Уф! Вячеслав, наверное, вернется в свой мир, когда все закончится. И я останусь одна… В носу предательски защекотало, и все старательно сдерживаемое за сегодняшний вечер напряжение выплеснулось тихими всхлипываниями. Едва успела добежать до ванной комнаты, включила воду и расплакалась. Из-за всего… Просто из-за всего сразу, но особенно — из-за Эмиля и Славы, которые вот-вот исчезнут из моей жизни, даже если сама жизнь останется прежней!
— Женьк, ты чего себе навыдумывала? Пля, бабы… Вот чего тебе спокойно не спалось, а?! Ну не хочешь ты меня брать в мужья, делов-то…
Я очень старалась успокоиться, потому что плакать при ком-то, тем более при мужчине, — ужасно неприлично. Вцепилась в Славку, обняла, уткнулась лицом ему в грудь, вдыхала запах его тела — особенный, только его, уже узнаваемый и запомнившийся, родно-о-о-о-ой…
А Вячеслав обнимал меня, целовал в волосы и шептал о том, какая я замечательная, удивительная, красивая… и что мой муж будет самым счастливым человеком… и что он будет в гости приходить из своего мира, чтобы проверить, как этот лопух со мною обращается… и что все будет хорошо!..
— Жень, ну не плачь только, ладно? Все будет хорошо. Как ты захочешь, так и будет, только не плачь!
— Угу, — позорная истерика уже почти прошла.
Но раз уж мы оба оказались в ванной, то я залезла сама и затащила Славу под душ. Теплый, приятный, расслабляющий… Настолько расслабляющий, что я чуть не заснула, стоя под струями воды и по-прежнему вцепившись в Славины плечи, словно он исчезнет из моей жизни прямо сейчас.
— Умница… А теперь держись за меня, в кровать переедем!
Глава 22
Вячеслав:
Утром меня наконец-то покормили, а потом Евгеника объявила, что ей в институт надо. А вот мне туда — не надо, потому что мой двойник там же и учился, так что есть вероятность наткнуться на знакомых, а я в местных реалиях ни черта не смыслю, ляпну что-то невпопад. Опять же, неизвестно, что там обо мне в деканат сообщили. Вон в доме никто не знает, что меня безопасники загребли, только то, что я в другой город переезжаю.
— Слушай, надо будет потом попробовать выяснить что-то про твоего отца. Вернее, у него — про тебя. Все-таки ему же, скорее всего, правду должны были сказать… — Евгеника бегала по комнате и делала сразу кучу дел одновременно. Одевалась, красилась, собирала сумку, прятала ноут…
— Я на него только сирену сигнальную не повесила, — с немного нервной усмешкой выдала она мне, кивнув на вожделенное чудо техники. — Не трогай его! Никуда не выходи, здесь сиди и книжки читай, ясно?! Обещаешь?! — Женька подошла ко мне вплотную, заглянула мне в глаза, даже на цыпочки привстала, держа при этом меня за плечи.
— Обещаю, — вздохнул я, потому что на самом деле все правильно. Вляпаюсь во что-нибудь, пока ее рядом нет, и подставлю нас всех.
Так что, оставшись один, я улегся на кровать и уткнулся в оставленный мне планшет-читалку, на котором, кроме проводника, программ для чтения и рисования и текстового редактора, ничего не было. Ну игры еще…
Часа через три я понял, что все!.. Ни читать, ни рисовать, ни мысли свои бредовые записывать я уже не могу! Хочу что-то делать, а что — не понятно.
Пойти прогуляться, что ли? Тоже так себе идея…
И тут я услышал женские голоса, постепенно делающиеся все громче и громче. Кто-то поднимался по лестнице, две… да, две женщины. Молоденькая и постарше.
— Да, он мне очень нужен. Евгеника вам не говорила, с чего все началось? Это же моя дипломная работа!..
— Может быть, и упоминала между делом. Значит, ты на нем ставишь свои медицинские эксперименты? И как успехи?
— Теоретическая защита прошла успешно, но попросили предъявить результат лично. Конечно, можно было бы перенести на завтра, но эффект будет уже не тот, сами понимаете! Так что, с вашего разрешения…
Тут дверь распахнулась, и в комнату впорхнула Женькина подруга. А за ней вплыла очень похожая на Евгенику дама неопределенного среднего возраста. Хорошо, что я уже успел соскочить с кровати, а то эта дама не производила впечатление женщины, снисходительной к человеческим, особенно к мужским, слабостям.
Девчонка оглядела меня с ног до головы, потом как-то слишком многозначительно облизнула губы и приказным тоном объявила:
— Собирайся, ты мне нужен.
Я, конечно, тут со скуки замаялся совсем, но не до такой степени, чтобы чувство самосохранения потерялось. В этом мирке опасность на каждом шагу и под каждым углом…
— А Евгеника знает, что…
И тут девчонка кривовато так усмехнулась и нажала на браслетик на руке. Вот ведь… Отвертку им всем тут в задницу! Слона-то я и не приметил… расслабился…
И эта мысль про слона была последней более-менее внятной, потому что потом у меня в голове словно взорвалось что-то от резкой, пронзающей до костей боли. Заорал я вроде бы не сразу… не помню… Но в себя я пришел уже на полу, с прокушенной нижней губой и дичайшей головной болью, которую уже можно было терпеть.
Девчонки в комнате уже не было, а вот женщина осталась. Она стояла в дверях и изучала меня с отстраненным и немного брезгливым интересом.
— Азалия очень импульсивная, — произнесла эта дама, едва заметила, что я вроде как более-менее осознанно реагирую. — Однако даже для нее настолько наглая попытка обмануть меня и вывести тебя из дома без разрешения Евгеники необычна. Девочки дружат с раннего детства, и я ни разу не видела, чтобы они ссорились. Так что ты ей очень нужен зачем-то… Причем, что интересно, она не побоялась спалить тебе мозги своим страшным устройством… — тут я разглядел в руках у женщины браслет, похоже аккуратно разрезанный пополам. Точно не расстегнутый и вряд ли порванный.
— У тебя есть мысли, чем такой… обычный внешне молодой человек мог заинтересовать такую красивую девушку? Ведь, пытаясь при мне выжечь тебе мозг, она сильно рисковала. Конечно, я не стану на нее жаловаться… Глупо портить будущее девочке из хорошей семьи из-за отброса вроде тебя.
Пока дама говорила, я потихоньку восстанавливался, в голове закончились бурильные работы, гномики отложили в стороны молоты, в глазах прояснилось, и даже желание встать с пола появилось. Правда, сил пока еще не было…
— Кстати, ты лишил мою дочь невинности? — вопрос был задан настолько буднично, что я сначала угукнул, а уже потом задумался, спохватился, насторожился…
— Вот и отлично. Свое предназначение ты выполнил, так что самое время тебе исчезнуть. Не хочу, чтобы у моей дочери были из-за тебя проблемы с подругой. А на тебя уже есть желающие. Молодой мальчик с красным контрактом — очень востребованный товар. Думаю, Евгеника прячет документы где-то здесь, верно? — и дама вновь вплыла в комнату, обогнула меня, задев подолом своего платья, и распахнула секретер. — Да, очень предсказуемо, — констатировала она через некоторое время, очевидно найдя то, что искала.
Правда, я уже был у двери и, несмотря на слабость и все еще побаливающую голову, умудрился быстро сбежать по лестнице, выскочить на улицу и не сразу упасть на землю от боли, когда в голове снова что-то взорвалось, а медленно двинуться вдоль дома, по стеночке, на ощупь… Стараясь не заорать…
— Быстро в машину, — голос Эмиля прозвучал откуда-то из тумана, но я успел занырнуть в этот туман… и только потом отрубиться.
Евгеника:
Мы уже подъезжали к дому, когда оттуда, пошатываясь и держась за голову, выскочил Слава. Судя по взгляду, нас он не видел, потому что побрел почему-то налево, практически по газону. Ворот там не было, но зато была калитка для садовника, чтобы он мог быстро переходить с участка на участок, то есть от нас — к соседям. Эмиль затормозил, выскочил, добежал до этой калитки, распахнул ее настежь… А я, внимательно следя за Славой, внезапно сообразила, что с ним, и нажала отмену у себя на браслете. Интересно, кто… Да в сущности, никто, кроме нас двоих… Уф! Троих… Ну конечно, Азалия!..
Тут я услышала, как матерится Эмиль, выскочила и помогла ему затащить Славу в машину.
— Мне надо сходить разобраться, — объявила я, едва сдерживаясь, чтобы вести себя более-менее прилично, а не подкинуть другу несколько новых матерных выражений, о которых он мог не знать. — А ты отъезжай подальше и жди… Я тут кое-кому волосы повыдергиваю…
— Евгеника, знакомство с этим иномирцем влияет на тебя не в лучшую сторону! Ты становишься слишком агрессивной, — Эмиль кривовато ухмыльнулся, давая понять, что вроде как пошутил. Но на самом деле в каждой шутке… и он прав, мне раньше даже в голову такая мысль не пришла бы, тем более в отношении лучшей подруги. А сейчас прямо вот руки чесались вцепиться ей в волосы и дернуть как следует, чтобы у нее так же голова заболела!.. Стерва!..
— Я просто хочу достойно ответить агрессору, — буркнула я, одернула юбку, которую надела по случаю выхода в институт, и направилась в сторону дома. Сейчас кому-то очень не поздоровится!.. Очень!..
Глава 23
Евгеника:
Поднимаясь по лестнице, я едва не столкнулась с мамой, которая явно вышла из моей комнаты.
— А где Азалия? — я была так зла, что про элементарную вежливость позабыла.
— И я рада тебя видеть, — мама ненавязчиво ткнула меня носом, и я почувствовала, как вспыхнули щеки. — А твоя подруга заглянула, увидела, что тебя нет, и ушла. Зато твой отброс куда-то сбежал… Он у тебя совсем дикий, так что я отдам его…
— Нет! — у меня в голове даже еще не успела оформиться осознанная связка между маминым ответом про Азалию, которая уже ушла, оказывается, маминым посещением моей комнаты и побегом Славы из дома. А решительное «Не-е-ет!» уже вылетело…
— Он мой! — тут я заметила, что у матери в руках какие-то бумаги. Очень знакомые мне бумаги. — И отдай документы на Вячеслава, пожалуйста.
Сама не понимаю, что на меня нашло! Я двадцать два года не перечила матери ни в чем. Ни в чем настолько крупном, очень крупном… И тут у меня прямо внутри все забурлило от злости. Решила она избавиться, без меня!..
— Недолгое общение с этим молодым человеком сильно тебя изменило! — мама почти дословно повторила слова Эмиля. Ее глаза сузились, взгляд стал разочарованным, а голос — прохладным. — Это женщина должна положительно влиять на мужчин, заставляя их меняться в лучшую сторону. А раз начала изменяться ты, значит, этот отброс сильнее тебя и его надо отдать более достойной. Ты пока до него не доросла… И я, кажется, понимаю, почему вы до сих пор с Эмилем просто дружите — он тоже считает тебя недостойной…
Вот это мама зря сказала! То есть сначала по мне словно катком проехалось и все внутри погасло, а потом я еще больше разозлилась. И пока мама изображала презрение, а может, и правда испытывала его по отношению ко мне, я взяла и выдернула из ее рук документы на Славу. Насилие, агрессия, неподчинение… Уф!
— Ты сама позволила мне его завести, так что теперь не тебе решать, нужен он мне или нет. Ты эту возможность упустила! — выдала я, глядя в расширившиеся от удивления глаза матери. — Пусть твоя более достойная кандидатка сама ищет подходящего… — у меня почему-то язык не повернулся назвать Вячеслава отбросом, зато, сопоставив услышанное от матери про появление Азалии, дикое поведение моего подопечного и то, в каком состоянии он выбежал из дома, я протянула руку ладонью вверх и спокойным уверенным голосом произнесла: — Верни мне пульт для управления чипом. Пожалуйста.
— Я позволила, но я же могу и запретить, — тоже спокойно ответила мама, и в ее взгляде сверкнуло ожидание, как будто мы в карты играем и следующий ход — мой.
Возмущаться тем, что в нашей семье подобное не принято, мне показалось слишком по-детски. Хотя и правда не принято.
— Использование подобного способа, через отмену уже выданных разрешений, является признанием собственной слабости, мама, — гордо заявила я в приливе адреналинового вдохновения. — Ты признаешь, что не можешь конкурировать с Вячеславом в его влиянии на меня, и поэтому пытаешься от него избавиться как от более сильного противника. Причем избавиться втихую, в мое отсутствие. Это тоже признание слабости… И как, по-твоему, я должна развиваться? Рядом со мной нет никого более достойного, чем ты, а ты оказалась не готова принять вызов и навязываешь мне очень неудачный пример решения проблемы. Вместо того чтобы учиться противостоять чужому влиянию, ты предлагаешь мне просто спрятаться и выйти из игры.
Уф… Адреналин, однако, полезная штука!
— Если этот мужчина сильнее меня, значит, мне есть куда расти, чтобы выйти из-под его влияния и научиться влиять на него, — закончила я свою пафосную речь.
Мама ухмыльнулась, опасно-предупреждающе, так, что мне стало очень не по себе, но браслет со встроенным пультом положила мне на ладонь.
— Что ж, у тебя есть время до окончания диплома. Удиви меня… Но если ты так и останешься под влиянием этого мальчишки, то я безо всякого угрызения совести лишу тебя права выбора мужа, выдав тебе того, кого посчитаю нужным.
— Ты рискнешь сделать несчастным кого-то из сыновей своих подруг? — я сжала в ладони браслет и с вызовом уставилась на мать. Сегодня какой-то странный день… Сутки… Странные какие-то… Вторые сутки. Уф!..
— Надеюсь, ты понимаешь, что только что бросила мне вызов? Значит, не станешь отыгрываться на ни в чем не повинном юноше, если проиграешь. Это будет очень трусливо — мстить более слабому за то, что не смогла противостоять более сильному. Надеюсь, твоего внутреннего достоинства, самоуважения и воспитания хватит, чтобы вести себя со своим будущим мужем предельно вежливо. Ведь он потом станет отцом твоих детей и будет помогать твоему отцу в семейном бизнесе. Так что или выигрывай, или морально настраивайся на принятие проигрыша с честью. Как и положено женщине, тем более из приличной семьи.
Спрашивать мать, что для нее будет засчитано как выигрыш, я не стала, рванула прочь, пробежалась по двору, выбежала за забор… Так, меня в машине ждут двое мужчин, но мне ужасно… ужасно нужно выплеснуть агрессию, накопившуюся внутри. Успокоиться и взять ее под контроль не получится… Я прямо чувствую, как она бурлит внутри меня, пенится и закипает!..
Пришлось затормозить и потопать ногами, потом попрыгать, потом…
— Разминаешься? — Эмиль появился как-то очень неожиданно, я оказалась не готова к его появлению, потому что легче мне не стало. Злость все равно металась во мне, ища выход, и тут я вспомнила прекрасный, чудесный способ, которым со мной поделился Вячеслав. Правда, его самого сейчас рядом не было, но зато был Эм…
Уф!.. Может, он и правда считает меня недостойной для роли его жены? Да какая разница! Он мой друг и должен спасать меня от дурных поступков, а я еще немного — и сорвусь, потому что все плохо!..
Все! Даже подруга, похоже, предала, потому что как иначе у матери оказался пульт?! И мать тоже… чуть не отняла у меня Славу!.. И… Слушать о том, что я недостойна Эмиля, мне было неприятно, но еще неприятнее думать, что он и правда может так считать!.. И…
Короче, я обняла своего друга детства за шею, притянула к себе и поцеловала!.. С силой, крепко-крепко, буквально впиваясь в губы, агрессивно и жадно, выплескивая всю злость и страх.
Но, почувствовав, что мне отвечают, осторожно приобняв при этом за талию, и встретившись со слегка растерянным взглядом бедного парня, я поняла — мама ошибалась!.. Очень сильно ошибалась!.. А еще — Эмиль почти не умеет целоваться, в отличие от Славы… А еще — что он очень нежный, робкий, но при этом такой… такой довольный… и мой!.. Потому что ни один мужчина не станет так горячо целовать в ответ женщину, которая ему совсем-совсем безразлична и недостойна… Только что же нам с ним теперь делать?!
Глава 24
Вячеслав:
В себя я пришел в машине, в гордом одиночестве. Машина, к счастью, была знакомая, так что какое-то время я тихо сидел, стараясь не шевелиться. Реально казалось, что одно неловкое движение — и боль вернется, а мозги вытекут через уши.