— Попалась, — объявил Аяр, ловя меня в свои объятья, и тут же возмутился: — Снежинка, ты зачем вышла из дома?
Развернувшись в кольце его рук, я, совершенно не обращая внимания на тот факт, что совершенно мокрая, ещё и на пол капаю, обняла мужчину за талию, снизу вверх восторженно на него посмотрела и ответила:
— Аяр, это было просто потрясающе!
— Ходить под дождём? — С сомнением посмотрел он на меня, затем чуть-чуть оторвал от пола, поставив меня на свои ступни, и вот так вот пошёл в сторону умывальной.
— Да! — Выдохнула я совершенно счастливо, обнимая его ещё крепче. — Ты должен это попробовать, Аяр!
— Делать мне больше нечего, — хмуро отказался он, открыл дверь, зажёг свет и пошёл к стоящей у стены нише, на ходу запустив механизм набора воды.
— Ой! — Выдохнула я, отпуская его и отступая на шаг.
— Что? — Тут же встревожился Аяр, наклоняясь и обеспокоенно заглядывая мне в глаза. — Снежинка, что?! Больно? Где? Покажи, Снежинка!
Пока он там говорил, я, боясь даже шевельнуться, упуская момент, осторожно взяла его ладонь и положила на живот. Прошло не больше нескольких мире, прежде чем несильный, едва ощутимый тычок изнутри повторился вновь.
И Аяр замолчал сам, потрясенно уставившись на мой живот с медленно расплывающейся по лицу улыбкой. Такой же, какая была у меня, гуляющей под дождём.
Это был первый раз, когда наша малышка попыталась прощупать окружающую её действительность. Первый раз, когда она толкнулась.
А мы просто стояли, осторожно облепив ладонями живот, и надеялись на ещё один её «привет», но в эту ночь его так больше и не последовало. Что, впрочем, не могло сделать нас менее счастливыми.
Правда, в ванну меня всё равно загнали, а выйти под дождь так больше и не позволили. Зато в качестве утешения предложили ночной малиновый чай с кексами, что Аяр приготовил собственными руками.
***
— Снежинка, любовь моя, прелесть моя, жизнь моя… Что ты делаешь?
Аяр с трудом сдерживал смех, прислонившись плечом к дверному проёму и бессовестно меня рассматривая.
Я просто уронила на пол книгу. Казалось бы, что сложного — поднять её? Сложно. Очень. Когда перед тобой закрывающий всю видимость шар, очень много привычных вещей становится сложно делать.
Я попыталась наклониться, а когда не достала, осторожно опустилась на колени и попробовала дотянуться до книги уже боком. Дотянулась. А потом упала на спину. А встать уже не смогла!
Я себя такой неповоротливой чувствовала, это просто кошмар! Ещё и Аяр постоянно смеялся или улыбался, вот прямо как сейчас! Он был счастлив, он этого даже не пытался скрыть, а я… А я была просто шариком. Блин!
— Лежу, — хмуро бросила я своему законному мужу, пытаясь не дуться, а делать вид, что всё идёт по плану.
Судя по его насмешливому взгляду, мне не верили. И не собирались. Ну и пожалуйста!
Малышка согласно ткнулась в меня ногой, отчего живот аж подпрыгнул, а я сама не сдержала громкого «ай!».
А Аяр… эта эоровская зараза взяла и бессовестно рассмеялась! Но ко мне он всё же подошёл, и даже на ноги осторожно поставил, после чего поцеловал вначале меня, а потом, задрав майку, исцеловал и весь живот.
Малышке это очень понравилось, что она и продемонстрировала, пару раз легонько пнув папу. Аяр против не был, даже наоборот, весело смеялся.
А я, глядя, как сияют от счастья его глаза, не сдержала предательской мысли о том, что одним ребёнком мы с ним явно не ограничимся…
***
Я развлекала себя всем, что приходило в голову.
С одобрения, а потом и лёгкого принуждения со стороны Аяра расписала стену в коридоре. Теперь у нас есть почти что самый настоящий аквариум, а у моего идеального мужчины — неоспоримое доказательство моего художественного таланта. Он даже сумел договориться с каким-то там эором, и теперь у меня есть что-то вроде работы: два месяца на создание иллюстраций к детской книжке. Книжка интересная, и рисовать мне нравится, да и герои получаются забавными. Особенно злая на весь мир бабулька.
Потом к нам постучался какой-то тёмный, что очень вежливо попросил меня нарисовать проект его дома. Дал месяц и пожелания всего хорошего. После него была тёмная с проектом новой детской больницы, потом айрина со стеной в чайной, эор с поздравительной доской для своей айрины… Их вообще много было, и все такие вежливые, что у меня не осталось сомнений в личности эора, приложившего к этому свои лапы.
Но я не возражала, я, наоборот, была рада, потому что благодаря этому мне не приходилось скучать.
А затем одной дождливой ночью случилось то, чего так долго ждали мы с Аяром. Подозреваю, он ждал даже сильнее, чем я сама, неотрывно находясь возле меня всё это время.
Поэтому и отреагировал он куда раньше, чем я.
В ближайшие пять маэ наш дом заполнили лучшие лекари этого мира, с которыми мой муж уже давно вёл переговоры. Все они были спокойными и собранными, сунули Аяру какую-то успокаивающую траву и попытались выставить за дверь.
— Нет, — решительно отрезал он, — я буду здесь.
И действительно был. Все те три орэ, под конец которых у меня уже просто ни на что не было сил, но я всё равно продолжала цепляться за его ладонь, надёжно меня держащую.
А когда лекари, сделав своё дело, пожелали нам счастья и здоровья и исчезли в порталах, Аяр осторожно передал мне нашу крохотную малышку, поцеловал меня в висок и прошептал:
— Агата.
И почему я думала, что выбранное им для нашей дочери имя мне не понравится?
— Агата, — повторила, пробуя его на вкус, и не сдержала счастливой улыбки, когда наша малышка открыла глазки, и я утонула в их чуть мерцающей голубизне.
***
— А где моя прелесть? — Залетел в наш дом голос Давины, затем показались бумажные пакеты, после них уже довольно большой животик, а потом и сама безобразно счастливая ведьма. — А прелестей у меня много, да?
Их действительно было много: её собственная пятилетняя дочь, что с выражением «мда!» на лице поспешила скрыться в кухне; Егор, что помахал ведьме рукой и ушёл за своей лучшей подружкой; рванувшая навстречу черноглазая и синеволосая Тия, дочь Грига и Вэр, и моя уже двухлетняя красавица Агата, тоже побежавшая к своей крестной.
Давина подхватила их обеих на руки, кинув пакеты на пол, и идущему следом Акару пришлось бросить и свою ношу, чтобы мгновенно отнять у супруги обеих девочек.
— Давина, — укоризненно посмотрел он на неё, — тебе нельзя поднимать тяжести.
— Тебе нельзя портить мне настроение, — отмахнулась она от него и немного смешно поковыляла к нам, потеснила не возражающего Рэя и плюхнулась на диван, громко устало выдохнув. — Знаете, у меня такое ощущение, что их там как минимум двое. Такие тяжёлые, просто ужас!
— Так хорошо же, — улыбнулся Рэй, что ещё не обзавёлся, да и не собирался пока, семейными узами.
— Попробуй потаскай это на себе, — злобно глянула на него Давинушка, — я на тебя посмотрю тогда.
Акар, попав под очарование двух малюток, ушёл «а катей» — на качели качаться, в смысле. Судя по довольному детскому смеху, это был коварный замысел, который демон был просто не в состоянии раскусить.
— Так, может, действительно двойня, — предположила я с улыбкой.
Давина, кое-как подняв голову, удостоила злобным взглядом уже меня, а потом, подумав, мотнула головой куда-то в сторону, велев:
— А ну, пошли проверим.
Вставать ей помогал Аяр, причём она сама его попросила. Ну, если просьбой можно считать недовольное «И чего ты ржёшь? Лучше бы помог!» на её попытки подняться самостоятельно.
Мы ушли в умывальню, оставив сидеть на диванах Аяра, Рэя, и обнимающихся Грига с Вэр. Мэд тоже должен был придти, но почему-то задерживался. Маму уже была тут — бродила где-то в саду.
А через десять маэ мне пришлось убегать на кухню, спешно делать кружку горячего шоколада с двумя успокаивающими заклинаниями и нестись обратно, чтобы успокоить сидящую на полу ревущую Давину.
— Ну, ты чего? — Сунула я ей кружку под нос.
Она всхлипнула, забрала посуду обеими руками и сделала несколько торопливых глотков, только после этого посмотрела на меня слезящимися от слёз глазами и простонала:
— Их двое, Снеж, двое!
— Кого? — Прозвучало обеспокоенное от двери.
Ведьма подняла взгляд выше, неожиданно прищурилась и ехидно поведала:
— Твоих сыновей!
И весь праздник в честь дня рождения Тии мы слушали о том, какой Акар ужасно нехороший демон, и что он так подло подставил Давину, самую хорошую ведьму во всех мирах, и что она всё равно будет учить их ведической магии, а сам Акар пусть себе хоть язык слоем, говоря ей бесконечные «нет».
Мы смеялись, Акар тоже нисколько по этому поводу не волновался, и всем было хорошо и весело, пока обиженная ведьма не повернулась ко мне:
— А ты чего смеёшься? У тебя там тоже подарок.
И смеяться я перестала, удивленно на неё уставившись.
А Аяр, спокойно обняв меня посильнее, непринужденно поинтересовался:
— Двойной?
— Нет, — Давина выразительно скривилась, — но мужского пола — факт.
Аяр кивнул, принимая её слова во внимание, и, ни к кому конкретно не обращаясь, проронил:
— Значит, следующий будет двойным.
Конец.