Ее гадкие размышления прервало какое-то шипение. Угрожающе сверкая молниями и хищно шипя, по двери, двигаясь словно по краю водоворота, клубился то ли дым, то ли туман.
— Откуда здесь морок?.. И чей он?..Белая девочка… Ее нужно немедленно перепрятать… На всякий случай…
Словно и небыло лишних. эдак ста килограмм, мегера сбежала с лестницы и выскочила из замка.
За ней, озираясь на клубившийся вверху туман, выскочил Дакс.
Выскочил.
И замер.
Просто обмер.
Прямо перед их с маменькой носами один за другим открывались магические порталы. И сотни демонов заполонили весь двор. Как в тумане его мозг отмечал — черные сильфиды, мохнатые голттены, синие от татуировок мурлы, огненные горящие глаза аддов. И последними откуда-то из темноты появились белые — снежные демоны. Впереди отряда белых шел могучий демон — и бережно нес на руках худенькую девочку с перламутровыми волосами.
— Ты нашел меня, Эрик. И впервые за многие последние дни она уткнулась тоненьким носиком брату в шею — и тихо засопела. Эрис спала…
Тихо и без сновидений спала в своих покоях, убаюканная туманом и Тамари. Никто не мог зайти в ее покои, пока хозяин не отзовет насланный ним Морок.
Пока верховные демоны и их армия вылавливали разбегавшихся, словно мыши, Ломуров и запутывали их в оковы, Грант пошел на зов своего Морока. Он решительно взлетел по высоким ступеням и зашел в комнату. Морок беспрекословно расступился перед ним, и остался, клубясь, охранять за дверью.
Он с интересом оглядывался вокруг — нежная девичья комната. Рюшечки и оборочки, цветы и подушки с подушечками.
— Пфф, сколько голубого, — пренебрежительно фыркнул демон.
Совершенно четкий след запрещающей магии — похоже, что это было самое настоящее убежище для кого-то… Для той, что в бесчувственном сне сейчас разметалась перед ним в постели. Казавшиеся рыжими в полумраке волосы буйной копной струились по подушке. На их фоне нежное сердечком лицо казалось фарфорово-бледным. Тонкая шелковая простынь не скрывала, а только подчеркивала прелести спящей перед ним женщины.
Костяшкой пальца он провел по щеке Тами, словно пытаясь понять — она настоящая? И…
Затуманенные глубоким сном глаза цвета светлого меда открылись. Секунда. Вторая. Сердце бухает — сильнее и сильнее, грудь могучего демона, кажется сейчас взорвется.
— Спасибо, — прошептали пьянящие губы и, мягко улыбнувшись ему, Тамари снова провалилась в сон.
А демон стоял каменной глыбой над девичьей постелью, и смотрел на свои руки — медленно но уверенно зажигающиеся синим пламенем.
Глава 16. Сон
Это то, о чем он подумал? Эта женщина предназначена ему Тьмой! Грант моментально приходит в ярость. Синий огонь — это без вариантов, на всю жизнь и до самой смерти!
Он же отчетливо помнил свои сны — эти медовые глаза и другой. Она была с другим!!! Как раненный зверь взревел Грант и угрожающе навис над ней. В его памяти всплывали нежные, томящиеся от удовольствия глаза. Вот она мружится словно кошка — и вдруг — полный боли и страха умоляющий взгляд. Взгляд его огненной суженной, столько ночей просившей его о помощи!
Он не пришел.
Он не понял.
Он запечатал магией свои сны. Потому что этот взгляд не давал ему жить, потому что эти мольбы не давали ему дышать. Вместо того, чтобы бросится на зов, он отвернулся.
Горело от боли и терзаний сердце. Грант с трудом выдохнул, не отводя от нее горящий взгляд. Кто же ты такая? И что же с тобой случилось, что твой крик вдруг до меня долетел?
Он попытался разбудить женщину, и потряс ее за плечо. Она не проснулась, но застонала от боли.
Демон присмотрелся — что-то темнело на нежном плечике. Он приспустил одеяло, чтобы получше рассмотреть пятно — и замер.
Синяк?!
Откинул полностью одеяло…
Еще синяк…
Ссадина…
Ох ты ж, тьма тебя забери!!!
Не нежность, не теплые чувства овладели демоном. Ярость, гнев, до судорог в животе…
- Кто посмел?
— Тронуть мое!…
— Мою женщину!!!
Сталь в глазах плавилась, и наружу рвался огонь. Каменные руки рвали от бессильной ярости шелковые простыни…
Обессиленная же женщина только поежилась во сне от неласкового прохладного воздуха.
Или, может, это тяжелый взгляд ее демона заставил измученное тело покрыться мурашками?
Ей снились мамины глаза. Впервые за многие годы мама ей улыбалась, и ободрительно шептала: — Все будет хорошо, детка. Я с тобой.
Как наяву ощутила, как сжимают ее ласковые, крепкие руки. Нежный невесомый поцелуй — и саднивший кровоподтек перестает пульсировать и саднить. Один, второй… На помощь израненному телу приходит чужая магия.
Нежно гладят руки истерзанное тело — спина, рука, грудь…. Грудь?!
Вмиг распахнулись медовые глаза и просто утонули в этих черном из снов взгляде! Они прожигают, безжалостно расплавляют ее как маленькую восковую фигурку.
Жаркое прикосновение к ее губам — эти губы душат, лишают воли. Она начинает дрожать всем телом, когда он обхватывает пальцами соски-вишенки. Играет с ними, обжигает поцелуями, чуть сдавливает и отпускает, задевает самые нежные бусинки ногтями.
Она должна бояться и бежать — но предательское тело не слушает. Она выгибается навстречу горячему дыханию всем телом, ток прошибает позвоночник до самой макушки. Тамари окатывает волнами жара. Все инстинкты вопят об опасности, а тело снова и снова выгибается в жаркой истоме.
Медленно и тягуче разводят крепкие руки нежные бедра. Ох, бежать бы из плена этих полыхающих серебром глаз. Ни пошевелиться, ни выдохнуть не возможно, и отвести взгляд невозможно.
Медленно удаляются эти глаза, а требовательные губы не прекращая свой танец — целуют сосок, животик, бедро. А в животе ноет и раскручивается тугая пружина. Медленно, тягуче медленно поднимаются поцелуи по бедрам вверх — легкое прикосновение, осторожный прикус — и мощный требовательный — в засос поцелуй в самый трепещущий бугорок. И ее выгибает, трясет, обжигает… Судорожно, рвано хватает распахнутым ртом воздух… И то безумное пламя, которое разливается внизу живота, тянет, тягучей волной наполняет ее всю…. Протяжный стон..
— Ах, сладкая. Моя…
И спасительная темнота накрывает все еще бьющееся в сладостных судорогах тело.
Уткнувшись в мягкий животик влажным лбом, Грант тяжело переводит дыхание. Под его руками все еще содрогается женское тело. Он провел горячим языком по дорожке, добрался до пупка… И посмотрел вопросительно на свою суженную.
А в ответ — тишина. И только жилка бьется на ее тоненькой шее.
Ну вот такого в его искушенной битвами и победами над женщинами жизни еще не было!!! Она в полной отключке. Это минус. И он еще этой ее отключкой воспользовался! Грант застонал и сел на полу, облокотившись широкой спиной о холодное дерево кровати.
Да, но даже в беспамятстве, она пылко ему ответила — это плюс — да так, что он с собой не совладал!! Он, искушенный и хладнокровный высший демон!!!
Откинув назад голову, Грант посмотрел на девушку.
— Она рыжая, — хмыкнул. Родственники будут счастливы поиздеваться над ним.
Ярость и гнев уже давно утихли, успокаивалось и бу-бухавшее сердце.
— Ну что ж милая, больше тебя никто не обидит. — с этими словами Грант вскочил на ноги, туго заплетенные в боевую косу черные волосы словно разрезали воздух на пополам.
— Сейчас мы разберемся с твоим обидчиком… — и чмокнул ее в нос. — А завтра познакомимся еще раз. Но уже по всем правилам.
— Охранять, — выходя из покоев, кивнул Мороку. А Морок ему в ответ насмешливо заклубился — заискрился.
Глава 17. Судилище
В главном замковом зале было полно народу. Все свободное пространство было занято демонами великой пятерки. И лишь только середина огромного помещения пустовала.
Грант занял удобное местечко — так, чтобы видеть происходящее в зале и иметь хороший обзор лестницы, ведущей к покоям его женщины. Он очень рассчитывал, что демоническое судилище над преступниками прояснит — кто-же находится в столь интересовавших его покоях и не считаясь с решением суда был готов защищать свою женщину. Чего-бы это ему не стоило.
Священное действо началось. В середине круга заняли свое место главы родов. Перед каждым из них на каменных подставках с вязью из драгоценных камней покоились родовые артефакты. Артефакты излучали свет, который гибкими змеями вился и заполнял все пустое пространство.
Опутанных огненными змеями, одного за одним вводили в магический круг преступивших темный закон. Магия заставляла их корчась и извиваясь рассказывать свою жуткую историю.
Белый демон Эрик, рожденый Бесснами, невозмутимо выслушивал сознававшихся в своих черных замыслах Ломуров — он уже принял решение об их судьбе, и надеялся, что и остальные верховные будут с ним согласны. Свою сестру он уже отправил с надежной охраной в родовой замок и теперь осторожно осматривался вокруг в поисках той, которая помогла ему вернуть любимую сестру.
Покрытый буйной растительностью старый Голтен неподвижно и с каменным лицом выслушивал признания. Ни один мускул на лице не передал ту бурю эмоций, злости и раскаяния, которую вызвали услышанные рассказы. Он был готов разорвать себе грудь — так там пекло и саднило. Собственными руками он отдал свою девочку, дочь его все еще столь любимой и давно уже ушедшей из жизни лесной женщины, его слабую и нежную девочку — на разстерзание чудовищам.
Вот почему так бесновался родовой артефакт. В искренней надежде, что еще не поздно и его ребенок все еще жив — он пристально вглядывался в лица Ломуров и их челяди. Только казнь — принял решение старый Голтен.
Прошло уже более десяти лет, но он был уверен, что узнает свою золотоволосую дочь. Он все ждал и ждал признания — куда же эти мрази спрятали его Тамари. Пусть она будет слаба и больна — он все поправит. Лучших демонов — лекарей по всей темной земле уже собирала его мать. Были даже посланы гонцы к лесному народу.
Впечатлен размахом заговора был и Ульрих. То и дело он ловил себя на мысли — на месте этих двух женщин могла быть и его дочь. Он был, конечно же, согласен с предложенным белыми демонами наказанием. Несколько озадачивало его поведение сына — на первый взгляд Грант стоял невозмутимый. Но Ульрих очень хорошо знал своего сына — о чем это он так замечтался? И куда постоянно возвращается его взгляд? Словно почувствовав пристальные глаза отца, Грант отбросил рукой мешавшую ему черную прядь. И Ульфик просто икнул от неожиданности — а ручки — то у сына светятся! Да не простым — а синим огнем! С огромным трудом ему удалось взять себя в руки и вслушаться в обвинения. Но глаза то и дело обшаривали замок в поисках той самой суженой его сына.
Четыре воина, четыре демона сейчас думали об одной и той же женщине. И их мысли не давали ей отдохнуть и восстановиться, они все настойчивее и настойчивее вырывали Тамари из спасительного сна.
Но были еще одни глаза, которые искали ее.
Огромные изумрудные глаза казались еще больше от тревоги и беспокойства. А тревожиться было из-за чего. Велма не слышала свою подругу. Последняя мысль, что удалось ей поймать — было отчаянное "Помоги!"
Сколько ни звала Велма, сколько ни призывала своих лесных духов- помощников, все напрасно. Только упустила драгоценное время. Она решила отправиться на помощь к подруге, но прежде отнесла спящую Тассю к порталу. Надежно устроив ребенка в пещере по другую сторону прохода, ведьма добавила еще сонных чар — чтобы малышка не проснулась до ее возвращения.
Еще не видя замок, Велма поняла что происходит нечто необычное. Над замком собирались тучи, сверкали молнии. По окрестностям молчаливыми тенями крались демоны, вылавливая разбежавшихся Ломуров. Сидя в кустах, Велма видела сидящих во дворе замка на коленях и опутанных сияющими оковами Дакса и его мать. Видела юную белокурую Эрику, исчезнувшую вместе с провожатыми в разверзшемся портале. Только не видела и не слышала она Тамари.
Прокравшись в замок и напустив на себя чары невидимости, в первую секунду она даже растерялась. Они были огромные. Суровые. Страшные. Взяла себя в руки — огляделась, и поняла — ее Тами здесь нет. Ни среди демонов, ни среди пленных.
Аккуратно лавируя между воинами, она незамеченной добралась до лестницы. Ступенька, другая. Знакомая дверь. Еще не успела Велма сделать шаг к этой двери, как зашипел, забрызгал искрами оставленный на страже Морок.
— Это что еще такое? — только и успела подумать Велма, как за спиной раздались шаги. Прямо на нее шел демон. Большой, мощный, словно черная пантера он медленно приближался. И смотрел прямо на нее — как удав на мышку. И чары ее не помогли — ее заметили. Ведьма растерянно и судорожно начала вспоминать хоть какие-то заклинания, которые могли бы ей помочь против боевой магии демона. А в голову лезло только дурацкое "Травушка — муравушка моя".
— Грант! — И демон замер, все еще глядя на ведьму. Мимо него, нахально его отодвигая, протиснулся другой. И повернулся к Велме спиной. Весь то ли в синих, то ли в зеленых татуировках, этот демон был не меньше того, страшного. Вольно или невольно, но он дал ей шанс попробовать скрыться. Узкие и сильные бедра, широкие плечи, какая-то змеиная гибкость и грация — все это на бегу заметила Велма.
— Красавчик, — подумала она, и татушка на спине демона зашевелилась, задвигалась и изобразила дракона. А тот взял и подмигнул ей..
Велма спряталась на чердаке, и решила дождаться более удобного момента. Пробегая мимо двери в покои Тамари, ей показалось, что она услышала тихий вздох — она жива!!
А два демона, стоя на лестнице меряли друг-друга взглядами. Грант яростным — он был взбешен тем, что ему помешали.
А второй смотрел достаточно дружелюбно и с хитрецой. Наверное, он понимал, что помешал Гранту и это его очень забавляло.
— Я — Урласс, рожденный Мурлами. Мой отец — глава рода Саурр.
Гранту ничего не оставалось, как уделить внимание демону, так не вовремя прервавшему его погоню.
Глава 17. Казнь
Грубые голоса вырвали Тамари из вязкого небытия.
— Мужчины, — не открывая глаз констатировала она. Голоса продолжали гудеть за дверью — один грубый и явно недовольный, а второй вкрадчивый и шелестящий.
Сквозь закрытые глаза пробивался свет, а утренняя прохлада заставила поежиться сонную женщину. Она пощупала рукой по кровати в поисках скатившейся простыни, и не найдя привстала и посмотрела вокруг.
Ой — йой, — разорванные куски ткани валялись на полу, а прекрасное тело было совершенно обнажено.
— Дакс, — вспомнила Тамари и слезы обиды застлали ее глаза. Тами внимательно прислушалась к своему телу — нигде и ничего не болело. А где-то глубоко, в районе солнечного сплетения оживала быстро восстанавливавшаяся магия.
Тами грустно хмыкнула, — спасибо магии — вот кто залечил ее тело и прислал ей в утешение страстный сон. И вспомнив свои ощущения, снова зашевелилась в животе тугая пружинка. Кажется ей удалось вчера достучаться до белого демона. Он, вероятно, скоро прибудет. Так что времени не так уж много. И Тамари вскочила, отшвыривая в дальний угол изящной ножкой изорванные тряпки — свидетелей ее ночного кошмара.
— Это скоро закончится, — но посмотрев на свои руки Тами недоуменно нахмурилась. Вместо затухающих бледных и желтых огоньков ее пальчики искрили ровной синей аурой.
— Это что, конец связи такой? — что-то смутное не давало ей покоя.
— Ну, да ладно. Потом подумаю об этом, — и Тамари нырнула в легкое шелковое платьице. Тихо октрыв дверь, она по привычке осторожно и неслышно начала спускаться по ступеням. Хотя на нее обычно никто не обращал внимания, но лучше быть осторожной.
— Сейчас я проведаю Тассю, а затем мы с Велмой сходим к избушке в старом саду, нужно сообщить девочке приятную новость, — размышляла Тамари, внимательно глядя себе под ноги.
Что-то заставило ее остановиться, так и не сделав последний шаг. Кожу закололо, точно по ней пробежали крохотные острые иголочки, поднимаясь все выше и выше. Легкое онемение — и потом по телу волной разлился жар. Сердце учащенно забилось, а в висках зашумела кровь.