– Ещё пара-тройка таких вылазок с алыми плащами, и уже никто из нас не сможет быть настоящим шпионом, – недовольно заметил рыжеволосый страж, обряженный под простого горожанина, подходя к столу, на который шустрая Дебора уже поставила пиалу с бульоном.
– Ешь! Всё стынет.
– Спасибо, Деб!
– А что касается шпионажа, – присаживаясь на коленки к жениху, произнесла девушка, – то одна весьма знатная особа как-то сказала мне такую вещь: шпиону вовсе не всегда нужно прятаться в тени. Иногда стоит сверкать так, чтобы затмевать солнце, и тогда ни один враг к тебе не подойдёт близко.
– Где-то я уже это слышал, – обгладывая гусиную ножку, промолвил Дабл-Би и посмотрел на Эрика.
Вайт только руками развёл и стал наматывать себе на палец локон, вытянутый из причёски Деборы.
– Да у них это в крови, – махнул рукой Льюис. – Вон, что Эрик никогда в Лондоне лица не прятал и покой девок тревожил, что ты, Деби, явилась, словно ураган. Каждый мальчишка в городе знал о тебе.
– Да, я люблю эффектно появляться, – не кокетничая, ответила девушка и вытянула свою прядь из цепких пальцев жениха.
– Это мы заметили, – усмехнулся Рен, допивая последние капли бульона.
– Эх, работать с вами ещё и работать! – улыбнулась невеста Вайта. – Но ничего, я помогу Её Высочеству привить вам хорошие манеры! Вы меня только с ней познакомьте сначала.
День третий, 16 июня
Бобби яростно хлестал лошадь, прорываясь сквозь густые заросли Эшерского леса к полянке. Ехать по проторённой дорожке не позволяло его ущемлённое самолюбие. Внезапно всадника осенила совершенно новая мысль, и он круто изменил свой маршрут: если до этого момента целью бешеной скачки была привычная постель, в которую можно было зарыться с головой, то теперь разгневанный страж решил во что бы то ни стало напиться в стельку. А выходило это у него, надо признать, плохо: здоровенный, крепкий мужчина практически не пьянел.
Но Бобби всё равно отправился в ближайший кабак.
Лошадь шла ровной рысью – хлестать её более не было необходимости. Казалось, что изменение маршрута вмиг переломило и настроение путника. Конечно, ведь в пропахшем кислым вином заведении не придётся никому объяснять, почему на твоём лице поселилась хмурая тень.
Бобу Таккеру впервые в жизни отказала женщина. «Старею», – подумал мужчина, ещё раз вспомнив, как синеглазая красавица отрицательно покачала головой. А ведь он предлагал ей не просто свою любовь, а всего себя!
…Воскресное утро началось с настойчивых визитов Красных стражей в Виндзор.
Едва жители городка проснулись, по улочкам, направляясь к королевскому дворцу, стремглав пронёсся всадник в алом плаще на каурой лошади. Шустрый Бобби, выпросив у своего командира Амори разрешение посетить Виндзор, мчался к покоям наследной принцессы. Правда, целью его визита была вовсе не Ирена…
Едва узнав о том, что синеглазая Мери вернулась из Шотландии, страстно влюблённый страж решил, не медля ни минуты, объясниться с нею.
Наследница уже ускакала верхом, поэтому на гарцующего под окнами рыцаря обратила внимание только Эйда.
– Её Высочество уже уехала на прогулку, сэр Роберт! – выйдя на балкон, молвила молодая женщина.
– Милая Эйда, позвольте мне подняться, моё дело не терпит отлагательства!
Брюнетка повела бровями, но противиться не стала. Велев стражу направиться к заднему крыльцу, она спустилась по лестнице, чтобы встретить его.
– Эйда, золотая моя, – ослепительно улыбаясь, проговорил Бобби, – мне нужно встретиться с твоей компаньонкой, пригласи её в сад или куда позволено выходить камеристкам принцессы?
– Хорошо, сэр Роберт, ожидайте на террасе у лебединого пруда, – ответила мисс Браун и направилась назад, на второй этаж.
Несколько минут томительного ожидания превратились для влюблённого рыцаря в вечность.
Наконец появилась Синеглазка: кроткая, воздушная, стройная, с передником на платье и чуть прикрытыми от смущения глазами.
– Вы желали видеть меня, сэр Роберт? – делая книксен, спросила девушка.
– Мери… Я безумно рад, что ты согласилась выйти… Я, увы, не так красноречив, как другие, и даже не знаю, как тебе сказать всё то, что должен сказать…
– Сэр Роберт, если у Вас ко мне личная беседа, то я, наверное, зря пришла. Я не веду таких разговоров с мужчинами.
– Погоди, Мери! – порывисто взяв девушку за руку, воскликнул страж.
Но камеристка принцессы мягко отстранилась, вынимая свою ладонь из цепких пальцев мужчины. Бобби догадался, что девушка прекрасно понимает цель его визита.
– Я влюбился в тебя ещё в апреле, как мальчишка… У меня духу не хватало сказать, а потом ты уехала…
– Простите меня, сэр Роберт, я должна вернуться к своим обязанностям.
– Ты не оставляешь мне даже надежды?! Ведь я к тебе с серьёзным предложением! Ты не подумай чего дурного, я жениться хочу.
На миг Мери опешила, но, быстро собравшись с мыслями, довольно прохладно ответила:
– Простите, сэр… Я не могу ответить взаимностью на Ваши чувства, поймите меня правильно. И поэтому я не вижу смысла продолжать терзать друг друга разговорами. Отпустите меня и идите с миром.
Бобби скривил лицо в просительную мину. Мери лишь отрицательно покачала головой, снова сделала учтивый книксен и ушла прочь.
Расстроенный страж взобрался на лошадь, хлестнул её по крутым бокам и помчался прочь.
Едва фигура Бобби Таккера скрылась за поворотом на Лондон, по Виндзорской дороге поднял пыль другой рыцарь Красного ордена. Встретив играющую с Бураном принцессу на правом берегу реки, Питер Гаабс приветствовал её, вскинув высоко над головой руку с красной шляпой.
– Питер, рада видеть! Я, кстати, сегодня после обеда собираюсь к вам, – останавливая возле стража коня, произнесла Ирена.
– Это прекрасно! Мы уже соскучились.
– Ты меня искал или по делу приехал?
– Совмещаю приятное с полезным, – улыбнулся страж. – Решил наведаться к родне в Итон, и вот встретил тебя.
– Не знала, что у тебя в Итоне родственники.
– С некоторых пор. Там учатся мои кузены-разгильдяи, – ослепительно улыбнулся шатен. – Скажи, а Мери ещё не вернулась из Шотландии?
– На днях вернулась, – кивнула Ирена. – Хочешь встречи?
– Даже не знаю, нужно ли тревожить её.
– Давай попробуем расставить все точки над «i» сразу, не ходя вокруг да около. И тогда всем станет проще жить.
– А как это возможно?
– Поехали в Виндзор, – кивнула принцесса.
Хитрая Ирена, и не подозревающая, что настроение её златовласой служанки уже напрочь испорчено визитом ослепительного сэра Роберта Таккера, решила устроить Мери ещё одно свидание.
Оставив Питера в голубой гостиной и выгнав куда подальше назойливых фрейлин, принцесса вызвала колокольчиком Мери и попросила её принести горячий шоколад. Но когда камеристка переступила порог с подносом в руках, наследницы там не оказалось. Питер стоял, держа в руке шляпу с пером, возле огромного полотна портьеры и рассматривал витиеватый рисунок.
– Ваш шоколад, сэр Питер…
Страж обернулся, видя, как аккуратно ставит серебряный поднос на столик златовласая красавица.
– Спасибо, Мери. Вы очень быстро приготовили его.
– Я не готовлю шоколад, сэр, – с мягкой улыбкой ответила девушка. – Это дело рук нашего кулинара.
– Но всё равно, спасибо за заботу.
– А где же миледи? Ведь шоколад нужно пить, пока он горячий…
– Её срочно вызвали, она сказала, что скоро вернётся, – наврал заученный текст Питер, и кончики его ушей покраснели. – Я могу Вас попросить не покидать меня до прихода принцессы?
Мери смутилась.
– Хорошо… – пожав плечами, ответила девушка. – Может быть, Вам что-то сыграть?
– Буду несказанно рад!
Синеглазка села за рояль и открыла крышку. Зазвучала красивая мелодия, Питер подошёл ближе, словно заворожённый, ловя каждый звук. Когда девушка закончила композицию, и взгляд её синих глаз поднялся на Гаабса, рыцарь склонил голову в знак признательности и произнёс:
– Очень красиво. Где Вы учились этому?
– Меня обучали вместе с Её Высочеством. Я сирота, и всегда была при ней, – ответила девушка и вышла из-за инструмента.
– Значит, Ваши родители служили королеве и погибли в тот день вместе с ней, – сокрушённо отметил страж.
– Да, тогда удалось спастись лишь моей старшей сестре, которая сейчас живёт в Шотландии. Она накануне трагедии была туда отправлена, чтобы служить одной из дочерей короля…
– Вы, надо полагать, редко видитесь?
– Очень редко. С тех пор, как миледи перестала каждое лето ездить к братьям…
– А у меня нет братьев, – грустно констатировал Питер. – И сестёр нет. Все умерли в детстве… Я один остался.
– Это плохо…
– Да, грустно, – кивнул золотистой шевелюрой юноша. – Но я стараюсь не думать о грустном.
– Вы большой молодец, сэр Питер.
– Мария… – вмиг изменившимся тоном произнёс страж, и девушка от его голоса вздрогнула. – Я, может быть, скажу большую глупость, но мне нужно знать Ваше мнение….
– Я Вас слушаю, сэр…
– Может ли человек, совсем не зная другого человека, стать для него необходимым, как воздух? Стать смыслом его жизни?
Карие глаза юноши, обращённые на лицо девицы, ожидали ответа. Мери покачала головой:
– Я не знаю, сэр Питер…
– И я не знаю, как это возможно… – Гаабс вздохнул. – Но иногда такое случается. И единственным способом спасти того, кто задыхается без воздуха, я вижу брак…
Девушка встрепенулась, не ожидая такого поворота событий.
– Я понимаю, что Вы совсем меня не знаете, мисс Бенсон… Лишь видели несколько раз… – на миг прикрыл ресницы рыцарь. – И понимаю, что просить Вас стать моей женой – это значит нелепо смотреться в Ваших глазах. Но я готов просить Вашей руки у Вас и Вашей госпожи. Только… не смею и надеяться на скорый ответ, поскольку знаю о Вашем добром нраве и понимаю, что такой ангельски чистой девушке, как Вы, необходимо время, чтобы понять, желает ли она стать женой простого смертного…
– Что Вы такое говорите, сэр Питер?.. – широко распахнула глазки от изумления юная камеристка принцессы.
– Я прошу Вас позволить мне хоть изредка навещать Вас, Мария… Чтобы со временем Вы смогли уже дать мне ответ: желанен ли я или моё общество Вам противно.
Мери в замешательстве опустилась на стул. Питер порывисто приложил руку к сердцу:
– Простите, если я обидел Вас…
– Что Вы, сэр, о какой обиде может идти речь? – подняв на юношу синие, словно озёра, глаза, ответила камеристка. – Простая девица может только мечтать о подобном предложении из уст истинного рыцаря. К тому же фаворита принцессы… Обычно, как Вы понимаете, прислуге предлагают совсем иное…
– Вы ангел, Мария. И я готов убить любого, кто осмелится осквернить Вас хотя бы прикосновением, – поведя головой, ответил страж, и девушка поняла, что в словах его нет и доли фальши.
– Я безмерно благодарна Вам, сэр Питер, – поднимаясь на ноги и делая книксен, ответила камеристка, – и за Вашу заботу обо мне, и за Ваше отношение. Но Вы правы – я не могу ничего ответить прямо сейчас. Я действительно не знаю Вас. И не хочу становиться обузой для Вас в дальнейшем, пользуясь сегодняшними Вашими чувствами, в случае, если Ваше мнение позже переменится…
– Моё решение вряд ли когда-то изменится, Мария… – не отрывая взгляда от лица любимой, прошептал Гаабс. – Вы нужны мне, как воздух. И я буду безмерно счастлив, если Вы позволите мне хоть изредка видеть Вас лично, а не только мельком при моих встречах с наследной принцессой Англии.
– Хорошо, сэр Питер, – прикрыла реснички Синеглазка. – Я всё понимаю. Поймите и Вы меня – мне сложно верить в то, что происходит, сложно осознать, что это наяву. Мне нужно время, чтобы понять себя, узнать Вас. Так же и Вам нужно время, чтобы Ваши желания остыли, и тогда Вы уже с трезвым умом выберете себе невесту при дворе, не тревожа покоя маленькой бесправной камеристки.
– Я не буду тревожить Вас, Мария… Позвольте откланяться, признавшись, что Её Высочество оставила нас наедине именно потому, что ей хорошо известны желания моего сердца.
Питер сделал галантный поклон и вышел прочь, оставив бедную девушку в замешательстве. Два рыцаря Красного ордена – такие разные и такие удивительные – стали сегодня незваными гостями её маленького мирка. Каждый прикоснулся к сущности Синеглазки: один – настойчиво и страстно, другой – нежно и душевно. Оба взволновали девичье сердце и оба оставили неизгладимый след в памяти.
Что с этим делать, Мери пока не знала. Но понимала одно – ей нужно свыкнуться с мыслью, что она стала предметом обожания сразу двух Красных стражей.
– Ты помнишь про бал в воскресенье? – поинтересовался отец у дочери, приподняв тёмные с проседью брови.
– Да, папа… – ответила Ирена, слегка насупившись. – Я помню…
– Сейчас у нас очень сложные отношения с Францией. И этот бал – необходимость. Я должен собрать всех пэров, способных иметь армию. И в связи с этим у меня будет к тебе просьба.
– Я слушаю, – покорно склонила голову принцесса.
– Мне хотелось бы пригласить на бал и барона Эшера, поскольку его отряд уже неоднократно проявил себя… И пора другим аристократам, имеющим наёмников, познакомиться с ним.
– Слухи о Красном Джоне расползлись по всей стране…
– Слухи – это одно. И совсем другое дело – реальное знакомство. Я не хочу, чтобы в случае объявления войны у наших йоменов возникали вопросы, кто эти люди, почему они одеты не по-гвардейски и отчего у них такое странное вооружение.
Ирена улыбнулась, понимая, что луки, которыми пользуются стражи, хоть уже практически вышли из военного обихода с приходом огнестрельного оружия, но по сей день внушают страх многим.
– Я поняла, пап…
Король поднялся с кресла и прошёл до письменного стола. Взяв с него листок, он вернулся к дочери со словами:
– Но поскольку барон Эшер никак не желает обзавестись особняком и покинуть свой лес, то и передать ему приглашение на бал с лакеем я не могу.
Ричард IV остановился перед принцессой, и девушка поняла, что его густые усы, которые с минуты на минуту ожидали цирюльника, скрывают добрую улыбку.
– Отлично, я как раз сегодня собиралась поехать в Эшер! Передам приглашение сэру Джонатану лично.
Ирена взяла бумагу и засунула её за манжет камзола. В дверь постучали. Форс доложил о приходе парикмахера. Поцеловав отца в небритую щёку, принцесса покинула его покои.
Решивший напиться в стельку Бобби снова оказался в проигрыше. Уже третья бутылка вина стояла перед ним на столе опорожнённая, а в голове даже не шумело. И Таккер, раздосадованный собственной стойкостью, стрелял глазами по трактиру, ища, к чему бы прицепиться. Он был готов драться хоть с дюжиной прихвостней Маркизы Прилондонских краёв (несмотря на то, что их осталось одиннадцать человек), хоть с шайкой бандитов Принца. Алый плащ с эмблемой Тюдоров, предусмотрительно убранный, лежал в сумке на седле, чтобы не привлекать внимание к ордену своего обладателя. Бобби знал, что за драку в форменной одежде Красный Джон его по головке не погладит.
Но единственным обстоятельством, на котором останавливался глаз, оказалась мелкая потасовка в противоположном от Таккера углу. Бобби прищурился, сжав кулаки, готовый вступиться за того, кто был в меньшинстве, – просто из чувства солидарности. Уже поднимаясь с лавки, Красный страж узнал в отбивающемся подручными предметами мужчине Джима Токкинса. Впрочем, это обстоятельство ничуть не смутило намерений неудачливого влюблённого. В конце концов, разбойника оправдала сама наследная принцесса, а её действия не обсуждаются.
Видя, что трое пьяных детин откровенно теснят к углу низкорослого испанца, Бобби поспешил к нему на помощь, обнажив шпагу. Джим, не пытаясь в потасовке разглядывать лицо подоспевшего на выручку, не признал в нём одного из рыцарей Красного ордена, поэтому принял помощь незнакомца с благодарностью.
Вдвоём они быстро расправились с пьяными вымогателями. Как выяснилось, троим мужланам не понравилась испанская физиономия Преподобного и они потребовали с него некую мзду за право остаться в кабачке, что бывшему атаману, разумеется, не пришлось по душе.