Дакар возвращался в свою опочивальню в скверном настроении. Его шаги эхом отдавались от стен. В чертогах воцарилась полуденная тишина, коридоры были залиты солнечным светом, в воздухе витали ароматы здешних цветов, что нес ветер в открытые окна. Только сия безмятежная картина не радовала Завоевателя, он привык к полумраку, к запаху моря и шуму, постоянному шуму прибоя. Вдруг до ушей донесся странный звук – монотонный, шелестящий. И сейчас же Арман обратился черной тенью, коя перекинулась с пола на стены и устремилась на звук. Тот, как выяснилось, доносился из опочивальни строптивой феи, вернее, из ее мастерской.
Селен сидела за гончарным кругом, ладони ее оглаживали белый кусок глины, который постепенно превращался в чашу. Выглядела девушка спокойной, движения ее были плавные, но по активно работающим крыльям за спиной стало ясно, в душе феи творится большой переполох. Неужели никак не может забыть утренний конфуз? Тень Дакара притаилась в затемненной части мастерской.
Она все-таки отличается от своих сестер. И дело даже не в буйном нраве, в ней есть что-то еще. В какой-то момент девушка резко остановилась, сняла ногу с педали и прислушалась, а после поторопилась к окну.
– Эдан? – высунулась на улицу. – Ты что здесь делаешь? Уходи немедленно. Нет, я не могу выйти.
– Селен, прошу… – раздалось снизу.
– Да что ж с тобой делать, – воровато осмотрелась, затем вскарабкалась на подоконник. – Но только на минуту, – и спрыгнула.
Черная тень тотчас сползла на пол, а мгновением позже из окна осторожно выглянул Дакар.
– Надо же… – увидел обнимающуюся и вовсю целующуюся парочку. – Оказывается, сердце нашей колючки занято. Интересно, очень интересно.
Да, интересно, но отчего-то неприятно. Будто пришел за уникальным товаром, а упаковка оного надорвана, да и краешки помяты. Надо еще будет проверить, чиста ли фея телом, а то разгуливает без исподнего. Дакар подошел к гончарному кругу. Наверно, получится красивая чашка. Хотя… Мужчина провел рукой над сырцом.
– Вот так будет лучше, – губы искривились в ухмылке.
А день сегодня полон разочарований, оттого чудесная погода и трели птиц лишь раздражают. Арман все-таки вернулся в опочивальню и скорей улегся на кровать.
– Где пропадал? – в кресле напротив возник Дарий.
– Почему один? – глянул на него нехотя. – Где Амос?
– Спит. Так, где тебя носило? Опять подсматривал за ней?
– Наблюдал, а не подсматривал.
– И? Чего интересного узрел?
– У девчонки есть воздыхатель. А еще она не только строптивая, но и весьма страстная натура.
– Где есть страсть, там нет постоянства, Арман. Поначалу тебя будет забавлять ее непокорность, но потом ты устанешь. Мы с Амосом уже устали. Бери двух других.
– Завтра… дождемся завтрашнего дня, Дарий.
На что тот покачал головой и растаял в воздухе.
Селен же убежала с Эданом в сад.
– Я соскучился, – прижал ее к дереву, начал целовать шею, – почему не выходила все эти дни?
– Ты и сам знаешь, – обняла его. – Эдан, остановись, – а глаза прикрыла, с губ не сходила улыбка. – В любой момент здесь может появиться Дакар. Тогда нам несдобровать.
– Как же я хочу тебя, – руки спустились к талии, после легли на ягодицы.
– С ума сошел? – напористость Эдана мигом привела в чувства. Никогда он так себя не вел. – Что с тобой? – треснула ему по рукам. – Перестань.
– А что со мной? Я люблю тебя, Селен. И не хочу, чтобы ты досталась другому.
– Чтобы не досталась я или только мое тело? Все, – щеки феи вспыхнули от злости, – пусти! Это низко.
– Низко было, когда этот выродок лапал твой голый зад.
– Так, ты был утром в саду?
– Был.
– И не вышел. Не защитил мою честь, раз уж так печешься за меня. А сейчас решил опередить Дакара? Взять то, что пока не занято?
– Не говори ерунды. Я не вышел, потому что не увидел в том необходимости.
– Убирайся, – процедила сквозь зубы, а глаза стали ярко-сиреневыми от гнева.
– Вот как, – отстранился от нее. – Один раз мерзавец залез под юбку и уже по-другому запела? Понравилось? Может, и я тебя выпорю. На правах многолетней дружбы.
В ответ Селен подлетела к нему и влепила увесистую пощечину.
– Ну, уж нет, – схватил ее за руку, снова прижал к дереву, и собрался было забрать подол платья, вдруг ощутил две пару рук.
Не успел он опомниться, как уже лежал на земле, а рядом стояли двое в черных одеждах и масках.
– Прихвостни Завоевателя, – злобно усмехнулся оскорбленный. – Не вечно вам ходить по земле.
Однако охранники Дакара ничего не ответили, вместо этого один из них взял парня за шкирку, подтащил к склону, а второй помог несчастному хорошим пинком.
– Катись, поганое отрепье, – произнесли в один голос, после развернулись к фее. – И как это понимать? – заговорил тот, что стоял правее. – Неподобающе себя ведешь, дочь правителя Кастилиона. У тебя свадьба на носу, а ты обжимаешься с каким-то похотливым щенком. Вряд ли Дакару понравится, когда узнает. Хотя, – задумался на мгновение, – возможно, тогда он откажется от тебя.
– Эдан мой друг детства, – принялась теребить в руках пояс кафтана. – Прошу, не рассказывайте о том, что видели своему хозяину.
– Хороший друг, – явно усмехнулся. – А если мы захотим с тобой подружиться? – двинулись на нее. – Позволишь залезть тебе под подол? – взяли бедняжку за руки, задрали вверх и прижали к стволу. – Так что? Меня, кстати, зовут Дарий. Это, – кивнул на второго, – Амос. Вот и познакомились, – Дарий положил руку ей на живот.
– Прошу, – сразу заплакала, – пустите.
– Смотри, как крылышки затрепетали? – Амос тоже дотронулся до нее. – Само очарование. Маленькая напуганная фея, которая не носит белья.
Вдруг оба отпустили ее, и отошли в сторону.
– У тебя есть шанс остаться с отцом, – молвил Дарий. – Для этого ты уж постарайся окончательно разочаровать Дакара. Завтра в полдень у вас состоится встреча. Это твоя последняя возможность.
После чего ушли, а Селен так и сползла на землю. Впервые она чувствовала себя настолько слабой, настолько униженной. Видимо сестры куда разумнее, они никогда не дают повода сомневаться в себе, никогда не дерзят, оттого не попадают в неприятности. Но Эдан… за что он так с ней? И где же эта его любовь, о которой говорил, чуть ли не в каждую встречу? Выходит, не окажись здесь охраны Дакара, ее бы лишили чести? И кто? Тот, кому доверяла, с кем делилась всеми радостями и горестями, с кем подумывала бежать.
Домой вернулась по воздуху.
Фея влетела в окно мастерской, но, увы, и здесь ее ждало очередное расстройство. На круге, вместо оставленного сырца, стояла черная чаша с таким же черным цветком внутри. Лепестки были точно настоящие, как и стебель с листьями. Глина притом стала тверже камня, блестела, будто ее натерли саттаровым маслом, а над изделием подобно куполу зависла темная магия. Завоеватель был здесь и скорее всего уже знает, где была в это время она. С другой стороны, если монстра постигло разочарование, оно и к лучшему.
Ночь тянулась бесконечно долго. Селен ворочалась в постели, то и дело крылья являли себя, а с ними спать то еще «удовольствие». Мысли переполняли голову юной феи, как бы сделать так, чтобы Дакар отказался от нее. В какой-то момент девушка не выдержала, она в сердцах сбросила с себя одеяло и взлетела под потолок, где уселась на качели. Сейчас хотелось раскачаться посильнее, чтобы ветер трепал тонкую рубаху, чтобы в любой миг можно было разжать руки и… и хотя бы представить, что можешь улететь прочь отсюда.
– Смотрю, не оценила мой подарок, – раздалось снизу.
Бедняжка от неожиданности потеряла равновесие. И только хотела выпустить крылья, как поняла, что не может. Их будто что-то сдерживало. Тогда полетела вниз, но упасть ей не дали. Дакар поймал.
– Что вы делаете в моих покоях в столь поздний час? – затрепыхалась в его руках. – То в саду караулите, то в мастерскую проникли, теперь в спальню заявились.
– Имею право, – сжал ее так, что Селен тотчас стихла. – Пойми, дорогуша, я тут гощу не от большого желания, как и веду беседы с твоим отцом. И если захочу, то уже завтра Кастилион будет присоединен к захваченным мной территориям. Так что, поумерь-ка свой пыл.
– Зачем вы пришли?
– А это правильный вопрос. Видишь ли, твои тайные гуляния в саду и лобызания с озабоченными мальчишками навели меня на большие сомнения относительно твоей чистоты. И я пришел развеять или подтвердить свои сомнения.
– Это как же? – вытаращилась на него, а лицо аж посерело от испуга.
– Вот так, – уложил на кровать, задрал подол рубахи, – разведи ноги.
– Нет! – вскрикнула. – Не смейте! – начала выкручиваться, пинаться, увы, крылья так и не слушались, видимо, мерзавец постарался.
Дакару труда не составило скрутить ее, для чего уложил фею на живот, а ноги несчастной опустил на пол, после встал аккурат между ними.
– Не дергайся, – одной рукой сжал ее запястья за спиной, а второй провел по внутренней части бедра. – Да ты сухая. Нехорошо, – и облизал свой палец.
Селен зажмурилась, что было сил, затаила дыхание. А Дакар коснулся влажным пальцем промежности и повел ниже, скоро ощутил вход во влагалище. Когда надавил на него, фея заскулила, встала на цыпочки. Но и без этого Арман понял, девчонка не знала мужчины. Тогда поспешил отпустить ее, разве что задержался взглядом на все еще розовых ягодицах. Прямо отрада для глаз…
– Довольны? – пролепетала сквозь слезы.
– Очень, – усмехнулся. – Ведь окажись иначе, пришлось бы свернуть тебе шею. Не терплю шлюх.
– Моих сестер тоже изволили проверить? – впервые опустила голову, чтобы не смотреть этому демону в глаза.
– Твои сестры совсем другие. В них не приходится сомневаться. А вот ты, – в мгновение ока очутился рядом с ней, взял за горло, – ты у нас темная лошадка.
– Ненавижу, – прошипела.
– Это я уже слышал, – склонился к ней. Теперь их разделяли какие-то жалкие сантиметры, – причем много, много раз.
– Значит, справедливо.
– Бесспорно, – коснулся губ феи.
Но Селен не стала терпеть такую наглость, и плюнула в него.
– Как зря, – глаза Дакара вмиг почернели, однако он не отстранился, а наоборот, поцеловал.
Целовал грубо, будто и не целовал вовсе, а наказывал. Когда закончил экзекуцию, посмотрел на опухшие красные губы девушки.
– В моих чертогах тебе придется ой как не сладко, фея.
– Да лучше сдохнуть, чем жить с вами под одной крышей.
– Это завсегда успеется. Если станешь моей женой, я обрету над тобой полную власть. Только представь, не жизнь, а сущий кошмар. И так будет до тех пор, пока не сломаешься или, как ты верно подметила, не сдохнешь. Но так будет только с тобой, тогда как скромницы Альма и Амина смогут получать от жизни истинное удовольствие.
– Можете пугать сколько душе угодно. Мне все равно.
– Дрянь, какая же дрянь, – и провел языком по ее щеке.
Спустя мгновение его не стало, а Селен побежала мыться. Как же противно, мерзко, грязно, тело аж зачесалось. И что только изуверу нужно? Раз не по нраву, для чего таскается к ней? Альма и Амина рассказали об их встречах. Дакар был сдержан, разглагольствовал о высоком, здесь же распускает руки. Подумать только! Залез ей прямо туда! Может, у нее на лице написано, что она распутная девка? Селен посмотрела на себя в зеркало, что стояла рядом с купелью. Щеки горели, губы были ярко-красные, на шее просматривался след от руки изверга.
– Какой позор, – прошептала чуть слышно.
Бедняжке самой от себя стало противно. Завоеватель прав, долго в его чертогах она не протянет. И тут как осенило. А если ему наоборот, нравится её буйный нрав? Нравится сопротивление? С сестрами он был не просто сдержан, а холоден, тогда как с ней… Возможно, имеет смысл превратиться в покорную благопристойную девицу.
С первыми лучами солнца Селен наведалась в опочивальню Альмы.
– Спишь? – налетела на сестру.
– А? Что? – вскочила та. – Спятила совсем? – схватилась за сердце.
– Мне нужно твое платье! В котором ты завтракала с Дакаром.
– Зачем?
– Просто надо.
– Ну, ладно. Бери. Оно в шкафу…
– Какое из? – скорей распахнула створы шкафа.
– Сиреневое с серебряной окантовкой.
– Угу, – стащила наряд с вешалки. – Благодарствую.
– Ты чего задумала? – в глазах сестры разгорелось нешуточное любопытство. – Хочешь пойти в нем на обед?
Тогда Селен села на край кровати и зашептала:
– У меня дурное предчувствие, Альма. Дакар приходил ко мне в опочивальню этой ночью. И такое вытворил…
– Как? Что он сделал?
– Проверил мою невинность, а потом поцеловал. И вел себя как безумец.
На это Альма лишь закрыла рот руками и замотала головой.
– Да… это было ужасно… – слезы снова замерцали на ресницах. – Видимо причина в моем поведении. Я уже и не знаю, на что думать.
– Но Амину он тоже попытался поцеловать. Только потом сделал такое лицо, ему будто противно стало.
– О чем и речь.
– Так, что же ты задумала?
– Буду такой, как вы. Послушной, податливой, немногословной. Если суждено разделить с ним ложе, то уж лучше пусть ему будет противно.
– Только мое платье вряд ли поможет.
– Кто знает.
– Удачи, Селен, – поспешила обнять сестру.
– Спасибо.
Глава 3
Фея шла в обеденную залу и молилась про себя. Бедняжка уже ничего не понимала и ни на что не надеялась, ибо не знала, чего на самом деле хочет Дакар. Прельщает ли его покорность или буйство, ибо случившееся ночью вконец запутало.
Оказавшись в помещении, сразу направилась к столу, что был сервирован на двоих. Селен опустилась на стул. Удивительно, с появлением Завоевателя родной дом перестал таковым быть, теперь кажется, отовсюду за ней наблюдают, везде незримо преследуют.
Вдруг послышались шаги – неспешные, уверенные. Монстр приближался. Несчастная еле сдержала крылья, те так и рвались наружу, желая унести хозяйку подальше от этого места. А шаги звучали все громче. И когда Дакар вошел в залу, фея тут же опустила голову, руки сложила на коленях.
Арман аж головой тряхнул, увидев девушку за столом. Что еще за шутки? Или глаза его обманывают? Что здесь делает Альма? В секунду он оказался рядом с ней.
– Ты чего здесь забыла? – взял ее за подбородок и потянул вверх. – Хм, – сразу расслабился, – как интересно. Смотрю, мой ночной визит оказал на тебя благотворное влияние.
На что Селен промолчала, а Дакар, не спуская с нее глаз, сел за стол.
– И к чему вся эта игра в переодевание? – усмехнулся. – Это же платье твоей сестры.
– Иногда мы меняемся нарядами, – снова опустила голову.
– Привычками тоже меняетесь?
– Вы ведь хотели покорности, – как же захотелось добавить какую-нибудь колкость, но переборола себя.
– Не пытайся быть той, кем не являешься. Покорность и игра на публику из принципа – разные вещи, Селен.
– Возможно.
– Хотя, – встряхнул салфетку и уложил себе на колени. – Можешь играть дальше. Видимо я переоценил твой гонор. Дело вовсе не в нем, а в возрасте. Ты совершенно незрелая в отличие от сестер. Вот они готовы идти под венец, готовы к замужней жизни, к материнству.
Сейчас в залу вошли двое в масках. Дарий и Амос встали по каждую сторону от Дакара и словно окаменели.
А этих какая нелегкая принесла? Селен мельком глянула на обоих. Боятся, что хозяин горошком подавится?
Обедали в тишине, Дакар все о чем-то размышлял, хотя в движениях его прослеживалось раздражение. Что же его злит на сей раз? Селен тоже чувствовала себя не в своей тарелке, ела мало и с трудом. На Армана так и вовсе не смотрела, зато успела изучить узор на скатерти, да и пересчитать все кружочки на кайме тарелки. К несчастью после основного блюда служанка принесла десерт – ягодный пудинг. Больше всего на свете Селен ненавидела пудинг, от вида коего к горлу моментом подступала дурнота. Вот и сейчас, только перед ней поставили хрустальную вазочку с этой мешаниной, как бедняжка скривилась.
– Что-то не так? – Дакар уставился на фею с изломом в брови.
– Все прекрасно, – и пальцем отодвинула от себя вазочку.
– Этот пудинг был приготовлен по моему заказу с добавлением ароматной специи, которую я привез с собой. Будь добра, попробуй.