— Что ты несёшь?
— Сам посмотри — она притащила его сюда, чтобы он всё разнюхивал, — такого разочарования на лице Тарино он ещё никогда не видел. — Да я тебе отвечаю, что они заодно действуют! Видел я, как они мило ворковали, когда он как-то подбросил её до студии.
И пусть в тот момент Эмбер и Джефф совсем не «ворковали», а выясняли отношения (Эмбер отказывалась продолжать шпионить), Дэвиду этого хватает. Огрызнувшись Вуду, что это не его дело, он хватает с подноса бокал и теряется в толпе присутствующих.
Вуд удовлетворенно хмыкает и, развернувшись, направляется к столику, за которым Эмбер вновь сидела в гордом одиночестве и думала о том, что сказала мистеру Картеру.
— Привет, дорогуша.
— Здравствуйте, мистер Вуд.
— Я перейду сразу к делу: скоро к тебе обратится мистер Картер. И ты уж пожалуйста… Веди себя так, словно ничего не знаешь о пари.
— О пари? Каком пари? — она приподнимает бровь.
— Дэвид и Джон поспорили на то, что Дэвид не сможет влюбить в себя девушку. Если выигрывает Дэвид, то Джон без вопросов снимается в нашем с Дэвидом фильме. Так что, куколка, постарайся внушить ему, что действительно влюблена. Что ты не притворялась.
— Это…
— Так и знал, что ты поймёшь и поддержишь, — Вуд хлопает её по плечу, и Эмбер вздрагивает. Она вскидывает голову и осматривается: Тарино нигде не видно.
— Прошу меня простить, — и не дожидаясь ответа Энтони, она срывается с места и направляется на поиски Дэвида. Заметив её, он, гневно сверкнув глазами, направляется к выходу.
Но Эмбер была бы не Эмбер, если бы всё так просто оставила.
***
— О, нет-нет-нет! Постой, Дэвид Тарино, мы не разобрались!
Они оказываются на улице, и Эмбер хватает его за руку. Дэвид разворачивается и смотрит на неё так, что она удивляется, как ещё не превратилась в ледяную скульптуру. Руку он выдёргивает.
— Ты… Ты использовала меня ради карьеры!
— Это я-то? — она издает нервный смешок. — Невоспитанный и чёрствый сухарь!
— Не тебе это говорить: ты втёрлась ко мне в доверие, чтобы сливать информацию своему дружку-полицейскому!
— Это не так!
— Ты его даже на приём с собой притащила! Это говорит красноречивее всяких слов!
— А ты… Ты поспорил, что можешь влюбить в себя любую, и всё проверил на мне! — Эмбер удивляется словам Дэвида про Джеффа, но задетая гордость требует отмщения. — Попользовался и бросил — всё, как вы, режиссёры, любите!
— Но я, по крайней мере…
— Что? Станешь отрицать, что спора не было? Не отрицай — честнее будет!
— Кем я был для тебя, Эмбер? Подопытным кроликом, на котором ты оттачивала все свои навыки обольщения? Пробным режиссёром?
— А я? Кем была я? Актрисой, с которой ты решил поразвлечься и выбросить, как ненужную вещь? — голос подводит, и она срывается.
— Именно! — едко отвечает ей Дэвид и хватает за руку, когда Эмбер хочет развернуться. — И куда ты собралась? Искать очередного режиссёра?
— Используешь этот сюжет в своём фильме? — она выдёргивает руку, используя весь свой сарказм.
— Хорошая идея, — Тарино щурится. — Давай поспорим.
— Давай. Споры как раз по твоей части.
— А знаешь, ты сделала своё дело.
— Да, знаю, — глухо произносит актриса, больше не в силах выслушивать Дэвида с его оскорблениями и фразами, что ранят как нож в сердце.
— Хотела потерять? Поздравляю! Ты сделала это с блеском, Эмбер, всё, как актрисы и любят!
— Нет, Дэвид! Нельзя потерять то, чего нет, — она качает головой и, развернувшись, направляется в противоположную сторону, размазывая слёзы, тушь и подводку по лицу. Пройдя несколько кварталов, Эмбер опускается на тротуар, распускает волосы и обхватывает себя руками за плечи.
«Я бы не был так уверен. Вряд ли вы сможете добиться больших успехов в Голливуде»
Бешеный успех «Города Грёз», сияющее лицо актрисы и загадочная ухмылка режиссёра. Глаза в глаза и промелькнувшая мысль: «Может, в тебе что-то есть?»
«Эмбер, будь осторожнее с Дэвидом»
Стоило, наверное, прислушаться к совету Карен, но когда это Эмбер кого-то слушала? Она предпочитает сама совершать ошибки и разочароваться в себе, в людях; предпочитает доверять себе, а не другим людям.
«— Думаю, Дэвид к тебе испытает другие чувства, противоположные ненависти.
— Ты нравишься Тарино»
И она это знает, как и то, что произошедшее между ними было настоящим. Проведенные вместе утра, когда Эмбер пыталась приготовить что-то помасштабнее яичницы или омлета; когда они, чтобы сэкономить время, принимали душ вместе, а после, приведя себя в должный вид, отправлялись на студию, где ещё с порога начинали ругаться.
Она опускает голову, и её плечи подрагивают.
Сказка заканчивается.
========== Занятие любовью ==========
Эмбер впервые чувствует себя настолько паршиво. Такого ощущения у неё не было после расставания ни с одним из парней. Зато сейчас… Сейчас ей казалось, что в её душе потоптались, хорошенько вытерев ноги. И даже хорошие моменты, которые были с Дэвидом, не могут пересилить это чувство безысходности и тоски.
Приехавший поддержать её папа (для мамы он просто приехал проведать, как там их дочь в Голливуде, решив воспользоваться заслуженным отпуском) сообщает ещё одну «приятную новость» — после почти четверти века, проведённого вместе, её родители принимают решение развестись. Эмбер кажется, что это известие окончательно выбивает почву из-под ног, поэтому она ложится на диван в гостиной и утыкается лицом в подушку. Она, в общем-то, понимает и не отрицает, что всё к этому давно шло, ведь её родители — слишком разные люди. Для неё до сих пор остаётся загадкой то, как они смогли жить в браке столько лет и не убить друг друга. Это странно, когда ты умом понимаешь, что они принимают правильное решение, но сердце не согласно.
Глупое сердце!
Папа садится рядом и касается волос дочери, пропуская через пальцы светлые пряди. Это движение до боли напоминает ей Дэвида, которому нравилось так делать, когда она лежала, прижавшись к его телу, разгорячённая и улыбающаяся.
— Я не эксперт в делах сердечных, — начинает Дилан Андерсон, — и, наверное, лучше бы сейчас справилась мама, но…
— Нет-нет, — Эмбер поднимает голову от подушки и садится, кутаясь в серый кардиган. — Пап, спасибо, что приехал именно ты. Я бы не вынесла маминых нотаций. А они бы обязательно были.
— Пустяки, — мужчина улыбается, обнимая дочь одной рукой. — Я, сразу тебе признаюсь, не силён в том, что нужно говорить и как, вдруг ещё хуже сделаю. Может, стоит позвонить твоим подругам?
— Папа, я хочу видеть тебя, а не их. Я… Я потом позвоню им. Но сейчас я хочу, чтобы именно ты выслушал меня.
— Хорошо. Рассказывай, что случилось.
— Я. Ты был прав, пап, когда говорил, что в большом городе тяжело оставаться собой. Голливуд ослепил меня, я отступилась и сделала больно человеку, который мне небезразличен. Наговорила кучу гадостей, да и себя позволила обмануть. А мама… Мама говорила, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, что Голливуд — тёмное болото, а я… Я — ещё одна посредственность, возомнившая, что мне всё будет легко даваться.
Дилан качает головой и, подняв руку, вытирает пальцами слезы на щеках дочери. Эмбер шмыгает носом.
— Нет. Это не так.
— Что?
— Это не так, — повторяет он, словно Эмбер — маленькая пятилетняя девочка. — Дочка, смотри, у каждого есть мечта. Мечта, к которой он стремится. И чтобы она сбылась, ты должен приложить усилия, но в тоже время усилия прикладываются и к тебе. Тебе говорят: «Ты не справишься», «Ты не достигнешь», «Остановись, не смеши нас», тем самым убивая веру, прежде всего, в твои силы. И ты начинаешь сомневаться, думать, что тебе не дано, что ты недостойна, но всё это, Эмбер… Всё это — чушь собачья. Так что ты должна держать голову высоко и продолжать пытаться. На пути всегда будут встречаться неприятности, какие-нибудь нелепые и обидные, но всё это ерунда. Иногда, — Дилан целует её в лоб, видя, что Эмбер начинает улыбаться, — иногда тебе придётся проигрывать. И всё дело не в том, как быстро сбывается мечта, не в том, что тебя ждёт, а в самом подъёме.
— И что мне делать?
— Продолжать идти, Эмбер. Есть мечта — иди к ней. Ты хотела быть актрисой — будь актрисой. У тебя есть талант, Эмбер, не позволяй никому зарывать его. Не позволяй себе зарывать его. Голливуд — «тёмное болото», как любит говорить твоя мама, но кто сказал, что нельзя пользоваться помощью фонаря, чтобы его пройти?
Эмбер всхлипывает и обвивает руками шею отца, утыкаясь носом ему в щеку. Папа… Кажется, ни один мужчина не будет понимать её так, как понимает папа, спокойный и рассудительный папа. Он — её тихая гавань, в которой она может переждать бурю и залечить раны и разбитое сердце. Он никогда не будет её осуждать, потому что даёт ей самой набить шишки.
— Спасибо, пап. Кажется, я знаю, что я должна теперь делать.
***
Когда она появляется в его кабинете в донельзя коротком платье и надушенная так, что нос тут же закладывает, Джефф понимает — довели. И вряд ли это сделал её режиссёр: он бы её из дома в таком виде не выпустил.
— Дорогая, притон на другой улице через дорогу.
— Я к тебе с деловым предложением.
— Переход на «ты» и «деловое предложение» совершенно не сочетаются, но я заинтригован, продолжай.
— Вы же теперь переключились на Вуда, верно? Будете ловить его, а не Дэвида?
— Да, к сожалению, твой режиссёр оказался не удел, но, не переживай, всё равно не отвертится, — Джефф усмехается. — Слышал я ваш эпичный диалог. Решила Тарино карьеру попортить? Женская гордость взыграла?
— Да, взыграла, — она фыркает. — И нет, я не собираюсь портить ему карьеру. Джефф, я хочу помочь вам с поимкой Вуда.
Джефф присвистывает.
— А мне что с того? Решайте ваши любовные дела без моего участия.
— Останетесь при должности?..
— Эмбер, я серьёзно.
— Джефф, я тоже, — Эмбер наклоняется и с расстановкой произносит: — Я хочу это сделать.
— Это ударит по твоей карьере, даже если не уничтожит, ведь Вуд не дурак, знаешь же, что он в курсе того, что у нас за дела. Не подумай, что я очень переживаю за твою карьеру, но ты мне все уши прожужжала о ней, когда я просил тебя следить за Тарино. Что сейчас изменилось, что ты готова пожертвовать самым дорогим для тебя? Уже не… — он замолкает. Догадка осеняет его, и он начинает смеяться. — Да ладно?! Неужто втрескалась в своего наркомана по уши?
Эмбер не отвечает, продолжая смотреть Джеффу в глаза. Вчера, когда папа её обнимал, она поняла одну простую вещь: ничего важнее любви в жизни нет. Любви семьи, которая любит тебя такой, какая ты есть; любви друзей, которые готовы сорваться посреди ночи и забрать тебя с чёртового приёма, на котором ты потеряла часть себя. Любви, в конце концов, любимого человека, благодаря которой ей казалось, что она может и Эверест покорить.
— Я помогу, и ты не будешь привлекать его к делу о наркотиках, — подождав, пока Джефф закончит смеяться, продолжает актриса. — Даже в качестве свидетеля. Идёт?
— И как ты планируешь всё это провернуть?
— О, не переживай, я назначила встречу. Через час в «Вавилоне». Буду действовать, как все женщины — нахваливать, чтобы потерял бдительность.
— А из тебя получилась бы отличная девушка наркомана, — комментирует Джефф её план, поднимаясь из-за стола и хватая куртку. — Подкинем к нему наркотики, изъятые из его же дома, а там его и полиция сцапает. Глядишь, управимся к ужину.
— А так можно?
— Дорогая, друг моего врага — мой враг.
Философски произнеся последнюю фразу, Джефф выталкивает Эмбер из кабинета и закрывает за собой дверь.
***
Чтобы очаровать и вскружить голову Энтони Вуду, Эмбер решает взять всё от женщин, которые есть в её жизни: чуть-чуть истеричности от Кристи, мягкую улыбку от Карлы, мелодичный смех от Джессики, взмах рукой от мамы и вложить себя — новую, которая появилась за время отношений с Дэвидом.
— Привет, Энтони.
— Здравствуй, Эмбер. Рад, что ты решила скоротать вечер в моей скромной компании.
«Только не съезди ему по лицу, — наставляет её Джефф в машине. — Я понимаю, что тебе будет этого хотеться, но на рукоприкладство мы не договаривались»
— Спасибо, что принял моё приглашение, — она ослепительно улыбается. Когда они перешли на «ты», уже неважно, Эмбер этого не помнит, все её мысли заняты их с Джеффом заданием.
— Эмбер, это тебе спасибо, что позвонила. Подумала над тем, что я написал тебе?
— Да, — она вздыхает, поднимает руки и взъерошивает свои светлые волосы. Энтони с жадностью ловит каждое её движение, и она мысленно усмехается — попался. — Ты совершенно прав, Энтони. Ты…
«Льсти ему! — поучает её Джефф. — Таким мужикам, как Вуд, важно и нужно слышать, какие они прекрасные и чудесные! Ляпни что-нибудь, чтобы он окончательно растаял!»
— Продолжай…
— Дэвид тебе и в подмётки не годится, — Эмбер изображает самую обольстительную улыбку и подсаживается ближе, касаясь пальцами пиджака Энтони. — Я поняла это на приёме у Картеров. Дэвид — ревнивая посредственность, — «Дэвид, прости, но я должна дожать его!» — Вообще не понимаю, как могла им восхищаться и сниматься у него в фильмах.
— И встречаться, — Энтони победно ухмыляется.
— И встречаться, — она соглашается.
— Я же тебе ещё когда сказал, что мы должны быть вместе. Прости, детка, что пришлось рассказать тебе про пари…
«Которого не было, — мысленно добавляет актриса, связавшись при помощи Алистера с Джоном Картером и расспросив, — но это уже неважно, ведь дело сделано»
— …Но ты мне настолько понравилась, что я не мог удержаться от того, чтобы чуть-чуть приукрасить, — продолжает он, а Эмбер еле сдерживается, чтобы не ударить. Лжец! Мерзкий лжец! — Роковая ты, Эмбер. Вместе мы такую карьеру тебе построим, что…
— Мог бы и не рассказывать всё Дэвиду. Я бы и так с тобой сошлась.
— Детка, дело в том, что я люблю копаться в скелетах в шкафу: доставать их и встряхивать. Нахожу это занятие довольно интересным и увлекательным. Не могу жить, зная, что есть скелеты, которых я не коснулся. Поэтому я, приревновав тебя, решил вытащить скелет Дэвида.
— И какой же он?
— Ты вскружила ему голову. Впервые вижу женщину, нет, девушку, которой он настолько увлёкся, что забыл про меня, про своего лучшего друга, которого практически с пелёнок знает. Но у него это несерьёзно, Дэвид никогда не завяжет серьёзных отношений: у него работа и фильмы вместо девушек. У него работа всегда была, есть и будет на первом месте. А уж про то, чтобы он остепенился, я вообще молчу…
— А ты? Что насчёт тебя, Энтони? — выпрямиться, пальцами свободной руки чуть опустить платье вниз, чтобы подчеркнуть округлость груди и отвлечь, чтобы незаметно сунуть небольшой пакетик во внутренний карман пиджака.
— Я совершенно серьёзен насчёт тебя.
— Я тоже.
Эмбер притворно начинает визжать, когда Джефф грубо (как они и планировали) отталкивает её, а затем заламывает руки Энтони. Тот пытается брыкаться, но капитан полиции настроен решительно и держит крепко.
— Какого… Что здесь…
— Не рыпайся, наркоман. Что это у тебя в кармане? Муку с собой таскаешь, чтобы пирог испечь?
Актриса перестаёт корчить из себя перепуганную девицу и наклоняется к изумлённому Энтони, губами касаясь его уха:
— Детка, дело в том, что я люблю копаться в скелетах в шкафу: доставать их и встряхивать. Нахожу это занятие довольно интересным и увлекательным.
Глаза Энтони расширяются.
— Ты… И этот полицейский…
— Капитан полиции, — поправляет его Джефф, возясь с наручниками. Пусть он звучит хмуро и недовольно, его глаза сияют.
— Ну ты… Я всем расскажу о тебе! Никто не будет тебя снимать в фильмах! Уедешь обратно в свою деревню и будешь работать с замызганной закусочной и трахаться в туалете с дальнобойщиками! Всё подставлено! — Энтони теперь уже обращается к Джеффу, на что тот закатывает глаза. — Я — жертва!
— Ничего, я переживу, — Эмбер заправляет за ухо прядь волос и поднимается с диванчика. — Спасибо, Джефф. Дальше я сама справлюсь.
— Я так не думаю, — произносит Дэвид, кладя ладонь ей на плечо и разворачивая к себе. Эмбер, никак не ожидавшая его появления, приоткрывает рот. Капитан полиции за их спинами хмыкает, поднимая Вуда на ноги.