========== 1. ==========
Джон разлепил глаза и несколько секунд изучал трещину на потолке: Вероника уже год просит его заняться ремонтом дома, а он постоянно находит какие-то отговорки. Ремонт – не самое увлекательное занятие в шестьдесят-то семь лет… Трещина, всего лишь небольшая трещина. В конце концов, никому на голову потолок пока не упал и можно еще какое-то время подождать. Джон медленно поднялся с кровати и тут же схватился за поясницу: в последнее время она стала все чаще давать о себе знать. Вероника все грозилась записать его, наконец, в тренажерный зал, чтобы он начал выходить из дома хотя бы пару раз в неделю, а не раз в несколько месяцев. За порогом его давно уже никто не караулил, но он все равно каждый раз боязливо оглядывался по сторонам, накидывал на голову капюшон, надевал очки и скользил вдоль домов к месту назначения: вождение автомобиля тоже стало даваться ему все сложнее.
В последний раз он выбирался в Лондон около трех месяцев назад – на поздний спектакль и в сопровождении дочери. Кто, как и откуда мог про это узнать – до сих пор осталось для Джона догадкой, но стоило ему только выйти из здания театра, как его облепила толпа возбужденных молодых людей. Они протягивали ему блокноты и маркеры и просили, очень просили расписаться. Такого ажиотажа вокруг собственной персоны Джон не помнил вот уже несколько лет – все внимание оттягивали на себя Брайан с Роджером, и он даже был им за это отчасти благодарен. Поначалу гонялись и за ним, но постепенно он седел и терял волосы, и его почти перестали узнавать. Поэтому толпа возле театра так выбила его из колеи. Он стоял там, зажатый со всех сторон радостными людьми со счастливыми глазами, и закрывал лицо руками. Воспоминания нахлынули на него с новой силой: будь сейчас рядом кто-нибудь из остальных троих, он бы его спас… Брай начал бы фоткаться, Роджер завел бы светскую беседу, а Фредди… Фредди…
Джон оторвал ладони от лица и принялся поспешно расписываться. Фредди бы просто взял удар на себя. Весь удар, целиком. Он бы встал между ним и этой толпой, закрыл бы его своей спиной, как всегда делал и раньше. А сейчас Джон здесь совсем один, и он понятия не имеет, как вести себя, а потому молча расписывается. Дочь, наконец, схватила его под локоть, видя, как отца начинает бить мелкая дрожь, извинилась перед фанатами и затолкнула его в автомобиль. Когда машина сорвалась с места, Джон разрыдался.
Прошло три месяца, а воспоминания были все так же свежи. Какой ему тренажерный зал? Там его точно узнают и в покое не оставят. Надо бы купить что-то вроде беговой дорожки: вокруг дома бегать – тоже удовольствие сомнительное. Его могут окрикнуть соседи, да и фанаты все еще помнят, где он живет. Джон даже обнаружил несколько своих свежих снимков в сети. С ними хоть маску носи круглосуточно. И как только Брай и Родж это выдерживают… Да и как он сам все это когда-то выдерживал?
Джон спустился по лестнице на первый этаж, медленно перебирая ногами по ступенькам. Едва не задел носками тапок слегка сгрудившийся палас – вовремя ухватился за перила, иначе полетел бы вниз головой, и вот – еще одним квином в мире стало бы меньше… Кажется, Вероника снова куда-то упорхнула. В последние годы она все чаще стала оставлять его одного, пропадая то у подруг, то в каких-то клубах по интересам. Она знала, что мужу слишком импонирует одиночество, чтобы силой втискиваться в его жизнь. Когда твой возраст подползает к отметке 60, а затем и пересекает ее, ты перестаешь нуждаться в ком-либо, кроме детей и внуков. Да и тех предпочитаешь видеть лишь по праздникам. Тело твое сковывает вечная усталость, а разум – вечная скука и апатия. Возможно, у кого-то жизнь проходит насыщеннее, но с Джоном это правило срабатывало на сто процентов, и каждое утро он, спотыкаясь, плелся в гостиную, заваривал чай и бездумно смотрел телевизор вплоть до обеда. Потом возвращался наверх, снова ложился – на этот раз с книгой в руках – и проводил в постели весь остаток дня. Потом возвращалась Вероника, они вместе ужинали и расходились по своим комнатам. Еще тридцать лет назад такая жизнь казалась ему немыслимой. А сейчас он не мог понять, как он выносил тогдашний бешеный ритм.
Телевизор включился, как только Джон переступил порог кухни: он стоял на таймере, и каждое утро включался в одно и то же время: Джон никогда ни на минуту не опаздывал к завтраку. Он предпочитал новостные каналы, и если в мире происходило что-то интересное, то мог засидеться у экрана вплоть до самого вечера.
- Сенсация! – радостно сообщил ему диктор, когда Джон бросил взгляд на телевизор и плюхнулся на стул, чтобы растереть затекшие ноги.
- Мда? – пробурчал Джон. – Ну-ка, ну-ка.
- Найдено лекарство от СПИДа! – продолжил диктор, сверля дырку во лбу наклонившегося Джона.
- Да ну! – хмыкнул тот. – И в который уже раз?
- Мы пригласили в студию доктора медицинских наук, руководителя исследовательского центра профессора…
- Не многовато ли регалий? – перебил его Джон, наливая в чайник воду.
- Стэнли Абрамса.
- Жаль, что не Джей Джея, а то могло ведь и вправду выйти что-то интересное, - покачал головой Джон и полез в холодильник за сыром и колбасой.
- Доктор Абрамс, насколько я знаю, подобного рода сенсаций за последние лет тридцать мы повидали немало. Что заставляет вас верить, что на этот раз все без обмана и ложных иллюзий?
- Многократные испытания на людях, уже умиравших от СПИДа, от которых отказались все врачи, поставив на них крест. Они соглашались на эксперименты, толком и не веря в успех, просто в надежде, что наша работа даст хоть какой-то результат в будущем. Но в итоге они все выздоровели. Все до одного, - рука Джона, державшая чайник, замерла в воздухе. – В настоящий момент мы в процессе получения субсидий от государства, чтобы максимально снизить цены для населения.
- И когда же вы объявите о том, что СПИД больше не страшен? Что от него больше никто никогда не умрет?
- Да я ведь делаю это прямо сейчас, - улыбнулся доктор Абрамс, подтянутый улыбчивый мужчина средних лет – только в этот момент Джон вдруг решил рассмотреть говорившего.
- На чем же основан принцип действия вашего революционного лекарства? И как было совершено открытие? – журналист тоже был чрезвычайно взволнован.
- Просто мы стояли на плечах гигантов. Почва для открытия была подготовлена задолго до самого открытия. А принцип действия столь же прост, как и у любого противовирусного препарата. Вся проблема состояла лишь в подборе подходящего оружия. И вот оно найдено.
- Значит, вы можете начинать принимать пациентов прямо сейчас?
- Можно и так сказать. Субсидия от государства пока не получена, но мы охотно идем навстречу и разбираем каждый случай индивидуально. Думаю, на днях правительство сделает официальное заявление по этому поводу. По крайней мере, наш исследовательский центр уже получил добро на распространение данной информации через СМИ.
- Где вы были раньше! – в сердцах воскликнул Джон и плеснул в кружку кипятка. – Где вы были 27 лет назад со своими изобретениями? Кому они сейчас нужны?! Его уже не воскресить, какими лекарствами пепел не посыпай…
Чай еще не успел толком завариться, а Джон уже отхлебывал кипяток из кружки и стучал кулаком по столу.
- Они изобрели лекарство, черт побери! Давайте, спасайте гребаных наркоманов и педиков, а он продолжит гнить в могиле! Это все, что вы можете нам предложить! – и глаза Джона наполнились слезами.
Он уронил голову на стол и отчаянным движением сбросил кружку с чаем на пол. Ноги его обожгло кипятком, но он даже не пошевелился и не издал ни звука.
Он просидел в такой позе несколько минут. А, может быть, часов – он перестал следить за временем. И в этот момент в вязкую тишину его дома ворвался назойливый телефонный звонок. Джон редко снимал трубку – хоть фанаты и не знали его номера, но его знали почти все СМИ и частенько названивали ему с просьбой дать интервью или просто комментарий. Поначалу он отнекивался, потом стал бросать трубки, а в последнее время перестал их даже поднимать – всем заправляла Вероника. И сейчас телефон был переведен в режим автоответчика. После третьего гудка включилась запись, и Джон услышал мягкий женский голос:
- Джон, если вы не дома, пожалуйста, перезвоните мне, когда вернетесь. Это Мэри Остин. Есть важный разговор, а никому кроме вас я доверить этого не могу.
Джон ринулся к аппарату, поскальзываясь на остывшей луже чая, и схватил трубку в последнюю секунду, когда Мэри хотела уже было дать отбой.
- Мэри! – выдохнул он, нажимая на кнопку приема звонка.
- Слава богу, вы дома! – казалось, она была безумно рада его слышать.
- Что стряслось?
- Ну… в общем… вы смотрели сейчас телевизор? Интервью Абрамса слышали? Ну про лекарство от СПИДа?
- Да, а в чем дело?
- Как думаете, ему можно доверять? Думаете, это не очередная пустая сенсация? У вас есть возможность навести справки?
- Мэри, я… - и Джон запнулся.
Что он мог сказать ей? Что давно ни с кем не общается и растерял все былые связи? Что если бы не Вероника, он давно бы сгнил в своем доме, где даже по лестнице ему было сложно спускаться? Мэри не видела его уже пару десятков лет, она просто не представляет, в кого он превратился. И как ей все это объяснить сейчас по телефону?
- Джон, не волнуйтесь, я сама уже навела справки. Я давно слышала про исследования Абрамса, их хвалили многие медики, называя весьма и весьма перспективными. Про них говорили, что если у кого и есть шанс победить СПИД, так это у Абрамса. И вот это случилось. Я поздравляю нас, Джон.
- Но… с чем? Что это нам даст…теперь?.. – непонимающе выдохнул Джон.
- А вот чтобы объяснить это, нам с вами необходимо встретиться. Это не телефонный разговор. Вы сможете подъехать через пару часов в кафе…
- Нет, - резко оборвал ее Джон, даже не дослушав названия кафе. – Если хотите, приезжайте ко мне сами. Адрес вы знаете.
Мэри согласилась как-то слишком быстро, что несколько насторожило Джона: уж не привезет ли она с собой настырных папарацци, много лет пытающихся пробиться к «телу» Джона Дикона? И ведь Веронику как назло унесло куда-то… Джона охватила легкая паника, он беспокойно ходил по кухне, так и не вытерев лужу и не убрав осколки кружки.
Мэри подъехала ближе к обеду. Одна. Она легко взбежала на крыльцо и нажала звонок. Впустив ее в дом, Джон отметил про себя, что она шикарно выглядит для своих лет и почти не изменилась. Впрочем, полученное ей от Фредди наследство позволяло вести самый элитный образ жизни.
Джон проводил ее в гостиную, но чаю не предложил: ему не хотелось возвращаться в полумрак кухни, снова ставить чайник и смотреть на потухший экран телевизора, вспоминая, как несколько часов назад доктор Абрамс вещал из него про то, как он имел все средства для спасения жизни Фредди, но не сделал этого.
Мэри села поближе к Джону и сжала его руку в своих ладонях.
- Джон, сейчас я скажу вам нечто удивительное, но и, наверное, очень болезненное. Постарайтесь понять меня и не злиться за то решение, что мне пришлось принять тогда, 27 лет назад…
Джон насторожился.
- Дело в том, что… Это изобретении Абрамса… оно и вправду может очень помочь нам спасти Фредди.
Джон молчал. Спасти Фредди. Ну да, как же он сразу не догадался, она повредилась рассудком за столько лет жизни с осознанием факта того, что его больше не существует. Чего уж тут говорить, надо звать санитаров. Он бы и сам довез ее до ближайшей клиники скорой психиатрической помощи, но…
- Джон, вам, наверное, мои слова кажутся странными. Даже дикими. Но да, сейчас я думаю только о Фредди. У него наконец-то появился реальный шанс. Именно ради этого шанса мы тогда и заморозили его…
- Вы его…что?! – Джону стоило неимоверных усилий выговорить эту простую фразу.
Ему казалось, что он стал персонажем какого-то дешевого научно-фантастического мыла.
- Мы с Джимом и Питером приняли поспешное решение заморозить Фредди. Он впал в кому, а это идеальное состояние для заморозки живого организма. Обеспечивается стопроцентная сохранность всех органов и тканей. Я не знала, сколько лет науке потребуется для изобретения лекарства от СПИДа, но я бы в любом случае оставила завещание с рассказом об этом. Человечество не должно лишаться Фредди Меркьюри, Джон!
Точно. Третьесортное голливудское мыло. Даже думать об этом не стоит. Джон махнул рукой и продолжал молчать.
- Я узнала об этой программе примерно за год до его смерти и все наводила справки. Месяца за три я решилась и пошла на консультацию к тамошним врачам. Никаких имен, разумеется, не называла, но исподволь разузнала все, чего хотела. Когда Роджер мчался в автомобиле, чтобы увидеться с Фредди, я нарочно попросила Пита позвонить ему и сообщить о смерти – если бы заморозка кончилась неудачей, меня бы проклял весь мир. Невзирая на то, что Фредди в любом случае бился в агонии, в его смерти все равно обвинили бы меня. Поэтому я решила все сделать тайно. Под видом врачей, констатирующих смерть, в дом прибыли специалисты из криоцентра и сразу же сделали ему какой-то укол – чтобы он мог пережить процедуру прощания с ним близких. Окончательно заморозили его лишь в день похорон, когда в печи крематория сгорел пустой гроб, а Фредди в этот момент был помещен в пластиковый контейнер и оставлен в нем до лучших времен. Если честно, я не особо верила в успех всего предприятия. И тем паче не была уверена, что его разморозят при нашей жизни. Но… кажется, у нас появился шанс. Я хочу переговорить с доктором Абрамсом. Нам ведь нужны гарантии. Мы не можем размораживать его просто так…
Джон все молчал, словно в одночасье лишился слуха и голоса. Мэри наговорила так много всего, даже половина услышанной им информации не усвоилась как надо, Джон лишь ощущал, как его колотит мелкая дрожь, словно это его самого засунули в морозилку.
- Что скажете, Джон? – не выдержала Мэри отсутствия реакции от собеседника.
- Вы хотите сказать, что… что… Фредди жив?.. – выдохнул, наконец, Джон ту единственную фразу, что выражала всего его мысли на этот счет.
- Да! – и по щеке Мэри побежала слеза. – Да, черт побери, он жив, Джон! И я хочу, чтобы вы поехали со мной к Абрамсу обсудить процедуру его разморозки и лечения. Вы… согласны, Джон?
Был ли у него хоть малейший шанс отказаться? Ну, разумеется – больная спина, обожженная нога, паршивое настроение после встречи с фанатами, усталость и апатия… но больше в душе его не жило ничего – ни злоба на Мэри за сокрытие такого рода информации, ни желание тут же рассказать обо всем Брайану с Роджером… Он хотел лишь увидеть Фредди, просто увидеть его сквозь тонкую корочку льда, которой все равно наверняка не существует. Технологии нынче шагнули столь далеко, что корочка льда существует лишь виртуально – в виде пропасти между ними. Пропасти длиной в двадцать семь долгих лет…
- И что, за все это время ни один паршивый журналист не докопался до истины? Быть того не может!
- Мы изначально сработали очень чисто. О том, кого замораживают, знал всего один врач, по документам Фредди проходит как совсем другой человек. Тот врач вскоре скоропостижно скончался. Хаттона тоже уже нет в живых, а Питеру болтать не с руки. Мы будем и дальше продолжать хранить тайну его жизни – в конце концов, только ему решать, что с ней делать.
Джон медленно кивнул, чувствуя, как на его плечи навалилась многотонная тяжесть: Фредди сейчас никак не больше сорока пяти – именно в этом возрасте его заморозили. А вот ему, Джону, уже 67… Фредди годится ему в сыновья. Какие нелепые зигзаги судьбы…
- Я поеду с вами, Мэри. Если хотите, даже прямо сейчас.
========== 2. ==========
Хранилище было огромным. Джон и не подозревал, что такое количество людей захочет увидеть будущее – без болезней, без старости. Это было единственное криохранилище в мире: специалисты выезжали в любую точку планеты, делали будущему клиенту укол и вывозили в Великобританию – но уже в аккуратном пластиковом контейнере. Под видом трупа. Никак иначе классифицировать замороженных было нельзя. Да и никого из них пока еще не пытались вернуть к жизни.
- Если повезет, мистер Богемиан будет первым, - улыбнулся миниатюрного телосложения мужчина в белом хирургическом костюме.