— С ума сойти, — застонала Илона, едва Белецкий, извинившись, отошёл — его снова окликнул кто-то из журналистов. — Какой мужчина, боже… Слушай, а кто у него жена? Я что-то про неё почти ничего не знаю. Или не помню… — и она залпом допила шампанское.
— А вон, посмотри направо, — Ася еле заметно качнула головой. — Блондинка в чёрном платье…
— Эта малышка? — удивилась Илона. — Чёрт, и что они все находят в таких молоденьких девочках… — в сердцах произнесла она, имея в виду свою собственную историю — ведь Марк променял её именно на юную особу, студентку, которая писала у него дипломную работу. Впрочем, если отбросить предвзятость, жена Белецкого была вполне мила.
Некоторое время обе — и Ася, и Илона — наблюдали за разворачивающейся перед ними сценой. Белецкий, закончив разговор с репортёром, подошёл к жене, ласково приобнял за плечи, и в это время перед ним вдруг возникла какая-то худощавая девица в очках с просьбой о совместном селфи.
— Не на того напала, — усмехнулась Ася негромко. — Белецкий с некоторых пор вообще не фотографируется с поклонницами.
— Почему? — удивилась Илона.
— Да там какая-то мутная и не очень красивая история… просто настал момент, когда таких фотографий в сети стало ну очень много, и каждая вторая фанатка на основании совместного фото приписывала себе роман с кумиром… В общем, достали мужика, — засмеялась она.
Ася оказалась права — с безупречной вежливой улыбкой Белецкий всё-таки отказал поклоннице в просьбе о селфи. Та явно не ожидала, что её отошьют, и надулась, а артист, желая разрядить обстановку, шутливо добавил, объясняя свой отказ:
— У меня жена ревнивая.
Получилось достаточно громко для того, чтобы эту, в общем-то, невинную, шутку услышали все, кто оказался неподалёку. Вокруг замелькали понимающие улыбочки, послышались сдержанные смешки… и тогда обиделась уже, собственно, жена.
Илона увидела, как девушка вспыхнула, высвободила своё плечо из-под руки Белецкого и торопливо отошла. Артист, ещё раз извинившись перед фанаткой, поспешил за упорхнувшей супругой.
— Боже мой, какие страсти и истерики, — несколько ошеломлённо заметила Илона.
— Гормоны бушуют, — многозначительно улыбнулась Ася. — Она родила несколько месяцев назад.
— Ах, вон оно что, — Илона тут же прониклась к девушке невольной симпатией и пониманием. — То-то мне показалось, что она немного на взводе. В постоянном напряжении. А он-то как за ней помчался, — заметила она с иронией. — Неужели и правда — любовь? Про него столько слухов и сплетен ходит, якобы он спит со всеми подряд…
— Не со всеми, — вздохнула Ася. — Поверь мне, я тоже пыталась…
— Ты?! — ахнула Илона недоверчиво. — Ты — пыталась — соблазнить — Белецкого?!
— Только тс-с-с, — Ася подмигнула подруге. — Между нами, хорошо? Ну да, был такой… незначительный эпизод в биографии. Мы на съёмках одного фильма с ним пересеклись. Но, знаешь… ничего у меня тогда не получилось. Да и к лучшему, конечно, — снова вздохнула она. — Так… поцеловались только один раз, да и то по моей инициативе.
Илона затаила дыхание.
— И как… как он целуется? — спросила она благоговейным шёпотом.
— Ну, если честно… — Ася выразительно закатила глаза, — то просто божественно!..
Они обе, слегка смущённые, переглянулись и захохотали.
С лучшей мужской ролью Белецкий пролетел, но спектакль “Леди Макбет Мценского уезда” всё равно собрал заслуженный урожай статуэток. Актриса Кетеван Нижарадзе, играющая Катерину, стала лауреатом номинации “лучшая женская роль”, а сама постановка также была признана зрительским голосованием лучшей за год. Это была однозначная победа!
Награду за спектакль они вышли получать втроём — Белецкий, Нижарадзе и режиссёр спектакля Антон Крапивин. Довольные, улыбающиеся, с сияющими глазами… Илона хлопала вместе со всеми, глядя на сцену с восхищением. Сам небожитель Александр Белецкий стал ей как-то понятнее, ближе и проще — ну надо же, он целовался с её подругой!..
Незадолго до конца церемонии Илона почувствовала, что выпитое шампанское ненавязчиво, но определённо даёт о себе знать. Шепнув Асе, что скоро вернётся, она выскользнула из зала и направилась в туалет.
Она даже не слишком удивилась, когда увидела там жену Белецкого. Как будто подсознательно ждала этой встречи… Как же её зовут? Галя, кажется, смутно припомнила она, моя руки над раковиной и исподтишка, в зеркало, посматривая на девушку. Несмотря на то, что Галя уже была матерью, назвать её “женщиной” не поворачивался язык — даже мысленно, слишком уж юной она выглядела. Илона опытным взглядом сразу же просекла ситуацию — у Гали немного намокло платье на груди. Молоко…
Пока смущённая молодая мать нервно пыталась замыть пятно тёплой водой, Илона автоматически отметила и другие признаки их тайного женского союза, именуемого “материнством”- тёмные круги под глазами от недосыпа, неосознанные покачивания всем телом, словно она сейчас убаюкивала младенца…
— Вы с мылом попробуйте, — посоветовала она доброжелательно. — А потом под сушилкой быстро высохнет. Хорошо, что у вас платье чёрное, будет практически незаметно…
“О боже, — вдруг пришла запоздалая мысль ей в голову, — а если это какой-нибудь “Дольче и Габбана”, а я тут, по-пролетарски, советую застирать мылом…”
— Спасибо, — неловко кивнула Галя. Господи, какая же она вся зажатая, неуверенная в себе… Плечи напряжены, голова опущена… разве такой должна быть супруга суперзвезды? Впрочем, Илона тут же пристыдила себя за эти недостойные мысли. Ведь было в этой девушке, наверное, то, что зацепило Белецкого, чем-то она его привлекла, раз он выбрал её в спутницы жизни.
— А вы… вкладышами для бюстгальтера не пользуетесь? — деликатно спросила Илона, понимая, что вторгается сейчас на чужую запретную территорию, куда её не приглашали, и оттого готовая к решительному, даже грубому, отпору.
— Пользуюсь, но всё равно иногда подтекает… — Галя как-то беззащитно улыбнулась, словно извиняясь за этот факт. Илоне сразу стало её жалко.
Пока девушка сушила платье, она продолжала бессознательно совершать покачивающие движения всем корпусом, а затем, спохватившись, смущённо рассмеялась.
— Господи… у меня уже крыша едет, — пояснила она. — Мне всё время кажется, что я кроватку качаю…
— А я ещё тележку в супермаркете катаю, как коляску, — доверительно сказала Илона. — Накидаю туда продуктов и стою у кассы, машинально вожу туда-сюда, как будто дочку укачиваю… у вас тоже так бывает?
— В супермаркет домработница ходит, — застенчиво улыбнулась Галя, — но вообще да, мне постоянно хочется катать и убаюкивать предметы.
— Знакомо… Моей стрекозе уже год, но в первые месяцы, конечно, было очень трудно.
— А потом стало легче? — с жадной надеждой спросила девушка.
— Несомненно, — уверенно подтвердила Илона — гораздо более уверенно, чем сама об этом думала. — Главное, не закуклиться и не застрять в этом состоянии. Очень трудно потом будет выныривать наружу. Помню, когда дочке исполнилось два месяца, у меня был день рождения. Разумеется, отмечать я не собиралась, но ко мне приехали подруги из университета…
— Вы студентка? — удивилась Галя.
— Ой, нет, конечно. Я педагог, — пояснила Илона. — Точнее, день рождения был на следующий день, но они явились за пятнадцать минут до полуночи. Сюпризом. Привезли клубничный торт, пиццу с копчёностями и помидорами, шампанское — всё то, что мне было нельзя в то время, я только-только начала налаживать грудное вскармливание, — Илона засмеялась, вспоминая тот день. — Подруги были полны решимости причинять добро, веселить и развлекать меня… а я была сонная, в халате, нечёсаная, только что помыла попу Сонечке и собиралась укладываться вместе с ней спать. Они заставили меня веселиться, есть с ними торт, а я только делал вид, что ем, в глубине души страшно возмущаясь такому бесцеремонному вторжению в моё личное пространство. Они говорили: “Да материнство — это не повод забить на себя! Укладывай дочку спать, а мы сейчас накачаем фильмов из интернета и будем всю ночь их смотреть под вкусняшки и шампанское, как в старые добрые времена…”
— О, ужас, — Галя сочувствующе хмыкнула.
— Вот-вот. Я пыталась донести до них информацию, что дочка просыпается каждые полтора-два часа, что я и сама с ног валюсь от усталости… нет, они решительно были настроены меня осчастливить. В итоге я была раздражена, а они разочарованы. Так и сказали мне: “Ты и вправду очень изменилась”. Как я могла объяснить им, что… — Илона безнадёжно махнула рукой, но Галя кивнула.
— Понимаю. Я очень хорошо вас понимаю!
— Могу сказать только одно — это пройдёт, — подытожила Илона. — Настанет момент, когда вам самой захочется праздников, вечеринок, нарядных платьев, восхищений и комплиментов…
Платье было уже почти совсем сухим. Галя расправила его на груди и с признательностью благодарно кивнула Илоне:
— Спасибо вам за поддержку. Правда. Простите, я забыла, мы ведь не знакомы? Как вас зовут?
— Неважно, — отмахнулась Илона. — Возвращайтесь в зал, муж, наверное, вас уже заждался.
Глава 5
Ася
Приглашая Илону с собой на премию, Ася до последнего не была уверена в том, что подруга органично впишется в светскую тусовку. Для самой Аси эта атмосфера творческого дурдома давно уже стала привычной, как воздух, практически родной, и она спокойно принимала все странности и закидоны людей шоу-бизнеса и искусства. Но как среди этого всего будет чувствовать себя Илона?
Однако, понаблюдав за ней на фоне разнокалиберных звёзд, звездищ и звездулек, Ася была вынуждена признать: подруга смотрелась весьма достойно, а кое-где даже и более выгодно, чем сами представители тусовки.
Со стороны могло показаться, что Ася сноб… впрочем, отчасти так оно и было. Она чётко разделяла людей на “москвичей” и “понаехавших”, но не потому, что испытывала к последним неприязнь или презрение, а потому, что могла сразу же, после пяти минут разговора с любым человеком, определить: родился он в Москве или переехал в столицу много позже. Провинциалов она чуяла за версту, ничего не имея против них самих, но будто бы кожей ощущая их чужеродность.
Многие её приятельницы из других городов, вполне милые, симпатичные и даже эффектные женщины, не проходили “проверку Москвой”. Под столичным небом они выглядели блёкло и вяло, так называемый налёт провинциальности становился виден невооружённым глазом. А уж если затащить их на какую-нибудь тусовку со звёздами шоу-бизнеса… С Илоной же не происходило ничего подобного. Она чувствовала себя свободно и непринуждённо, как будто была рождена для всего этого. Естественная в каждом жесте, в каждом слове. Ася диву давалась, как легко Илона умеет располагать к себе людей. И дело тут было не только во внешней привлекательности… Хотя, конечно, Илона была хороша, Ася не могла этого не признавать. Вон и у Белецкого глаза блеснули, уж кто-кто, а этот чёртов дамский угодник знал толк в женской красоте.
Однако больше всего Асю шокировал тот факт, что, оказывается, кое с кем из этой театрально-артистической среды Илона уже успела познакомиться, причём без её участия. Это всего-то за пару дней в Москве!.. “Кое-кем” оказались певец Тим Солнцев и его жена Лика, поприветствовавшие Илону, как старые добрые знакомые. Ася только удивлённо захлопала ресницами.
— Откуда… откуда ты знаешь Солнцева? — спросила Ася, когда супруги отошли.
— Тим — отец Дианы, одноклассницы Никиты… — пояснила она, однако понятнее не стало.
— Нет, ну я-то, само собой, в курсе… а вот ты как это знаешь? — Ася недоуменно вскинула брови.
— Мы сегодня утром случайно встретились. На катке.
— На катке? — тихо переспросила Ася.
— Ну да. Никита признался, что совершенно не умеет кататься, и я решила ему чуть-чуть помочь, — сконфуженно призналась Илона.
“А тебе не кажется, что ты слишком много на себя берёшь?” — этот вопрос вот-вот должен был сорваться с Асиных губ, но она пересилила себя и с нервным смешком спросила другое:
— Послушай, как ты упустила Марка? Нет, я правда не понимаю… с такой внешностью… и такой хваткой. Люди к тебе притягиваются, как магнитом. Я сама не могу разговорить Никиту уже несколько месяцев, а тебе хватило двух дней на то, чтобы он сделал тебя своей поверенной…
— Если позволишь, давай не будем про Марка. Что же касается Никиты… Думаю, дело не в том, что я какая-то особенная для него, — серьёзно сказала Илона. — Как раз близкому человеку бывает сложнее открыться, чем постороннему. Со мной у Никиты, полагаю, сработал “эффект попутчика”. Он знает, что я уеду через несколько дней, вот и выложил мне всё, что у него на сердце…
— И что же у него на сердце? — холодно спросила Ася.
— Ну… помимо того, что Никита сейчас влюблён… он хотел бы иметь сестрёнку.
Ася вытаращила глаза.
— Что?!
Илона развела руками:
— Он так сказал…
— Чудесно, — Ася потёрла лоб. — Ну ладно, не будем об этом… это наше семейное дело. Мы с ним позже сами разберёмся.
— Ни в коем случае не собиралась влезать в ваши семейные дела, — виновато произнесла Илона.
— Хорошо, Никиту пока оставим… А вот Димка… впрочем, и об этом давай не будем, — тут же струсила она, испугавшись того, что сейчас собиралась произнести — никак, совсем с катушек слетела.
— Ну почему не будем? Что ты хотела сказать про Диму? — испугалась и Илона тоже. — Говори, раз уж начала.
Каждое слово давалось Асе с трудом, мучительно, но она всё же сухо обронила:
— Я ни в чём тебя не виню, но… он постоянно забрасывает тебя комплиментами.
Илона сделала громкий вдох и на мгновение закрыла глаза, собираясь с мыслями.
— А может, — выговорила она наконец, — дело-то не в этом? Может, ты настолько привыкла к его комплиментам в свой адрес, что просто не замечаешь их? Ася, он безумно любит тебя. Это очевидно со стороны даже малознакомым людям. Предположить, что он может иметь на меня какие-то виды… ну это же смешно! — воскликнула она почти в отчаянии.
— Мне вот почему-то совсем не смешно… — вздохнула Ася. — Старею, что ли? Теряю хватку…
— Аська, ну перестань, — Илона готова была заплакать. — Честное слово, я теперь жалею, что приехала. Если бы я знала, что из-за меня возникнет столько проблем в вашей семье…
— Да брось ты, — опомнилась Ася и досадой поморщилась. — Чёрт, это всё шампанское. Не слушай, что я тебе тут наговорила. Никаких проблем, честное слово! Я в самом деле, от души, рада твоему приезду. И тебе это явно на пользу, — добавила она с улыбкой. — Просто я как-то запуталась… не могу разобраться в своих ощущениях. Неприятно узнавать о самой себе что-то не слишком приятное, — она усмехнулась. — Нет, Илон, правда, прости меня. И забудь всё, что я болтала.
Этот странный недоконфликт был благополучно разрешён, но осадочек остался. Причём Ася понимала, что не только у неё, но и у Илоны тоже, и винила себя за то, что в принципе подняла эту тему. Однако сказанного было не вернуть…
Ночью, когда они уже лежали с Димой в постели, Ася всё-таки не вытерпела.
— Тебе нравится Илона? — неуверенно спросила она, чувствуя себя идиоткой.
— Повторяешься. Ты меня об этом уже спрашивала сегодня утром. Думаешь, что-то изменилось с тех пор? Да, она по-прежнему мне нравится, — сонно пробомотал муж, уткнувшись носом ей в затылок.
— Как сильно… нравится? — голос нечаянно дрогнул.
— Ась… — он даже приподнял голову с подушки, потрясённый внезапным открытием. — Ты меня к ней ревнуешь, что ли?
— А даже если и так? — самолюбиво отозвалась она. — Как понимать все твои комплименты в её адрес, восхищённые взгляды…
— О-о-о, — он откровенно забавлялся над Асей и сложившейся ситуацией. — Надо отметить этот день красным в календаре, как государственный праздник… Ты! Меня! Ревнуешь! Неужели я дождался?
Её осенила догадка.