Агравейн отчаянно закивал: да, конечно, он все помнит, все понимает. Он все примет.
Глаза мужчины уже начал победно сверкать.
— Если ты готов принять, что я буду возвращаться на Ангорат всякий раз, как понадоблюсь здесь…
— Я согласен, — он давно примирился с этим в мыслях. У него было много времени обдумать сон-видение, которое настигло его в Адани в дни восстановления от ран.
— Если готов принять, — не сбивалась Шиада ни смысли, ни с отстраненных жреческих интонаций, — что однажды я покину Аэлантис раз и навсегда и займу кресло Великой охранительницы Сирин, и все наши встречи станут зависеть от тебя…
— А разве сейчас не так? — умилился Агравейн, принимая и это условие тоже.
— Если ты согласишься с тем, что не будешь иметь отношения к моим наследникам, отцом которых может быть только посвященный друид…
— Что? — Агравейн шепнул и вздрогнул, засомневавшись, что вообще расслышал правильно.
— Только тогда я стану матерью твоих, — закончила жрица.
В пещере повисла тишина. Мерное дыхание жрицы, не сводившей глаз, в которых ничего было не распознать, было едва слышным.
— Что? — бессмысленно повторил Агравейн все так же тихо. Жрица не отвечала, прекрасно зная, что мужчина всё услышал правильно. — Ты сейчас серьезно?
Шиада отвела глаза в сторону, и от Железной Гривы не укрылась некоторая доля цинизма.
— Я могу тебе показать все пути, которые были нам отпущены на этот раз, — напомнила жрица.
— Но ты принадлежишь мне! — Агравейн вызверился. — Ты принадлежишь мне! От начала времен!
— Да, — Шиада не думала спорить. — Однако сейчас многое иначе, и чтобы династия продолжилась, Тандарионам необязательно нужна Сирин. Зато мне для того, что обязана сделать каждая Вторая из жриц, нужен друид. И на этот раз совершенно точно по силам сравнимый с верховным.
Недвусмысленная догадка молнией пронеслась в голове короля.
— Этот? — неопределенно кивнул он в сторону выхода из пещеры, и Шиада без труда поняла, что речь об Артмаэле.
— Не знаю, — пожала она плечами. — Он, Сайдр, может, кто-то еще. Не знаю, Агравейн. Это настигнет меня однажды в Нэлейм, но в который и когда — я так и не нашла ответа. Даже здесь. Даже на Тропах, — призналась жрица. — Как и ответ на то, почему, если отцом следующей храмовницы должен быть друид, моим оказался христианин.
— Ты поэтому попросила остаться здесь? — бросил мужчина. — Когда сказала Нелле, что у тебя остались вопросы.
Жрица улыбнулась улыбкой согласия. Агравейн поджал губы, зашагав по пещере взад-вперед.
— Я уже делил тебя с мужчиной. Ты твердила мне о жречестве, а оказалась замужем за христианином. Я смог отбить тебя, но теперь ты заявляешь, что как жрица будешь принадлежать не только мне…
— Как жрица я принадлежу только Праматери, — осекла Шиада тоном, в котором Агравейн без труда распознал наказ быть осторожнее. — Но как женщина — хочу быть с тобой, потому что люблю тебя от начала времен. Однако отцом дочери, которая продолжит нести могущество Сирин должен быть только друид. В этом у меня нет к Праматери никаких вопросов.
Молодой король продолжал шагать туда-сюда, сжимая кулаки, заламывая локти, перебирая в уме все требования. Шиада стояла недвижно и наблюдала за Железногривым почти безучастно.
— Как ты представляешь себе это? — спросил он, наконец, замерев посреди грота и уставившись на женщину с непреклонным требованием в глазах. — О королеве Архона не может ходить подобных сплетен!
— Но ведь ничто не мешает нам быть здесь в Нэлейм вместе? — спросила Шиада, наблюдая за эмоциями мужчины.
Тот всплеснул руками, изменившись в лице:
— Так ты еще все продумала!
— Я всего лишь ответила на твой вопрос.
— Зачем вообще задал, — буркнул Агравейн. — Зачем ты вообще рассказала мне об этом?!
— А ты предпочел бы, чтобы я согласилась уехать с тобой в Аэлантис, зная, что все равно зачну дочь от кого-то еще? Хочешь, я покажу тебе и этот исход? Ты увидишь, как однажды узнаешь правду, как мы рассоримся, и к чему это приведет, — Шиада повторно протянула ладонь в приглашающем жесте, но Агравейн только презрительно цокнул и снова яростно зашагал, на этот раз наматывая в гроте круги. Наконец, Агравейн, глубоко вздохнул, застыл на месте, через мгновение круто развернулся на пятках и прямо поглядел на жрицу.
— Я — Агравейн Железногривый. Я никогда не проигрываю. Я пришел сюда, чтобы узнать убийцу сестры, и узнал, что он из Орса. И еще я пришел сюда за своей королевой и без тебя не уйду. Даже если весь Ангорат восстанет, чтобы удержать меня, я заберу тебя, Шиада. Но ты должна дать мне слово, что не совершишь без моего ведома ни одного опрометчивого поступка и тайну рождения этой девочки мы сохраним ото всех.
Шиада не торопилась с ответом, но в итоге вдумчиво кивнула.
— Хорошо, — решительно произнес Агравейн и, приблизившись, крепко взял за руку. — Идем, ты должна сообщить Нелле о своем решении.
— Тропами быстрее, — напомнила Шиада.
Агравейн только бросил недоверчивый взгляд: разве он уже не сказал, что больше ногой не ступит в то странное неуправляемое место? Ему и по эту сторону так называемой Завесы вполне нравится.
— Болота. Тебе нужен факел, чтобы дойти?
Шиада сказала, что да. Уж что-что, а гулять в потемках через непроходимую топь явно не лучшая затея, будь ты хоть вообще беспримерной из жриц.
Агравейн, не спрашивая дозволения, вытащил из горевшего костра голяшку.
— Нам стоит поторопиться, надолго её не хватит.
Шиада кивнула и лишь успела сделать крошечный жест свободной рукой, как Агравейн осек с возмущением:
— Я понесу.
Они шли в абсолютном молчании, но Шиада чувствовала каждой клеткой тела, как напряжен, решителен и зол одновременно мужчина впереди. И дрожала в душе — от восторга и трепета перед тем, кто единственно на её памяти смог разорвать оковы заклятия времени.
Не считая Артмаэля.
Мощь — именно то, что воплощает Шиада, Госпожа Войны, Ворон и Воздаяния. И защитить Мать Сумерек и Силы миротворцу не дано.
Нелла, увидев пришельцев посреди глубокой ночи, выставила всех за дверь, оставшись с Шиадой наедине. Выслушав преемницу, храмовница, не меняясь в лице, наказала той идти к самому сердцу острова — на вершину холма, где вокруг источника вечности и Древа Жизни раскинулся кольцом общий храм почитания Праматери.
— Никого чтобы и рядом не было, Шиада. Я приду с рассветом.
Преемница отозвалась молча и, по настоянию Неллы, отправилась к вершине пешком, взяв лишь посох, который прежде оставляла здесь.
Когда дверь за Шиадой закрылась, храмовница позвала мужчин: Агравейна и Артмаэля, оставив Удгара за дверью в одиночестве. Она оглядела с богатыря с ног до головы:
— Ты понимаешь, что сделал?
Агравейн даже не стал кивать — разве не очевидно его раскаяние?
— Как понимаешь и последствия, которые принял, когда согласился на ритуал прохождения Троп Духов?
— Мне сказали о казни. Если таково условие, я согласен. Но ты знаешь, чего я хочу и зачем пришел, о, почтенная.
— Забрать женщину, которую не можешь беречь?
— Я уже испросил проще…
Нелла прервала его жестом, вскинув ладонь перед собой, но Агравейн понял, что сковали его иначе, и даже дышится теперь труднее. Не говоря о том, чтобы выдавить из легких какой-нибудь звук.
— Шиада молода, — припечатала Нелла. — Ей не хватает опыта, чтобы понять предел собственных сил. Но и мне, и Артмаэлю его хватает. Если с головы Шиады упадет хотя бы один волос, Ангорат обрушится на тебя так же, как ты на Иландар. Никакой контрибуции не будет. Запомни это.
Артмаэль выглядел не менее грозно, чем храмовница, облаченная в чары могущества. Но вдруг до него дошел смысл услышанного, и он всем телом развернулся к храмовнице.
— Нелла? — обратился он, отбросив всякие условности. — Ты не можешь сейчас быть серьезной!
— Если к утру она не передумает, пусть едет, — отрезала жрица. — Но если что-то встанет между Шиадой и её званием Второй из жриц…
— Я уже все понял, — Агравейн терпеть не мог угроз. Пусть даже и таких. Особенно таких — абсолютно бессмысленных на его вкус.
— Ничего ты не понял! — разозлился Артмаэль, шагнув к архонцу. — Никто не мог ждать понимания сущности обязанностей Шиады Сирин от её сожителя-христианина. Но ты — старовер, освященный Таланаром, помазанной Неллой на правление. И твой проступок неминуемо приведет к Тропам Нанданы. Но уже в виде духа, как и положено обычным людям.
Нелла бросила на Артмаэля укоряющий взгляд — он обычно не отличался горячностью. В конце концов, давно уже не мальчик в отличие от того же Железногривого.
— Я все понял, — членораздельно, отбивая каждое слово повторил Агравейн. — Сим клянусь защищать жизнь Шиады Сирин, — он упер кулак в грудь напротив сердца, — Второй среди жриц Этана, пуще своей собственной. Этого достаточно?
Артмаэль поджал губы, а Нелла усмехнулась.
— Конечно, нет. Шиада еще не согласилась.
Нелла не обманула и вместе с королями Архона примкнула к Шиаде с первым холодным лучом. Полноценно принимать участие в обряде встречи рассвета Тандарионы не могли, но присутствовать, освящаясь, почли за честь и благое знаменье для будущего страны. Нелла вела себя, как ни в чем ни бывало. Удгару она ночью наказала держать в узде сына, чего бы ни стоило, и тот, видимо, осуществил с сыном предельно серьезный разговор.
Когда все завершилось, и жрецы вернулись к обязанностям, Нелла осталась наедине с Шиадой, воссев на камнях под Дубом. Шиада пристроилась рядом, боясь открыть рот. То, о чем просил Агравейн, в случае, если Шиада согласится, было сущим предательством по отношению к Нелле. Теперь, когда все стремления Первой среди жриц были много яснее, чем прежде, Шиада не торопилась упрекать, наоборот, дрожала под оком Голоса-и-Длани-Той-что-Дает-Жизнь, и сминала собственное черное платье.
Храмовница протянула руку, переводя вдох, и сжала холодные пальцы Шиады.
«Я люблю тебя» — подумала женщина.
«И я люблю тебя, о, почтенная из матерей мира», — отозвалась жрица, надеясь, что Нелла сможет прочувствовать её тепло.
«Ночь в Круге у Древа, которое тебе хранить, позади. Ты уверена?» — спросила храмовница, глядя перед собой.
«Я давно уже не уверена ни в чем, кроме того, что ты всегда желаешь мне блага. Потому я сделаю то, что ты повелишь».
Нелла подняла голову вверх, и первая, еще краткая и искаженная тень от дубовой листвы легла на лицо, покрытое многочисленными крапинками давно сошедшей жреческой росписи.
«Ты знаешь, в чем твой долг?».
«Да».
«А он знает, в чем твой долг?».
«Да».
«Ты смелее, чем я думала. А он настойчивей» — даже в мыслях Шиада слышала, как храмовница посмеялась.
«Артмаэль любит тебя».
«И я его», — теперь Шиада научилась быть до конца честной с собой.
«Тогда зачем тебе Агравейн?».
«Он любит меня».
«А ты его?».
«Артмаэля я люблю теперь. Агравейна я любила всегда».
«Не говори этого им».
Шиада на этот раз помедлила с ответом.
«Прежде мне казалось, что Артмаэль будет воплощать для меня долг, а Агравейн — любовь, которой не страшны никакие смерти».
Нелла усмехнулась вслух, но слова ронять не торопилась по-прежнему:
«А теперь наоборот».
Шиада пожала плечами: так и есть.
«Я скажу тебе ответ, который ты так и не успела найти на Дорогах Нанданы. Вы с Агравейном и правда много раз приходили служить Праматери прежде, но в прошлый раз ваш совместный путь был завершен. Таланар, тогда Талнур, стал высшим творением, отпущенным вам на двоих».
«Значит, если я уеду с ним сейчас, это не будет долгом Второй среди жриц, но лишь прихотью молодой женщины?».
«Едва ли так и едва ли иначе. Ты никогда не думала о том, что воин веры, которого ты ищешь — это не Агравейн?».
«Что?».
«Жрец может действовать в одиночку, но воин — никогда. Чтобы защитить Праматерь и вверенных Ей, мало одного человека и одного меча. Нам нужна армия, и у Архона она есть. Не потому ли мы всегда стремились иметь с Тандарионами самые дружественные связи?»
Шиада никак не отозвалась, а Нелла продолжила:
«Да, мы жрицы и жрецы, но мы не лишены практичности, и даже наоборот. Поэтому если сейчас уедешь с Агравейном, однажды ты дашь ему сына, который унаследует армию и крепости, и ты сможешь бросить их на защиту веры, как посчитаешь правильным».
Шиада развернулась к храмовнице всем телом, уставилась молча. Та только улыбнулась, наградив ласковым ответным взором:
«Когда ты вернулась с дорог То’он Надара впервые, я долго думала над твоими словами о северной защитнице из тьмы и об Агравейне, как бойце из света. Если воин Илланы — он сам, то, будучи его королевой, ты сможешь использовать его силу, как потребуется. Если истинный воин Праматери — ваш сын, ты должна родить его, чтобы у Ангората всегда были щит и меч».
«Значит, в этом мой долг?».
Нелла засмеялась вслух.
«Если твой долг и твои чувства не ведут к одной цели, что-то из них неверно».
«Но часть меня теперь настойчиво стремится к Артмаэлю».
«И его время в твой жизни еще не кончилось. Шиада, — Нелла даже в мыслях перешла на шепот, — быть храмовницей — не самая завидная участь. Но, взимая мзду за знание, которое мы бережем, Праматерь дает нам шанс отогреться в стольких объятиях, в скольких мы пожелаем. Такова наша единственная отдушина. Нам не позволено приближать даже собственных дочерей, и взамен хотя бы равенство между долгом и любовью Иллана оставляет на наш собственный выбор».
«Но даже мы не убережены от того, что любовь может быть безответной».
«Если встретишь того, кто убережен, назначь храмовницей после себя, — усмехнулась Нелла. — В этом случае её или его сила всяко стократ больше нашей».
Теперь посмеялась Шиада, а Нелла, облизнувшись, тихонечко созналась:
«Никто, кроме Таланара, не знал, что в свое время я была всерьез влюблена в короля Удгара. И уж этот точно никогда не расскажет тебе, но одну из ночей Нэлейма я провела с ними обоими».
Шиада уставилась с откровенным изумлением.
«Ну что же ты, Шиада. Не стоит удивляться так, будто до сих пор жена христианина, — посмеялась Нелла. — Если серьезно, просто помни, что мне осталось совсем немного. Я буду здесь, сколько смогу, но однажды, здесь будешь сидеть ты. И когда этот день придет, Агравейну рядом будет не место».
Шиада кивнула с серьезным лицом, осмысливая услышанное и отчего-то опасаясь пошевелиться. Значит, сейчас ей стоит сознательно обречь себя на грядущую боль расставания.
«Но ведь тот день еще не настал? — Нелла сама развеяла напряжение. — Сегодня тебе нужно отдохнуть, Вторая среди жриц, и воздать почести почтенному Артмаэлю, главе храма Воздаяния, проведя с ним сумеречное богослужение во славу Госпожи Ворон. А завтра утром ты уедешь с Тандарионами в Аэлантис, дабы нести свет и тьму Всеединой и поддерживать их там, где это важнее всего, и возвращаться сюда всякий раз, как наступает срок плодоносить».
Шиада улыбнулась, распрямившись и накрыв ладонь Неллы на собственных коленях другой своей рукой.
«В таком случае, раз повеление Праматери гласит, как ты сказала, мудрейшая, есть дело, которое мне не решить до отъезда, но которому следует воздать временем и вниманием».
Нелла чуть шевельнулась, выдавая заинтересованность.
«Гленн, — ответила Шиада. — В скором времени он должен вернуться на Ангорат, и не один. Я знаю, что никогда друиды не начинают обучение в таком позднем возрасте, но, если будет возможность, для его спутника следует сделать исключение. Думаю, в храме Илланы наш гость приживется особенно».
Теперь настал черед Неллы оторваться от созерцания пруда перед собой и проницательно взглянуть на жрицу.
«Гленн может не справится с моей просьбой и вернуться один или не вернуться вовсе. Но если все-таки все случится лучшим образом, я умоляю, Первая среди жриц, отдать гостя в обучение к друидам Илланы».
«Мне следует знать?» — все также молча спросила храмовница.