– Вот ты, разве не любишь мясо?
– Я? – прожевала кусок яблока. – Обожаю! Особенно жаренное под кисло-сладким соусом…
Глаза мечтательно закрылись, а рот наполнился слюной. Издевательство!
– И я люблю мясо! – воскликнул повар. – А милорд запрещает подавать его дамам.
– Потому что он жлоб. Жадина. Это ведь для него бифштекс, да? Я так и знала!
Дядя Дюльер улыбнулся и вернулся к яблокам, а меня прям печаль-тоска в оковы свои заграбастала…
– Дядя Дюльер, – жалобно протянула, состроив печальные глазки, – а мне можно тоже бифштекс? Я никому-никому не расскажу…
Он взглянул на меня, подумал некоторое время…
– Конечно, можно. Чего ж я тебя голодной оставлю? Можно, конечно, – бормотал он и вычищал яблоки.
Довольно пискнув, с самым счастливым видом догрызала яблоко.
Через полчаса, когда последняя вкуснейшая и сочная мякоть гарцонских яблок была мной великодушно ликвидирована, дядя Дюльер вовсю трудился над приготовлением крема для бомфри.
Мне было велено отдыхать, чем я и занималась, хотя и устать не успела.
– Дядя Дюльер, а расскажите мне что-нибудь о милорде, – попросила, подпирая подбородок ладонью. – Чем он занимается? Кто он? Вы ведь наверняка все знаете.
– Все знать никому не дано, – он бережно взбивал крем. – Я давно работаю у милорда. Сначала был поваром его матери. Когда он подрос и занялся самостоятельной жизнью, стал поваром милорда.
– Так вы его помните ребенком? – закинула в рот орешек. – И каким он был? Капризным, нахальным драконенком?
Дядя Дюльер засмеялся.
– На удивление – нет. Он был рассудительным. Всегда приходил на обед с серьезным сосредоточенным лицом с книгой в руках, каждый раз с разной. Ни за что не отдавал, нет. Матушка его ругала за это. Я даже пытался обменять книгу на шоколадный мурсонье, его любимый десерт. Не согласился.
– Читал за обедом?
– Каждый день, – кивнул дядя Дюльер. – Бывало он и про еду забывал, так и уходил, не притронувшись к блюдам.
– Он, наверное, хорошо учился?
Повар покачал головой.
– Терпеть не мог школу. Отметки болтались на уровне ниже среднего. Однажды он устроил забастовку, чтобы не возвращаться туда после выходных. Утверждал, что преподаватели ничего не смыслят в точных науках. Сорвал несколько уроков, доказывая учителю, что тот не прав и в книгах, которые он прочитал и досконально изучил, написано по-другому.
Дядя Дюльер смеялся и я тоже.
– Нелегко с ним было?
– Нет, нет, – возразил повар, – он вел себя достойно с прислугой. Никогда не позволял себе оскорбительных слов. Даже помогал. По собственному желанию.
Внимательно слушала, не перебивая дядю Дюльера, и грызла орешки.
– Заставить что-то делать против его воли – нет, нет. Невозможно! Невозможно. Он не станет отнекиваться, ругаться, кричать, – нет. Он просто развернется и уйдет, – всё! – дядя Дюльер улыбнулся своим воспоминаниям. – Много у них с матушкой было скандалов. От нее ему редко удавалось уйти молча.
– А отец?
– Отец погиб, когда милорд был совсем маленьким. Он и не помнит его толком. Хороший был человек, – улыбка Дюльера сделалась печальной.
– Я не знала, – нашлась, сев ровнее.
Неудобно получилось.
– Так откуда ж тебе знать? – повар откинул скорбные воспоминания. – Милорд с пленниками не особо разговорчив.
Пошарила в пальцами в чашке – пусто. Закончились орешки…
– И много у него было пленников?
– Достаточно, – дядя Дюльер занялся мармеладом. – Обычно они жили в подвале и со мной он их не знакомил.
Подвал. Не люблю эти мрачные сырые помещения, где воздух прямо-таки пропитан удручающим настроением.
– Мне, выходит, повезло, – снова положила голову на руки.
– Девушку, да в подвал… Совесть ему не позволит.
– Ну не знаю, не знаю, – протянула скептически. – Убить меня он уже обещал.
Дядя Дюльер засмеялся. На плите что-то заурчало и повар, напевая себе под нос, растворился за клубами пара.
– Дракон, что с него взять? – заговорил он, вернувшись к яблокам. – Я всю жизнь провел среди них. Они горячие, вспыльчивые, но милорд владеет собой прекрасно! Лучше из всех драконов, которых мне довелось повстречать.
Хорошо бы, если так. Не хочется оказаться в брюхе у красного дракона. Там темно, жарко и наверняка много мусора после всех, кого он съел раньше.
У дяди Дюльера до обеда я не досидела – забрал дворецкий.
Им оказался тощий, длинный мужчина в костюме с черной бабочкой, выпученными глазами и непропорционально длинным лицом. Слова он растягивал, отчего голос его делался нудным и начинал раздражать после пары секунд.
– Твоя задача аккуратно, понимаешь? Аккуратно протереть рамы картин. Не испорть ничего. Аккуратно!
Слово «аккуратно» он повторил не менее десяти раз, так что когда тряпка попала мне в руки с очистительным раствором, я была крайне раздражена.
Дворецкий, мистер Хоунто, решил проследить, насколько аккуратно я выполняю порученную мне работу, и стоял за спиной, пока я до блеска натирала золотую раму безобразной картины.
Лицо человека на полотно состояло из четырех квадратов разного размера и цвета. Глаза уродливо разместились в разных плоскостях, а рот съехал на место подбородка, который вовсе отсутствовал.
Не понимаю, как этот кошмар могли разместить в таком красивом коридоре.
– Нежнее три, нежнее, – нудел под ухом мистер Хоунто. – Не задень полотно!
Это полотно, по-моему, уже не раз задели. А если нет – то пара лишних штрихов этому "шедевру" совершенно не повредит!
– Осторожно! Это велонское золото! – дворецкий, видимо, не собирался уходить.
– Мистер Хоунто, – все-таки не выдержала, – мне кажется, я слышала шум у двери, – улыбалась убедительно, как могла.
Дворецкий намеревался сказать что-то еще, но закрыл рот и, хмыкнув, направился ко входу.
– Это не так, то не так, – я отрывистыми нервными движениями терла раму. – Сам бы взял и показал.
– И часто ты с собой разговариваешь? – раздалось за спиной.
Я едва не свалилась со ступеньки деревянной лесенки, ножки коей грозили разъехаться по скользкому мраморному полу.
Балансируя и пытаясь восстановить равновесие, ухватилась за картину, чтобы не упасть.
Не упала. А вот картина сорвалась и наткнулась на торчащую перекладину из дерева и столкновение она не пережила.
Беда…
Золотая рама и порванное полотно висели на лесенке.
Спустилась на пол, высвободила картину. На месте уродливого лица зияла дыра.
Рядом гневно засопели.
Взгромоздилась на лесенку вместе с картиной, вернула ее на прежнее место…
– Так она выглядит гораздо лучше, – заключила с напускной уверенностью.
Без этой мазни вместо нормальной головы она действительно смотрелась куда лучше.
Гневное сопение усилилось.
Прискакал мистер Хоунто, взглянул на картину, схватился за сердце, за голову и со стоном побрел по коридору, ища кого-нибудь, кто даст ему капли для сердца.
За спиной все еще сопели, а я оборачиваться не спешила. Зачем? Мне не нравится, как в гневе выглядит лицо моего похитителя.
– Вы снова меня напугали, – пробормотала спускаясь, – кто вас учил подкрадываться со спины?
Я разглядывала лесенку, лишь бы только не смотреть на милорда. Ведь не виновата я… Случайно вышло.
Рядом шумно выдохнули, очень шумно вдохнули…
– Ладно, – напряженно произнес мужчина, – ладно. Она мне все равно никогда не нравилась.
С сомнением покосилась на дракона, тот смотрел на дыру в картине.
– А я подумала, что у вас чудовищный вкус.
– Это был мамин подарок, – все еще напряженно, но уже не настолько явно, произнес.
– А-а… э-э… у вашей мамы отменное… чувство стиля.
Мужчина усмехнулся.
– О, да, – он тихо засмеялся. – Тут ты абсолютно права.
Взглянула на картину… Нет, все равно чудовищно ужасная. И тоже засмеялась.
К нам вернулся мистер Хоунто, продолжая хвататься за сердце.
Недоумевая, он смотрел на смеющегося милорда, на меня, на картину. Снова ухватился за голову, застонал и убрел в прежнем направлении.
– Мышка, ты испортишь мне все имущество, – произнес дракон и снял продырявленную картину со стены.
– Если перестанете подкрадываться со спины, то ваше имущество никоим образом не пострадает, – заверила, скручивая тряпку за спиной в спираль.
Мужчина хмыкнул, покачал головой и удалился вместе с полотном.
А мне что делать? Следующую картину протирать? Я начала двигать лесенку к следующей картине, когда снаружи действительно послышался шум.
В коридоре – никого. Позвала дворецкого, но он, видимо, занят употреблением успокоительного, а хозяин дома вряд ли услышал.
Оставила лесенку и подошла к двери.
Благодаря своему благоразумию не стала открывать сразу, а выглянула в окно.
Отскочила от стекла как ошпаренная! По ступеням поднимался герцог Пенгальский.
– Чего испугалась? – снова неожиданно раздалось за спиной.
Подпрыгнула на месте и тоже схватилась за бешено стучащее сердце, как ранее делал мистер Хоунто.
– Вы доведете меня до сердечного приступа!
Дракон двумя пальцами отодвинул занавеску и скривился.
– Олрето.
Мгновенно забыла про сердце.
Олрето – имя герцога.
– Вы знаете герцога Пенгальского? – подошла и еще раз на него взглянула.
Ничуть не изменился с нашей первой и последней встречи два года назад. Все так же прилизывает волосы и мажет губы увлажняющими средствами.
– Да, но откуда его знаешь ты? – дракон сверкнул красными глазами.
– Отец протежировал его мне в мужья, – почему-то шепотом ответила.
В коридоре показался дворецкий. Он поправлял бабочку и быстро приближался к двери. Дракон схватил меня за руку и потащил навстречу мистеру Хоунто.
– Скажи, никого нет дома, – велел чешуйчатый и не дожидаясь ответа от пораженного дворецкого, потащил меня по коридору, завернул за лестницу,
впихнул меня в открытую дверь, зашел сам и дверь закрыл.
Через пару секунд загорелся светильник под потолком и я разглядела небольшую кладовую.
На полках громоздились банки, корзины, пакеты с крупами и пряностями, мешки с мукой и прочее.
Милорд кинул на каменный пол одеяло, зачем-то хранящееся здесь на верхней полке, и уселся, подтянув к себе мешок с орешками.
– Почему вы прячетесь? – поинтересовалась, усаживаясь рядом.
– Олрето считает своим долгом наведываться ко мне, а меня его визиты не радуют. А ты?
Зачерпнула горсточку орешков.
– А меня сюда вы притащили.
Дракон усмехнулся.
– Смотрины окончились неудачно?
– Пролила на его белоснежный костюм горячий шоколад, – поведала с невинным видом. – Рука сама дрогнула.
– М-м, оригинально.
Мне за эту оригинальность от отца ой как досталось… Кричал на весь дворец.
– Мышка не хочет замуж? – дракон хитро улыбался.
– Не хочу навязанного мужа. Любить хочу, – закинула в рот сразу несколько орешков.
– Справедливое желание, – согласился он, а я почему-то решила:
– Неужели и вас пытались женить?
Красноволосый покосился на меня, решая, стоит ли рассказывать.
Решился.
– Один раз. Мне было шестнадцать. Мать решила мне нужна жена, – он фыркнул.
Я в этом услышала юношеское упрямство, хотя ему точно давно не шестнадцать.
– Поэтому вы завели гарем? – потянулась за корзиной с курагой.
Дракон задумчиво почесал затылок.
– Наверное. Никогда не задумывался.
И уплыл в раздумья теперь.
Он смотрел куда-то сквозь стены, жевал курагу и думал, думал…
– А ты права, мышка. Видимо, желание доказать матери ее неправоту засело во мне… Да… Ха, никогда не задумывался!
Он активнее начал ликвидировать запасы кураги, теперь озорно улыбаясь.
– Не стоит благодарностей, – снова переключилась на орешки, – обращайтесь.
Дракон засмеялся заливисто, заражая смехом и меня.
Мы не сразу умолкли, когда в кладовую заглянул дядя Дюльер. Он не ожидал нас здесь увидеть.
– Какая встреча, – повар улыбнулся. – У меня готово яблочное бомфри, желаете?
– Да, – одновременно ответили мы и переглянулись.
– Стол в обеденной уже накрыт, – известил дядя Дюльер.
Милорд, прежде чем подняться, уточнил:
– Олрето ушел?
– Двадцать минут назад.
Ох, это ж сколько мы здесь просидели?
Дядя Дюльер подождал пока мы выйдем и нырнул внутрь.
Я пошла следом за драконом. Он продолжал озорно улыбаться, решила воспользовалась моментом.
– Вы простите мне феникса?
Улыбка стерлась с его лица.
– Нет.
Что ж… Стоило попытаться.
Глава 4. О том, как я спасла дракона
Бомфри оказалось очень вкусным. Таким, как у господина Олерье. Оказалось дядя Дюльер – троюродный брат кузины господина Олерье и они вместе учились готовить.
Дракон, что неудивительно, сущий проглот. Он съел бифштекс (даже не обращая внимания на мой жадный взгляд), два салата и три бомфри. Три! Куда в него уместилось столько – ума не приложу.
После довольно легко подскочил, сказал до вечера не ждать. Настоятельно просил не разрушить дом до его прихода и упорхнул.
Едва тенью над домом пронеслись крылья, дядя Дюльер увел меня на кухню. Там уже ждал сочный бифштекс под кисло-сладким соусом.
Я готова расцеловать лучшего в мире повара, который не дал хрупкой мне умереть от истощения!
До вечера я под чутким надзором дворецкого натирала рамы картин. Двадцать две, не считая тех, что у милорда в спальне. Помня прошлый опыт, туда заходить отказалась. Мистер Хоунто пообещал непременно сообщить об этом милорду.
И пусть рассказывает, но пока дракона там не будет, я из комнаты просто не смогу выйти. Можно, конечно, не закрывать дверь до конца, но мне надоело ползать по стенам целый день с тряпкой в руках. Не понимаю, как слуги работают в таком режиме каждый день.
Я не дождалась появления дракона. Честно говоря – я его не ждала. Приняв душ рухнула в постель, зарылась в одеяло и уснула.
На ужин дядя Дюльер накормил вкусно и сытно, поэтому оставался только здоровый сон и было бы мне счастье… Было бы, да только среди ночи меня разбудил пронзительный свист и звук удара, словно на землю обрушилась скала.
Подлетела к окну, всматриваясь в темноту. Фонари на территории дворца зажглись не сразу, а луну закрывала черная туча, не пропуская серебристый свет. Чтобы рассмотреть лучше, вышла на террасу, свесившись с перил.
Не я одна вышла. Дамы в коротеньких сорочках тоже повыскакивали. Я на их фоне смотрелась белым пятном на балконе в халате поверх пижамы, но меня это ничуть не заботило.
Внизу, подмяв под себя зеленую изгородь, расплющив пару кустов, лежал и не двигался красный дракон. Его тяжелое дыхание слышно было даже отсюда.
Кто-то из дам пронзительно завизжал, кто-то картинно упал в обморок…
Вот… курицы. Нет, чтобы пойти помочь…
Сунув ноги в тапочки побежала вниз. У двери наружу сообразила, что вряд ли я чем-то смогу ему помочь, но все равно вышла.
Хвост дракона завернулся за угол дома. Одно крыло оказалось под ним, а другое полураскрытым веером падало на крышу дома, создавая навес. Глаза закрыты, он силился их открыть, – веко дергалось и едва-едва приподнималось, безнадежно опускаясь.
Вокруг бегал мистер Хоунто, хватаясь то за голову, то за сердце. Служанки стояли на крыльце, не решаясь подходить близко, а гарем в полном составе наблюдал со своих балконов. Похоже из всех меня одну не пугал вид дракона.
– Вы не можете превратиться, да? – тихо спросила, подойдя к голове дракона.
Он с трудом кивнул. Уже что-то. Продолжим тем же способом.
– Вы ранены?
Дракон не шевелился. Самое время играть в героя!
– Уф, эти мужчины, – выдохнула я. – Вы ранены? Отвечайте же!
Глаза его снова попытались открыться, но не вышло.
– Что же тогда с вами случилось?
Ответа не ждала.
Глаз открыть не может, вряд ли достанет сил что-нибудь сказать.
Раньше я увлекалась историей драконов, строением, особенностями. Но это было так давно. Вряд ли вспомню и часть той информации, которую читала.