— Узнай мне всю информацию о баре «Шот» на Белинского и о его владельцах.
Повесив трубку, посмотрел на меня:
— Ты понимаешь, Ась, что он давно что-то задумал?
Пожав плечами, я заметила:
— Возможно, он просто вспомнил об этом позже и использовал?
— Ну да, как и о фотографиях.
— И о видео.
Влад кивнул, усмехнувшись.
— Очень много совпадений, как считаешь?
— Я считаю, что ни хрена не понимаю, — вздохнула я.
— Давай посмотрим запись.
Мы просмотрели ее от начала и до конца и включили второй раз.
Пялились, пялились, потом я сказала:
— Единственное, что на этом видео есть: это дата в углу. Время постоянно меняется, его особенно не использовать. А вот дата статична.
— И что эта дата?
Я пожала плечами. Влад устало потер лицо.
— Какой-то тупик, — сказал все-таки.
— Может, съездим в бар? — предложила я. Он пожал плечами.
— Почему бы и нет.
— Тогда пойду надену свитер.
Я поднялась и направилась к выходу. И уже на пороге услышала слова Влада:
— Я запал на Цареву, потому что она напомнила мне тебя.
Я замерла, вдыхая, но воздух так и остался стоять в груди, спина одеревенела. Когда сердце сдавило, я все-таки выдохнула и обернулась.
Влад смотрел на меня исподлобья, положив локти на колени. Не зная, что сказать, я только качнула головой. Открыла рот. И что дальше? Спросить, а имеет ли это теперь какое-то значение? Но не успела сказать ничего, потому что он продолжил, отводя от меня взгляд.
— Не знаю, почему я так решил тогда. В ней было что-то такое… Искреннее, настоящее. Чего я не встречал после тебя ни разу. А еще у нее в глазах была боль. И когда она на меня смотрела, я видел твои глаза. И мне хотелось…
Он замолчал, глядя на свои ладони, усмехнувшись, продолжил:
— Хотелось сделать ее счастливой, потому что я вдруг поверил, что тогда мне станет легче. Что я хоть немного искуплю свою вину перед тобой. Только я не учел того, что Царева не хотела счастья. Она хотела, чтобы я ее уничтожил. И чем больше я старался сделать ее счастливой, тем больше она страдала. Это стало подобно наваждению, одержимости, от которой невозможно избавиться. Она убегала, я ловил. Ненавидел себя за то, что не могу сделать ее счастливой. И маниакально пытался выбить из Вики хоть одну искреннюю улыбку. Но это была просто насмешка судьбы. Когда она стояла тут, в кухне, испуганно глядя на меня… Боялась, что я ее просто коснусь… Я тогда понял, что нихуя я не создан для того, чтобы любить.
Он усмехнулся, посмотрев на меня в упор.
— Тебя я проебал, да к тому же разрушил тебе жизнь. И себе. Думал, мы с Викой сможем понять друг друга, помочь пережить боль. Но видимо, это мой удел.
Влад замолчал, поднявшись, прошел в кухню. С порога я его не видела, но слышала, как он гремит посудой. Я прижалась к дверному косяку лбом, пальцами вцепившись в него. Слезы катились из глаз против воли.
Я вдруг подумала: эту боль не пережить, не переварить. Она всегда будет стоять между нами. Мы не сможем перешагнуть через нее.
Развернувшись, тихо ушла в комнату, легла на кровать, обняв подушку, дала волю слезам. Думала, выплачусь, станет легче, но в какое-то мгновенье Влад оказался рядом, обнял, целуя и шепча:
— Ну чего ты, Ась? Не плачь. Слышишь?
А я не могла не плакать, потому что со всей остротой поняла: я все еще люблю его. И кажется, не перестану любить никогда.
Мы ехали в сторону бара в молчании. Я старалась не смотреть в сторону Влада, потому что даже взгляд вызывал во мне новую боль. Прятала нос в платок, намотанный на шею, и прикрывала глаза. Было решено на всякий случай соблюсти конспирацию, хотя по существу с нее мало толку. Но я была в черном парике и солнечных очках.
Больше всего меня удивляло в происходящем то, что нас до сих пор не раскрыли. Как бы нам ни везло, пусть даже обо мне не догадывались, но ведь интерес Влада, скорее всего, заметили? И тут меня накрыла мысль от которой все внутри похолодело. А что, если за нами просто ведут слежку? Ждут, пока мы выведем их к компромату, ничего не предпринимают, создавая иллюзию свободы для нас?
Я даже открыла рот, чтобы высказать эту мысль, но передумала. Неужто Влад сам об этом не догадывается? Ни за что не поверю. Возможно, он как-то нас обезопасил?
Я вдруг поняла, что даже толком не знаю, чем он занимается. Какое у него положение в обществе? Уместно ли будет задать такой вопрос сейчас?
Кинув на него взгляд, снова спешно отвернулась к окну. Не могу.
После его откровений и моих слез… Легче не стало, наоборот, стало только хуже… А в голове так и крутилось: он сожалел о том, что случилось тогда. И хотелось спросить: почему ты так поступил, Влад? Ведь если сожалел, это что-то для него значило?
Тряхнув головой, я тяжело вздохнула. Просто не думать об этом. Не думать, и все.
К счастью, у Влада зазвонил телефон. Выслушав собеседника, он бросил:
— Скинь мне на почту информацию. Спасибо.
И минут через пять, тормознув на обочине, уткнулся в телефон. Я молча ждала.
Наконец, Влад заговорил:
— Хозяин бара Шотт Людвиг Альбертович, ну и имечко. Интересно, каким боком бар относится к Шилову? Ну что, — он снова завел двигатель, — попробуем поболтать с этим Шоттом?
— Попробуем, — я пожала плечами, но все же спросила: — Думаешь, тебе стоит светиться там? Пока нам везет, но если этот Шотт тебя, например, узнает и соотнесет со мной… Могут быть неприятности.
— У тебя есть предложения?
Я снова пожала плечами.
— Может, я одна туда схожу?
Влад нахмурился, но ничего не ответил. Машину мы приткнули на приличном расстоянии и вскоре уже шли в сторону бара. Я вдыхала воздух, наблюдая за снующими людьми.
В центре жизнь всегда бурлит. И кажется, что не так уж все и плохо. Может, потому что от пестрящей толпы и вывесок мысли разбегаются, не давая сосредоточиться на себе и выгрызть собственный мозг.
— Значит так, — Влад тормознул около поворота на улицу Белинского. — В чем-то ты, может быть, и права. Сделаем так: я зайду первым, через пятнадцать минут ты. Надеюсь, тебя не успеют похитить за это время?
Он усмехнулся, хотя глаза оставались серьезными. А я вдруг подумала: тогда, в Комарово, все было наоборот. Он не так часто улыбался, но глаза словно светились.
Растянула губы, но Влад мне не поверил. Ну еще бы.
— Все будет хорошо, — добавила ему, и мы не спеша потопали в сторону бара.
Я заняла позицию в кафе напротив, заказала чай, но выпить не успела.
Почему-то напало волнение, вдруг мы правильно движемся на этот раз? Вдруг сейчас будет разгадка? Нацепив куртку, сделала пару шагов к выходу и почувствовала, как в кармане завибрировал телефон.
Влад, мелькнуло в голове, больше некому. Вытащив телефон, спешно открыла сообщения и застыла посередине зала. Номер был неизвестным, а текст во входящем сообщал:
«Не верь ему».
Я смотрела на экран, широко раскрыв глаза. Во рту пересохло, звуки пропали, ничего не осталось кроме этого текста. В себя я пришла, когда проходящий мимо официант чуть не сшиб меня.
— Простите, — молодой парень, улыбнувшись, побежал дальше, а я подняла взгляд.
Впереди, за стеклянной дверью, была видна дверь бара «Шот», где сидел сейчас Влад.
Только к ногам словно гири привязали, потому что я не могла сделать ни шага. Наконец, выдохнув, отступила назад, падая обратно за свой столик. Что это значит? Мой «не враг» знает, где я — это раз. А два? Шлет мне сообщения, предупреждая об опасности? Правда, номер уже другой, тот я выучила наизусть. А если это не он? Но кто? И как узнал номер?
Я потерла лицо руками. Если еще полчаса назад я чувствовала себя растерянной и запутавшейся, то теперь поняла, насколько же ошибалась тогда. Вот сейчас я реально не знаю, что делать. Верить тому, кто прислал смс, или верить… Владу?
Человеку, который обманул меня однажды, которого называют психом, и который идет к цели, невзирая на чувства окружающих? Ну о нем я хоть это знаю, не то, что о тайном благожелателе.
Я готова была заорать от бессилия, оттого, что не могла решить, что делать.
Телефон снова завибрировал, вздрогнув, я почувствовала, как заколотилось сердце, но на этот раз был действительно Влад.
«Ты где?» — гласило смс.
«Иду», — быстро набрала ответ, поднимаясь. Ладно, нужно просто взять себя в руки.
У меня есть небольшая фора, чтобы прийти в себя, ведь Влад сейчас будет в стороне.
И все-таки рядом. И именно от этого становилось теплее на душе, а вовсе не от того, что он, возможно, совсем мне не друг.
Я быстро перебежала на другую сторону улицы и потянула на себя ручку двери.
Бар выглядел точно так, как я его запомнила. И правда, мне тут нравилось. Словно его для меня делали — мелькнуло в голове. Влад занял удачную позицию, с его места просматривался и вход, и весь зал, включая дверь в помещение для персонала. Бросив на парня беглый взгляд, я направилась к барной стойке. Народу было немного, бармен мне улыбнулся, поинтересовавшись, чем может быть полезен.
— Простите, — я постаралась улыбнуться как можно дружелюбней. — Есть ли возможность увидеться с Людвигом Альбертовичем, хозяином заведения?
Паренек удивленно похлопал глазами, явно растерявшись.
— Знаете, это не в моей компетенции, — протянул мне, — я позову управляющего.
Он взял телефон и, набрав номер, попросил кого-то подойти в зал. Через пару минут распахнулась дверь для персонала, и показалась высокая блондинка лет тридцати, не красотка, но за собой следит и умеет подать. По крайней мере выглядит эффектно.
— Что такое, Гриш? — задала вопрос, кинув на меня взгляд.
— Девушка ищет Людвига Альбертовича, — указал он на меня. Блондинка перевела в мою сторону уже более заинтересованный взгляд, окинув с ног до головы, спросила:
— Вас как зовут?
Смысла выдумывать что-то я не видела.
— Ася Киреева, — ответила ей.
Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы увидеть, какую реакцию вызвало мое имя. Хотя девушка попыталась скрыть ее, быстро отвернувшись. И когда снова взглянула, выглядела уже спокойней.
Кивнув, пригласила следовать за ней, а я подумала: вот теперь мы точно на верном пути.
Мы пошли к двери, ведущей в коридор для персонала, а я думала, что все это чудно выглядит.
Вскоре мы оказались в небольшом кабинете, заваленном бумагами.
— Присаживайтесь, — девушка подвинула мне стул, а сама уселась за стол, сцепляя руки в замок. — Меня зовут Анна, я управляющая этого бара. Людвиг Альбертович проживает в Германии, — продолжила она, — и здесь появляется очень редко, только если требуется его присутствие для какого-то дела. Так что встретиться с ним у вас вряд ли получится, — я не успела ничего сказать, потому что женщина продолжила, чуть поколебавшись: — Вы… Вы ведь подруга Андрея… Станиславовича?
По ее взгляду и тому, как прозвучали слова, я безошибочно угадала, что связывали женщину с Шиловым не только деловые отношения. А вот откуда она знает обо мне? А Карина откуда узнала?
Все же кивнула в ответ, хмуро разглядывая.
— А вы его откуда знаете? — задала вопрос. Женщина, поколебавшись, сказала:
— Он здесь всем заправлял. По факту, баром занимался только Андрей… Станиславович, — ей явно было непривычно называть его по имени-отчеству, и я решила облегчить ее страдания.
— Мы давно расстались, и нас ничего не связывает. Так что если у вас с ним что-то было, мне совершенно это безразлично.
Она посмотрела с удивлением. Я бы даже сказала, с большим удивлением.
— Простите, — словно опомнилась, отводя взгляд, — просто… Я тут с открытия, и… Андрей, он ведь постоянно твердил про вас. Вы тогда еще были вместе. И… — Анна старательно подбирала слова. — Ну знаете, он говорил, что придумал этот бар для вас. Что хочет потом подарить его вам. И… все здесь оформлял, ориентируясь на ваши вкусы.
Я только глазами хлопала, вздернув брови. Мои вкусы? Да Шилов ничего обо мне и не знал толком. И тут же подумалось: а ведь мне нравится этот бар. Сразу понравился. Только зачем Андрею вообще делать мне подобные подарки? Глупость какая-то.
— Ну мы расстались, — я вымученно улыбнулась, посмотрев на нее, — так что ничего дарить он мне не стал.
Мы немного помолчали, я видела, что Анна хочет ещё что-то сказать, но не решается, потому задала вопрос:
— А Людвиг Альбертович, он вообще кто? Вы не знаете, почему Андрей не оформил на себя бар?
— Понятия не имею. Если честно, я самого Людвига Альбертовича ни разу не видела даже. Всем занимался Андрей. — Она кинула на меня еще один взгляд, а потом вздохнула, потерев лицо ладонями.
Мне так и хотелось встряхнуть ее, чтобы она уже сказала то, что хочет. Но Анна заговорила сама.
— Простите меня, пожалуйста. Когда Андрей погиб… Я была в таком шоке… У него же здесь есть кабинет. В общем, я туда зашла, а на его столе лежал конверт, просто белый конверт, а на нем от руки написано: для Аси Киреевой.
Внутри все замерло. Пальцы закололо, во лбу скопилась тяжесть. Господи, неужели мы с Владом были правы? Андрей и впрямь сам подписал фотографии, чтобы дать мне подсказку о баре?
— Вы вскрыли письмо? — спросила быстро, женщина кивнула, стыдливо пряча глаза. — И где оно? Вы его сохранили?
— Да, только конверт выкинула, если честно, я просто испугалась… Все-таки его убили, а тут это послание…
— Вы решили, что он оставил его специально, зная, что что-то может случиться? — вкрадчиво спросила я. Анна, нервно сглотнув, кивнула.
— Просто… просто все это так странно выглядело… Даже страшно. Сейчас, я покажу вам письмо.
Женщина порылась в ящиках письменного стола и достала прозрачную папку-уголок. Передала мне.
Я вытащила оттуда бумаги. Здесь было несколько накладных, в двух местах еще виднелись места сгиба из-за свернутого для конверта состояния.
Документы были фирмы моего брата и еще какого «АудитКонсульт». Значительные суммы переводов, я бы даже сказала, гигантские. И в голове тут же вспомнился разговор с Ильей: Шилов грозился раскрытием какой-то аферы по отмывке денег, и уж не эти ли документы искал Илья в квартире Андрея?
Был еще один лист с напечатанным на нем текстом.
Я немного поморгала, глядя на листок. «Игру в классики» узнала сразу, даже не столько потому, что так сильно любила… Просто предложение было подобрано так, что не узнать невозможно.
Только что значат эти строчки? Немного поглазев на текст, я посмотрела на Анну.
— Когда вы обнаружили это письмо?
— На следующий день после его гибели. Я увидела в новостях, ну и зашла в его кабинет. У меня есть запасные ключи.
— А до этого вы когда были в его кабинете? И он сам?
— Он забегал за день до смерти… выпил кофе, потом поднялся в кабинет, буквально на пять минут.
— И после него больше никто туда не заходил? — нахмурилась я. Анна кивнула.
Выходит, Андрей мог специально заехать, чтобы оставить письмо? Все это очень странно. Да, положим, он догадывался о том, что на него могут покушаться. Возможно, даже пытался как-то обезопаситься, просто не вышло… Но все происходящее со мной, оно выглядит так, словно он готовился к смерти. Знал, что такого-то числа умрет и…
Я сжала листок в руках так, что он смялся. А если… Если предположить, что на самом деле он не умер? Что вместо него в машине взорвался кто-то другой? И тут же накрыло новой мыслью: тогда он мог бы наблюдать за мной, предупреждать, когда надо, об опасности… Писать смс…
Я тряхнула головой, Анна осторожно спросила:
— С вами все в порядке?
Переведя на нее взгляд, я еще некоторое время фокусировала внимание на лице женщины. Мысли разбегались.
— Да, — сказала в итоге хрипло. Кашлянув, добавила: — Просто это все так неожиданно.
— Понимаю. Для меня его смерть вообще стала… — она не договорила, отвернувшись к стене, а я снова уткнулась в лист. И когда Шилов успевал охмурять баб? Почему было не взять вот эту же Анну, например, оставить ей наследство в виде компромата и кучи желающих убить ее людей, а меня просто не трогать? Почему именно я?