— Склеп! — поморщилась Таня.
— Что — Склеп? Я дала бы тебе один хороший совет, но ты ему не последуешь…
— Большая часть твоих советов связана с похабщиной, — парировала Бестия, — ты априори не можешь сказать ничего путного.
Склепова захихикала и швырнула в нее флягой с вином.
— Эх, Гроттер… Все тебе надо объяснять, как ребенку! Иди сюда.
Пододвинувшись к рыжеволосой, пиратка впилась в губы ошарашенной подруги поцелуем — страстным, сухим, но достаточно умелым.
— Вот. Чувствуешь чего-нибудь? — весело спросила она, отстраняясь обратно, — уф, да не возбуждают меня твои голые телеса, я тоже мальчиков предпочитаю! Я спрашиваю, чувствуешь чего-нибудь? Честно.
Таня пожала плечами.
— Не знаю, а что должна? С женщиной я прежде не целовалась.
— Ты ни с кем, кроме Бейбарсова, больше не целовалась! Я не об этом. Вот тебе — пикантный поцелуй. Две голые бабы, обе красавицы и отменно целуются… Любую, даже самую благовоспитанную леди, возбудило б, но не влюбленную тебя. Теперь представь на моем месте любого незнакомого мужика. Понравилось?
Таня покачала головой.
— Не могу себе это вообразить. Дико…
— Фи! Святоша. А теперь нарисуй тут Некромага. О, как покраснела… А все почему? Чуйвства! Я о том, Гроттерша, что у вас даже обычный взгляд — это нечто большее, чем секс. Скорее, соприкосновение душ…
— И к чему ты клонишь? — вздохнула Таня.
— К тому, что ты — часть «Ведьмы Тартара», и умыкнуть твою тушку мы Глебушке не позволим. У тебя, в конце концов, контракт с Улитой. Но если тебе не хочется отказывать себе в определенных вещах — зачем? Мы с Гуней спокойно плаваем на разных кораблях, и ничто не мешает нам проводить время в свое удовольствие.
— Я не собираюсь снова прыгать в яму под названием «Глеб Бейбарсов», — покачала головой Гроттер, — даже для «определенных вещей». То бишь, в его постель. Любить его — значит, страдать.
Воистину, эта рыжая невыносима…
— Ну и дура! Зачем любить и страдать, если можно переспать, и уже потом со вкусом предаваться страданиям?
— Я вообще страдать не хочу…
Аннушка пожала плечами и принялась одеваться.
— Идешь? — спросила она.
— Нет, я хочу достирать вещи. Присоединюсь к нашим на пляже позднее… Как раз успею к обеду.
Черта нельзя поминать. Когда Склепова оказалась на берегу, «Страж» уже вошел в бухту, и часть его команды высадилась на островок к «коллегам». Оставалось дождаться только Спуриуса…
— О. Некромаг! Какие люди, — ухмыльнулась Склепова, — мой Глом, разумеется, остался на корабле?
Бейбарсов кивнул, Аннушка судорожно соображала… Нет, не совсем по-дружески, зато сама потом «спасибо» скажет… Злиться перестанет — шутка ли, год без мужчины?
— Ну, тогда мне к нему. А тебе туда, — показала она в сторону, — полмили, дальний водопад… Поторопился бы, а то птичка вновь улетит. Пусть у этой птички будет, о чем вспоминать на корабле Пуппера! В его славных надежных объятиях…
Некромаг кивнул и ускорил шаг.
— Хоть бы поблагодарил. Вот как всегда! — проорала Склепова, — никогда не ценишь!
Бейбарсов вышел к озеру, в которое впадал небольшой водопад. На густой зеленой траве, спиной к нему, сидела Рыжая Бестия, вычесывающая влажные кудри. Девушка была совершенно обнаженной — стопка черной одежды и небольшая корзина с ворохом мокрых вещей лежали рядом.
На шорох шагов она повернула голову, а увидев мужчину, вскочила на ноги и отшатнулась. К груди Таня прижимала блузку, мало что прикрывающую…
Гроттер рванулась в сторону, он бешеным рывком преодолел разделяющее их расстояние и сжал в тисках… Бестия выворачивалась ужом и пыталась драться, только вот Бейбарсов был сильнее как минимум в три раза, а потому ничего удивительного, что вскоре она ожидаемо оказалась на траве.
— Отпустите меня, — потребовала Таня, дергая запястьями, намертво прижатыми к земле.
— Нет, Гроттер. Сегодня я тебя никуда не отпущу.
— Нет… Не смейте! — вскрикнула девушка, а потом его жадные губы накрыли ее рот.
Татьяна отчаянно билась в его объятиях, и он только поражался, откуда в этом хрупком теле столько силы и упрямства.
Бейбарсов вошел в нее сразу, как только расстегнул брюки — единым бешеным рывком, нанизывая резко, быстро и глубоко… Ее спина выгнулась, бедра приподнялись навстречу, а из горла неожиданно вырвался жадный хриплый стон.
Она сдалась — а может, только и мечтала, чтоб сдаться.
То, что творилось между ними, совершенно не походило на долгожданную близость двух влюбленных людей. Это была страсть — дикая, бешеная и первобытная, и кровь от этой страсти вскипала, точно греческий огонь.
Стремясь еще больше сократить расстояние, она обхватила его ногами. Бейбарсов отпустил ее руки, и они тут же скользнули под его рубашку, которую он снял, не прекращая движений… Таня села, стремясь вжаться в Некромага и слиться с ним в одно существо. Прижимаясь к нему обнаженной грудью, царапая его спину, оставляя укусы на шее…
Мужчина заткнул ее рот поцелуем — жестким и бескомпромиссным, полного неистовства.
Сплетенные тела долго катались по траве. Некромаг позволял ей быть сверху — только для того, чтобы вскоре опрокинуть обратно наземь и оказаться еще глубже, вызвав очередной полный болезненного удовольствия возглас.
Резко отстранившись, он толкнул Бестию на колени и вошел сзади, вновь заставляя издать не то крик, не то стон. Крепко удерживая девушку за бедра, он двигался взад-вперед, подминая навстречу своим рывкам. Он излился в нее с яростным рычанием — зажав в кулак копну рыжих локонов, вонзив зубы в нежную кожу шеи… А потом, тяжело дыша, навалился сверху, сжимая тонкую фигурку так крепко, как только мог, а та жадно вдыхала его запах — морской соли, лекарственных трав и каких-то благовоний.
Бейбарсов внимательно следил, как, она пошатываясь, на дрожащих ногах подходит к озеру. Как попросту падает в воду, смывая с себя пот, как отчаянно пытается охладиться…
Бестия медленно одевалась, а Некромаг лежал рядом, наблюдая, как грациозно она движется.
— Гроттер, — произнес он, когда девица застегнула ремень и потянулась за шляпой.
— Вы получили, что хотели. Оставьте меня в покое, — произнесла Таня, — прошу Вас.
Мужчина поднялся. Схватив девушку за локти, он привлек ее себе.
Судорожно всхлипнув, Таня ткнулась ему в грудь, и ее хрупкие, но сильные руки обхватили его за плечи… Ее поцелуй был со вкусом горечи и соли — отчаянный, полный безудержной нежности и щемящей тоски.
— Все это время я отчаянно пыталась Вас забыть, — тихо сказала Таня, — а когда, наконец, почти получилось, Вы снова о себе напомнили. Знаете, Глеб… Теперь все намного хуже, чем-то, что было год назад, когда я была лишь Вашей игрушкой.
— Почему Вы сбежали, Гроттер?
— Неужели не ясно… Отношения с Вами — это тюрьма и плен, и дело не в том, что Вы удерживали меня на корабле силой, делая при этом в постели все, что было угодно… Дело в Вас. Вы собственник, и быть с Вами — значит, сидеть запертой в клетке. И пусть эта клетка удобная, я предпочитаю свободу. Даже если эта свобода душит и не приносит ничего, кроме пустоты.
— А я считал, Вы напугались тем, что я сделал со Скуратовым.
— Вы поступили так, как должны были поступить, капитан Глеб Бейбарсов. Иначе быть не могло, — ответила девушка, — но… Если в Вас осталась хоть капля человеческого… Оставьте меня в покое.
Гроттер сделала шаг назад, подхватила с земли вещи и направилась прочь, а Бейбарсов смотрел и ничего не мог с этим сделать. И все было не в обещаниях, данных Улите, не в ее капитанском протекторате над Рыжей Бестией, не в том, что эта девушка больше не считалась его пиратской собственностью…
Возможно, теперь Гроттер принадлежала ему даже больше, чем год назад, когда жила в его каюте — теперь в его власти оказалось не тело, но душа этой девицы.
Либо одно, либо другое. Она приняла свои чувства, но отказывалась от них, потому что так казалось ей правильнее.
И Глеб Бейбарсов, капитан фрегата «Страж мрака», корсар по прозвищу Некромаг, в кои-то веки оказался бессилен… Он хотел эту девицу полностью. Добровольно и по ее согласию. Иного было мало. Теперь — мало.
Всегда — мало.
Комментарий к Часть 8. Мало Завалили работой, не могу писать, как прежде...
====== Часть 9. Еще одна черта ======
— Сегодня обратимся к братьям итальянцам, — произнес Арей, — хотя немецкую школу я предпочитаю больше… Гроттер, почему ты не берешь новую шпагу? Пора привыкать к своему оружию.
— Но…
— Перед тем, как презентовать ее тебе, капитан на целых три минуты отвлек меня от порохового склада! Должен же я знать, что время, потраченное на оценку этой палки и убитое на твои уроки, не прошли бесцельно?! Синьорита, если ты продолжишь филонить, я расстроюсь, а расстроенный я — это грусть и печаль для всей команды. Живо за шпагой…
Проходящий мимо Ягун был отловлен и поставлен против девушки.
— Что ж, против боцмана ты продержалась десять минут. Улучшения есть… Гроттер, я похвалил тебя только потому, что бабу надо хвалить, дабы она не загрустила, так что не радуйся особо. Шилов, поди сюда, все равно заняться нечем.
Виктор пожал плечами. Заняться было, чем, но уделить время на избиение женщин и детей он вполне мог… Чего не сделаешь для драгоценного канонира, являвшего собой самую большую ценность на их великолепной посудине?
Из груди Тани вырвался тяжелый вздох. С тех пор, как уплыла Склепова, жизнь девушки вернулась в прежнее русло. Ей нельзя было привыкать к хорошему — она быстро хамела…
А еще Бейбарсов, казалось, совершенно свихнулся на желании подчинить ее себе целиком и полностью. Помимо идеального выполнения всех своих капитанских обязанностей, он умудрялся за ней ухаживать — причем так красиво, что Таня чуть ли не выла. Раньше, по крайней мере, он удовлетворялся ночами, а теперь от него не было спаса и днем…
Они все еще пребывали на Тортуге. Слово Таня держала и сбежать не пыталась — она вообще носа с корабля не высовывала в одиночку, только с Бейбарсовым да его офицерами…
Месяц спустя
На горизонте показались очертания острова, и Матвей поднял французский флаг.
— Голландская колония, — сообщил Бейбарсов, — дружественная нам. Хотите прогуляться по городу? У нас на берегу кое-какие дела.
Таня с радостью кивнула. В настоящий момент она готова была бегать по палубе с воплями «Земля» — уже настолько изголодалась по берегу…
— Надеюсь, без глупостей? Или, все же, следует оставить Вас на корабле и вновь посадить на цепь?
— Это лишнее.
— Ну-ка, посмотрите на меня… — Некромаг осторожно коснулся ее подбородка, — что ж, я, наконец-то, не вижу в Ваших глазах предвкушения бегства… Вероятно, Вы решили усыпить мою бдительность, только это признание из Вас даже под дулом оружия не выбить… Позволите самому выбрать Вам одежду?
Я на что угодно пойду, только выпусти меня отсюда…
Если ты с пиратами, можно особо не задумываться на тему своего внешнего вида, думала Таня, тихо костеря капитана на чем свет стоит. Она отлично знала, как выглядит: уж не как приличная благовоспитанная леди, и спасибо за это Склеповой, набравшей ей костюмов в своем эксцентричном стиле.
Белая блузка из тончайшей кружевной ткани, подпоясанная ремнем — и чего стоит вырез на груди и намек на полное отсутствие нижнего белья… Голые ноги, высовывающиеся из-под высоких сапог и искусственно «огрызочной» юбки, едва прикрывающей колени. Роскошная кричащая шляпа со страусиными перьями. Нет, Тане шло, но так одевались разве что пиратки да обитательницы борделей… В Порт-Рояле ее бы за подобное мигом упекли в темницу за оскорбление нравов, и не зря. И зачем она пошла на поводу у Глеба, которому несказанно нравилось, когда девушка обряжалась подобным образом?! Что он там говорил? «Красивая женщина должна выглядеть красиво»?! Да это не красота, это бесстыдство! — а еще показатель принадлежности корсару. «Ему подобная», его собственность, и она на это согласилась: в противном случае так бы и сидела на корабле взаперти.
Возможно, следовало взять пример со Склеповой: та просто получала от жизни все возможные удовольствия, мало задумываясь, почему это происходит, с какими последствиями, и что при этом на ней надето.
Пока Некромаг разговаривал с подчиненными, она отошла к перилам высокого ограждения, и с наслаждением оперлась на согретый лучами камень.
Бело-серое оформление города, цветущие клумбы, слабый аромат наливающихся яблок. Земля. Суша… Легкий бриз, и никакой качки.
Все бы прекрасно, но на променаде стоял Валялкин в обнимку с Зализиной. Вид оба имели самый что ни на есть довольный.
Какие люди. Как интересно!
Ты — и здесь? На голландской земле?..
Взгляды бывших жениха и невесты пересеклись, и девушка поморщилась.
Она знала, что видел Ванька: шлюху. Не грех такую променять на «тихую» Лизон!
К Тане подошел капитан «Стража». Девушка с Валялкиным продолжали мерить друг друга взглядами.
— Ваш жених? — спросил Глеб, оценивающе созерцая новообразованную пару.
— Был таковым, — охрипшим голосом ответила Таня, — и подруга, видимо, тоже была.
Коротка же у Ваньки оказалась память! Полугода не прошло, а он уже с другой девушкой — да еще и с близкой приятельницей Гроттер. Ну да, зачем искать…
Сама Татьяна тоже молодец, но у нее-то выбора не было. Что ей оставалось, кроме как научиться испытывать симпатию к своему «хозяину», дабы все не казалось настолько мерзким, каковым являлось по сути?! В чем ее вина, если ей просто хотелось жить?!
— Пойдемте отсюда, — выдавила рыжеволосая, касаясь локтя мужчины.
Высокомерно дернув подбородком, она направилась к офицерам «Стража».
Эти ребята — головорезы, разбойники, пираты, вдруг показались ей намного честнее, чем некогда любимый жених. Они, по крайней мере, говорили, что думали, и делали, что хотели. У них был кодекс чести, законы «Берегового братства», контракт с капитаном, которому они высказывали абсолютную преданность, да товарищеская взаимовыручка — а на остальное они плевали с высокой колокольни и не скрывали этого! И уж точно не врали, никогда не врали, если только этого не требовала погоня за наживой.
Разумеется, Таня не строила себе иллюзий о возможности возобновления отношений с Ванькой, отпусти ее вдруг Бейбарсов. И не вовсе не в «надкусанном пирожке» — прежде всего потому, что ей бы попросту не захотелось быть с другим мужчиной… С мужчиной вообще. Она вообще в монастырь бы ушла, только скучно там.
Забавно — ведь в чем-то Некромаг ей даже нравился. Высокий, статный, вежливый, ироничный, насмешливый… Властный, уверенный в себе, всегда расслабленный, он внушал трепет от своей внутренней силы — а уж что он делал с ней по ночам… Щеки краснеют от одной мысли.
Почему все не сложилось по-другому? Почему этот человек был бессовестным головорезом?..
После такого человека добрый и милый Ванька — лишь блеклое пятно, и сожалеть о нем не стоит. Но как быстро он нашел ей замену — и из кого! Из ее подруг! Выбрать Лизу?!
— Вы в порядке? — спросил Бейбарсов, не сводя глаз со своей дамы.
— Более чем, — ровным голосом отозвалась Таня.
В кои-то веки решив проявить деликатность, Некромаг молчал — а может, все просто казалось ему очередным развлечением.
— С Вами, кажется, хотят иметь беседу, — сообщил Глеб.
Таня обернулась. Ветеринар стоял в стороне, его спутницы рядом не было. И не побоялся же приблизиться к головорезам, отметила девушка.
— Не особо горю желанием. А впрочем… Вы позволите отлучиться на несколько минут? Я буду рядом. В пределах Вашей видимости.
— Воля Ваша.
Хоть бы насмешку скрыл, чуть не сорвалась на мужчину Таня, но вовремя прикусила язычок.
Ну да, куда ей теперь сбегать… Даже волноваться не стоит, что пташка улетит — пташке сейчас вот вообще не до побега! Этот черноглазый тип знал ее слишком хорошо, так что в том, что задетое самолюбие лишило способности мыслить трезво, не сомневался.