Еще…
Ну, же…
Еще немножко…
Слишком мало…
И сразу после того, как обескровленное обмякшее тело женщины упало прямо к моим ногам, по залу разнеслось писклявое:
- АААААААААААА!!!
Та самая миловидная юная пианистка кричала изо всех сил, с ужасом всматриваясь в закатившиеся приоткрытые глаза моей матери. А я, проведя указательным пальцем по уголку куб, слизнула остатки лакомства и терпеливо ожидала, когда, наконец-таки, бушующие ритмы жертв заставят их владельцев поддаться настоящей панике.
Музыка замолкает, девочка, потеряв весь запас воздуха в легких, тяжело дышит, не отрывая взгляда от мертвого тела, а зал наполняется гулом перешептываний и поиском проблемы. И лишь когда в помещение врывается очередная порция подвыпивших галдящих подростков, все обращают внимание к входу.
- А, чего случилось – то? - Майк непонимающе смотрит на Бена, а потом на обращенные на них взоры. – Почему так тихо?
Бен непонимающе вертит головой из стороны в сторону, и как раз замечает меня, стоящую чуть в стороне от них.
- Вау, - первое, что вырвалось у него, пока он разглядывал мой внешний вид сверху вниз, а потом выражение лица искажается от вида лежащего на полу тела женщины, - что за…
И он срывается с места.
- Бен? – Майк окликнул его и чуть не запутался в ногах, пытаясь повернуться на сто восемьдесят градусов, чтобы поспеть за товарищем. – Бен, куда ты, черт возьми, поплел…
- ЧЕЛОВЕКУ ПЛОХО! ВРАЧА! ВЫЗОВИТЕ СКОРЕЕ ВРАЧА! - кричал обеспокоенней одноклассник, вмиг оценив плачевное состояние женщины.
- О, нет, мой дорогой, - я присела на корточки и протянула руки к его лицу, - ей уже хорошо, - и приподняла его подбородок, чтобы посмотреть в глаза.
Быстрый взгляд: сначала неверие, потом сомнение, медленное осознание и, наконец, страх, а потом бешеный звук взволнованного сердечного ритма, разгоряченного алкоголем юнца.
- Но врача все же вызвать стоит, - нежно проведя коготком по его щеке, я обхватила руками голову парня и резким движением свернула шею, прорезая гробовую тишину хрустом костей и звуком брызнувшей во все стороны крови, заляпавшими собой практически все вокруг. – Правда тебе он уже не пригодится.
И вот на этот раз секундное затишье от увиденного превратилось в изобилие женских воплей, мужских криков и метаний из стороны в сторону в поисках спасительного выхода, которое я преградила мгновенье спустя.
- Хахахахаха…., - ох, это, было забавное зрелище: жалкие людишки, умоляющие взглядом о спасении и пытающие отсрочить свою кончину. – Куда же вы? Бал ведь только начался.
И я нырнула в толпу, отпуская себя и пропитываясь жалкими мольбами о прощении, ароматными букетами крови и оглушительной дробью отчаявшихся сердец.
Не было необходимости сдерживаться, не было желания пощадить, лишь восторженная эйфория от изобилия кровавого месива. Чем больше поглощала, тем сильнее была потребность в продолжении. Как заведенный механизм часов, я была неутолима в своем желании испить этот город до дна, окрасив стены его альма-матер в цвет алой крови уже невыжившего поколения.
Десять?
Двадцать?
Тридцать
Пятьдесят?
Счет не имел значения.
Лишь я и больше ничего.
Я переполнена кровью до отвращения.
Я и ужасающая кровавая каша из потрепанных тел и липкой булькающей поверхности пола.
Я и со слезами и страхом смотрящие на меня карие глаза седоватого мужчины, который, едва стоя на ногах и хватаясь за сердце, произносит хриплое:
- К… к… то ты?
- Твоя кровь и плоть, - я накрываю своей рукой его ладонь на груди, - тише…тише…
Туктуктуктутктуктуктуктуктуктук…
Непрерывный зашкаливающий ритм в любую секунду может довести жертву до кровоизлияния, а я не могла отказать себе в удовольствии самой прервать жизнь человека, который даровал ее мне.
Туктуктукт-туктутктук-туктукту…
- Вот так, молодец, папочка, - улыбнулась я и, опустив его руку с грудной клетки, успокаивающе произнесла:
- Сейчас будет легче…
Резкое усилие, и пальцы проникают в ткани, пропуская сквозь мелкие расщелины тонкие струйки крови, пока жадно хватающий воздух ртом мужчина не теряет сознания.
Рука четко захватывает и выдергивает сердце из еще живого человека, чтобы уже в следующую секунду безжизненное тело присоединилось к своим друзьям по несчастью.
А я внутреннее ликовала от победоносного осознания того, что сумела доказать всем, чего стою и чего достойна. Эта школа навсегда похоронит воспоминания о брошенной местным красавцем миловидной стеснительной дочери местного шерифа и родит легенду о сильной, красивой и жестокой девушке, которая не пощадила никого, иссушив почти каждого десятого жителя этого захолустья.
Пройдя зал по диагонали, я вновь оказалась у входной двери, в которую вошла буквально полчаса тому назад. Какая поразительная разница, каких-то тридцать минут вечности лишили жизни стольких людей. Еще час назад они предавались мечтаниям о будущем, строили планы и наслаждались игрой на рояле очаровательного белокурого ангела, так и стоявшего до сих пор недалеко от тела моей первой жертвы.
Она не боялась и не кричала. Ее сердечный ритм был на удивление спокоен. Создавалось ощущение, что ребенок находился в шоковом состоянии и просто не был способен адекватно реагировать на эту резню.
Быть может она не стала первой, зато сможет стать живым напоминанием о событиях сего дня. Именно ангел, выживший среди ада, донесет до каждого ужас произошедшего, поведает всем о трагедии школьного бала и останется вечным напоминанием остальным о постоянном страхе за свою жизнь.
- Держи, - присев на корточки, я вложила в маленькие ладошки еще теплое сердце отца. Малышка перевела на меня взгляд, и из глаз градом потекли огромные слезы.
Туктуктук – туктуктук – туктуктук…
- Ну, что ты, тише, - прошептала я и слегка пригладила ее локоны окровавленной ладонью, - все закончилось….
И выходя из зала, я впервые за долгое время испытывала легкость. Свободу от всех мыслей, забот и целей. Я была открыта к чему-то новому, была готова к движению вперед. Но едва уловимый, до боли знакомые аромат, окутавший меня легкими порывами ветра, вновь заставил вспомнить о столь ненавистном прошлом.
- А вот и он, - было бы странно, если бы он не примчался.
«Поздно, слишком поздно».
- БЕЛЛА!!! – отчаянный крик бархатного тембра проник в самую глубины, но глухо ударившись о сталь ледяного сердца, не изменил ни единого принятого мной ранее решения.
Он появился прямо из леса, напротив школьной стоянки: разодранные темно-синие джинсы, мокрая прилипшая к телу футболка черного цвета и обезумевший взгляд янтарных глаз.
Еще пара мгновений и он уже стоял прямо передо мной. Все такой же мальчишка, вечно замкнутый и чересчур обеспокоенный, слишком совестливый и не по временам старомодный.
- Прости меня, - голос полон сожаления, а взгляд выражает вселенское чувство вины, будто бы он мог что-то исправить. Словно мог не уходить или помешать Виктории обратить меня.
Легкое прикосновение теплых рук, которое не вызывает прежнего трепета, а скорее порождает эмоции ранее не находившие иного выхода.
- Я помогу тебе, слышишь, - Эдвард буквально гипнотизировал, пытаясь убедить меня. – Вместе мы справимся. Это…, - и он посмотрел на здание школы позади меня, - это не страшно…
- Хахахаххаа…
«Боже ты мой, какая нелепица!»
- Ты послушай себя, Эдвард, о чем ты говоришь? – я обвела рукой здание и с остервенением и ледяной жестокостью выплевывала слова:
- Я растерзала, по меньшей мере, сотню людей. Я начала с собственной матери, а закончила тем, что вырвала из груди сердце у отца. И ты говоришь, что поможешь?
И вновь во мне зародился заливистый смех от недоумевающего выражения лица Каллена.
- Ты серьезно думаешь, что я жалею? – приблизившись к его лицу, с нескрываемым удовольствием произнесла:
- Я хотела этого всей своей новорожденной сущностью. Я наслаждалась этим, смаковала каждый момент. И я не жалею… А главное, я не хочу твоей помощи. Ни сейчас. Ни когда-либо в будущем. Тебя для меня нет. Разве не этого ты когда-то хотел?
Эдвард отчаянно замотал головой, неуверенными шагами отстраняясь от меня.
- Белла, я… я… - очередное невнятное бормотание.
- Хватит, Каллен, - раздраженная его мягкотелостью произнесла я, - забудь обо мне, и не мешайся.
- НЕТ! – он резко дернул меня за руки, пытаясь встряхнуть. – Это не ты…
- Отпусти ее, - звонкий голос подруги, появившейся вместе с братом из-за угла здания, заставил Эдварда содрогнуться.
- Джейн, - сдержанно ответил он, - уходи. Это не ваше дело.
- Ошибаешься, Эдвард. Именно наше. Белла пойдет с нами, она приглашена Аро стать частью его семьи.
- С каких это пор Волтури стали беспокоиться о новорожденных? – Эдвард попытался спрятать меня за свою спину.
- Аро понимает, что девочка запуталась, - спокойно произнесла Джейн. – Мы позаботимся о ней
- Ни за что! – он стальной хваткой вцепился в меня, но я была гораздо сильнее, поэтому, вырвавшись, метнулась в сторону Алекса с сестрой:
- Я же сказала тебе, Каллен, не стой у меня на пути!
- Белла, нет. Послушай меня! – «вот ведь пристал». - Ты сейчас не понимаешь…
Пламенная речь прервалась истошным хрипом, вырвавшимся из уст скорчившегося от боли парня. Дрогнув в коленях, он рухнул на мокрый от подтаявшего снега асфальт, извиваясь, словно уж на раскаленной сковороде.
- Никто не вправе оспаривать решения Аро! – Джейн отпустила свою жертву, пригрозив ему напоследок. – Тебе лучше смириться.
И накинув черный плащ на свои плечи, я вместе с новообретёнными соратниками прошли мимо лежащего на асфальте бывшего возлюбленного.
Наконец-то, я распрощалась со всеми теми, кто напоминал мне о прошлой человеческой жизни, видел во мне застенчивую, немногословную девушку отчаянно влюбленную в местного красавца из богатой семьи. Теперь уже не я, а он стал недостоин меня. Слишком слабый, чтобы принять свою сущность, слишком человечный, чтобы следовать природе и пить людскую кровь, слишком гуманный, чтобы упиваться своей властью. И слишком эгоистичный, чтобы сначала воспользоваться влюбленностью неопытной девушки, а потом выкинуть ее, как разонравившуюся игрушку.
Лесной массив сменился открытой поляной, усеянной крупными сугробами, именной той, где когда-то я грезила мечтами, той, которая подарила мне надежду…
- БЕЛЛА! – ожесточенный крик заставил остановиться. – Ты ни-ку-да не пой-дешь!
- Ты хочешь оспорить решение Аро? – ледяной голос Джейн не заставил глупца отступить.
- Тебе придется убить меня, чтобы я отказался от нее, - с болью в голосе процедил Эдвард.
Мгновение, и он вновь скорчился от боли, рухнув на белоснежное покрывало снега. Его полной мольбы взгляд был обращен ко мне, будто пытаясь выразить, сказать, заставить вспомнить. Но это было бесполезно, сердце больше не билось и не трепетало, оно навсегда охладело к тому, что было столь дорого в той прошлой жизни
- Твоя очередь, Белла, - впервые за все время в Форксе произнес Алек. – Докажи, что ты достойна быть одной из нас.
По-человечески медленно пересекая поляну, я неотрывно смотрю в глаза цвета янтаря, купаясь в излучаемых ими эмоциях, пытаясь осознать, что такого прекрасного находила в этом существе. Но внутри была пустота: ни жалости, ни тоски, ни симпатии или тем более любовной привязанности.
Он был лишь отголоском прошлой жизни, средством достижения желаемой цели, и, обхватив его искаженное от боли лицо руками, я произнесла четко отпечатанную в памяти фразу:
- Как будто тебя никогда и не было…
И…
Боль…