Галине Рогозиной самой показалось странным, что она вспомнила вдруг о брате Котова. Не иначе, это было влияние злополучного приказа и последующей «игры» в составление пар. Но почему Кирилл, а не Борис или…
Вопрос так и остался незаданным: уже подходя к своей машине, Рогозина увидела, что возле неё прохаживается мужчина. Очень знакомый. Высокий, широкоплечий, с идеальной выправкой. Разве что, строевой шаг не печатал. Она нисколько не удивилась, что майор Круглов не поехал домой, а остался её ждать. В самом деле, она наверняка сегодня невольно ввела его в заблуждение. Ладно, не совсем невольно. Но, конечно же, он не захотел оставаться в этом заблуждении. Что ж, так даже лучше. Она всё скажет ему с глазу на глаз. Пора уже.
Круглов заметил её и остановился, всем своим видом выражая решимость. Рогозина улыбнулась.
— Странно, — язвительно заговорил он, словно напоминая самому себе, что должен сердиться, — что ты одна. Борис ушёл ещё полчаса назад. Шифруетесь, что ли? Между прочим, он с женой по телефону разговаривал.
Он явно хотел быть злым, даже, может быть, обидеть, то есть, как-то растормошить её, вывести из себя. А она это прекрасно понимала. Она всегда его прекрасно понимала. Хотя чаще всего старалась это скрыть. Сейчас она просто улыбалась, стоя в шаге от него. По-доброму, ничуть не задетая его гневом. Можно даже сказать, ласково улыбалась. Круглов оторопел.
— Я просто просила у него совета.
— Совета? По поводу? И почему у него?
— Я советовалась, как составить требуемые шесть пар, — она сказала это очень обыденным тоном, обошла его и сняла сигнализацию с машины. — Садишься, или так и будем стоять?
Круглов стиснул зубы, но решительно сел в машину.
— Почему Селиванов, и при чём был его развод? — упрямо повторил Николай, когда они остановились у дома Галины.
Она деловито и молча закрыла машину, пошла к подъезду и поднялась к своей квартире, ему пришлось следовать за ней.
В коридоре Рогозина, не скрывая стона облегчения, скинула туфли на каблуке и направилась на кухню. Круглов уже растерял свою воинственность, но недоумение его росло. Он уселся на стул и наблюдал, как она готовит чай.
— Ты собираешься отвечать на мои вопросы?
— …Чёрный или зелёный?
— Какой себе будешь делать, — буркнул он и, не желая отступать, повторил: — Ты собираешься отвечать на вопросы?
— У Селиванова самый большой стаж семейной жизни, — поведала она, поставила перед ним чашку и села напротив. — Даже несмотря на перманентно угрожающий ему развод. Сомневаюсь, что он вообще разведётся.
— Лучше бы у Вали спросила, — проворчал Николай, начиная успокаиваться от уютной домашней атмосферы и вкусного чая. — И что же он тебе насоветовал, можно узнать?
— Мы очень плодотворно потрудились, — улыбнулась она, и её глаза сверкнули сквозь пар над чашкой. — Все шесть пар записаны. Десять участников будут извещены завтра. Точнее, девять.
— М-м, не понял? Если пар шесть, то участников, как ты выразилась, должно быть двенадцать, если я что-то помню из арифметики.
— Ну, Костя Котов же в отпуске.
— Хорошо. Остаются одиннадцать.
— Девять, Коля, — Рогозина отставила чашку и невероятно ласково ему улыбнулась, от чего он поперхнулся и тоже отодвинул свою чашку. Галя коснулась пальцами его руки. Он вздрогнул, предвидя и не веря в то, что она собирается сказать. — Двое находятся здесь. Султанов же рекомендовал мне начать с себя. Вот и придётся мне подавать пример моим подчинённым.
— Ты, что же, мне предложение делаешь? — расширил глаза Круглов. Голос его дрогнул. Он бережно взял в ладони её руку и поднёс к губам. Впервые она не попыталась убрать руку.
— Хочешь — считай предложением. А хочешь — приказом, — продолжала она улыбаться. — Отказ, как ты понимаешь, не предусмотрен.
— Да я и не собираюсь отказываться! Я же давно…
— Я знаю, Коля. Я знаю. Только у меня два условия.
— Да хоть сто два! — воодушевился он. — Принимаю все вместе и каждое по отдельности.
— Во-первых, никакого пышного бракосочетания. Просто распишемся, без помпы.
— Согласен. Но, я надеюсь, вечеринка в ФЭС всё равно будет?
— Ну, куда ж деваться, если у нас будет столько пар! — рассмеялась она. — Вот, всем скопом и отпразднуем.
— Отлично.
— Во-вторых, я не буду менять фамилию.
— Да Бога ради!
Он улыбался ей в ответ, веря и не веря своему счастью. Вдруг по его губам скользнула хитрая усмешка:
— Но у меня тоже будут два условия.
— Вот как? А если я не соглашусь?
— А ты соглашайся.
— Ладно. Так что за условия?
— Ты точно соглашаешься?
— Точно, точно.
— Во-первых, я буду иметь право в рабочее время иногда вести себя не как твой подчинённый, а как твой муж. Обещаю не злоупотреблять этим правом.
— Хм, и в чём это будет выражаться? — слегка насторожилась Галя.
— Ну, например, я обниму тебя или поцелую. Не при народе, само собой.
— Ну, если не при народе, тогда ладно, — она слегка зарумянилась. — Только изредка. А какое второе условие?
— А второе моё условие, — он встал и подошёл к ней. Она встала тоже и сразу же оказалась в его объятиях. У обоих возникло ощущение невыразимого тепла и покоя. Коля прижал её к себе и прошептал над ухом: — Моё второе условие записано в нашем пресловутом приказе. Ты родишь мне ребёнка.
Галя вздрогнула и попыталась отстраниться, но будущий муж держал её крепко. Она тихонько вздохнула, покоряясь: разве не об этом она мечтала?
— Коль, мне ведь не двадцать лет, — смущённо прошептала она, уткнувшись лбом в его ключицу. — А вдруг не получится?
— Получится, — твёрдо сказал он. — Обязательно получится. Обещай, что мы не оставим попыток.
Она кивнула, а потом подняла на него сияющий любовью взгляд.
— К тому же, приказ есть приказ, — подмигнул Николай и широко улыбнулся: — Придётся Султанову коньяк поставить.
— Это за что же? — притворно возмутилась Галина.
— Если бы не его приказ… Я не знаю, что ещё заставило бы тебя выйти за меня замуж. Так что, не знаю, как другие, а я-то точно буду счастлив, благодаря нашему куратору.
========== Выборы ==========
На следующий день Галина Николаевна собрала у себя в кабинете всех, поименованных в списке (кроме Котова, конечно). Сотрудники расселись за длинным столом, «мальчики» с одной стороны, «девочки» — с другой. Все негромко и дружески переговаривались, поглядывая на Рогозину и на Круглова. От внимательных глаз ФЭСовцев, конечно, не укрылось, что зам придвинул стул поближе к начальнице. Галина Николаевна казалась непривычно смущённой, она то хмурилась, то вдруг сдержанно, но всё-таки улыбалась. Николай Петрович же свою улыбку тщетно пытался спрятать в усах.
— Добрый день, господа эксперты, — сказала полковник.
— А чё так официально? — пророкотал майор Майский, развалясь на стуле. — Чё-то серьёзное стряслось? Так вы вроде улыбаетесь…
— Куда уж серьёзнее. Вот распоряжение, — она чуть помедлила, взглянув на Круглова, и приподняла документ. — Официальное. Кто-то будет улыбаться после ознакомления с ним, а кто-то, возможно, и нет. Но, каким бы ни было ваше личное отношение к моему распоряжению, отказ не принимается. Попрошу прочитать, воздерживаясь от комментариев.
Два одинаковых листка отправились к экспертам. Девушки сгрудились вместе над одним, мужчины читали по очереди.
Сергей Майский, который сидел ближе к начальнице, а потому прочёл распоряжение первым, еле сдерживался, чтобы не начать комментировать сразу, но молчал под посуровевшим взглядом Галины Николаевны. Документы вернулись к ней. Лица подчинённых выражали разные эмоции, но главенствующей всё-таки была растерянность. Рогозина деловито выложила лист с фамилиями присутствующих:
— Теперь подписывайте.
Она демонстративно подписалась сама, затем, уже не пряча улыбку, подписал и майор Круглов.
Майский повертел в пальцах ручку. Ох, сколько всего он сказал бы по этому поводу! Но… Заявить об отказе выполнять Распоряжение по ФЭС, составленное на основе Приказа Правительства, майор спецназа ГРУ (пусть даже бывший) всё-таки не смел. Нахмурившись, он подписал лист и сердито толкнул его Лисицыну. Тот, напротив, размашисто подписал, словно не задумываясь, и с улыбкой уставился на Соколову. Дальше сидел Тихонов. Его круглые глаза были от изумления открыты до предела, а бледное лицо расцветил румянец. Он даже ручку выронил. Тогда лист взял Данилов и расписался, до желваков стиснув зубы. Тихонов всё-таки попытался что-то сказать, но за его вяканье Данилов с Лисицыным на него так посмотрели, что Иван, у которого теперь полыхали даже уши, быстро поставил свою «закорючку».
Теперь была очередь девушек.
Юля Соколова, на правах старшей по званию, колебаться им не позволила: расписалась сама, и после неё остальным ничего другого и не оставалось. Она аккуратно подала лист Рогозиной, Галина Николаевна кивком её поблагодарила.
— Разрешите идти? — без эмоций спросил Степан и встал.
— Погоди, Стёпа, — промурлыкала Соколова своим «фирменным» голоском, сладким и мягким, как мёд, но внутри этого «мёда» нередко пряталась сталь, а чаще — изрядная порция яда. — Сейчас-то начнётся самое интересное. Верно, девочки?
«Девочки» явно не понимали, о чём она. Впрочем, как и «мальчики».
— Ты о чём, Юленька? — сказал за всех Майский.
— А я о том, Серёженька, что теперь надо определить, кому с кем расписываться идти!
— Что значит «кому с кем»? — встрял Лисицын. — А что, ещё и выбирать можно?
— Конечно, можно, Костенька! Даже нужно! Начальство приказало! Да и выбор-то какой! — чуть не пропела Юля. — Да, Галина Николаевна? Пары ведь в вашем распоряжении не указаны.
Рогозина молчала, наклонив голову и приподняв бровь. Действительно, настроенный текстовый редактор «услужливо» рассортировал фамилии в списке по алфавиту. От предполагаемых пар ничего не осталось. «Сейчас начнётся», — подумала Галина Николаевна. С лица Круглова слиняла улыбка, он нахмурился и обвёл взглядом остальных мужчин.
— Ну, тогда, — оживился Сергей, — я выбираю…
— А кстати, почему это мужчины выбирают? — негромко промолвила Рита. — Раз уж отказаться нельзя, так дайте нам хотя бы самим мужа-то выбрать!
Девушки единодушно закивали и впервые после того, как ознакомились с распоряжением, улыбнулись. Мужчины озадаченно переглядывались, Лисицын с Майским синхронно почесали затылки. Круглов нахмурился ещё больше.
— Галина Николаевна, вы начальник, старшая по званию, вам и выбирать первой, — сказала Юля.
Рогозина не знала, как реагировать. С одной стороны, ей было понятно, что Соколова прикалывается. С другой — раз абсурд уже расцвёл пышным цветом, почему бы ей тоже не поучаствовать? Правда, существовал крошечный шанс, что её подчинённые могут заиграться… А там недолго и доиграться.
Она обвела взглядом сидящих перед ней мужчин. Может, невольно, но каждый приосанился. Майский сиял, как новенький орден. Лисицын вёл себя ещё забавнее: он то прятал глаза, то смотрел на Юлю, то на Галину Николаевну, при этом улыбка всё шире растягивала его губы. Иван вдруг вскочил, подкрался к Сергею, вытащил у него из нагрудного кармана зеркальце (тот ничего и не почувствовал, витая где-то в облаках, не иначе) и принялся причёсывать свои вечно торчащие в разные стороны волосы. Сотрудники грохнули смехом. Тихонов обиженно бросил зеркало перед Майским на стол, сел на место и надулся, покосившись на Амелину. Только двое в этом балагане оставались серьёзными: Круглов и Данилов.
Рогозина с улыбкой снова обвела всех взглядом и сказала:
— Ну уж нет, давайте вы сами выбирайте своих суженых, раз уж взялись выбирать, — и чуть помедлив, прибавила: — Я-то свой выбор сделала.
Круглов резко выдохнул. Тихонов опять вскочил и пропел в позе оперного певца:
— Выбирайте любó-ова, кроме Кругло-ова!
Ни слухом, ни голосом он не обладал, так что опять грянул общий смех.
— Девочки, кто этого клоуна себе заберёт, а? — сказала Юля. — Чтобы он уже успокоился. Оксана? Таня?
— Танюшка, не смей! — вернулся из своих мечтаний Сергей и хлопнул ладонью по столу. Белая загадочно улыбнулась.
— Ты сама-то кого выбираешь, Юля? — скептически глядя на Тихонова, спросила Амелина.
— Я-то? — сверкнула глазами не в меру разошедшаяся Соколова. — Так я ещё подумать хотела, пока вы выбираете…
— Чё тут думать, чё тут думать? — прогремел Лисицын, вскочил и, как через гимнастический снаряд, перелетел через стол, девушки едва успели с визгом шарахнуться в стороны.
— Раньше думать надо было, — веско сказал он, схватив Соколову в объятия. — И вообще, в нашей семье думать буду я!
Она изображала, что вырывается, остальные опять рассмеялись.
— А ты умеешь? — только и успела съязвить Юля перед тем, как Костя заткнул ей рот самым надёжным способом.
Теперь инициативу перехватил Тихонов:
— Девушки, не стесняемся, выбираем, вот, перед вами прекрасный экземпляр будущего мужа! Хорош собой…
— Это ты, что ли, хорош собой? — фыркнула Оксана.
— Спасибо, — кривляясь, поклонился ей Ваня, — я всегда знал, что я тебе нравлюсь! Но в данный момент я говорю о майоре Майском. Кто возьмёт к себе майора Майского? Майский — это не только целая гора мышц, но и…
Сергей подскочил к нему, без усилий приподнял за ворот и прорычал:
— …Но и три-четыре приёма боевого самбо, после которых один компьютерный гений окажется навеки прикован к больничной койке!
— Серёжа! — взвизгнули Таня и Оксана, глядя на извивающегося над полом Тихонова.
— Сергей, отпусти его, — сказала Рогозина.
Тихонов вдруг перестал дёргаться и спросил:
— Галина Николаевна, а однополые браки вашим распоряжением учитываются?
На миг воцарилась тишина. Майский с омерзением на лице разжал кулак, Иван, который только этого и добивался, шмыгнул за спинку стула Амелиной с воплями:
— Я пошутил! Я пошутил!
— Придурок! — Оксана развернулась к нему и отвесила подзатыльник. Тихонов мгновенно схватил её за руку и упал на колени:
— Теперь ты, как честный человек, обязана на мне жениться!
От хохота сотрудников ФЭС едва не повылетали стёкла.
Сергей Майский навис над Таней и забормотал:
— Ты только не подумай, я не такой, это Тихонов специально ляпнул…
— Да я и не думаю ничего такого, — сквозь смех отозвалась Белая, — Серёж, мы ведь не первый день работаем вместе!
— Фух, ну, ладно тогда, — отёр испарину со лба Майский, — а то ему бы не жить. Ну, тогда что, ты же меня выбираешь, да, Танюшка?
— Раз вы так ставите вопрос, товарищ майор… Ладно, выбираю.
Высоченный Сергей подхватил хрупкую Таню на руки и закружил по кабинету.