Вадим потер глаза шершавой ладонью, а затем едва слышно выдавил:
- Нет, Глеб. Этого не произойдет.
========== 8. ==========
В чарт Европы Плюс «Нео» пробилась как-то уж слишком подозрительно быстро. Тогда мало кто еще знал, кто такой Глеб Самойлов. Илья сидел за столом, постукивая подушечками пальцев друг об друга с выражением сомнения на лице. Нау был большим и сильным, а тут был какой-то пацаненок со странной музыкой, но выстреливший сразу же. В отличие от его старшего брата с Агатой.
Басиста на замену младшему Вадим нашел довольно быстро, а вот с материалом образовался полный затык. Они откатывали пока Декаданс, но времена были тяжелые, конкуренция давила со всех сторон. Нужен был качественный свежий материал. Позарез нужен был хит. Это понимал и Глеб. И, глядя на задумчивого Илью, подтолкнул к нему листок бумаги с текстом и аккордами. А потом взял гитару и сипловато запел:
- Ляг, отдохни и послушай, что я скажу.
Потом еще запел:
- Счастье мое, почему ты грустишь?
И еще:
- Ты была одна, в доме тишина, не работал даже телефон.
Илья с сомнением поднял на него глаза.
- На первый альбом хитов хватит, как считаешь? Можем остальное электонщиной забить на твои тексты?
Илья почесал лоб и обещал обсудить вопрос со Славой. И подыскать музыкантов. Кажется, тогда в его взгляде впервые мелькнуло осознание таланта Глеба к созданию хитов. А Глеб внутренне усмехался: я смогу и без тебя, братец! И даже без Агаты.
Краем глаза Глеб все-таки наблюдал за происходящим в бывшей группе. Саша стал подтаскивать музыку. С текстами был полный затык, Саша их не писал в принципе, у Вадима они выходили корявыми, тяжеловесными. А совсем без текстов было не обойтись. В Москву им, по слухам, прорываться было совсем тяжело. Тамошние продюсеры прознали, что основной автор группы ушел и теперь пытается сманить из Нау Кормильцева. И, видимо, решили сделать ставку именно на него.
Глебу поступил звонок буквально через несколько дней после того, как «Нео» возглавила хит-парад Европы Плюс. Предложили поработать с одним звукозаписывающим лейблом. Вместе с Кормильцевым. Обещали даже с музыкантами подсобить, впрочем, Илья приволок барабанщика и гитариста из старых и давно забытых составов Нау. Ребята были не огонь, но вполне покладистые и послушные, а им с Глебом других и не надо было. Нау уже обосновывались в Москве, отправился туда и Глеб. Снял квартиру. Вадим с Сашей остались в Свердловске – на их потенциал не находилось ни продюсеров, ни спонсоров. Вадим узнал тогда через маму телефон Глеба, позвонил – где-то через неделю, как тот осел в Москве.
- Может, вернешься? – заискивающе произнес старший.
- А смысл? У меня все хорошо. Я делаю то, что мне интересно, у меня почти готов дебютный альбом, мои синглы возглавляют чарты, со мной сотрудничает Кормильцев и подумывает об уходе из Нау. Назови хоть одну причину, почему я должен вернуться в Агату.
Братство? Когда-то хорошие и теплые отношения с братом? Бренд Агаты? Так ничего этого для Глеба уже или еще пока не существовало. Да, звук с новыми музыкантами в подметки Вадикову не годился, но для начала 90х годилось и такое. После выхода дебютного альбома с тремя зубодробильными хитами Глеб надеялся привлечь музыкантов и звукачей порукастее, поярче.
С Таней повторно он связываться не хотел, подыскал себе девчонку попроще, посговорчивее, к себе селить ее не стал, встречался все больше на нейтральной территории. И каждый день боялся, что это внезапно обрушившееся на него счастье вдруг исчезнет, и он снова окажется на замызганной клубной сцене со Снейком, Валерой и Стасей. Без будущего, без перспектив.
Он снял квартиру поближе к Илье. Постарался найти буквально в соседнем доме. И виделся с ним каждый день, словно пытаясь возместить себе те проведенные без него 12 лет, прожитые впустую, в полном одиночестве. Знакомство с Алисой, блиставшей тогда на московской сцене, открывало прямой доступ в мир тяжелых наркотиков, и на это повелись почти все. Даже Бутусов. Устояли лишь Глеб и Илья – по разным причинам. Первого подобным было уже не удивить, он и с алкоголем-то завязал серьезно, хоть нынешний молодой организм позволял выпивать куда больше прежнего. А Илье для достижения измененного состояния сознания совсем не нужно было закидываться химией. Ему стихи давали больше наркоты.
Их отношения с Глебом складывались поначалу очень и очень непросто. Он одной лишь подкожной чуйкой поверил в юношу и дал ему шанс увлечь себя. Да и подушка безопасности в виде Наутилуса позволяла быть смелее. Но, подсев на наркоту, Слава стал злее и обидчивее. Требовательнее. Ревнивее. Начал ставить ультиматумы, заставляя Кормильцева сделать, наконец, выбор. Определиться с кем он. А это было трудно. В Нау была стабильность, слава и деньги. Но с Глебом… с Глебом было будущее, молодость и какая-то общая волна одна на двоих, которой у них никогда не было со Славой. Слава не понимал его текстов да и не пытался даже понять. Просто клепал на них какую-то свою неотмирную музыку, которая пользовалась высоким спросом у девчонок. Так и выходило, что стихи Ильи, написанные кровью из раненого сердца, продавались на базаре для девочек-подростков. Никому серьезнее и взрослее все это уже было неинтересно, какую бы тему в стихах не затронул Илья.
Аудитория Глеба была еще менее понятна. И Илья тянул с выбором вплоть до выхода их нового альбома. А когда тот вышел, наконец – к лету 1991 – позвонила мама. И заплакала в трубку.
- Глебка, у Вадика совсем плохи дела. В долги влез ради Агаты своей. Пить начал – прямо на концерты пьяный приходит. Саша не может повлиять на него. Может, поможешь. Договоришься с кем-нибудь там, может, устроят его куда-нибудь. Он ведь и просто на студии не против поработать. Может, ты его к себе возьмешь?
И Глеб задумался. Им нужен был хороший звукач. Лучше Вадима он вряд ли найдет: он очень котировался на уровне Свердловска, а Свердловский рок-клуб блистал куда ярче московского. Глеб посоветовался с Ильей. Илья согласился на одном условии: он будет только звукачом и никем больше. Все решения по группе они принимают только вдвоем. Вадим – лишь наемный работник.
Когда Глеб предложил это старшему, у того, вероятно, что-то перевернулось внутри. Наверное, чтобы ответить «да», он что-то сломал и безнадежно, бесповоротно растоптал в себе. Разбил какие-то мечты, чаяния и стремления. Уничтожил последнюю надежду.
Зато благодаря этому шансу на постоянную работу в столице, он смог перетащить туда же и Сашу с Котовым и новым басистом, имя которого Глеб даже и не пытался узнать. Агата стала периодически мелькать в московских клубах. Четвертого альбома они так пока и не выпустили. Насколько было известно Глебу, он даже не созревал у них. Саша иногда приходил к ним на студию, сидел, подперев щеку кулаком, и качал головой, жалуясь, что зря он забросил медицину ради мифической славы, которая так и не состоялась. Так и не случилась.
Иногда Глеб посматривал на то, чем стала сейчас, в его новом 1991-м, Агата, и его накрывало чувством вины: здесь она никогда не станет культовой, не станет легендой. Здесь страна не будет знать, кто такой Вадим Самойлов. Но она по-прежнему будет распевать:
- Я на тебе, как на войне, а на войне – как на тебе.
Все встало на свои места. Каждый получил то, что заслуживал.
Вадим вел себя спокойно и безропотно. Не спорил, не высказывал мнений, отрабатывал свой хлеб и уходил. Подыскивал где-то дешевую репбазу для Агаты, пытался протолкнуть их материал на радио, устроился звукачом еще в пару коллективов, а Саша пошел подрабатывать на скорую.
К концу 1991-го Глеба провозгласили главным хитмейкером русского рока.
Судьбоносный звонок состоялся прямо в новогоднюю ночь. Отмечали они опять вдвоем с Ильей. Отношения с женой у того не ладились, Бутусов же наоборот повсюду таскал за собой свою юную Анжелику. В итоге они завалились в какой-то третьесортный шумный бар и всю ночь пили и гадали, как же все это так случилось. Глеб рассказывал Илье подробности своей прошлой жизни, Илья качал головой. В глубине души никто из них не был уверен, что поступает правильно.
- Ну что я, мать Тереза что ли в конце концов? – ударил Глеб ладонью по столу. – Я и без Агаты прославился. Лишний раз только доказал себе, что Агата – это и есть я. Бренд ничто. Почему я должен тащить троих взрослых людей на своем горбу? Вадик создал группу, пусть он ей и занимается. А я ему с самого начала сказал, что хочу свой коллектив со своими правилами.
- Все правильно, - кивал Илья. У него не было ни одного контраргумента, но на душе у обоих почему-то все равно было паршивее некуда.
По домам они разошлись уже под утро, и только Глеб успел рухнуть на кровать, как раздался телефонный звонок. Он потерся носом о подушку и опустил руку – телефон стоял у него под кроватью.
- Глеб Самойлов? – прозвучал в трубке голос с заметным акцентом.
- Да, - проворчал Глеб и перевернулся на спину, устраиваясь поудобнее.
- С вами говорит представитель саунд продюсера Рика Рубина. Послезавтра Рик будет в Москве по рабочим делам. Будет ли у вас возможность встретиться с ним?
Глеб подскочил, усиленно моргая и пытаясь сообразить, что происходит.
- Да. Но где и во сколько?
Секретарь безапелляционным тоном продиктовала ему время и место встречи, пожелала удачи и положила трубку.
Рик Рубин? Глеб никогда прежде не слышал этого имени. Тут же набрал Илью.
- Рик Рубин? Кажется, неплохой молодой саунд продюсер. Вроде даже с Аэросмит работал и Ред Хот Чили Пепперс. Глеб, это наш шанс!
На встречу договорились в итоге идти вместе. Выбор между Нау и Глебом стал для Кормильцева очевидным. Он лишь решил озвучить его Бутусову после встречи с Риком.
Несмотря на свою молодость – а он был всего на год старше Вадима – Рик выглядел весьма импозантным и солидным мужчиной, хоть и довольно просто, если не сказать небрежно, одетым. Английским Глеб не владел, поэтому присутствие Ильи оказалось весьма кстати еще и поэтому. Предложение Рика звучало весьма коротко и емко. Музыка, которую пишет Глеб, нынче набирает бешеную популярность, надо ловить момент. Рик послушал его альбом и был очень впечатлен. Он приглашает обоих в США, музыкантов подберет своих. От них выполнение всего одного условия – тексты песен должны быть на английском.
- Без проблем, - тут же отозвался Илья.
Рик торопил их, приступать к работе необходимо было немедленно, поэтому собирались они в спешке: подавали документы на визу и пока дожидались, Глеб записался на курсы английского, а по вечерам с ним еще дополнительно занимался Илья.
Вадима с собой они разумеется не брали.
Трудно было сказать по непроницаемому лицу старшего, был ли он искренне рад за Глеба или улыбался лишь для видимости. В глазах его давно уже осел вулканический пепел, и во взгляде не читалось уже более ничего. Он смиренно кивнул, когда услышал новость, бросил короткое и сухое «Поздравляю!» и пошел собирать вещи. В той студии Глеб работать больше не будет.
Однако, в тот момент все же немного повезло и старшему. Работать его оставили – осиротевшему Наутилусу позарез нужен был хоть кто-то для компенсации ушедшего Кормильцева. И хоть Вадим не писал текстов, но он делал грамотный звук, и они с Бутусовым решили держаться вместе – насколько хватит их ресурсов.
В США друзья вылетели в марте 1992 г. Одни.
========== 9. ==========
После возвращения в Москву надо было что-то решать с Глебом, как-то внедрять его в его нынешнюю большую жизнь без старшего брата, раз уже решение касательно Агаты было принято окончательно и бесповоротно. Знакомить его с Ларионовой, приучать к тому, что теперь он часть Матрицы и будет исполнять ее песни.
Домой они снова летели разными рейсами. Встретились в аэропорту – Глеб намеренно отстал от группы и поехал с Вадимом к тому домой. Еще толком не осознавая своей участи.
Вадим долго мерил шагами кухню, молча наблюдая за тем, как Глеб поглощает купленную по дороге пиццу, затем сел на соседний стул и просто произнес:
- Думаю, тебе надо будет завтра поехать к Тане.
- Вадик, но… я ее совсем не знаю.
- Познакомишься. В конце концов, ты же сам на ней женился, не кто-то еще – ты!
- Вадик, она же намного старше меня!
- Тебе и самому 49 уже, привыкай к этой мысли, Глеб.
- Но я же не виноват, что так вышло!
- И я не виноват, - хмуро бросил Вадим.
- Вадик, ну давай я переслушаю всю Агату от и до и с учетом уже написанного ранее напишу что-нибудь новое! Мы альбом выпустим, а?
- Выпускай его с Матрицей, - Вадим был неумолим.
- Скажи, почему ты наказываешь меня? – Глеб уронил голову на руки. – Вы поругались с ним, а расхлебывать ваши сложные взаимоотношения должен я! Почему, Вадик?!
- Потому что мы поругались с ТОБОЙ, понимаешь? С тобой, Глеб, а не с кем-то там. Ты все равно станешь таким – рано или поздно. Это сейчас я нужен тебе как единственное знакомое существо в абсолютно чужом тебе мире. А лет через десять ты освоишься и снова захочешь в сольное плавание. А второго такого удара я уже не переживу. Я тогда буду слишком стар для подобных заявлений. Я утомлю тебя своими лидерскими замашками, ты потребуешь свободы… все пойдет по старому накатанному сценарию. Только лет мне будет уже значительно больше. Что переносится в 45, от того в 65 умирают. Нет, Глеб, я один раз уже похоронил Агату. Не хочу хоронить ее повторно. Не хочу давать себе шанс снова поверить в нас с тобой. Я как смогу помогу тебе освоиться в новой жизни, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Если хочешь – мы даже распустим слух о том, что помирились, чтобы нам было проще проводить все это в жизнь. Но и не более того.
- Я разведусь с Таней, - буркнул Глеб.
- А вот это пожалуйста.
- Можно я перееду жить к тебе?
- Нет, Глеб, это исключено, - сразу пресек Вадим даже намеки на подобные мысли.
- А если я Матрицу распущу?
- А жить на что будешь?
Глеб охнул и отодвинул к краю стола остатки пиццы.
- А ты как? Продолжишь гастролировать сольно?
- Отгастролировал уже, - горько усмехнулся Вадим. – Отыграю на паре фестов да и отчалю на заслуженный отдых. Уходить надо вовремя. Накопления, благо дело, есть кое-какие.
Глеб нахмурился. Брат махом вычеркивал его из своей уже отлаженной жизни. Его взрослый 55-летний брат, который по логике должен был бы помочь ему адаптироваться в новом мире, бросал его на растерзание незнакомым людям. Тянуть дальше волынку было бессмысленным. Глеб поднялся, вытер губы рукавом.
- Адрес скажешь, где я живу? Я поеду…домой…
- Давай легенду что ли для тебя пока придумаем, - быстро и радостно спохватился Вадим. – Ну, допустим, ты на том концерте, когда вас обменяли, напился сильно и головой стукнулся. Поэтому события разные там путаешь.
- Прямо как в Джентльменах удачи, - печально и вяло улыбнулся Глеб.
- Проверенный и эффективный способ! – Вадим оттопырил большой палец правой руки. – Давай я вызову тебе такси, а ты мне позвонишь, как доедешь и с Таней переговоришь.
Глеб уныло кивнул.
Телефон Вадима зазвенел примерно через час. Звонила, как ни странно, Таня. Говорила почти шепотом.
- Что с Глебом? – переполошился вдруг Вадим, на секунду пожалев, что не пошел у младшего на поводу.
- Да все в порядке, я его сразу спать отправила. Странный он какой-то. Говорит, головой ударился, соображает плохо. Может, его на ЧМТ сводить провериться?
- Проверялись уже, - отчеканил Вадим. – И лекарства необходимые пропили. Церебролизин там и все такое. Он после того удара только меня помнил, поэтому и пришлось забрать его к себе и выхаживать, - врал он напропалую.
- А как же так совпало, что ты пришел к нему именно на тот концерт, где он в итоге и шарахнулся головой? – засомневалась вдруг Таня, и Вад ощутил, как трещит по швам его на первый взгляд складная история.
- Он сам мне позвонил, он ударился головой до концерта.
- И сразу позвонил тебе?
- Кажется, он плохо помнит нашу ссору. А из того, что помнит, его уже мало что беспокоит.