– Ты уж извини, милая, придется тебя разочаровать: я без понятия, где этот самый Фэрфилд.
– Ну да, конечно. Нашел дурочку. И никакая я тебе не милая. Не думаешь же ты, что твой плохо сыгранный южный выговор я приняла за чистую монету.
Собака, отвлекшись на шорох в саду, покидает свой пост и бросается на бедную тварь.
– Фалькор, ко мне! – приказывает хозяйка, но псина не реагирует.
– Красавица, положи-ка вилы на место. – Я делаю шаг к ней, а заодно и к выходу.
– Ни за что в жизни. Предупреждаю… еще шаг, и я тебя пырну. – Одного взгляда на ее дрожащие руки достаточно, чтобы понять: выполнить угрозу она не осмелится.
Я поднимаю руки, будто сдаваясь. Жалко, что у девчонки нет кнопки «вкл. / выкл.», а то бы я ее отключил насовсем. Сейчас же я стою прямо перед ней, зубцы в паре сантиметров от моей груди.
– Ты вообще-то не хочешь меня пырнуть, – заявляю я.
– Нет, хочу. – Дева-воительница моргает своими безжалостными глазами.
Сейчас я уверен, что она вот-вот отведет от меня оружие, но за моей спиной в этот момент что-то трещит. Обернувшись, понимаю, что оторвался кронштейн, на котором держалось сразу несколько садовых инструментов, и они с грохотом рухнули вниз. Вздрогнув от неожиданности, девчонка роняет вилы. Мне на ногу. Какого х…
Она глаз не отрывает от торчащего из моего левого ботинка острого зубца, даже рот раскрыла от испуга. Прежде чем я успеваю понять, что произошло, она пятится к выходу и захлопывает за собой дверь. Под шум защелкиваемого замка меня поглощает темнота. В голове две мысли: она думает, что я бандит, а я думаю, что она чокнутая. Один из нас прав, но только не она.
Глава 4
Эштин
НАДО ЖЕ, ПОВЕРИТЬ НЕ МОГУ – я пырнула человека! Какого-то неизвестного фэрфилдского бандита. Ужасно симпатичный, высокий, из-под вязаной шапочки торчат каштановые вихры. И в придачу еще и голый по пояс, а там – одни мускулы. Если не знать, можно подумать, что он позирует для фото на журнальный разворот. Неужто он и впрямь надеялся этими самыми аэрозольными красками изуродовать чужую собственность и смыться? Эти придурки из Фэрфилда всегда в наших районах хулиганят. Недаром Джет меня предупреждал. Вот, выбрали капитаном, и как только весть разлетелась по городу, я стала мишенью.
Со всех ног бросившись в дом, стараюсь не впадать в панику – получается неважно.
– Пап! – Вбежав, я надеюсь, что отец дома, а не на работе. – Там парень в…
Не договорив, я замолкаю при виде незнакомки – она стоит в кухне у открытого холодильника. На ней красный летний сарафан и огромные серьги в тон. Да она собирается стащить у нас продукты, думаю я, но тут женщина широко улыбается.
– Привет! Ого, как выросла младшая сестренка! – Тут мой мозг срабатывает, и я замираю в оцепенении.
Женщина, что в нескольких метрах от меня, не продуктовый вор. Это моя сестра Брэнди. Собственной персоной. Теперь-то я в ней узнаю… повзрослевшую и пополневшую восемнадцатилетнюю девушку, уехавшую от нас, когда я была в пятом классе.
– Э-э-э… привет, – потрясенно отвечаю я.
Папа сообщил мне, что Брэнди некоторое время поживет с нами. Я не поверила, потому что сестрица не звонила, не писала писем, не присылала ни мейлов, ни эсэмэсок с тех пор, как исчезла, когда мне было десять лет. Даже не удосужилась сообщить, что родила от бывшего бойфренда сына, а недавно вышла замуж за незнакомого моряка. И узнала я все это случайно, столкнувшись на улице с ее старой подругой.
Я не видела сестру семь лет. Она же с этим своим радостным «приветом» делает вид, что мы только вчера расстались.
– Где папа? – интересуюсь я, откладывая на потом нашу радостную встречу из-за злоумышленника в сарае с торчащими из ноги вилами.
– Кажется, он поехал на работу или что-то в этом роде.
– Только не это. Плохо дело.
Я закусываю нижнюю губу, переживая за мальчишку в сарае. Меня посадят? Тренер Дитер будет не в восторге, когда узнает, что, пробыв капитаном не больше часа, я пырнула человека. Какой уж там средний балл успеваемости не ниже трех. И какой же это пример для подражания – втыкать вилы в человеческую ногу. Но у меня есть оправдание: я обороняла свой дом… или, точнее, свой сарай. Что же теперь делать? Может, вызвать полицию или скорую… или и то и другое?
– Что случилось-то? – спрашивает Брэнди.
– Э-э-э… там за домом возникла некоторая ситуация. – Я съеживаюсь при мысли о том, что я натворила.
– Какая же?
– Я заперла у нас в сарае футболиста из Старшей школы Фэрфилда. Они как звери, – скороговоркой объясняю я, жестикулируя в сторону заднего двора. – Я сказала, чтоб убирался, а он не ушел. Я не собиралась его пырнуть.
Сестра от удивления широко раскрывает глаза.
– Пырнуть? Ну ты даешь! Хм. Хм. Хм. Что же делать? Хм… А, знаю! – наконец взволнованно говорит она. – Дерек поможет. – Сестра захлопывает холодильник и с криком «Дерек!» поспешно направляется к «берлоге».
– Кто такой Дерек?
Никого там не обнаружив, она бросается в гостиную, длинные выбеленные волосы развеваются за спиной.
– Дерек, ты здесь?
– Кто такой Дерек? – снова спрашиваю я.
Муж ее вроде Стив. Насколько я знаю, ему еще служить и служить. Может, Брэнди его бросила и уже с новым дружком? От нее чего хочешь можно ожидать. Сестра никогда не отличалась постоянством.
– Эштин, Дерек – мой пасынок. – Я следую за ней наверх, она продолжает звать подмогу: – Де-рек, нам нужна твоя помощь! Где ты?
Пасынок? О чем это она? У нее сын Джулиан, ни о каких других детях я не знаю.
– У тебя есть пасынок?
– Да. Сын Стива.
– Брэнди, чем нам поможет ребенок Стива?
Брэнди резко разворачивается ко мне, лоб нахмурен.
– Дерек не ребенок, Эштин. Ему семнадцать лет. Семнадцать? Как мне? В животе у меня появляется неприятный холодок. Нет, не может быть. А что, если это все-таки он?
– Он высокий… с голубыми глазами, южным выговором и в вязаной шапке? – интересуюсь я, а сердце бьется так сильно, будто вот-вот выскочит из груди.
У сестры еще больше распахиваются глаза. Мы обе понимаем мою ужасную оплошность и бросаемся к сараю. Я добегаю первой. Фалькор бешено лает, длинный хвост возбужденно мечется из стороны в сторону. Брэнди колотит в дверь.
– Дерек, это я, Брэнди. Скажи мне, пожалуйста, что ты там, типа, не истекаешь кровью.
– Пока нет, – доносится из сарая приглушенный мужской голос.
Брэнди дергает замок.
– Давай ключ, Эштин.
Э-э-э…
– Ключ?
Снова взгляд широко раскрытых глаз.
– Ну да, ключ. Знаешь, такая странной формы металлическая штука, которой отпирают разные вещи. Где он?
– Не знаю.
– Ты шутишь, да? – стонет Дерек.
– Дерек, не волнуйся! Мы тебя выпустим в два счета! – кричит Брэнди. – Эштин, где отец хранит такие большие острые кусачки?
– В сарае, – едва слышно отвечаю я.
Брэнди поднимает с земли камень и принимается колотить им по замку, будто так можно волшебным образом отпереть дверь.
– Если хотите, могу сломать дверь, – изнутри кричит Дерек, – но, боюсь, крыша обвалится.
– Нет, не надо! – кричу я. Не хватало еще отвечать и за проткнутую вилами ногу пасынка Брэнди, и за обрушившийся на него сарай. Его же может раздавить. И потом, там много острых предметов, которые могут порезать другие действительно важные части тела. Я ломаю голову, пытаясь вспомнить, где же ключ. Дверь не запиралась много лет.
– Погоди! – кричу я. Брэнди приостанавливает штурм двери камнем. – Дай мне немножко подумать.
Из сарая доносится нетерпеливое фырканье, но я не обращаю на это внимания. Меня осеняет.
– Дерек, посмотри, нет ли там лейки? Папа раньше прятал в ней запасной ключ. Если найдешь, протолкни его сквозь зазор. Темно, конечно, но…
– У меня свет на сотовом. – Слышно, как Дерек возится в сарае. – Нашел.
Обыкновенные слова, а какое облегчение они приносят! Дерек сквозь щель проталкивает ключ. Брэнди отпирает замок и распахивает дверь, а я из-за ее спины вглядываюсь в пасынка. Дерек вместе со своим брюшным прессом облокотился на рабочий стол. Похоже, он немного рассержен, но в целом спокоен, и определенно не истекает кровью.
– Дерек, это моя сестра, Эштин, – говорит Брэнди, бросаясь к парню. – Твоя, э-э, приемная тетя. Правда, забавно, что вы одного возраста?
– Обхохочешься. – Он трясет головой, как будто сам не верит, что оказался в таком положении. И не только он.
Брэнди бросает взгляд сначала на лежащие рядом вилы, потом на его ноги. В левом ботинке зияет дыра.
– Боже мой, – причитает она, не переставая глазеть на дыру. – Ты его взаправду пырнула! – Опустившись на колени, как заботливая мамаша, она осматривает ботинок.
– Я не нарочно, – оправдываюсь я.
– Хорошо, промазала. – Дерек сексапильно растягивает слова. – Большой палец царапнуло, и все.
Брэнди кусает губы.
– А если столбняк? Педиатр Джулиана говорит, что от пореза ржавым предметом можно умереть.
– Не переживай, малыш, – обращаясь к кому-то за моей спиной, говорит Дерек. – У меня была противостолбнячная иммунизация в прошлом году.
Малыш? Повернувшись, я понимаю, с кем он говорит. Это пришел очаровательный белокурый мальчик – как видно, мой племянник Джулиан. Он сначала внимательно смотрит на дыру в ботинке Дерека, потом на меня – с таким страхом, будто я и есть та «смерть с косой», которая забирает людей с собой в ад. Брэнди треплет сына по волосам.
– Эштин, знакомься: это Джулиан. Джулиан, это твоя тетя Эштин.
Джулиан даже не решается поднять на меня глаза. Смотрит он на Дерека – вот его настоящий герой.
– Ты ее не бойся, – говорит Дерек малышу. – Твоя тетя не плохая. Просто тронутая.
Глава 5
Дерек
ОСТАТОК ДНЯ Я не попадаюсь на пути у Эштин, стараясь избегать встречи с девой-воительницей, державшей меня под замком в сарае. Но она, как видно, избегать меня не намерена: пока я по сотовому треплюсь с бывшим соседом по комнате, Джеком, отдавая должное его прощальному розыгрышу – обнаруженным мной в чемодане покерным фишкам, она без стука и без приглашения вваливается ко мне в «берлогу». Сторожевой пес тащится следом.
– Я имею на тебя зуб. – Эштин скрещивает на груди руки. Пес ложится на пол рядом. Уверен, что он тоже скрестил бы лапы на груди, как хозяйка, если бы был на это способен.
Удивленно поднимаю бровь.
– Джек, я перезвоню. – Я опускаю сотовый в карман и, облокотившись на стену, кладу ноги на коробку с надписью «ЗИМНЯЯ ОДЕЖДА» – она служит мне кофейным столиком. – О каком зубе идет речь?
Она щурит глаза. Двойной смысл ответа не остается незамеченным. На шутку она не реагирует, а, наоборот, раздражается.
– Во-первых, скажи моему племяннику, что я не сумасшедшая. А то ребенок боится даже взглянуть в мою сторону.
Я шевелю ступней.
– Не я же угрожаю невинным людям вилами, обзывая их бандитами.
– Да-а, ну а может, надо было сразу сказать, кто ты такой… и не носить в разгар лета вязаную шапку. Видишь ли, сестренка не сообщила, что у нее имеется пасынок, так что я была не готова к встрече.
– Меня она о наличии сестры тоже не проинформировала. А шапка называется бини.
– Без разницы. Но она меня сбила с толку.
– А че ты такая серьезная? Сбавь обороты. – Я снова шевелю ступней. – Если хочешь реабилитироваться, разотри мне ногу. Десять минут, и мы квиты.
Она смотрит на большой палец так, будто у меня там грибок.
– Смешно тебе, да?
– Скорее забавно. – Я опускаю глаза на ступню. – Как я понимаю, растирания не предвидится?
– Слушай, ковбой. Давай с тобой определимся в одном. – Она рассматривает мою коллекцию обуви в углу «берлоги». – Ты, наверное, привык, что девчонки готовы растирать тебе ноги и делать все, что ты пожелаешь, стоит тебе лишь сверкнуть улыбкой или продемонстрировать кубики, но со мной этот номер не пройдет. Я целый день кручусь среди футболистов, так что накачанное тело для меня, как статуя. Не действует никак.
– Ну, тогда ответь, как можно привлечь твое внимание? – спрашиваю я.
– А тебе все надо знать.
Ну да. И кажется, довольно скоро я это узнаю. Ясно одно: Эштин привыкла играть по своим правилам и не желает признать, что между нами пробегает искра. Чем больше она отнекивается, тем сильнее крепнет у меня уверенность, что я задел ее за живое. Уже собираюсь сказать что-нибудь дерзкое, но тут Фалькор, кряхтя, начинает что-то вылизывать у себя в паху.
– У твоей собаки трудности.
– У всех трудности. – Она смотрит мне прямо в глаза. – Только не надо пытаться раскусить меня и лезть в мои дела.
– Эштин, пока я здесь, мне меньше всего хочется лезть в твои сокровенные дела. И вникать в твои трудности, какие бы они ни были.
– Вот и хорошо. – Она перекидывает косу за спину. – Значит, договорились.
В комнату заглядывает Брэнди, серьги болтаются из стороны в сторону.
– Как самочувствие, Дерек? – озабоченно интересуется она.
– Да вот Эштин как раз собиралась мне ногу растереть. Ты почему не сказала, что твоя сестра такая милашка?
Брэнди прижимает руки к груди.
– О-о-о! Это суперклассно, Дерек, что ты такой великодушный. Я приготовила ужин, как проголодаетесь, милости прошу.
Когда Брэнди уходит, Эштин, уперев руки в боки, удивленно смотрит на меня.
– Милашка, да? Как бы не так! – С этими словами она стремительно выходит из комнаты.
В кухне во главе дубового стола с шестью деревянными стульями сидит отец Брэнди. Джулиан уплетает картофельное пюре – уверен, приготовленное из пакета, так что настоящей картошки там вообще нет. По-моему, Брэнди всегда готовит только из коробки. Эштин сидит напротив Джулиана. Она поднимает глаза и встречается со мной взглядом. Когда я поднимаю бровь, она сразу опускает глаза в тарелку.
– Ну, чувак, как спалось? – Обращаясь к Джулиану, я мою руки в кухонной раковине и делаю вид, что меня не интересует, как привлечь внимание сестры Брэнди, хотя бы даже чтобы просто удостовериться в своей способности этого добиться.
Джулиан кивает. У него на лице даже мелькает улыбка, когда я ерошу ему волосы и опускаюсь на соседний стул – напротив Эштин. Так, что на ужин? Куриные палочки – не похоже, что они из настоящей курицы, картофельное пюре из пакета «просто добавь воды» и макароны-спиральки, плавающие в консервированном соусе «Альфредо». Надо пойти с Брэнди за продуктами и показать ей, как выглядят овощи и курица в натуральном, а не переработанном насмерть виде. Очевидно, о здоровом питании у Паркеров в доме не слыхивали. О приятной беседе за ужином тоже.
За столом тишина, если не считать звяканья столовых приборов о тарелки и периодического покашливания. Здесь всегда так? У моего папы имеются в запасе разные интересные истории, он умеет вызвать тебя на разговор, даже если ты предпочитаешь отмалчиваться. Он прямо родился с этой способностью или же освоил этот метод опроса в армии. В любом случае у меня такой способности нет. Вот бы пульнуть картофельным пюре в противоположную стену, чтобы оживить обстановку, – это в моем стиле. Интересно, дева-воительница поддержала бы меня или, наоборот, пырнула бы вилкой?
Первой прерывает молчание Эштин.
– Сегодня меня выбрали капитаном футбольной команды, – говорит она. Я различаю тихую, едва заметную гордость в ее голосе.
– Ух ты! – Я одобрительно киваю.
– Играешь во флаг-футбол?[6] – интересуется Брэнди. – Надо же. Я играла в женской команде, когда была в…
– Это не флаг-футбол, – перебивает Эштин. – Я играю в школьной команде Фремонта. Ну, той, что без флагов.
– Твоя сестра теперь сорвиголова, – вступает Гас.
– Ты что, лесбиянка? – громким шепотом уточняет Брэнди.
Я пытаюсь не расхохотаться, но с трудом сдерживаюсь.
– Нет, я не лесбиянка, – говорит Эштин. – У меня есть бойфренд. Просто я… люблю играть, и у меня неплохо получается.
– Дерек раньше тоже играл, – говорит Брэнди.
– Очень давно, – поспешно уточняю я в надежде, что Брэнди не станет развивать эту тему. Эштин не надо знать правду, потому что правда не имеет значения. По крайней мере сейчас. Надеюсь, Брэнди не разболтает всю мою биографию. – У меня были средние способности, – бурчу я.