========== Предисловие. Приказ ==========
Галину Николаевну Рогозину, полковника и бессменную начальницу Федеральной Экспертной службы, вызвал к себе куратор ФЭС Руслан Султанович Султанов. Казалось бы, ничего необычного, но Рогозина всё равно волновалась: Султанов без веской причины её к себе не приглашал. И, как правило, причина эта оказывалась неприятной для ФЭС или для неё, Рогозиной, лично.
Как всегда, безупречно выглядящая — в идеально отглаженной форме с сияющими звёздочками на погонах и пуговицах, белоснежной блузке, воротничок которой подчёркивал гордую посадку головы, со строгой причёской и минимальным макияжем, — полковник Рогозина чётким шагом вошла в кабинет генерал-майора Султанова. Аккуратно закрыла дверь и по-строевому, но невыразимо женственно выпрямилась на пороге:
— Здравия желаю, товарищ генерал-…
— …Да бросьте вы это, — поморщился, махнув широкой ладонью, Султанов, который сидел за массивным, ещё советским начальничьим столом. — Присаживайтесь, Галина Николаевна, разговор у нас будет недолгий, но малоприятный.
Рогозина не шелохнулась, лишь придала лицу вопросительное выражение и сжала губы.
— Не хотите, значит, рассиживаться… — вздохнул Султанов. — Ну, ладно. Тогда, к делу. Сколько лет существует подразделение, которым вы руководите, а я, соответственно, курирую?
— С 2007 года, — чётко отрапортовала полковник.
Генерал-майор устало кивнул:
— И с того года ваша… наша ФЭС как кость в горле очень многим.
— Руслан Султанович, раскрываемость в ФЭС стабильно является одной из самых высоких среди всех подразделений МВД.
— В том-то и дело, Галина Николаевна, в том-то и дело. Ваши семьдесят процентов по тяжким и особо тяжким преступлениям, а другими, насколько я знаю, вы и не занимаетесь, намного превышают показатели как полиции, так и Следственного комитета. Не нравится это им, очень не нравится.
— Вы предлагаете нам снизить раскрываемость до такого процента, который всех устроит? — без улыбки сказала Рогозина.
— Вот вам смешно, а я чуть ли не каждую неделю вынужден писать рапорты наверх, отстаивая существование ФЭС как самостоятельной структуры. А взамен мне почти с такой же регулярностью предлагают вас то расформировать, то слить с другим подразделением. Вы представляете, что тогда будет?
— Я лишусь своей должности. И, возможно, вы тоже. Мои сотрудники, в случае перевода куда-то ещё, скорее всего, будут устраивать «итальянские забастовки»*.
— Вот именно, — нахмурился Султанов, перекладывая бумаги на столе, — итальянские… Вы там, у себя, уже совсем как в Италии, точнее, на Сицилии. Мафия, Коза ностра… Семья, товарищ полковник. Как самая настоящая, дружная семья.
— Это звучит не как похвала.
— А это и не похвала. И кстати. Вот, почитайте-ка, Галина Николаевна, — протянул он ей какой-то документ. — Новые веяния. Обязаны следовать все. Особое внимание, между прочим, приказано уделить…
— …демографии? — не сдержала удивления в голосе Рогозина. — Это не опечатка? Может, демократии?
— Если бы! — скривился Султанов. — Именно демографии.
— Ну, если полицейские расследования можно считать снижением смертности…
— Ну да, а помещение преступников в места заключения чем считать?
— Извините, товарищ генерал-майор, но это же бред полный.
Рогозина положила, если не сказать бросила, документ на стол, прихлопнув его ладонью.
— Приказы в принципе не могут быть бредом, — назидательно сказал генерал-майор. — А Приказы Правительства — тем более. Они основаны на интересах государства. А в данный момент интерес государства заключается в росте населения и укреплении семьи как ячейки общества. Такова политика. И следует не обсуждать приказ, а исполнять. Вот я и исполняю, товарищ начальник Федеральной Экспертной службы. На основании этого документа мною составлен приказ, который направлен всем службам. И я подчёркиваю: всем службам. Так что, не стоит подозревать меня в пристрастности именно к ФЭС. Которая обязана и в этом быть примером для всех. Вот ваш экземпляр.
Султанов быстро что-то написал на обороте одного документа карандашом и усмехнулся. Затем он вновь принял серьёзный вид и подал Рогозиной этот лист. Чрезвычайно официально выглядящий, со всеми подписями и печатью. Тем бредовее показалось ей содержание:
«В целях решения государственной задачи по укреплению демографии Российской Федерации и во исполнение Приказа Правительства РФ от (такой-то даты) номер (такой-то) приказываю:
в течение одного календарного года со дня получения данного приказа личный состав Федеральной Экспертной службы обязан вступить в брак и зарегистрировать данные отношения в соответствующих органах ЗАГС;
браки должны быть заключены между сотрудниками ФЭС, исключения не допускаются;
минимальное число заключённых браков для ФЭС — 6 (шесть);
по истечению одного календарного года со дня регистрации брака, в упомянутых браках должны появиться дети;
минимальное количество детей за отчётный период для ФЭС — 6 (шесть).
Отчётный период составляет 2 (два) года. После первого года руководитель ФЭС обязан предоставить копии не менее 6 (шести) свидетельств о браке, соответствующе датированных. После второго года руководитель ФЭС обязан предоставить копии не менее 6 (шести) свидетельств о рождении, соответствующе датированных. В случае отсутствия свидетельства о рождении, допускается предоставление заверенной справки о сроке беременности.
В случае даже частичного неисполнения данного приказа, Федеральная Экспертная служба подлежит расформированию».
А затем она прочла то, что было на обороте…
Не обращая внимания на кипевшую возмущением Рогозину, Султанов буркнул:
— Приступайте к выполнению приказа, товарищ полковник, — и нажал на кнопку вызова адъютанта.
— Проводите Галину Николаевну, — кивнул он возникшему в дверях подтянутому здоровяку в идеально сидящей форме.
Рогозина чуть не бегом покинула его кабинет.
Комментарий к Предисловие. Приказ
«итальянские забастовки»* - такой вид забастовок, когда работники находятся на своих рабочих местах и предельно строго выполняют все свои должностные обязанности и правила, ни на шаг не отступая от них, и ни на шаг не выходя за их пределы, доводя тем самым эти правила до абсурда (соответственно, получается, что фактически никто ничего не делает).
========== Список ==========
Вернувшись из министерства, Рогозина, словно лишившись сил, рухнула в своё кресло и невидящим взглядом уставилась на злополучный приказ. Как вообще, скажите на милость, она должна отдавать распоряжение своим сотрудникам жениться? Да ещё шесть пар! Где взять шесть пар новобрачных? Хоть монетку, чёрт возьми, подбрасывай! А ещё эта чёртова приписка… Галина Николаевна, чувствуя, что краснеет, резко рванула ручку ящика стола, открыла его, нашарила ластик и стёрла карандашную надпись.
Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул майор Круглов.
— Галя, что с тобой? — удивлённо и заботливо поинтересовался он. — Ты сама на себя не похожа. Что опять выдумал Султанов? Опять нас закрывают?
Она перевела на него взгляд и пару мгновений смотрела, словно не узнавая.
— Да, Коля, — промолвила она и выдохнула, сжав губы. — На, почитай, какие условия надо выполнить, чтобы нас не закрыли.
Рогозина с нескрываемым отвращением толкнула лист по столу в сторону своего зама. Не ожидая ничего хорошего, тот стал читать документ.
— Но это же полная… — Круглов старался подобрать слово помягче, но, кроме нецензурных, на ум ему ничего не приходило.
— Да, — кивнула Рогозина, — это бред, я так и сказала генералу. А он мне сказал, что приказы не обсуждают, а выполняют. И что ФЭС обязана подавать пример.
— И что теперь?
— Ну, что… Выбора-то нет. Будем выполнять и подавать пример. Сейчас напишу на основании этого… распоряжение по ФЭС, — она передёрнула плечами и нажала кнопку на клавиатуре, выводя из состояния «сна» ноутбук. — Между прочим, генерал посоветовал мне, — она уставилась в экран, открывая текстовый редактор, — начать с себя.
Круглов замер и с трудом сглотнул. Рогозина деловито застучала по клавишам.
— А ты зачем зашёл-то? Что-то срочное? — теперь её тон был совершенно обычным.
— Д-да нет, я просто поинтересоваться, — хрипло промолвил он. — Как ты после визита на верх.
— Уже нормально. Можешь идти. …Кстати, — добавила она, когда майор уже взялся за ручку двери, — ты не в курсе, случайно, Борис уже развёлся?
Круглов резко развернулся, ноздри его раздулись, но Рогозина смотрела не на него, а на экран. Она хмурилась и что-то исправляла.
— Борис? Селиванов?
В голосе Круглова была просто гремучая смесь эмоций, но, похоже, Рогозина этого не заметила, поскольку она так и продолжала печатать, не глядя на зама. И её голос был вполне спокойным.
— Ну да, Селиванов, наш патологоанатом. Другого Бориса, насколько я знаю, у нас нет. Ладно, ты, видимо, не в курсе… Позови-ка мне его, если он не занят, будь добр. А впрочем, иди, я сама позвоню.
Она взяла телефон и набрала номер прозекторской. Круглов, чётко печатая шаг, вышел из кабинета и дверь закрыл довольно красноречиво.
Через пару минут пришёл Борис.
— Да, Галя, зачем звала? И, кстати, что с Кругловым? Я его встретил в коридоре, он так злобно на меня посмотрел, я думал, он меня укусит.
— Да не обращай внимания, он под впечатлением от нового приказа Султанова. Вот, почитай, сам кусаться захочешь.
Селиванов сел и прочитал злосчастный приказ. Затем удивлённо посмотрел на начальницу:
— Да уж, есть с чего взбеситься… Но я что-то не очень понимаю, какое отношение сей шедевр бюрократически-канцелярской словесности имеет к нему, либо ко мне.
Рогозина задумчиво крутила лист за уголок по стеклянной столешнице, глядя на Селиванова. Тот, как всегда, мягко и понимающе улыбался.
— Борь, а ты уже развёлся? — неожиданно спросила она.
— Да какое там! — он скривился и махнул рукой. — Моя супружница уже все нервы мне вымотала. То «я подаю на развод», то «развода не дам». То «убирайся с глаз долой», то «вернись немедленно»… Да и ладно, если бы только мне нервы мотала. Она же Вовку в эти игры втягивает! — он глубоко вздохнул. — Вот скажи, Галь, ну, что вам, женщинам, нужно для полного семейного счастья, а?
— Нашёл, у кого спрашивать.
— Ну, а всё-таки? Вот тебе, например, что необходимо, чтобы жить долго и счастливо с мужем?
Галина Николаевна нахмурилась: меж красивых бровей пролегла морщинка.
— Каждой, наверное, своё нужно… Кому деньги… Кому известность… Я думаю, мне нужно, чтобы я могла уважать своего мужчину. И чтобы он уважал меня. И доверие, конечно, нужно. Хотя, без уважения доверия всё равно не будет.
Она вздохнула и посмотрела на экран ноутбука: там были открыты профили сотрудников ФЭС. С фотографиями. Селиванов тоже понимающе вздохнул:
— Согласен. Вот в моей семье и нет ни уважения, ни доверия. Да и семьи-то уже почти что… Ладно, звала-то зачем? Неужели только ради того, чтобы узнать мой актуальный матримониальный статус?
Рогозина вернулась из своих мыслей.
— Не только. Я хотела посоветоваться с тобой. Насчёт того, как бы составить пары из наших сотрудников.
— Серьёзно? Но почему именно со мной?
— С тобой они чаще общаются, так или иначе, и менее формально, чем со мной. Ты смотришь на них как бы со стороны и наверняка видишь, кто кому может нравиться. Или уже нравится. Так что, помоги мне составить список.
Селиванов в задумчивости потёр затылок.
— Ага, а если я был бы разведён, ты и меня в этот список… смертников включила бы.
Она улыбнулась.
— Ну, ладно. Раз ты меня облекаешь таким доверием… Начнём с тех, кто уже и так на пороге ЗАГСа.
— Лисицын и Соколова?
— Вот, хотя бы одну пару ты и сама знаешь.
Рогозина застучала по клавиатуре.
— Затем я бы рассмотрел… Амелину и Тихонова.
— Да? Они же грызутся всё время!
— Но как мило они это делают, Галь! — Селиванов широко улыбнулся. — Прям’ детишки в детском саду: вместе тесно, а врозь — скучно.
Она тоже улыбнулась, вспоминая те стычки «компьютерных гениев», которые и сама не раз наблюдала.
— Ладно, это будет самая весёлая пара, им вместе скука точно не угрожает.
Казалось, и Рогозина, и Селиванов увлеклись «игрой» в «Составь пару».
— Ну, а дальше уже не так очевидно. Майский и…
— Белая?
Борис кивнул:
— Серёга может немного заупрямиться, поддерживая своё реноме, но Танюшку он любит. Мне так кажется.
— Мне тоже, — она написала и эти фамилии. — Ещё немного усилий, три пары остались.
— Как насчёт Данилова?
— Данилов… Данилов и Власова!
Он опять согласился:
— Это будет очень красивая пара. Они внешне очень друг другу подходят.
— А Дунаева?
— Олечка? Хорошая девочка. Ей нужен кто-то сильный.
— Аристов?
— Я бы сказал, Котов. У Ромы слишком жёсткий характер для семейной жизни. А Костя умеет уступать. Ну, поворчит, конечно, не без этого… А вообще, спроси у неё самой, кто ей больше нравится. Ну, вот и осталась последняя пара.
Борис задумался, поглядывая на Галину. Та сосредоточенно печатала.
— Хорошо, Борь, спасибо за помощь. Можешь идти, извини, что отвлекла по нерабочему вопросу.
— Да ничего, — он встал, — обращайся. Мне даже интересно было. Так что с шестой парой?
Рогозина прекрасно поняла намёк.
— Ты же всё ещё женат, так что тебя в этом списке, как ты сказал, смертников, всё равно не будет, — она улыбнулась.
— Так я могу форсировать развод. Если у меня будет веская причина, Галя. Месяц — и я свободен.
Она вышла из-за стола и подошла к нему.
— Спасибо, Боря, — она легко погладила его по руке, — ты — настоящий друг, если хочешь пожертвовать собой, чтобы мы выполнили эти чёртовы условия.
— Я не… — начал он, но она покачала головой:
— Шестая пара уже есть.
Селиванов стиснул зубы. И после недолгой паузы вымолвил:
— А я всё равно разведусь.
========== Коньяк для генерала ==========
Галина Николаевна Рогозина поглядела на наручные часики и вздохнула: наконец-то этот ужасно долгий день закончился! Она выключила ноутбук и встала, потянувшись назад усталыми плечами. В коридоре горел только неяркий аварийный свет, поскольку сотрудники ФЭС уже давно покинули свои рабочие места. Невольно начальница позавидовала Косте Котову, который только позавчера отпросился в отпуск, собираясь навестить своего троюродного брата Кирилла. Почти сразу же она улыбнулась, вспомнив недолгий визит Кирилла Котова в ФЭС.
«Он определённо был ко мне неравнодушен, — не без удовольствия подумала она, — но почему-то внезапно переключил своё внимание. Ну, и хорошо, Аллочка очень милая девушка. Она наверняка счастлива, — и всё-таки Рогозина вздохнула: — И я надеюсь, что и он тоже».