Прошу простить за небольшую задержку, но писец в учёбе подкрался незаметно. Я буду очень стараться всё выкладывать главы каждую неделю и закончить работу до лета. Прямо очень сильно стараться.
Вполне естественно, что у вас появился вопрос кто такие Юлианна и Павлос. Мария узнает, кто они чуть ближе к концу фика. Вообще, эти двоя будут главными героями в другой работе цикла “Наследие: Тысяча лет одиночества” (писать начну точно не в ближайшие месяцы, мне бы с основными работами разобраться :( )
Анонс на восьмую часть: Мария упорно пытается понять, что такое эти эссентии. В одном из своих путешествий по Востоку она встречает брата с сестрой, которые откуда-то знают о вампирах, да и юноша оказывается не совсем человеком… Вампирша втирается к ним в доверие и узнаёт то, что тщательно скрывается старшими аристократами.
Следующая глава будет иметь название “Маленькая тайна Совета Основателей”.
Жмите на кнопочку “Жду продолжения” и конечно я очень жду ваших лайков и отзывов.
========== Глава 8. Маленькая тайна Совета Основателей ==========
С детьми мы должны поступать так же, как Бог с нами: он делает нас самыми счастливыми, когда дает нам возможность бросаться из стороны в сторону в радостном заблуждении.
Иоганн Гёте
Небольшая комната была до верху завалена оборудованием, оставшимся после неудачных экспериментов. На столе красовалась гора исписанной мелким почерком бумаги. Под окном, занавешенным плотной тканью, стояло несколько небольших ёмкостей с кровью — обилие еды обычно мешает работе.
Ничего не получалось. Абсолютно ничего.
— Чего вы хотите? — Мария словила себя на мысли, что у неё окончательно поехала крыша, ведь сейчас она разговаривала с бумажкой, на которой было изображено странное призрачное существо. — Что вам не так?
Чёртовы эссентии на отрез отказывались задерживаться в комнате дольше, чем на долю секунды.
Должно быть, ей требуется небольшой отдых. Мария сунул в карман совсем недавно сделанный ободок, точно такой же, который фигурировала в древнегреческих записях об эссентиях. Вампирша надеялась, что он хоть как-то улучшит ситуацию. Ага, конечно.
Нужно пойти немного прогуляться. Или же поспать сутки-другие. Если это помогает скоту, то, быть может, поможет и ей. Мария остановилась на первом варианте и заперев комнату на ключ, спустилась вниз.
В начале двадцатого века в Китае, как и во всём мире, было неспокойно. Но это никак не отменяло того, что обычным людям, не вовлечённым в политические и военные интриги, нужно чем-то зарабатывать на жизнь и кормить свою семью. Постоялый двор принадлежал большой и вполне себе дружелюбной семье. Убивать их смысла нет, кровь можно брать и у людей на улице: каждый день происходит множество убийств и похищений, одним больше, одним меньше.
Мария остановилась на лестнице, пропуская пред собой троих детей хозяев, которые носились по дому, создавая вокруг себя настоящий армагеддон. Как эти люди с ними справляются? Хотя, если подумать, эти дети своим поведением мало чем отличаются от Эрика и Адель. Людские дети даже ведут себя немного тише.
— Вы можете остаться у нас работать, — хозяин говорил с каким-то юношей. — Мы и вашей сестре найдём работу, моей жене нужна помощница.
— Благодарю, но через день мы покидаем город, — юноша вежливо поклонился.
Мария вышла на улицу. Постоялый двор находился в самом благополучном районе небольшого по меркам Китая города. А ещё оттуда открывался прекрасный вид на горы.
— Может останемся хотя бы ненадолго? — юноша со своей сестрой тоже вышел во двор. — Ну хотя бы на год или два? Они ничего не поймут.
— Нет, Линг. Подумай, как ты будешь сидеть с ними за одним столом? Они рано или поздно заметят, чем ты питаешься, и тогда не избежать беды. Поверь, мне бы тоже хотелось остаться с этими прекрасными людьми хотя бы ненадолго. Мне бы тоже хотелось, чтобы у нас было место, которое бы мы считали домом.
Марии всегда нравились людские трагедии. Это интересно, хоть какое-то развлечение. Брат и сестра говорили тихо, но для острого вампирского слуха это было не проблемой. Ничего не произойдёт, если она последует за ними. Но для начала ей хочется увидеть их лица.
У девушки были длинные прямые тёмные волосы и небольшие карие глаза, словом, ничем не примечательная внешность, чего нельзя было сказать о её брате. Судя по всему, он был метисом*: рыжие волосы блестели против солнца, лицо было вытянутым и бледным, даже слишком, словно он был болен, глаза были большими, чем бывают у азиатов. Пожалуй глаза были самыми необычными во внешности юноши. Потому что они были красного цвета.
Мария так и застыла, глядя на брата с сестрой.
Девушка среагировала первой и, схватив Линга за руку, быстро увела его прочь в ближайшую подворотню. Мария невольно хмыкнула: значит, эти двое знают о вампирах. Но что с этим человеком не так? В любом случае, им далеко не убежать.
Так и есть. Вампирша быстро загнала двоих людей в тупик и просто молча наблюдала, как девушка прячет брата за собой.
— Что тебе от нас нужно? — выпалила она.
— Судя по всему, вы приблизительно понимаете, кто я такая. В таком случае, ты очень смелая. Но меня интересуешь не ты, а твой брат. Что у него с глазами? Он явно не альбинос, тогда почему они такого же цвета, как у меня?
Юноша наконец-то решил принять участие в происходящем. Он сделал шаг вперёд, тем самым закрыв собой девушку и произнёс:
— Что бы тебе не нужно было от меня, не трогай Киуфен. Клянусь, я сделаю всё, что ты захочешь, только не трогай её.
— Начнём с того, что, если я захочу навредить кому-то из вас, просьбы и мольбы не помогут. Но мне не зачем это делать. Уж не знаю, чем страдали вампиры, которых вы встречали ранее, но мною всегда движет научный интерес.
Так вот, ответь: что ты такое?
— Я не встречал вампиров до вас…
— Линг, не нужно…
— Мы могли судить о вампирах лишь основываясь на твоём опыте. Но что, если не все они такие монстры, как мой отец? Ты же видишь, что она другая?
— Твой отец?!
— Да, — кивнул Линг. — Видите ли, мы не брат и сестра. Киуфен моя мать. Во время Второй опиумной войны** на деревню, где она жила напала группа вампиров. Они веселились, как хотели, а после всех убили, но моей матери удалось сбежать. А спустя девять месяцев родился ребёнок. Но он не был человеком.
— У него были красные глаза с самого рождения, — кивнула Киуфен. — Совсем как у вампира, только зрачки были круглыми, а не вытянутыми. У меня не было даже молока, чтобы его накормить. Но Линг бы и не смог его пить. Через несколько часов после его рождения, я поняла, что ему нужно: кровь. Я кормила его своей кровью, и он до сих пор питается лишь ею.
— Не всегда. За много лет скитаний по стране на нас не раз нападали. Я сильнее любого человека, которого встречал до сих пор. Я убивал их и выпивал всю кровь. Но иногда я перебиваюсь обычной водой.
— Вторая опиумная война закончилась более полвека назад. Получается, тебе слегка за пятьдесят? Но твоей матери тогда должно быть…
— Почти семьдесят, — ответила Киуфен.
— Иными словами Линг является полукровкой?
Такого просто быть не может. Но реальность в который раз махала ручкой всем логическим доводом: живой полукровка, сын людской женщины от вампира стоял перед ней.
Что же, это будет интересно.
Мария уговорила Линг и Киуфен остаться ещё на несколько дней. Хоть вампир внутри неё испытывал изрядный шок, учёный ликовал. Это всё равно что астроному застать редчайшее небесное явление, стоя у себя на заднем дворе с обычным телескопом.
— Значит, ты не постарела ни на год после рождения сына? Что же, этому легко можно дать объяснение: кровообращение матери и ребёнка связаны, поэтому тебе могли передаться некоторые вампирские особенности после вынашивания. Интересно, что при этом ты сама не стала вампиром.
Складывалось впечатление, что полукровки были идеально адаптированы для жизни между миром людей и миром вампиров: они не боялись солнца, при необходимости могли перебиваться обычной водой вместо крови, но вместе с тем они наследовали силу вампиров в полной мере. Мария испытала силу Линга: тянет как минимум на дворянина. У неё были кое-какие догадки по поводу того, кто же мог быть отцом полукровки.
Как раз во время Второй опиумной войны Урд Джиллес направил в Маньчжурию несколько отрядов, которыми командовал Иван Виртанен. Не самая приятная личность. У него были медно-рыжие волосы, совсем как у Линга. Задать Ивану вопрос об успехе похода при встрече? Не лучшая идея.
Рождение полукровок не только замедляло, если и вовсе не останавливало процесс старения у матери, но и давало регенерацию, пускай не и не такую быструю, как у вампиров. Словно давая возможность завести ещё нескольких полукровок, когда бы ей не захотелось. Словно давая возможность жить с отцом ребёнка не десятилетиями, а столетиями.
Всё это Мария воспринимала как сухие факты, как теоремы по геометрии, доказательства которых сидели прямо перед ней. Бесспорно, сам факт существования Линга вызывал удивление и мог полностью перевернуть всё то, что она раньше знала о вампирах.
Но больше всего Марию удивляло то, как быстро Линг и Киуфен стали ей доверять. Они так долго были одиноки, но это не ожесточило их и не лишило чувство и эмоций. Должно быть, они были даже рады, что повстречали её. Конечно, ведь Мария была первой, кому им не приходилось лгать, первой, кто спокойно принимал их.
Вернувшись вечером после очередного дня, проведённого с полукровкой и его матерью, Мария обнаружила, что в её комнате кто-то есть. Она быстро сняла кулон с шеи и активировала рапиру, как тут прозвучал знакомый голос:
— Не лучшее место для драки: мало пространства.
— Карл? Какого чёрта ты здесь делаешь?
Их встречи уже давно перестали происходили на регулярной основе: Мария предпочитала лично связываться со Вторым основателем.
— Я с посланием от господина Сайто: он в городе и желает тебя видеть.
— Отец здесь?! И давно?
— Уже с неделю.
— Почему же ты раньше не пришёл?
— Не было приказа.
Карл не отличался красноречием.
— Почему ты просто не подошёл ко мне на улице? Зачем было вламываться ко мне в комнату?
— Потому что ты была вместе с полукровкой. По этой причине господин и здесь: такие как он не должны существовать и несут опасность для вампиров. Приведи их завтра. На столе бумажка с адресом.
Карл вышел через окно.
Отец собирается убить полукровку? Но какую опасность они могут нести для их сородичей? И что же получается: он был далеко не первым?
Линг и Киуфен доверяли Марии. Этим она и воспользуется.
Почему-то Мария думала, что полукровки умирают как люди, оставляя после себя безжизненные тела. Но нет, они рассыпаются как и вампиры. Вот только вместо того, чтобы обраться в прах, который разнесёт ветер, Линг стал некой серебристой пыльцой, которая, судя по всему, была легче воздуха, ибо как ещё объяснить то, что эта пыльца полетела ввысь?
Мария небрежно пнула тело Киуфен. Ничего. Почему-то вампирше хотелось, чтобы женщина была жива. Они даже ничего ей не сказали, когда наконец поняли, что аристократка привела их на своеродную казнь. Они не пытались бежать или как-то сопротивляться, а просто спокойно приняли свою участь. Но они даже не смотрели в её сторону. И почему-то от этого Марии было не по себе.
Вампирше почему-то хотелось, чтобы они кричали, проклинали их, называли монстрами и чудовищами. Но Линг и Киуфен покорно молчали.
Мария повернулась к отцу:
— Как такое возможно? Они не должны существовать. Это противоречит законам природы, — словно пытаясь оправдаться пред самой собой, произнесла она.
— Но как видишь, Мария, даже матери всего живого свойственно ошибаться, — невозмутимо ответил Риг Стаффорд.
— И тем не менее, они — самое необычное, что мне доводилось видеть. Они будто бы взяли все необходимые элементы от обоих родителей для выживания во враждебной среде. В некотором роде это можно назвать эволюцией.
— У тебя как всегда весьма интересные мысли. Но разве эволюция — это всегда что-то хорошее? Посмотри, что эволюционировавшие мартышки сделали с этим миром, что они делают с себе подобными…
— Он ведь был не первым? — перебил его Мария.
— Далеко не первым, но оказался самым живучим. Обычно мы уничтожаем их ещё в детском возрасте, чтобы они не успели набраться силы и дать отпор: полукровка наследует силу от вампира-родителя в полной мере.
— О том, что они существует, знают только члены Совета Основателей?
— Да, это очень большая тайна и один из основных запретов Первого Основателя. Никто не должен знать об этом, понимаешь? Даже Фериду и Кроули лучше об этом не говорить. Ты же их знаешь: влезут куда-нибудь…
— Конечно я ничего никому не скажу, отец. Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя возникли проблемы.
— Ах, как же хорошо иметь понимающую и послушную дочь, — Стаффорд смахнул воображаемую слезу. — Давай лучше поговорим о том, над чем ты сейчас работаешь…
— Ах, очередное поручения от старших аристократов. Ничего серьёзного.
Она не станет говорить об эссентиях. По какой-то причине, одна мысль о том, что эти загадочные призрачные существа тоже могут попасть в немилость к Совету, казалась невыносимой.
В любом случае, записи о полукровке нужно уничтожить. Мари сгребла все бумаги в кучу и бросила в небольшую чугунную печь, что обогревала её комнату. Так будет правильно. Так никто точно не узнает о полукровках, о том, что они вообще могут существовать.
Но едва кончики листов стали темнеть и заворачиваться, предавая не сколь себя, сколько секретную информацию огню, Мария выхватила их из печи. Ладони сковало от боли, но жар быстро отступил, и кожа регенерировала, а вот рукава платья были безнадёжно испорчены. Но главное — записи были почти целы.
Мария сжимала их так, словно это было нечто, способное вернуть к жизни Линга и Киуфен. Так, словно это могло как-то загладить её вину перед ними, словно это могло аннулировать её невольное предательство.
Но что скажет отец, если узнает? Он будет явно недоволен, может, даже разочарован в ней. Нет, он не узнает. Она просто никому не скажет. Она не доставит отцу проблем.
Но почему же тогда Мария сунулась в огонь, чтобы спасти пускай и уникальные, но полностью бесполезные записи? Вампирша и сама не могла ответить на этот вопрос.
Информация не терпит хаотичности. Нужно перенести её куда-то в одно место. Закончив возиться с записями и хорошенько их спрятав, Мария решила, что неплохо было бы сменить одежду.
— Господин Сайто просил передать, что мы покидаем город через день. Если хочешь увидится, приходи завтра утром или днём, — Карла ни капельки не смущало, что обычно в комнату заходят через дверь, предварительно постучав, а уж никак не через окно, и что вампирша была лишь в одной сорочке чуть ниже колена.
— Какого чёрта?! Стучаться не учили?!
— А тебя что-то не устраивает?
— Как бы тебе так сказать? Ну хоть бы из вежливости отвернулся, в конце концов!
— Тебя ни капли не смущает совокупление со скотом, но своих стесняешься. Я где-то слышал, что у женщин весьма специфическая логика.
— Логика не зависит от пола: она либо есть, либо её нет. А что касается совокупления со скотом, то я после их убиваю. Кроме того, это неплохо снимает стресс. Я не про убийство, а про… ну ты меня понял.
— Это странно, что мы в основном предпочитаем делать это со скотом. Люди же не совокупляются с овцами или свиньями, когда хотят расслабиться.
— Просто нам нужно будет потом как-то смотреть друг другу в глаза, когда надоест.
— Но у нас ведь нет эмоций. Какая тогда разница?
— И то верно, — кивнула Мария.
Чёрт. Да неё только что дошло, что она всё ещё стоит в одном нижнем белье. С другой стороны… Да, ей определённо нужно немного расслабиться.