Из окна виден лес, поляны, далекий домик Хагрида, из трубы которого клубнями валил белый дым. Авроры замаскировались хорошо и даже отлично, а ловушки сливались с природой и магией чар. Ручка щелкнула, и Северус закатил глаза на очередное опоздание Поттера, который каким-то чудовищным образом ( каким - Снейп не хотел знать), стал Минервой МакГонагалл во плоти. Оборотное зелье допускалось, но Поттер вряд ли бы додумался до этого, и Северус предположил, что глава Гриффиндора пришла поболтать.
Вид ее не предвещал ничего хорошего: губы поджаты, глаза пронзительно устремлены в него, а шаги обманчиво ровны.
Северус изогнул бровь, и его собеседница сказала:
— Что ты задумал? Изволь объясниться сейчас же!
От такого тона последним двум директорам школы чародейства и волшебства Хогвартс, а по совместительству и лучшим магам всего волшебного мира, стало не по себе. Дамблдор предпочел не влезать в этот разговор, куда уж ему, портретному!
— Предположительно, поставил защиту на школу. Так… на всякий случай.
Она прошла и уселась напротив него.
— Северус, ты теперь самый сильный маг, далеко не обделенный интеллектом. Ты думаешь, что я в это поверю?
— Могла бы поддержать весь фарс, к чему столько беспокойства? — от разочарования Снейп позволил себе покачать головой, — Я считал, что твое доверие ко мне не пустые слова.
— Нет. Северус Снейп, прекращайте театр.
Тон выдал с поличным волнение, обуреваемое непреклонной скалой-гриффиндор. Директор посерьезнел мгновенно.
— Ты считаешь, что я не в состоянии обдурить этих идиотов?
— Нет.
— Тогда в чем проблема? — пониженным голосом спросил он, щуря свои черные глаза.
— Я доверяю тебе, Северус. Надеюсь, их атака входила в твои планы.
Он резко встал и вмиг оказался рядом со стеклянной стеной, разделявшие его кабинет и улицу. В пустоте деревьев мелькали вспышки. Рот Северуса слегка приоткрылся от шока. Глубокий вздох. Пора признать, этого он не ожидал.
========== Взрыв ==========
Очень-очень редки те случаи, когда Северус ошибался. Поправка: взрослый Северус. С каждым годом плодоносность опыта возрастала, увеличиваясь если не в геометрической, то в арифметической прогрессии уж точно. Не брать в расчет детство и мелкие ошибки юности. Остается побег из дому, Дамблдор, мародёры, Лили, Поттер, Воландеморт, снова Лили, снова Поттер (уже младший), любимая всезнайка (Да, ошибался, и с ней), затем придурошное воскрешение, вновь Гермиона и теперь недооценивание духовников-Воландемортовских. Выходит, все звенья проблем цикличны, только новоуровневые. А он-то наивно полагал, что вышел из этого круговорота. Новая ошибка.
После десятиминутной инструкции относительно учеников, защиты и общих действий, продиктованных Минерве, Северус покинул кабинет. Он спешил и старался не смотреть в мелькающие окна. Пейзаж не очень-то радовал. Защита рушилась на глазах. Вспыхивали огни аврорских палочек и тут же гасли, попадая в цель. Но разве можно такими детскими заклятьями обезвредить детей зла? И как по заказу стали слышны крики запрещённых и сильных заклятий. Это едва успокоило, и все же, Гермиону нужно найти немедленно.
К превеликому удовлетворению, Снейп обнаружил встревоженную деву, с горящими в панике глазами, дома.
— Что происходит? — металась она от окна одной стены к другому.— Я не понимаю, Северус! Ты же все просчитал, ты гений, они не могут так быстро подступать к замку!
— Спокойно, не бьем панику раньше времени, дорогая, — произнес он самым спокойным баритоном из своей коллекции.
Больше он не имел права называть её «дорогая», поэтому последнее слово словно ласкалось его голосом. Гермиона вздрогнула, но позволила себя увести в лабораторию.
Зелье уже давно стояло на полке в синих флаконах. Раздался ее всхлип. Это вышло чуть громче, чем планировалось, ибо Северус развернулся, подошел к ней и положил руки на плечи.
— Гермиона? — осторожно проговорил он, заглядывая в сверкающие от слез глаза.
Она обняла его за пояс и прильнула, утыкаясь носиком в шею.
— Я не стану пить это, — прошептала она, тихо всхлипнув.
Он опешил и даже замер на секунду, прикрыв глаза, стараясь ровно дышать, а после взял себя в руки и невозмутимо проговорил:
— Позволь узнать причину.
Стояла тишина. В лаборатории не имелось окон, которые передавали бы все происходящие за их пределами. Гермиона молчала. Глухие стены тоже молчали, изолируя людей. Слезы катились по ее щекам непроизвольно.
— Ну все-все-все, я ужасно каюсь, что не отвечал на твои нескончаемые вопросы во время занятий. Месть получена. Но нам нужно, мисс Грейнджер, сделать это.
— Как ты можешь шутить, когда все идет в Тартарары? Я знаю, Северус, я все прекрасно знаю. Если я выпью, если мы разведемся, то магическая связь исчезнет, а я не буду нуждаться в твоих ежедневных поцелуях. А это значит, что ты можешь….
Не договорив, она вздохнула и прильнула к нему теснее.
— Так ты будешь обязан вернуться… Ради меня. Ты выживешь, зная, что я нуждаюсь в тебе.
От ее волос пахло лавандой, и Северус наслаждался этим запахом, не в силах отстранить девушку.
— Я вернусь.
—Ха, поверила! — воскликнула Гермиона в сердцах, — Вот вернешься, тогда и разведемся.
Он отстранил ее и погладил шелковистые волосы.
— Почему ты улыбаешься? — растерялась Гермиона.
Мысли путались от его улыбки, дарящей чувство безопасности. Мужская ладонь мягко гладила ее поясницу, от чего мышцы расслаблялись и тревога уходила.
— Вы слишком забавны, мисс Грейнджер. Переносить развод на мирное время, когда находитесь в зависимом положении от человека, которого смерть преследует вот уже год. Я вернусь, обещаю. Только через несколько дней: грядет рейд, за время которого из вас высосут все соки духовники. Так что пейте.
Удивление и радость заставили ее отстраниться.
— Значит… Это все-таки входило в план!
— Да.
Нет, но не говорить же ей об этом. Это должно случиться намного позже.
— Ты все просчитал!
— Да.
Нет.
— Ох… Как же я рада, я знала, что ты гений! — Гермиона повисла на его шее, обнимая.
— Мисс Грейнджер, не забывай…те.., что через несколько минут мы разведемся… Придется привыкать на “вы”.
Гермиона сконфузилась и отпрянула, сразу посерьезнев.
— Да, сэр, — буркнула она, открывая флакончик. — Но обещайте, что вернетесь.
— Вернусь. А теперь до дна.
— Я верю вам. И я буду ждать.
И они опрокинули в свои рты микстуру, которая развязала между ними всякую энергетическую зависимость.
— А теперь, мисс Грейнджер, как директор преподавателю, приказываю: сидеть здесь.
Он вылетел очень быстро, запечатав двери такими блоками, на снятие которых потребуются долгие часы головоломок.
Гермиона вздохнула и вытерла вновь катящуюся слезу. Вот и наступила та свобода, в которой заключались ее мечты. Снова мисс Грейнджер. Она подошла к рабочему столу и плавно опустилась в кресло. Чары развеются через несколько часов самостоятельно, нет смысла выгадывать каких-то шестьдесят минут.
Десять секунд. Хлопок аппарации. Домовик, которого она позвала, уже хотел задать вопрос, как она, нежно лаская листья своих фиалок и с грустью разглядывая их, спросила:
— Мерид, сколько галеонов потребуется, чтобы ты выдал Северуса Снейпа?
За деньги с домовиками куда быстрее можно договорится, чем применением силы, которую девушка никогда не позволяла себе. Пара часов пролетела незаметно для ведьмы. Эльф подтвердил все ее догадки и о книжном спонсоре, и о похищении ее печенек. Информация усугубляла ее терзания в душе. Больше Северус Снейп ей не муж, прав на него никаких нет. Интересно: как теперь будут складываться отношения между ними?
Когда чары спали, за окном не было слышно ни единого звука, кроме скрежета горящих поленьев. Взрывы оставили после себя последствия: вновь пострадавший замок, каменные обломки от разрушенных стен валялись на земле, местами горели оконные рамы. В целом, замок не пострадал, что оставалось, по крайней мере, странным. Вражеская цель не преследовала разрушение замка - весь ущерб наносился от битвы случайно.
Гермиона услышала эмоциональный всплеск Локонса за углом коридора. Никого так и не встретив на своем пути после «заточения», девушка решила, что общение с ошибкой-ее-второго-курса будет не очень информативным, но с толикой правды. Этот человек умел приукрашивать горы до Марса, но основы черпал из истин.
— Ах, девочка моя, — начал с улыбкой из рекламы дантиста Локонс, слегка приобнимая девушку за плечи и ведя вдоль коридора, - Они смогли меня удивить! А я то удивляюсь редко: сколько книг написал! Пускай в той жизни не все было правдой, но теперь, видишь ли, у меня новая жизнь, и я начал совершать настоящие подвиги. Когда я увидел пожирателей, а их было штук восемь — не меньше, я ринулся в атаку. Самооборона с моей палочкой никакая — сама понимаешь, но у меня был нож. Да-да, маггловский, выкидной.
Девушка скептически посмотрела на геройское оружие, история которого началась с поездки его хозяина в Индию.
— Сэр, давайте попозже вы расскажете это? Что случилось с замком? Где все?
Надежды на краткий, но информативный диалог рухнули сразу, когда рассказ начался с обеда. Если вычеркнуть весь приукрашенный мусор Златопуста, то получилось даже очень информативно. Пожиратели и духовники подошли к барьеру, сладостно предвкушая победу. В этот момент, учеников разослали по гостиным, и весь Хогвартс вместе с аврорами стали гадать, что произойдет дальше. Никто и не рассчитывал на их нападение. В тишине напряжение нарастало. Минерва со своей твердолобой уверенностью, что они в безопасности, убедила всех в надежности их плана, в силу их защитников-авроров и смекалку директора школы, который аппарировал. Оставалось надеяться, что тактика сработает.
Наступили тяжелые минуты. Сотни глаз прилипли к окнам в нервном ожидании. Секунды перетекали в минуты. Вот-вот должна начаться атака. Наконец, прогремел взрыв — сработала одна из ловушек. Фактически: первыми напали авроры. Невидимая защита выиграла лишь жалких десять минут, после которых пожиратели набросились на школу. Каким-то удивительным способом они умудрились взломать все чары, наложенные профессорами.
Борьба длилась около двух часов, однако, на удивление многих, пожиратели никого не убивали, а лишь захватывали побежденных. Хотя пленом это нельзя назвать. В какой-то момент раздался новый взрыв, уже в самом здании. Большинство лестниц вывели из строя, тем самым оказались изолированными башни гриффиндора с пуффендуем. Тогда Локонс помчался к эпицентру взрыва, но опоздал. Все преподаватели уже столпились в холле у камней. Только Помона Стебль стояла на втором этаже около остатков лестницы, а Минерва Макгонагалл у жалких остатков другой. Виновника взрыва так и не нашли. В ту минуту посторонние успели скрыться.
Спустя полчаса Хогвартс пал, а после его падения единовременно рухнули на землю больше половины пожирателей.
Локонс рассказывал красочно, восторгаясь пережитым. Гермиона отметила, что талант писателя у этого человека все-таки настоящий.
— О, Гермиона! — встретилась им МакГонагалл.
— Вот, Минерва, я как раз рассказывал ей о странном феномене, в котором наши враги пали, а авроры вырвались из плена, — довольный голос Златопуста напомнил мурлыканье ленивого кота.
У Гермионы было множество вопросов, но один из них интересовал девушку особенно. Зачем? Зачем Минерва приняла Локонса? Однако вскоре пришел конец и ее недоумению, которое сменилось шоком и большой тревогой. Абсолютно сухой, лишенный всяких эмоций голос МакГонагалл проговорил так, что ледяные мурашки неприятно защипали Гермионино тело.
— Профессор, это были не пожиратели… Это были духовники, переселившиеся в авроров, как в Ханну Бион. А те тела, которые унесли в лес… Так в них переселили наших. Они в плену, профессор. Это поражение.
========== Одна жуткая улыбка ==========
Стрелки часов неумолимо бежали, абсолютно также как и мысли Гермионы. Вот уже как второй час они с Минервой сидели в поглощающей все и всех тишине. Пало не меньше полусотни авроров, в чьи тела переселились духовники, тогда как Северус утверждал, что их количество не превышает и десятка. Неужели он ошибался? Гермиона больше всего переживала за него.
— Они пленили только чистокровных, —протянула Минерва, мрачно рассматривавшая картинную раму, ее узорчатый выпуклый рисунок.
Девушка вздрогнула.
— Но смысл? Для обряда нужны маглорожденные, —вспомнила Гермиона одно из собраний. Хоть и была она не на всех, что-то девушка все же припоминала. Однако его суть оставалась не ясна.
— Он вам настолько доверял?— нахмурилась Минерва, а после сразу улыбнулась странной улыбкой.
— Я была на собраниях в мантии Гарри.
Минерва взглянула на свою бывшую ученицу, но никак не откомментировала.
— Да, нужны маглорожденные. Поэтому вам нежелательно покидать Хогвартс.
***
Три дня прошло. Гермиона помогала в больничном крыле раненным и ждала вестей от Северуса. Ничего.
Аппетита не было, она ела машинально, пила на автомате. Просто существовала.
Впрочем, таким образом многие отходили от шока. Том следовал за ней по пятам, заметив отсутствие кольца на безымянном пальце. Сначала это раздражало девушку. Ей нужен был Северус и только Северус. Вдруг с ним что-то случилось? Вдруг Воландеморт раскрыл обман? Гарри тоже куда-то пропал. Джинни не отвечала. Казалось, что все они оставили ее одну. Иногда приходил Рон. Он разбирал завалы и согревал улыбкой, когда встречался с ней взглядом.
Что касается Ханны, так ее дела шли хорошо. Оптимизм так и бил ключом из ее сердца. Она старалась поддерживать Гермиону, играла с ней, дарила рисунки. Однажды нарисовала ее и Северуса. Сходство впечатляло: высокий человечек в черном прямоугольнике с большим носом и в тон параллелограмму глазами обнимал маленькую лохматунью с карими, естественно же, в треугольном платьице.
Почему-то девочка называла ее «мисс Грейнджер», а Северуса ее мужем. Эти противоречия забавляли ведьму.
Прошла неделя. Снейп не возвращался. В Гермионе постепенно угасала надежда. Она старалась поддерживать огонь веры в директора Хогвартса, но хворост заканчивался в ее запасах, а огонь постепенно тух. Если бы не ребенок, Гермиона бы и вовсе пала духом.
Однажды девушка спросила мадам Помфри о тех причинах, которые заставляют держать Ханну в заперти. На что та лишь покачала головой.
— У нее случаются иногда приступы магического выброса, а это говорит о нестабильности здоровья.
Возражений от Гермионы не последовало. Ясно же, что мадам Помфри ее обманывала. Ни о каких магических выбросах речи и не шло. Их просто не было. Иначе Гермиона бы узнала хотя бы от Ханны, да и время могло показать хоть один припадок. Сколько долгих часов они общались – ничего подобного не происходило. А значит, у мадам Помфри имелись куда более весомые основания держать девочку в больничном крыле, и в этих основаниях имелось место тайне.
Рон стал предпринимать слабые попытки ухаживания, а Том принялся ходить с ней к болеющей. Девочка его пугалась, поэтому Гермиона вежливо выставляла парня за дверь. Рон относился к Тому также враждебно, а Гермиона находила его милым и ругала друга за это.
На досуге, кой в последнее время составлял не больше получаса, гриффиндорка рассуждала: “Почему пожиратели и духовники почти никого не убивают? Темный Лорд никогда не брезговал лишней кровью. Почему при пожаре в Лондоне никто не пострадал? Не было даже случайных смертей…”
Она думала и споткнулась о возникшую нить связи между всеми событиями, но, к великому сожалению девушки, эта нить едва прослеживалась. Стук сбил окончательно. Клюв бил в стекло. Их новая сова вернулась потрепанной и частично без перьев и без писем. А ее родители обычно писали письма.
— Гермиона, ей плохо! — ворвался в ее комнату Том.
Сначала ничего не прояснилось: сове и вправду было плохо, но не настолько, чтобы так переживать. Речь шла о Ханне, у которой поднимался жар, рискующий перейти в лихорадку. Колдомедика рядом не оказалось.
— Отнесите меня в лес! — бредила она.