На очередном повороте принц оглянулся по сторонам и заметил:
— Тех, кто хочет приблизиться к замку бесшумно, ждет горькое разочарование. От такого грохота никакой самый предусмотрительный враг врасплох не застанет. Обмотать тряпками копыта не получится тоже — кони будут скользить по замерзшей дороге. Но у меня возникло препротивное чувство, что за нами наблюдают и не с добрыми намерениями. Не нравится мне это. На вас кольчуга?
Элдормен кивнул и заметил:
— Если будут целить в голову, кольчуга не поможет. Зря мы поехали без охраны. И почему я поддался на ваше безрассудство?
Принц угрюмо возразил:
— Что сделают вооруженные мечами воины против арбалетных болтов? Да ничего! Для прикрытия нужны железные щиты, а мы с ними не ездим, слишком уж они тяжелы. Самое противное — мы здесь как на ладони. Перестрелять нас с любой окрестной скалы легче, чем кроликов в чистом поле. Давайте-ка лучше поспешим и уйдем с открытого пространства. Вряд ли нас попытаются убить в замке.
— Если это дело рук Герта, то вполне возможно, что он попытается нас достать и в замке, — глава тайного королевского сыска нервно оглядывался вокруг, нутром чувствуя чужой пристальный взгляд. В отличие от принца он не привык к покушениям. К тому же с ним всегда была его охрана.
Прищурившись, Торрен внимательно осматривал окрестные скалы. Покрытые слепящим снежным покрывалом, они безмолвно возвышались вокруг. Ничего опасного на них не наблюдалось.
Но принц привык доверять своему чутью. Он и выжил только благодаря ему. Пережить столько покушений и не сгинуть можно было только благодаря покровительству богини удачи. Вот и сейчас он безмолвно взывал к своей божественной покровительнице.
— Не думаю, что Аверн настолько глуп, — ответил элдормену, прикрыв глаза рукой: от разглядывания заснеженных гор в них прыгали солнечные зайчики. — Если нападение здесь, в скалах, можно свалить на разбойников, то покушение в замке будет приравнено к государственной измене и уничтожит весь род Авернов. Погибнет и столь любезная его сердцу Амирель. И элдормесса Аверн. Неужто ему вовсе не жаль собственную мать?
— Хорошо, вы правы, давайте-ка поспешим, мой принц, — торопливо согласился с ним Ветте и пришпорил коня.
Спеша, пустили лошадей галопом. Снежная пыль вилась из-под копыт, снег, падавший весь день, мешал набрать скорость. Лошади быстро устали, но всадники нещадно их погоняли, спеша очутиться в безопасном месте.
Они вылетели на очередном повороте дороги — смертоносные арбалетные болты, не знающие пощады. Один вонзился в бок лошади, слегка оцарапав колено главы тайного королевского сыска, другой ударил в грудь принца, тут же отскочив от предусмотрительно надетой им кольчуги.
Принц задохнулся от острой боли, но поводья не выпустил. Схватил за поводья вставшую на дыбы от боли лошадь растерявшегося элдормена и заставил скакать за собой. Им навстречу понеслись еще два болта.
Один пролетел мимо, но второй снова угодил в принца и снова в грудь, почти в то же место, что и предыдущий. Боль была нестерпимой, но Торрен сжал зубы и как можно сильнее втянул голову в плечи. Если следующий болт попадет в шею или голову, это верная смерть. Умирать он не хотел.
— Их всего двое! — крикнул элдормен, прижимаясь к шее раненой лошади. — Если б знать, где они засели…
Но выяснять это было некогда, да и бесполезно. Чтоб они, безоружные, могли сделать с арбалетчиками, даже если б и знали, где те устроили засаду? Еще один болт просвистел рядом с головой Ветте, сняв с него шляпу. Другой задел лошадь принца, заставив ее болезненно заржать и сбиться с ноги.
— Скорее! За новым поворотом им нас не достать! — принц проговорил это свистящим шепотом из-за резкой боли в груди, но элдормен его услышал.
Они доскакали до поворота, где обстрел и в самом деле прекратился. Лошади сбавили шаг и, тяжело дыша, минут через десять мелкой трусцой добрались до решетки, отгораживающей мост от дороги. Мост был опущен, значит, Аверн в их распоряжение не вмешался, что их изрядно порадовало. Ждать еще и здесь, когда их впустят в замок, не было сил.
Решетку при их появлении тотчас открыли. Заехав на предмостную площадь, принц полузадушено приказал:
— Собрать всю мою охрану, немедленно! И новую лошадь мне! И лучших стрелков из стражников королевского сыска! Живее!
Элдормен Ветте с трудом спустился с истекающей кровью лошади и, прихрамывая, подошел к Торрену.
— Нерр, вы ранены, вас должен осмотреть лекарь. К тому же вы не имеете права рисковать собой. Пусть стражники едут без вас.
Не слушая его, принц кивком подозвал к себе своего сенешаля:
— Захватите тяжелые двухзарядные арбалеты. Стрелять придется далеко и высоко. — И уже элдормену: — Я видел, где они засели, заметил, когда они во второй раз меня достали. Нужно спешить, пока не удрали!
Элдормен взмолился:
— Я вижу, вас не остановить. Но наденьте хотя бы шлем! Я не хочу отвечать за вас перед королем!
Послушавшись мудрого совета, принц натянул на голову железный шлем одного из охранников замка. Пересел на свежего коня и помчался во главе своего отряда на поиски нападавших, чувствуя, как от боли мутнеет в глазах, и стискивал зубы, чтоб удержать уплывающее сознание.
Глава восьмая
Вцепившись в поводья и почти лежа на холке коня, принц кратко, с болезненным присвистом рассказал спутникам о засаде. Вдохнуть полной грудью он не мог, ушибы от арбалетных болтов болели все сильнее, но даже растереть грудь, чтоб хотя бы немного уменьшить боль, было невозможно из-за сжавшей грудь кольчуги.
На повороте приказал замедлить ход, отряд поскакал медленнее. На середине перегона остановился и кивком головы показал сенешалю на, казалось бы, пустой уступ на скале.
— Част, видишь, там снег несколько отличается от окружающего?
Присмотревшись, тот протянул руку к крутому склону.
— Вижу. Похоже на белые простыни на белом снегу. Не знаешь, куда смотреть, ни за что не заметишь. Но нам туда не забраться. Как они там очутились, да еще с тяжелыми арбалетами? А с такого расстояния достать до цели можно только тяжелыми арбалетами, легкие до дороги не достанут.
— Я думаю, они не залезли, а спустились. Воон с той вершины, — и принц показал наверх, на соседнюю скалу, нависавшую как раз над уступом. — Но ты прав — нам к ним не забраться. Они скинут наши веревки, даже если кошки и зацепятся за камни. Но мы можем их выкурить. Кто в отряде стреляет лучше всех?
— Гард и Мартин, — ответил сенешаль и, не дожидаясь приказа принца, скомандовал: — Гард и Мартин, сюда!
Стражники подъехали. Част указал на подозрительный снег и велел:
— Достаньте-ка его!
Стрелки враз ударили по выступу из тяжелых арбалетов. И тут же раздался крик: со скалы сорвался и упал в ущелье человек в белом балахоне.
— Он не один, бейте еще!
Стрелки выстрелили снова. После третьего выстрела стало видно, как на сероватом снегу расползается кровавое пятно.
— Мы его достали! — от радости сенешаль готов был прыгать, как мальчишка.
— Это не все, — принц возбужденно дернулся, заразившись его радостью, и тут же пошатнулся в седле, едва не потеряв сознание от пронзившей ребра боли. С трудом вдохнув воздух, согнулся, стараясь уменьшить боль. Продолжил уже еле слышно: — Нам нужно его оттуда как-то вытащить и допросить. Что это не простые разбойники, ясно. Это наемные убийцы. Но кто их подослал, нужно выяснить непременно.
Част кивнул.
— У меня есть парни, что умеют ползать по скалам, как ирбисы. И абордажные крюки с веревками у них всегда с собой. Эй, Мадир, Гарби и Леман, ко мне!
Получив приказ командира, воины раскрутили веревки над головами, забросили крюки на выступ и довольно быстро, страхуя друг друга, взобрались на опасный выступ. Обвязали веревками лежавшего там без сознания раненого и не слишком нежно спустили вниз.
Сенешаль первым подошел к нападавшему. Посмотрел в лицо и брезгливо поморщился.
— Что за мерзкая рожа! Настоящий урод! Никогда таких не видел. Ему бы на ярмарках людей пугать, цены б ему среди циркачей не было. Но остановите ему кровь и перевяжите голову, а то мы его до замка не довезем, и допрашивать будет некого.
Принц спускаться с лошади, чтоб посмотреть на пойманного, не стал. От боли он уже с трудом удерживался в седле, разум то и дело мутился, и единственной здравой мыслью было поскорее добраться до замка, снять кольчугу и вздохнуть полной грудью.
Через полчаса, во время которых Торрен несколько раз был на грани потери сознания, отряд с пленником, перекинутым поперек седла на лошади одного из самых легких всадников, вернулся обратно. Сползая с лошади на площади перед донжоном, принц был вынужден крепко сжать зубы, чтоб не застонать. Но под встревоженными взглядами стражников горделиво расправил плечи и твердой поступью вошел в замок.
Обеспокоенный глава тайного королевского сыска с нетерпением ожидал его в холле. Рядом с ним стоял низенький человек в зеленой хламиде.
«Целитель!» — с облегчением подумал принц, понимая, что долго не продержится.
— А вот и наш герой! — элдормен шагнул к принцу и подставил плечо. — Обопритесь на меня, ваше высочество, — еле слышно предложил он. — Вы слишком бледны.
Принц послушно положил руку на подставленное плечо.
— Вы вовремя, элдормен. Еще немного, и я растянулся бы посреди коридора. Величия бы мне это точно не добавило, — он еще нашел в себе силы пошутить.
Они добрели до бирюзовых покоев. Сняв с принца плащ и тунику, глава тайного сыска помог ему освободиться от кольчуги и нижней рубахи. И болезненно закусил губу, увидев страшные кровоподтеки во всю грудь.
Уложив раненого на кровать, велел осмотреть его целителю. Тот бесстрастно, будто каждый день лечил ушибы от арбалетных болтов, проверил ребра принца, ощупывая каждое из них. Когда он задевал кровоподтеки, боль была такая, что принц стонал в голос, не в силах сдержаться.
В полубреду вспомнилось красивое лицо Агусты. Если ей после рокового удара в живот было так же больно, как ему сейчас, то как же ему ее жаль! Но все равно она сама виновата в своей смерти. Могла бы и вовремя принять изгоняющее плод зелье, что приготовил для нее придворный лекарь. Но нет, она решила проверить на прочность принца! Вот и проверила, так что винить теперь некого.
Видимо, последние слова он невольно произнес вслух, потому что Ветте утешил его в полный голос:
— Что сделано, то сделано. Ничего уже не поправить. Да и надо ли? Теперь у вас одна задача: как можно быстрее выздороветь. А я займусь пленником.
Он ушел, а Торрен, вытерпев все положенные в таком случае припарки и выпив отвратительного вкуса обезболивающую настойку, уснул.
Спустившись вниз, в подземелье, где в темнице на соломенном тюфяке валялся раненный пленник, глава тайного королевского сыска велел зажечь висевший у входа масляный фонарь. Сел на стул напротив пришедшего в себя уродливого мужчины с перетянутой окровавленной тряпкой головой, спросил:
— Кто ты?
Тот промолчал. Молчание было до того надменным, что элдормен от всей души расхохотался.
— Ты что, всерьез думаешь, что сможешь утаить от меня имя своего хозяина? Ты так глуп? Или наивен? Поверь мне, я за бытность свою главой тайного сыска развязал не сотни — тысячи языков! И мне вовсе не надо прибегать к пыткам или угрозам. Мои гм… собеседники все рассказывали мне сами! Так что решай, расскажешь ты мне все, что знаешь, добровольно или я прибегну к своим методам. Так что ты решил?
Пленник с ненавистью посмотрел на Ветте и упрямо сжал губы, горделиво задрав подбородок.
— Что ж, будет даже интересно посмотреть, как быстро я тебя расколю, — глава тайного королевского сыска ничуть не сомневался в своих возможностях.
Вынув из кармана висевший на цепочке отполированный до зеркального блеска золотой диск, он приказал пленнику:
— Смотри сюда! — и принялся качать диск перед его лицом.
Тот с усмешкой принялся водить глазами туда-сюда вслед за маятником. Постепенно глаза у него потускнели, подернулись пленкой, и элдормен задал первый вопрос:
— Кто ты?
— Я Бен, слуга элдормена Аверна, — ответил не осознававший свои действия мужчина.
— Это он послал тебя убить нас? — глава тайного королевского сыска больше не сомневался в своих выводах.
Но зачем родственнику так рисковать, уничтожая любимца короля и главу собственного рода? Ведь после этого он был бы непременно казнен, причем вместе со всеми своими родственниками. На что он надеялся?
— Да! — последовал глухой ответ.
— Почему? — этот вопрос волновал Ветте больше всего. Нелогичность действий Герта была настолько неожиданной и странной, что вывод напрашивался сам собой — колдунья его все-таки опоила какой-то дрянью.
— Он сказал, что вы приехали для того, чтоб отобрать у него жизнь.
— Жизнь — это та девка, что он притащил из города? — не спросил, а выплюнул глава тайного королевского сыска.
— Да.
Ветте решился. Если Герт настолько его ненавидит, что решил обречь на смерть, пусть и под влиянием заклятья, то грех этим случаем не воспользоваться.
— Хорошо. Живи пока. Я пришлю к тебе лекаря. Ты должен будешь дать показания перед королем. И тогда род Аверн будет уничтожен, а его состояние перейдет к старшей ветви рода, то есть ко мне. Так что это неплохая плата за царапину на моем колене.
Глава тайного королевского сыска вышел из темницы. Нашел лекаря, велел тому идти к пленнику и заняться его головой. Заглянул к беспокойно спящему принцу, что-то прикинул и пошел в свои покои.
Едва он с удобством улегся на мягком ложе, подложив валик под раненое колено, и устало прикрыл глаза, собираясь передохнуть после сумасшедшего дня, в покои заглянул испуганный лекарь.
— Элдормен, ваш пленник мертв!
Ветте выругался самым неподобающим образом, но вставать не спешил, боясь побеспокоить больную ногу.
— Что случилось? Когда я уходил, он был очень даже жив.
Лекарь доложил, все еще нервно поеживаясь от увиденного:
— Он на моих глазах разбил свою голову о каменную стену, бросившись на нее с разбега. Сказал, что предал своего господина и больше не хочет жить.
Глава тайного королевского сыска завистливо присвистнул.
— Есть же еще верные слуги. Мне бы таких!
— Элдормен Аверн спас его от побивания камнями, — лекарь никак не мог успокоиться и говорил подрагивающим тонким голоском. Прежде на его глазах никто самоубийств не совершал, да еще таким ужасным способом. — Бен утащил курицу в одной из деревень элдормена, крестьяне присудили его к смерти.
— Похоже, он был слишком голоден, чтоб думать о последствиях, — глава тайного королевского сыска не раз видел подобные случаи. — Но теперь его поведение вполне понятно. Такие люди умеют быть благодарными. — И равнодушно приказал: — Велите где-нибудь закопать труп. Или просто сбросьте его в море. К утру от этого бедняги ничего не останется.
Скривившись, лекарь отправился выполнять распоряжение, но по дороге передумал. Бен был неприятным человеком, но верным слугой. И не заслужил участи быть сожранным рыбами без похоронного обряда, как жалкий бродяга.
Пошел к своему господину в башню, поведал о случившемся. После проклятий, посланных Аверном на голову старшего родственника, получил другое указание: похоронить верного Бена на родовом кладбище, в части для доверенных слуг. Передав приказ мажордому, лекарь предупредил его, чтоб не болтал, все-таки глава тайного королевского сыска не из тех, кому можно безнаказанно прекословить.
В это время элдормен Ветте обдумывал, как ему поступить. Вышагивая по своим покоям, он проговаривал мысли вслух, вслушиваясь в их звучание и оценивая смысл:
— После смерти этого слишком верного придурка мне сложно будет обвинять собственного младшего родственника в организации покушения на меня. Перед королем будет только мое слово и слово Аверна. Конечно, король поверит мне, но как я буду оправдываться перед остальными дворянами, прекрасно знающими, кому отойдут земли рода Аверн после казни его главы? Подколок и насмешек не избежать. Ладно, пусть уж лучше все остается так, как есть. — Досадливо поморщившись, успокоил сам себя: — Не так мне и нужен этот маленький городишко с разрушающимся древним замком. Хлопот от них больше, чем прибыли.