— Так, это уже интересно, — заметил Влад. — Полгода назад, незадолго до расставания Аси и Шилова ты приезжал к нему и клал в почтовый ящик конверт.
Илья немного похлопал глазами, потом задумался.
— Было дело, — сказал осторожно.
— Что было в конверте?
— Документы. Шилов уехал в Финку и попросил забросить документы ему в почтовый ящик. Он ночью должен был вернуться, а с утра они были ему нужны.
— Какие документы? — выспрашивал Влад.
— Как раз для отмыва денег, — устало пояснил брат. — Вы можете объяснить, что происходит?
Мы с Владом переглянулись. Ситуация складывалась странная. То, что запись сохранили именно из-за Ильи, сомнений не было, но если там только документы, зачем она нужна? Чертовщина какая-то.
— Кто-то прислал мне предупреждение, — устало сказала я. — На наших с Андреем фотографиях была надпись о том, что Андрей меня погубит. А в ячейке мы нашли видеозапись из парадной, где ты кладешь в почтовый ящик конверт.
— И решили, что это я? — удивился Илья. — Но зачем?
— Не ты ли сам говорил, что не хотел, чтобы Ася была с Шиловым, — подал голос Влад.
— Мы думали, что ты мог что-то узнать, но боясь Андрея, решил предупредить меня таким образом.
— Но ведь это было давно, — нахмурился Илья.
— Я нашла фотографии только сейчас.
Мы замолчали, думая каждый о своем. А может, все думали об одном и том же. Я понимала, что яснее не стало. Мой брат оказался связан с происходящим только косвенно. И теперь надежды опять начали таять. Разгадка удалилась на неопределенное расстояние.
Влад поднялся, мы вскочили следом.
— Значит так, — сказал он, — ты едешь домой и молчишь о нашей встрече. Это нужно не для меня, для Аси. Пока ее не связали со мной, она в безопасности.
Брат нехотя кивнул.
— Помнишь, что я говорил тебе тогда? — спросил вдруг Илья и добавил: — Учти, ничего не изменилось.
— Учту, — ответил Влад, а я снова нахмурилась.
Но почему-то промолчала.
Мы сели в машину и уехали первыми. Мчали по темному городу среди всполохов света.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросила я, наконец. Влад качнул головой.
— Я думал, твой брат завязан в убийстве Шилова. Но теперь в этом сомневаюсь.
— Он не той породы.
Влад усмехнулся.
— Если не он принес фотографии, то кто? — задал вслух вопрос, который теперь постоянно витал в воздухе. — И зачем Шилов хранил эту запись?
Я пожала плечами, а потом вдруг спросила:
— О каком разговоре между вами говорил Илья?
Влад бросил на меня быстрый взгляд. Помолчав, усмехнулся, качая головой.
— Это не имеет значения, — ответил холодно. Я отвернулась к окну, догадываясь, что речь шла о событиях тринадцатилетней давности.
Когда мы вошли домой, Влад, быстро раздевшись, прошел в гостиную. Я медленно стягивала платок и шапку, вешала куртку, снимала ботинки. Навалилась странная усталость, задумчивая и давящая.
Влад выглянул из гостиной:
— Ась, иди ко мне.
Я поняла, что он имел в виду гостиную, а не себя самого, но прозвучало это так, что я замерла. И Влад сам понял это.
Вздохнув, добавил:
— Я хотел сказать, иди сюда.
И ушел. Надо же, кажется, и ему бывает неловко.
Я прошла и села в кресло, Влад плюхнулся на диван.
— Я думаю, мы изначально мыслим неверно, — сказал мне, я вздернула брови. — Шилов спрятал бумаги, и их ищут. Это факт. Он сделал тебя основной наследницей, чтобы отвести удар от матери, но еще, я в этом уверен, потому что ты могла найти эти бумаги. Точнее, можешь. Он оставил тебе подсказки, Ась, понимаешь?
— Не совсем, — сказала я честно.
Влад перегнулся вперед, опираясь локтями на колени.
— Фотографии, запись с твоим братом, документы из ячейки — что-то из этого, а может, и все должно помочь нам. Между ними есть связь, и когда мы ее найдем, найдем и сами бумаги.
Я задумчиво вздернула брови, качая головой. Мысль на первый взгляд показалась фантастической.
— Но какой в этом смысл? — задала вопрос. — Если в фотографиях подсказка, это значит, что все тянется давно, ведь их прислали после дня рождения Артема…
— С чего ты взяла? Если это не твой брат, как он уверяет, то мы не можем знать, когда их прислали.
И тут выпрямился от какой-то мысли, пришедшей в голову.
— Что? — спросила я.
Влад встал, прошелся по гостиной, а потом замер возле моего кресла. Наклонился, поставив ладони на подлокотники.
— А что, если никто их не присылал? — задал вопрос. Я уставилась в изумлении. — Что, если сам Шилов распечатал фотографии и оставил их в книге?
Я открыла рот от удивления. Такая мысль в голову мне точно не приходила. Но в принципе, если отбросить мотивы, такое могло быть. Фотографии ему Люда высылала, а запись про камеры в ежедневнике могла относиться как раз к моменту с Ильей. Я просто неправильно соотнесла данные. И не зря же фотографии лежали именно в Кортасаре? Единственной книге, которую я ему подарила.
Я тряхнула головой. Если так думать, можно вселенский заговор составить. Подняла глаза на Влада, который по-прежнему нависал надо мной. Он вопросительно вздернул брови.
— Но… — я помолчала, подбирая слова. — Но ведь он не мог знать, что умрет… Я хочу сказать, может, и была опасность, но это же глупо устраивать подобное…
— Почему? Если бы его не убили, ты бы так и жила себе спокойно.
— Но почему я? И какой вообще в этом смысл? Почему просто не отдать бумаги кому-то на хранение? Ну или даже всплывут они после его смерти, да уже какая разница?
Я так разволновалась, что говоря это, подалась вперед, не осознав, что Влад так близко. И застыла лицом к его лицу. И самое дерьмовое, что мне в тот же момент стало наплевать и на Шилова, и на компромат, и на то, что меня могут убить.
А внутри все замерло и сжалось от отчаянного желания погладить его щеку и коснуться губами губ. Ну почему он не отстранится? Почему мучает меня этой невозможной близостью, от которой нет ни одного шанса отказаться? Почему смотрит так, как будто ему тоже не все равно?
Наши лица становились все ближе, я уже чувствовала его дыхание, и когда губы почти соприкоснулись, Влад вдруг сказал:
— Тогда, тринадцать лет назад, твой брат сказал, что если я тебя еще раз обижу, он меня убьет.
Я окаменела на мгновенье и уже хотела резко отстраниться, но не успела, потому что Влад уткнулся мне лбом в плечо. Воздух вокруг мигом потяжелел, я закрыла глаза. Влад, потершись лбом о мое плечо, поднял голову и прижался губами к уху.
— Я обещал ему, Ась. Не мог не обещать. Потому что один раз я тебя уже обидел.
Я почувствовала, как задрожали губы, а глаза защипало от подступающих слез.
— И больше не хочу этого делать.
Он опустился на колени на пол и обнял меня за талию, уткнувшись лбом в грудь. И я не выдержала, прижалась к нему, обхватывая, зарываясь носом в волосы. Я всегда ему проигрывала. Всегда. И даже если сейчас так суждено, я все равно готова пойти в эту битву.
Я взяла его лицо в ладони, заставляя посмотреть на меня. Слезы в глазах, но теперь уже плевать.
— Я знаю, что ты меня не любишь, — сказала шепотом, видя, как изменился его взгляд, добавила: — И знаю, что ты любишь другую. Но сейчас мне все равно.
Слезы тонкими дорожками потекли по щекам, и Влад выпрямился, обхватив мое лицо ладонями, поцеловал слезинки. Покатились новые, и он поцеловал их. А я сидела и не могла удержать слез. И Влад целовал и целовал их, пока я не потянулась к нему сама. Поцелуй вышел нежным, даже каким-то трепетным. Я целовала его солёные губы и чувствовала себя самой счастливой на свете, потому что знала: вот прямо сейчас, в этот момент, Влад мой.
Он поднялся с колен, подхватив меня под попу, понёс в свою комнату. Уложил на кровать, оказавшись сверху, замер, разглядывая мое лицо, нежно гладя пальцами скулу. Смотрел так задумчиво и серьезно, что поневоле екнуло сердце. Но потом Влад снова начал целовать меня, и все вокруг перестало иметь значение. Глупое сердце, оно так хотело любви, что снова позволило себя обмануть.
Глава 14 Влад
Я лежал и смотрел на то, как она спит у меня на плече. Странно, прошло столько лет, а я сразу вспомнил, что испытывал тогда в такие минуты. Как так же лежал и смотрел на ее расслабленное лицо, которое даже во сне трогала улыбка, и чувствовал, что она создана для меня. Как идеально Ася лежит, утыкаясь носом мне в шею, словно нас вылепили вместе, а потом зачем-то разделили.
И сейчас она спала также, а я лежал и смотрел на неё. Она совсем не изменилась. Лёгкие морщинки у глаз почти незаметны, и кажется, не было этих лет. Но я знал, когда она откроет глаза, это ощущение пройдёт. Потому что в них нет уже той девчонки с распахнутым миру сердцем. В них Ася, напуганная, закрытая, заполненная болью на восемьдесят процентов себя.
И немалая вина за это лежит на мне.
Я вздохнул, закрывая глаза и невольно переносясь в прошлое. В тот день, когда я спасовал перед судьбой и проиграл все, что имел.
Я приезжаю в Питер на два дня, но все мои мысли только в Комарово, вокруг Аси. Мне физически тяжело находиться без неё. Я звоню ей, когда въезжаю в город, когда приезжаю домой. Прощаюсь, заходя в квартиру, отец стоит в прихожей, прислушиваясь к разговору.
— Ася? — задаёт вопрос, когда я вешаю трубку.
Киваю, витая мыслями где-то далеко. Стянув кеды, топаю в кухню. Матери нет, и я роюсь в холодильнике, ища что-нибудь пожрать.
Отец садится за стол, наблюдая, как я ем холодные котлеты.
— Что? — спрашиваю его.
— Сын, ты же понимаешь, что у вас с Асей несерьёзно?
— В смысле? — хмурюсь я.
Ну да, отцу сложно поверить в то, что я вдруг в двадцать один год понял, что другие мне не нужны. А я и правда понял. Мне никто кроме Аси не нужен. После лета мы можем снять квартиру и начать жить вместе. Я окончу институт и начну зарабатывать. Отец наверняка поможет с деньгами, так что не пропадём.
Папа барабанит пальцами по столу, и мне не нравится его озабоченный вид.
— Ася, конечно, хорошая девушка, но она не для тебя, Влад.
— В смысле? — снова выдаю я те же слова.
— В смысле, что ты можешь с ней развлекаться, но не более того.
Я откладываю котлеты в сторону и смотрю на него непонимающе.
— Пап, у нас вообще-то все серьезно. Я хочу с ней жить начать.
— Глупость какая-то, — раздраженно кидает он. — Вы знакомы два месяца. И в любом случае, это не вариант.
— Не вариант? А что вариант?
Отец немного мнётся, но произносит:
— В моих планах женить тебя с выгодой. Какая-нибудь дочка банкира, бизнесмена. Чтобы приумножить капитал.
Он смотрит на меня таким ясным взглядом, словно то, что он говорит, это простые истины, которые понимает каждый школьник. В принципе я могу его понять. Это разумно, и я даже мог бы согласиться когда-то. Но не теперь.
— Отец, — говорю, уверенный, что он меня поймёт. — Я люблю Асю и если женюсь, то на ней.
Я вдруг понимаю, что впервые говорю о своих чувствах к Асе, и не ей, а вот в такой нелепой ситуации. А может именно она и помогла понять?
Папа на эти слова вздыхает, качая головой.
— Ты не понял, Влад. Это не пожелание и не предложение. Ты можешь встречаться с этой девушкой, сколько угодно, только имей в виду, когда мне надо будет, ты женишься на той, на которой я скажу.
Я непроизвольно сжимаю руки в кулаки. Тяжело вздыхаю, пытаясь унять стук в висках.
— Нет, — говорю резко и иду к выходу из кухни. Отец успевает встать и схватить меня за руку. Пытаюсь вырваться, но он пихает меня к стене, не церемонясь, я сильно прикладываюсь плечом и морщусь от боли.
— Да, — говорит спокойно, глядя на меня. — Я не для того вкалываю сейчас, чтобы ты потом все просрал. Запоминай, Влад, хочешь трахать свою подружку, пожалуйста. Только тогда забудь о том, что я тебя обеспечиваю. Останешься без денег, может, и поймешь, что рай в шалаше не так уж и прекрасен.
Он делает шаг назад, освобождая мне дорогу, я влетаю в свою комнату и пинаю кулаками в шкаф, пока не разбиваю костяшки пальцев. Сука! У нас никогда не было теплых отношений, но я его уважал. А сейчас… Нет, вот ведь подлый поступок, пытается напугать меня, перекрыв денежный поток. Падаю на кровать и некоторое время пялюсь в потолок, остывая. Наконец, голова включается. Отца я знаю, он слов на ветер не бросает, и если сказал, что лишит денег, значит, так и будет. Может и машину отобрать, она же, блядь, на его бабки куплена!
И как нам быть с Асей? Квартиру сами мы сейчас не осилим, это понятно. Значит, будет пока жить отдельно. Аське еще учиться и учиться, а мне остался один год. Только если раньше я был уверен, что спокойно пойду работать к отцу, то теперь все сложнее. Я даже не уверен, что смогу как-то протянуть этот год. Сжимаю зубы и снова ударяю кулаком в стену. Я все равно не сдамся. Пошел он со своими планами на перспективу. Я не собираюсь жить по его правилам.
Вскочив, начинаю кидать шмотки в рюкзак. Не хочу ни секунды здесь оставаться, уеду в Комарово, к Асе. Даже забываю, что приехал по делам, похер, потом как-нибудь. Отец застает меня за сборами и смотрит, выгнув бровь.
— И долго ты протянешь без денег, Влад? — спрашивает насмешливо. Я не отвечаю, даже не смотрю в его сторону.
Слышу тяжелый вздох, потом папа проходит и садится в компьютерное кресло.
— Ну что в этой твоей Асе такого особенного, что ты на ней зациклился? — спрашивает наконец.
Я даже на мгновенье и впрямь задумываюсь на эту тему. И правда, что в ней особенного? Вроде бы ничего, просто я знаю, что сдохну без нее.
— Ладно, — продолжает он, — мы оба погорячились. Давай поговорим спокойно.
Я сажусь на край кровати, глядя на него исподлобья.
— У меня есть хороший знакомый в Англии. Мы начинаем совместный бизнес. Это большие перспективы. Если все срастется, я планирую со временем переехать туда всей семьей.
— И? — спрашиваю, потому что он замолкает.
— У моего партнера дочь твоего возраста.
Не успеваю ничего сказать, потому что он предупреждающе поднимает ладонь:
— Я тебя не тороплю. Нравится тебе твоя Ася, пожалуйста. Но что мешает познакомиться с этой девушкой? Сейчас ты молод и горяч, но неизвестно, будете ли вы вместе с твой Асей через пару лет. Да и в крайнем случае, любовниц никто не отменял. Снимешь ей квартиру, обеспечишь…
Все это звучит так мерзко, особенно мерзко от обыденности отцовского голоса. «Так все живут» — говорит его взгляд. И я вдруг думаю: он тоже? Кроме мамы пару раз в неделю навещает любовницу, которой снимает квартиру и дает денег за то, что она с ним спит?
Нет, я не идеален. Далеко не идеален. И наверняка наберется не один десяток девушек, которые считают меня козлом. Но все вот это невозможно просто применить к Асе. Я не то, что не могу представить, как предлагаю ей такое, я даже думать не могу сам об этом. Она не такая. И рядом с ней я тоже стал другим. Только до отца этого, кажется, не донести.
— Пап, — все же пытаюсь, говоря аккуратно, — мне это не подходит. Нам с Асей. Я не хочу такой жизни.
Мы сверлим друг друга взглядами, и я вижу, как в его глазах плавится что-то такое, что мне точно не понравится. Он не готов принять мой ответ.
— Подумай еще, — говорит все же, я только качаю головой. Спокойно и уверенно.
— Что ж, — отец складывает на груди руки, — вижу, ты уперся. Даже на деньги наплевал и на репутацию своей семьи.
— Пап…
— Ну на Асю-то тебе точно не плевать, я так понимаю? Что, если твоя девчонка вылетит из института?