляпаться? Закрутил роман со скромной училкой, а по итогу… Готов бросаться на амбразуру ради вздорной девчонки. Влюбился на старости лет, блин. Ладно, некогда рассиживаться. Если я прав: Вика сейчас едет в Питер. Для отъезда у меня все готово, но нужно поговорить еще раз с Жильцовым. Что знает обо мне Минаев и откуда. Совершенно не хочется вновь оказаться в родных краях, встречаться с кем бы то ни было нет никакого желания. Два года назад я увез оттуда Ангела, и тогда же сбежал Серега, буча там поднялась нехилая. Ведь уже все поделили между собой, нет бы взять и забыть. Столько лет прошло. Я нахмурился, невольно вспоминая те дни, снова потер лицо руками. Будем надеяться, повторения не будет. Ни для кого. Тогда я бросил Ангелину, сбежал, не взяв с собой, сломал ей жизнь… В этот раз я не отступлю.
Я звонил Жильцову, морально готовясь к тому, что он меня пошлет, ну и к осаде его дома, соответственно. Нужно было узнать, чего ждать от жизни, а без него не складывалось. Но мужчина удивил, потому что согласился сразу, сказал, что будет в «Джиге» минут через пятнадцать. Я гнал в ресторан, так и норовя не вписаться в очередной поворот. Что это, подстава? С чего вдруг он пошел на уступки?
В «Джиге» я был через семнадцать минут, Жильцов сидел за столом, успев сделать заказ. Официантка расставляла приборы. Бросив ей:
— Эспрессо, — я уселся напротив мужчины. Он рассматривал меня с насмешливой ленцой. Напомнить ему, что ли, что копия компромата у меня еще есть? Чтобы не расслаблялся. Впрочем, я не в выигрышной ситуации сейчас.
— Что, сбежала твоя Вика? — усмехнулся Жильцов, складывая на груди руки. Я посмотрел тяжелым взглядом.
— Минаев вас подкупил? — задал вопрос. Мужчина усмехнулся.
— Не подкупил, а предложил более чем выгодные условия сотрудничества. В Питере он не последний человек, такими не разбрасываются.
— Настолько, что вы не побоялись даже историю с компроматом вытащить на свет?
Жильцов продолжал меня разглядывать. Неприятный тип, но стоит признать — сила в нем чувствуется. Иначе бы он не пробился так высоко.
— Хочешь на чистоту? — вдруг спросил он и продолжил, не дожидаясь ответа, подтверждая мои мысли, высказанные Вике. — Я не рассчитывал на то, что флешка всплывет. Этот мальчишка, курьер, клялся, что спрятал ее в чертовом дупле, он был напуган, и сколько его ни обрабатывали, твердил, как заведенный, что флешка должна быть там. В конце концов, я ему поверил, решил, какой-нибудь подросток нашел флешку. Как идиот, ждал информации в сети, но ничего не произошло, и я успокоился. Пацан мертв, купивший компромат тоже. Флешку, скорее всего, почистили, особенно не вникая. Но парнишка оказался хитрее всех нас.
Тут принесли заказ, я молча ждал, пока официантка удалится.
— Тем не менее, раскрывать информацию о компромате — рискованно, — заметил, сделав глоток кофе.
— Твоя девчонка весь город обегала по наущению Давида, все, кто забыл, вспомнили историю двухлетней давности. Чтобы узнать о компромате, достаточно было местные сплетни послушать.
Жильцов хоть и говорил недовольно, но был спокоен. Принялся за еду, я размышлял, как лучше подступиться к вопросу о себе.
— Долго вы работали с Корниловым-старшим? — спросил в итоге. Жильцов усмехнулся.
— Ты на разговор по душам рассчитываешь? Мы с тобой вроде друзьями не заделывались. Или расскажешь в ответ, как взорвал машину своего друга?
Врасплох он меня не застал, да и не пытался. Мы оба, кажется, понимали, что тайна таковой уже не является.
— Минаеву вы рассказали обо мне? — спросил спокойно.
— Нет. Честно сказать, я тебя не сразу вспомнил. Только когда Давид деятельность развел, мысли о компромате зацепили воспоминания о Корнилове. Тебя я только на фотографиях видел, но узнал-таки. Пробил информацию, использовать не спешил, ждал удобного случая. Как видишь, он не представился.
— Хотите сказать, Минаев сам раскопал данные обо мне?
Жильцов пожал плечами, отодвигая тарелку и промокая рот салфеткой.
— А он, значит, раскопал? Молодец, старательный. Может, кто-то навел его на нужную дорожку. Но это был не я. Зачем дарить не пойми кому информацию, которая мне самому может быть полезна?
Я усмехнулся, отставляя чашку.
— Намекаете на то, что я у вас в руках?
— Отдай мне копию компромата и дуй в Питер, — сказал вдруг Жильцов, — поиграй в прекрасного принца, спаси девчонку из лап дракона.
— Да вы романтик, — я даже присвистнул.
— Пользуйся, пока я добрый.
— А с чего вдруг такое проявление щедрости? — все же задал вопрос.
Жильцов, отсчитав несколько купюр, бросил их на стол, не дожидаясь счета.
— Считай, что у меня сегодня хорошее настроение, — поднявшись, он покинул ресторан, а я проводил его долгим взглядом. Парадоксально, но сейчас я чувствовал к нему что-то вроде уважения. Это, конечно, не отменяет того факта, что он шагает по головам и легко расстается с чужими жизнями, но… Но он сейчас показался не такой конченной скотиной, как я о нем думал. И причин такому поведению я найти не мог. Официантка, убирая со стола, поинтересовалась, буду ли я еще что-то заказывать. Я покачал головой и позвонил Салагиадзе. Он был в ресторане, так что через пять минут я входил в его кабинет. Если он и хотел что-то узнать, то скрывал это, хотя смотрел с любопытством. С ним был Грачев, я успел свести знакомство с мужчиной несколько дней назад.
— Вика уже покинула город, — сказал я, Салагиадзе кивнул.
— Мои ребята дежурили у дома, проводили до выезда из города.
Я бросил быстрый взгляд. Он решил, Вика уехала с этим парнем по нашему плану, ничего не заподозрил… Даже не знаю, хорошо это или плохо. Выспрашивать подробности не хотелось, чтобы на поднимать смуту, хотя его парни могли номер машины запомнить… Впрочем, я и так знаю, что к чему, пусть Салагиадзе спит спокойно и не думает, как можно использовать новые обстоятельства себе на пользу.
— Я тоже скоро уезжаю, — сказал в ответ.
— Все прошло нормально? — спросил он все-таки.
— Да, — рассказывать я не собирался, но обратился к нему с вопросом. — Что ты знаешь о Жильцове?
Давид, вздернув брови в удивлении, задумался. Непроизвольно поморщившись, ответил:
— Ничего хорошего. Но у нас своя история, он убил моего друга, Тимофей. Я априори не могу думать о нем хорошо.
Друг Салагиадзе — тот, кто выкупил компромат. Все понятно, конечно, но вряд ли он действовал из лучших побуждений, хотел прижать Жильцова, урвать свой кусок. Салагиадзе не объективен или не хочет таковым быть. Ему приходится мириться с ситуацией, потому что он ведет свой незаконный бизнес в этом городе. Смиренского, что ли, попросить разузнать больше?
— Его война испортила, — подал вдруг голос Грачев, я уставился на него в удивлении. Насколько я знал, он владеет охранной фирмой, водит дружбу с Салагиадзе, а тут нате вам. Давид на эти слова усмехнулся.
— Вот Грача спроси лучше, да, — заметил мне, — они с Жильцовым большие друзья.
Или я чего-то не понимаю, или… Нет, определенно чего-то не понимаю.
— Мы с ним служили вместе, — пояснил Грачев, а я вновь подивился тому, как тесен мир. — Горячая точка, оба пацаны были… Война научила его не бояться смерти и обесценила человеческую жизнь. Вернувшись, он был зол на весь мир, хотел чего-то добиться, и уже неважно, каким путем. Попал к Корнилову этому… — Грачев смотрел в окно, хмурясь. — Мы с ним не общались после армии, пока он вдруг сюда не приехал. У нас очередная дележка власти шла, и Андрей бросился в нее с азартом… А так как привык никого не жалеть на войне, то шел по головам. Пока голов не осталось.
Он перевел взгляд на меня, а я заметил, что не только в голосе, но и в глазах у мужчины какая-то тоска. Видимо, былая дружба оставила свой отпечаток.
Салагиадзе вдруг поднялся, я перевел на него недоуменный взгляд.
— Мне это все неинтересно. Меньше всего хочу слушать воспоминания вояк, извини, Грач, — повернулся он к другу, тот усмехнулся, — схожу в зал.
Вообще-то, я не думал, что наш разговор с Грачевым затянется. Послушать о Жильцове, конечно, интересно, только у меня нет на это времени. Но тут Грачев снова заговорил:
— Это даже к лучшему, что Давид ушел. Есть разговор.
Я уставился на него вопросительно, подумав, что сегодня меня все удивляют. Грачев вздохнул, качая головой.
— Есть вероятность, что Вика — дочь Жильцова.
Сказать, что я обалдел, значило не сказать ничего. Даже матные синонимы не отразили бы моего состояния на тот момент. Слов не было, я просто смотрел на Грачева огромными глазами. Он снова вздохнул.
— Была история… Мы пацанами еще были, он как раз разборки вел, и я с ним. Потом быстро соскочил, не мое это. В общем, — перебил он сам себя, — нужно было передать ему кое-что, встречались мы на въезде в город, он из пригорода ехал. Выпихнул из машины девчонку, забрал у меня, что хотел, и свалил. А мне ее жалко стало… Понятно вроде, что к чему, но время позднее, а до города надо как-то добраться. Думал, поссорились, вот он ее и выставил. Предложил подвезти, она согласилась, села в машину. И только в дороге я внимание обратил, что у нее одежда разорвана, а сама она напугана. И не девчонка уже, ну к тридцати ей было… В общем, свел в уме все, и так пакостно стало. И за себя, и за Андрюху… Довез до дома, посмотрел, где живет. Потом денег сунул в почтовый ящик. Дурак, наверное… В общем, фамилия ее в голове отложилась, и когда я познакомился с Викой, всплыла в памяти.
Он замолк, а я сидел в полном… Даже слова не подобрать.
— Ты хочешь сказать, — уточнил все-таки, — что Жильцов изнасиловал Викину мать, а та залетела?
Грачев развел руками. Я протяжно выдохнул, откидываясь на спинку кресла.
— Курить можно? — задал вопрос.
— Лучше у окна.
Открыв окно, я сделал быстро три затяжки и только тогда начал успокаиваться. Вика… Черт возьми! Нет, правды она не узнает, я сделаю все для этого. Правда ее просто убьет. Человек, погубивший ее возлюбленного, поломавший жизнь ей — ее отец. Пусть лучше она не будет знать ничего, чем такое. Конечно, это только предположение…
Выбросив окурок в окно (ничего, переживут), я, повернувшись, хмуро спросил Грачева:
— А Жильцов в курсе?
Он, взглянув на меня, вздохнул.
— Я ему рассказал.
— На хрена? — против воли вышло насмешливо. — Решил, он воспылает отцовскими чувствами? Бросится к ней с распростертыми объятиями?
Сказал, а сам задумался, вспоминая встречу в ресторане. Зачем тогда Жильцов позвал Вику на разговор, о чем он был? Мужчина мог знать правду, но Вике точно ничего такого не говорил, скрыть подобное она бы не смогла.
Пока я думал об этом, Грачев продолжил свой рассказ. Смотрел он или в сторону, или на свои руки, по всей видимости, вообще жалея, что решил поведать эту историю.
— У Андрюхи детей нет. По молодости все баб менял, женился поздно. Но вроде как по любви. — Я на это усмехнулся, что от Грачева не скрылось. — Ну да, ты, наверное, думаешь, такие не влюбляются… Но и на старуху бывает проруха… В общем, жена его бесплодна оказалась. Лечилась долго, но все безрезультатно.
— Я не понимаю, вы же с ним вроде больше не друзья? — сложил я на груди руки. Злился, действительно, не въезжая, зачем все это слушаю. И то, что Грачев пургу несет, пытаясь мне доказать человечность Жильцова…
— Не друзья, — кивнул тот устало, — но, бывает, интересуюсь… Да в нашем городе это, к тому же, не так сложно. Все на виду. В общем, он вроде как смирился с тем, что у него ребенка не будет. Ну а тут Вика вот.
Грачев замолчал, я поднял глаза к потолку. Ладно, в одном он прав: все мы люди. Воспылать к Вике отцовскими чувствами Жильцов вряд ли успел, но задуматься сей факт заставил. Поэтому он так лояльно настроен? Неужто и впрямь, смягчился из-за того, что Вика может его дочерью оказаться? И потому отпустил меня, хотя вполне мог прижать моим прошлым и забрать флешку. Все это так не вязалось воедино с тем, что я о нем слышал… Тот же Грачев рассказывает сначала одно, а потом про чувства затирает.
Что же за человек этот Жильцов?
Тут появился Давид, посмотрев на нас, спросил:
— Вы закончили вечер воспоминаний?
Кивнули мы с Грачевым синхронно, встретились взглядами, и он еще раз кивнул, уже мне, едва заметно. Кажется, мы друг друга поняли.
— Спасибо вам, — сказал, протягивая руку, — за помощь. Мне пора ехать.
— Удачи, — ответили они почти в голос.
Я ехал домой, собирая мысли воедино. Событий и информации было более чем. Но сейчас меня больше всего интересовала Вика. Я и так потерял довольно много времени за этими разговорами, впрочем, не бесполезными. Сейчас отвезу Катю домой, потом закину ключи хозяину квартиры, и все, в дорогу. Документы новые с собой, так что здесь меня не держит ровным счетом ничего.
Катя была готова, вскоре мы ехали в сторону ее дома в молчании. Она томилась, пару раз открывала рот, чтобы заговорить, но в итоге молчала. Мне было не до нее, слишком много всего. Наконец, Катя спросила:
— Ты знаешь, куда Вика поехала?
— Предполагаю, что в Питер.
— Поедешь за ней?
— Да.
Снова молчание. Покосившись на нее, я вздохнул. Нехорошо все-таки получилось, как ни крути. Вся эта история от начала и до конца некрасива.
— Извини меня, — выдала вдруг Катя, я бросил на нее быстрый взгляд, — за все. Что забеременела, пыталась тебя к себе привязать, и вообще…
Я снова вздохнул.
— Мы оба хороши, Кать.
Кивнув, она быстро сказала:
— Вы… Вы с Викой хоть дайте знать, что все хорошо, — и тут же подняла на меня испуганные глаза, — ведь все будет хорошо?
— Конечно, — получилось, наверное, фальшиво, но я честно старался, — все будет хорошо, — и повторил почти про себя, — все будет хорошо.
В Питер я гнал на полной скорости, выжимая из машины все, на что она способна. Выехав из города, позвонил курьеру, который должен был отвезти Жильцову флешку, через час тот сообщил, что все хорошо. Конечно, рискованно со стороны Жильцова доверять мне в таком вопросе, вдруг я сто копий наделал? Но я играл честно. Потому что на кону стояла судьба Вики. Впрочем, если люди Жильцова проводят меня до Питера и будут какое-то время пасти, я не удивлюсь.
Преследователей я заметил минут через пятнадцать после аэропорта «Пулково». Серая «Хонда» ненавязчиво села на хвост. И я почти был уверен: Минаев. Узнал, что я еду сюда, вот и обезопасился. Вряд ли ребятки будут предпринимать решительные действия, но держать их в курсе дел в мои планы не входило. Сильно проведя рукой по лицу, стряхнул морок, я даже на отдых не останавливался, так что усталость брала свое, все-таки больше тысячи километров.