— Ты что-то хотел? — холодно отозвалась девушка вместо приветствия, едва Иван приблизился к ней.
— Таня… — ветеринар мялся, — ты пропала так внезапно, что…
— Что ты вынужден был искать утешения в объятиях моей подружки, — насмешливо произнесла девушка, — лишь бы склеить разбитое утратой сердце. Все в порядке, Ванька. Никаких претензий.
Да, вообще никаких.
— Ты якшаешься с пиратами? — неодобрительно спросил парень после долгого тяжелого молчания.
— Я любовница их главаря, — прозвучал ее прямой и бесстыдный ответ, — ты его видел.
Рыжеволосой очень сильно хотелось задеть бывшего — казалось, яд из ран ее задетого самолюбия просто лился, не остановишь…
— Ты пропала вскоре после… — и Валялкин умолк, а Таня громко фыркнула.
— О, сообразил, наконец? Да, женишок. Меня выкрали и преподнесли в «подарок» тому господину, а все потому, что я имела неосторожность попасться ему на глаза. Но я не в обиде. Сейчас даже все устраивает — более чем.
— Но…
— Что «но»?! Не успела я исчезнуть, как ты спутался с первой попавшейся блондинистой выдрой! — рявкнула Таня.
— Но Фудзий сказал, ты собиралась в Порт-Роял для заключения возможного брака. И я решил не мешаться… Дурневы вернулись только месяц назад, они слыхом об этом браке не слышали, тогда мы и начали поиски!
— Брак в Порт-Рояле?! — взвилась рыжая. — Наложничество на Тортуге! Именно Фудзий согласовал меня как часть «выкупа»! Неужели ты думал, я не сообщила б тебе об изменении жизненных планов? Мы были обручены. Нет, Ваня, ты, похоже, с радостью уцепился за эту жалкую ложь…
— Я вызову этого головореза на дуэль, — только и ответил Иван, — по всем законам чести. Ты человек, и никто не имеет право распоряжаться твоей свободой. Особенно таким образом.
Таня расхохоталась.
— Ты не видел, что он делает в бою. Извини, Ванька, ты не простоишь против него и двух минут, да и то будет со стороны Глеба милостью… Повторяю: меня все устраивает. Быть любовницей такого мужчины достаточно приятно, ты не думал?
Васильковые глаза смотрели с недоумением и осуждением, а Таню все несло и несло. Бейбарсов все равно ее не отпустит — да и как получится вернуться, с такой-то славой… Еще одна дорожка к прежней мирной жизни отрезана, теперь если получится когда-нибудь смыться, то уж точно не в родные пенаты.
— Со мной обращаются очень бережно и деликатно, — сообщила девушка, — чуть ли на руках не носят. Глеб не скупится на мои книги и тряпки, да и в постели весьма нежен. Хорош во всем. Как ни странно, он джентльмен — пусть и вор и пират.
— Но закон…
— А что закон? Глеб — корсар, и соблюдает все стороны договора с губернатором Тортуги. По сути, он французский подданный, а что до его отношений с испанским и английским правительством, то… Так вышло.
— Ты закончила расхваливать своего головореза? — холодно спросил Валялкин.
В зеленых очах вновь полыхнула ярость.
— Я и не начинала. Понимаешь, женишок, он, по крайней мере, не врет и не врал о чувствах! Вожделение, вожделение, снова вожделение и стремление разнообразить досуг. А вот кто клялся мне в любви так, что уши медом текли?!
— Таня…
— Гроттер, шпагу одолжить? — глумливо крикнул Горьянов. — Опять свою не взяла.
Девушка стояла достаточно далеко, чтобы ее претензии можно было расслышать, зато жестикулировала очень бурно… Она сделала отрицательный жест, и продолжила высказывать недовольство Валялкину — а закончив, покачивая бедрами, вернулась к Бейбарсову; тот только что оправил большую часть «свиты» по поручениям.
— Что за спектакль Вы устроили, любимая? — лениво поинтересовался Некромаг.
Любимая… Давай, еще ты посмейся.
— Какая разница? — процедила пиратская наложница.
— Собственно, и никакой, но я по-прежнему укрепляюсь во мнении, что Вы ревнивая стерва. Нет, не знаю, что Вы ему наговорили, только… — Глеб ухмыльнулся, — а знаете, Вам было бы с ним скучно.
Зато с тобой весело, не соскучишься.
— Не лезьте не в свое дело, — раздраженно бросила девушка, на ходу останавливая Колю и протягивая ему платок.
Паренек снова умудрился где-то «изгваздаться». Но в одиннадцать лет это проще простого, не так ли?..
— Мэмэ, — спародировал детский акцент кто-то из команды.
С некоторых пор Таня и вправду стала «мамозаменителем» для всех трех юнг. А если учесть, что в свободное время она преподавала им литературу, историю, этикет и читала мальчикам классические романы, которые находились на судне, — неудивительно, что вскоре все трое начали ходить за ней гуськом. Служить на пиратском корабле было интересно, но они, все же, оставались детьми. К тому же, устав от постоянной пыли, она сама стала убираться как в капитанской каюте, так и в кают-компании, сняв эту обязанность с «пороховых обезьянок».
Офицеры смотрели на возню с юнгами с интересом, Глеб руководствовался принципом «чем бы не тешились, лишь бы проблем поменьше», а еще на «вечерние чтения» регулярно заглядывала треть команды — и ничего не мешало Шилову полировать любимое оружие в тишине и покое… Так что, девушка почти не врала, доказывая Ваньке, что жизнь на пиратском корабле не так уж плоха. В конце концов, она была собственностью Некромага, с рангом «принцессы», и относились к ней с уважением. А как иначе, если ты этакая «морская супруга», избранница живой легенды?
Картину портил только сам Некромаг, требовавший от нее любви. А это, по сути, было не так уж и много, если учесть, как могла сложиться ее жизнь, окажись на его месте другой корсар.
— Глеб, я хочу обратиться к Вам с просьбой, — на что-то решаясь, внезапно произнесла Таня.
— Буду счастлив Вас порадовать, — усмехнулся Некромаг.
Девушка редко просила, предпочитая держать дистанцию.
— Я хочу скрипку.
— Вот как! А уши моей команды не пострадают?
— Я не так уж плохо играю. Дома у меня был контрабас, своего рода семейная реликвия. Надеюсь, мои родственнички не выкинули его как бесполезный хлам.
— Хотите скрипку, будет Вам скрипка, желание прекрасной дамы закон. В конце концов, Бартоломью, говорят, и вовсе держал на судне живой оркестр — так сильно он любил музыку.
— А когда его схватили, музыкантов утопили вместе с ним? — заинтересовалась рыжая.
— Его так и не схватили, тело обернули в парус и сбросили в море. А уже что стало с его людьми, история умалчивает.
Таня порывалась спросить, не боится ли тот повторить его судьбу, но вопрос сей был лишен смысла и даже наивен. Медик и головорез, он привык видеть смерть вокруг себя, привык играть с ней, бороться и даже презирать.
— Знаете, мне дико интересно, во что превратится моя команда через полгода, — произнес Некромаг.
— Простите?
— Шилов сообщил, что сегодня пятнадцать человек почти полностью опустошили книжную лавку, скупив Тацита, Гомера, мифы и, кхм, детские сказки с учебными пособиями… Все, что представляло какой-либо интерес. Что ж, не могу жаловаться — это намного лучше пьянства.
Гроттер отметила, что глаза капитана смеялись.
— Завтра будете учиться у меня смешивать целебные мази и настойки.
— Это еще зачем?
— Вам все равно нечем заняться, а этого добра никогда не помешает. По традиции, весь месяц после очередного захода в порт почти вся команда лечит последствия посещения борделей, — прямо ответил мужчина…
Они так прогуливались по променаду. Тане Бейбарсов успел презентовать букет, купленный у ближайшего торговца, и теперь вел познавательную лекцию про целебные свойства каждого цветка.
…День постепенно близился к своему завершению. Обойдя половину города — к Бейбарсову постоянно подлетал кто-то из пиратской братии и отчитывался, они вновь вернулись на променад.
Таня откинула голову на плечо мужчины, любуясь закатной линией на морской глади. Почти как настоящая влюбленная пара, вот только он пират, а она — его собственность, пусть и выглядит все достаточно неоднозначно.
— Вы весь день со мной, — заметила Гроттер.
— Мои люди свое дело знают; я их предводитель, а не нянька, и для насущного у них есть Виктор и Игнат.
— И все в Вас поголовно влюблены, — съязвила рыжая.
— Почти. Вы жертвой моих чар падать упорно отказываетесь. За Вами, между прочим, следят, — с усмешкой сообщил Глеб, — слева, в отдалении.
Рыжеволосая осторожно скосила взгляд — со стороны за ними наблюдали Валялкин и Лизавета…
— Хотите, помогу утешить Ваше задетое самолюбие? — в голосе мужчины звучало веселье. — Мне без разницы, а Вам не так обидно.
— Простите?
В следующий миг ее рот накрыли поцелуем, страстным и жадным, и ноги девушки чуть не подкосились от этого напора. Его поцелуи были подобны утягиванию в бездну, и, чтобы не свалиться в нее, Таня ухватилась за широкие плечи, выронив при этом букет.
— Зачем Вам этот спектакль? — спросила она, отдышавшись.
— Мне нравится доставлять Вам маленькие приятности.
С этими словами Некромаг попросту перекинул ее через плечо и понес к пристани на глазах у всех благодарных и неблагодарных зрителей.
— Бейбарсов! — вскрикнула Таня, ощутив, как его рука скользит под юбкой, — умоляю, не на людях… И, кстати, мы забыли букет…
— Если он Вам так понравился, куплю Вам новый. Хоть на всю каюту.
Променад оставался пустым — прослышав о причалившем пиратском корабле, многие местные жители благоразумно смылись.
— Да уберите вы руки, — прошипела Таня, ощущая в себе его пальцы.
Нынешний ее наряд не подразумевал даже намека на нижнее белье.
— Не будете реагировать так бурно, никто ничего и не заметит, — хмыкнул пират, — да успокойтесь Вы.
Когда они пересеклись с офицерами Глеба, девушка все еще висела на его плече и сжимала в руках шляпу. В процессе дороги она пыталась слезть, но, после очередного весьма недвусмысленного шлепка, стала достаточно покорной.
«Руководящий состав» не скучал. Матвей Багров достаточно бурно выяснял отношения с Петруччо: чего-чего, а общих тем для разговора у мастера парусов и плотника всегда было предостаточно. Арей распивал благородное вино в компании Готфрида и Соловья, а вот Ягун отчаянно грустил, и появление капитана с любовницей воспринял, точно второе пришествие…
— Танька, смотри, что приобрел, — обойдя Бейбарсова со стороны, похвастался младший боцман висящей девушке и заботливо перевернул ей книгу вверх ногами, — Ржевский точно оценит…
— Так… Верни обратно, перелистни страницу… Ягун, но это же похабщина! — ахнула Гроттер, упираясь руками в спину Некромага.
Волосы нещадно лезли на лицо. Очень, очень неудобно, только Бейбарсова таскать ее, похоже, забавляло.
— Зато весело.
— Сборник анекдотов?! Да с вас самих их можно писать, займись на досуге… С того же Ржевского, он всегда мечтал быть героем, так пусть и будет героем анекдотов…
— Не разлагайте команду, — Глеб тряхнул даму, — очередной бурной фантазии Яра «Страж» не переживет… Хотя, поздно, он уже загорелся…
А цветы Тане действительно принесли. На следующее утро, в каюту — огромную корзину черных роз, с дивным, воистину божественным ароматом. И, как на все это реагировать, девушка попросту не знала… Играть в жертву и дальше не выходило с тех пор, как ее взяли на обучение Арей со штурманом, а для ее нужд приставили в личное услужение Колю. Парень все равно выполнял обязанности слуги капитана, и девушка особой погоды не сделала.
Таня все время ловила себя на том, что следит за Бейбарсовым — за его деловитыми разговорами с офицерами, за обсуждением очередных маневров и вылазок, за его возней с приготовлением медицинских препаратов… И все чаще понимала, что перед тем, как он сбрасывает с себя одежду и ложится в их постель, в ее горле замирает дыхание, а пониже живота что-то болезненно сжимается. И стоны сдерживать все тяжелее и неохотнее…
Еще одна черта к прежней жизни была пересечена, и дальше становилось лишь тяжелее. Бейбарсов, зараза такая, оказывался прав: все происходящее начинало ей нравиться, и это ее злило.
Комментарий к Часть 9. Еще одна черта Ну вот не нравится мне что-то в этой части, ну упорно не нравится, чего-то в ней не хватает, – но дальше тянуть не буду, выкладываю, как есть. Может, она однотипная?
С другой стороны, к написанию фанфиков я подошла с позиции Бориса Акунина с его «Фандориным»: у него каждый роман написан в определенном жанре. И это – просто бабский приключенческий любовный романчик и требования к нему никакие.
Теперь надо сбить те части, что есть, и будет красота.
====== Часть 10. Неприкасаемая ======
— Все готовы? — деловито поинтересовалась Таня, глядя на подельников.
Гопзий ухмыльнулся. Флагманский корабль был уже близко — и с тех пор, как тот показался на горизонте, из роли девушка не выходила. Она и позу приняла самую беззащитно-соблазнительную — даже во взгляде Шилова мелькнула невольная заинтересованность, не говоря уже про Руриуса, который просто жрал глазами ее искусственно порванное декольте и все его содержимое.
Когда флагман наткнулся на обломки лодки, начался спектакль, который Шилов потом скупо пересказал Ягуну — и тот не поленился разукрасить его новыми красочными подробностями, так, что над рассказом этим потом не один год хохотала вся Тортуга.
— Может, не стоит? — спросил старпом своего командора, и тот лишь презрительно сдвинул брови, — наша миссия…
— Мы не испанские ублюдки, — ответил Гурий, — поднять этих людей наверх.
Мужчины выглядели слабыми, но еще держали себя в руках, а вот их спутница…
В изорванном во всех местах платье, в полубессознательном состоянии, на палубу вытащили обессиленную Татьяну Гроттер. В изумрудных глазах отражалось истинное страдание, и сердце благородного англичанина дрогнуло.
Татьяна?! И в таком состоянии?..
Такое обращение с женщиной?!
— Гурий, — прошептала девушка, отчаянно пытаясь подняться, — Гурий… Какое счастье! Друзья, наши муки закончены…
Прежде, чем Пуппер успел раскрыть рот, рыжеволосая картинно лишилась чувств, и подхватить девушку он успел только в самый последний момент.
Шилов, наблюдавший эту картину, мысленно ржал, но старательно изображал страдальца наравне с Гопзием. Как бодро Гроттер скакала по палубе со шпагой, он видел еще год назад, и, насколько это было возможно для женщины, потенциал у нее был — девка не зря плавала на «Ведьме», ведьмой по духу она и была. Измором в лодке такую не возьмешь, эта будет барахтаться в обстоятельствах, сопротивляясь до последнего.
— Гурий, — простонала она, утыкаясь лбом в его плечо.
Жест этот был таким усталым, таким небрежным… И ткань на груди обнажилась еще сильнее, и молодой мужчина, опомнившись, отвел глаза, и Прун, верно растолковав ее взгляд, набросил на даму свой камзол.
Для спектакля девицу обрядили в легкое кремовое платье, выгодно подчеркивающее ее хрупкость и молодость. Чтобы найти подходящее одеяние, пришлось перерыть гардероб всех «ведьм» — и, обнаружив эту невзрачную на первый взгляд тряпку в шкафу Праши, Гробыня лишь взвизгнула от восторга: дальше дело было за ней. Она целый час колдовала над Гроттершей, и столько же над ее нарядом. В целях достоверности платье старательно подорвали, волосы отмыли и уложили в три раза искуснее, затем растрепали, подмазали лицо…
— В кают-компанию, — произнес Прун, помогая одному из мужчин.
— Год назад… — прошептала Татьяна, кутаясь в военный мундир, — я ведь могла быть свободна год назад, и Некромаг бы отпустил, но мерзкие твари, с которыми мы столкнулись после… Я выпала за борт, этого никто не видел, и «Страж» ушел — и весь последующий год…
Девушка всхлипнула и благодарно посмотрела на Гурия, подавшего ей бокал с вином: в ее глазах он выглядел небожителем.
— Что Вы делали в шлюпке? — вопросил старший офицер.
Джаф и Виктор медленно пили, а Таня, укутанная мундиром, облизывала пересохшие губы. «Мозгом» операции выступала девушка, и корсары сознательно не вмешивались, чтобы не мешать.
— Я… — девушка густо покраснела и практически выкрикнула, — я понесла от одного из этих мерзких выродков, и их вожак решил «повести себя, как джентльмен»: тут же отпустить меня на все четыре стороны! А эти двое, пленники с уничтоженного голландского судна, решили вступиться… Нас высадили четыре дня назад, позавчера закончилась вода, а я… Гурий, Вы же знаете, я никогда не хотела себе такой судьбы, я всегда хотела быть достойной отца… И такой позор, такое… осквернение…