Как мало надо для счастья всем созданиям, пока они юны, философски размышлял Кроули, материализовав в руках вторые темные очки, уменьшив их и отдав Хассалеху: после вечной полутьмы преисподней, когда выглянуло солнце, ему стало совсем худо, а теперь он повеселел и вышагивает, прижимая к груди бумажный пакет с альбомами и карандашами. Вот раньше, когда самому Кроули было всего пара дней от создания, ему хватало увидеть какое-то только что придуманное существо, чтобы прийти в неописуемый восторг, а теперь все настолько приелось, даже чувство восторга, что он стремится только к комфорту и стабильности. А Хасс крутит головой так, что кажется, будто она сейчас отвалится, рассматривает все и вся.
На плечо Кроули села муха, и он раздраженно согнал ее с плеча, а потом понял, что именно сейчас сделал. Муха с размаху влетела ему в очки с такой силой, что едва не сбила с носа.
— Простите, владыка, — вполголоса сказал он. Муха облетела вокруг него, сделала круг почета вокруг счастливого Хасса, который, воспользовавшись короткой остановкой, полез в пакет и почти с благоговением достал альбом и первый карандаш. Кроули уселся на лавочку, откинувшись на спинку, и подставил лицо солнцу, но долго блаженствовать ему не удалось: позвонил встревоженный Азирафаэль.
— Почему вы так долго?!
— Я курю, дитя рисует… — он мельком глянул в альбом Хасса: тот весьма подробно нарисовал адский тронный зал с черепами и восседающую на троне Вельзевул. -…интерьер. Мы скоро придем, — он убрал телефон в карман. — Похоже, — заметил он.
— Ага, — рассеянно кивнул Хассалех.
— Ваш сын замечательно рисует, — остановился над ними какой-то человек, похожий на не понравившегося ему Тайлера из соседского дозора в Татфилде.
— Благодарю, — как можно более мерзко оскалился Кроули.
— Но на вашем месте я отвел бы его не в кружок, а к психиатру, — торжественно завершил тот и удалился невредимым только потому, что Кроули не смог выбрать одно из тысячи возможных проклятий.
Азирафаэль позвонил снова, и Кроули со вздохом поднялся на ноги.
— Пришел твой почтальон, — сказал он. Хасс убрал карандаш обратно в деревянную коробку, поцеловал страшный портрет Вельзевул и убрал альбом обратно в пакет, вскочил. — Ты ее так любишь? — невольно спросил Кроули, машинально вытирая сизый грифель с губ Хассалеха.
— А ты свою? — Хасс наклонил голову набок, пристально глядя на него.
— Я не помню, — тихо отозвался демон. Чертенок маленький, все время же выворачивает наизнанку своими вопросами. Спросить его, любит ли он своего создателя — это было однозначно неожиданно. Кроули решительно взял его за руку, не хватало его опять по дорогам отлавливать, и широко зашагал в сторону книжной лавки.
— Миссис Уизли принесла письмо, — с порога встретил их Азирафаэль, хотел было забрать у Хасса из рук пакет, но тот не дал.
— Здравствуй, — стройная женщина с копной кудрявых волос отставила чашку на столик — Кроули ревниво проводил ее взглядом, это была его чашка. — Ты Хассалех, верно? Я профессор Уизли.
— Я про вас читал, — заявил Хасс, разглядывая ее и сравнивая, похоже ли на описание в книге, Кроули подтолкнул его в бок, и он вспомнил о приличиях. — Здравствуйте.
— Я уже рассказала мистеру Феллу, что имя Хассалеха появилось в книге только сегодня…
— Он был под особой защитой, — перебил Кроули.
— И в связи с этим, — подхватил Азирафаэль. — Я бы хотел попросить вас передать мое письмо досточтимому директору Хогвартса.
— В связи с чем ребенку может понадобиться такая защита, которая не позволяет даже внести его имя в список учеников? — недоуменно сказала Гермиона Уизли.
— Дорогая моя, — сказал Азирафаэль, складывая руки на животе и игнорируя возмущенный взгляд через темные очки. — Слышали ли вы когда-нибудь о Монтекки и Капулетти?
— О-о, мы уходим, — встрял Кроули, уводя Хассалеха наверх по лестнице, где стояли диван и кресло, с которого еще не был убран вчерашний плед.
— Я выросла в мире магглов, — неожиданно оскорбилась профессор.
— Замечательно! — порадовался ангел. — А теперь представьте себе, что Ромео и Джульетта не умерли в один день, а у них родился ребенок. Но семьи продолжают ненавидеть друг друга, а родители Хасса остаются в своих семьях.
Гермиона озадаченно посмотрела вслед мальчику, одетому так, как она думала, одевали в детстве Драко Малфоя. Сейчас даже Скорпиус бегает в джинсах, а тут, видимо, аристократия высших кругов.
— В своем письме я в том числе попросил позволения родителям Хасса установить дополнительную защиту на мальчика непосредственно в Хогвартсе, — продолжил Азирафаэль.
— Это зависит от решения директора… — начала было Гермиона, но Азирафаэль ее успокоил, погладив по плечу.
— Конечно-конечно, я просто не хочу, чтобы вы передавали что-то, о чем сами не будете иметь представления, — улыбнулся он. Наверху что-то упало, и Кроули выругался на арамейском.
— Вы, я так вижу, вполне ориентируетесь в магическом мире, — Гермиона посмотрела наверх. — Хас… — она мучительно покраснела. Они вчера в школе обсуждали странное имя; профессор астрономии рассказала о звезде. Традиция называть детей по звездам была свойственна только семье Блэков, другие уже отказались от подобного и стали давать обычные имена.
— Хассалех, — подсказал Азирафаэль.
— Хассалех не забрал письмо.
— Я иду забирать! — крикнул сверху Хасс и скатился по перилам: он читал об этом в одной из книг и мечтал сделать всю жизнь, но Габриэль по эскалатору на небо кататься не позволил, Михаил поймала на лестнице и запретила лично, пригрозив рассказать отцу, а в аду перил не было.
— Молодой человек! — возмутился Азирафаэль и даже хотел ударить по столу, но удержался. — Энтони! — но демон уже покатился следом.
Хассалех схватил письмо и жадно вчитался.
— Хочу метлу!
— Нет, — хором сказали Кроули, Азирафаэль и Гермиона.
— Только второкурсникам, — добавила Гермиона. — Придется подождать годик.
— Зато палочка, — Хасс прищурился. — И я хочу кота.
— Не получится, — с сожалением покачала головой профессор; мальчик, который явно принесет трудности на ближайшие семь лет вероятно персонально ей, если попадет на Гриффиндор, нравился ей тем не менее все больше. — Маленькому котенку надо уделять много внимания, а своего кота взрослого у тебя уже нет.
— Тогда я заведу перед каникулами, а на второй курс у меня будет метла и кот, — решил Хасс.
— Мы сами отведем Хасса за покупками, — Азирафаэль забылся и взмахом руки отправил чашку в полет до раковины в кухне. Гермиона посмотрела на владеющего беспалочковой магией владельца книжной лавки с уважением. Сначала ей показалось странным, что настолько ценного ребенка, видимо, незаконнорожденного, но единственного наследника двух родов, доверили настолько странно выглядящей парочке, но теперь она поняла, что те способны его защитить, раз подобные действия без палочки не требуют у полного невысокого Азирафаэля особой концентрации, он даже говорить не перестал. — Благодарю вас за визит.
Тычок в бок от Кроули, и Хасс оторвался от письма:
— Спасибо!
— До встречи в школе, Хассалех, — Гермионе никак не хотелось уходить: ребенок притягивал к себе, хотя ничем особенным не отличался. Но рядом с ним было невероятно хорошо и светло на душе.
Наконец дверь за ней закрылась, и Кроули наконец снял очки.
— На Диагон-аллею пойдем или рано утром, или поздно вечером, иначе там будет не протолкнуться. А сейчас — в ресторан. Хасс, ты когда-нибудь пил вино?
— Кроули, нет, — Азирафаэль сжал виски пальцами.
— Почему? В древней Греции все пили вино, и дети тоже, а во Франции и сейчас пьют.
— Ты осознаешь, что пытаешься соблазнить сына собственного владыки и сильнейшего архангела?
— А-а… — начал тянуть Кроули, соображая. -…а-а-атвратительная формулировка, я не соблазняю детей, ты что! Ты меня оскорбил!
— Не вздумай строить из себя обиженного, я не поведусь, — предупредил ангел.
— Я хочу вина, — встрял Хасс. — Мама не давала. И… — он замолчал.
— Уверен, что Габриэль тоже, — невольно помог ему Азирафаэль.
— Да, — скрывать Хастура и его роль в своей жизни оказалось сложнее, чем представлялось в аду. Хасс привык быть там честным.
— Мы пойдем в японский ресторан, — резюмировал Азирафаэль. — И если ты, Кроули, захочешь выпить чего-то экзотического, глотни соуса.
Когда они оттуда возвращались, Кроули пришлось Хасса нести: слишком много впечатлений за один день для того, кто всю жизнь просидел взаперти, и Хассалех еще в ресторане затих, стал вялым, отвечал через раз, даже не доел.
— Это я виноват, — сокрушался Азирафаэль. — Я должен был, должен был подумать заранее, что он устанет!
— Теперь, когда он спит, мы можем выпить? — раздраженно спросил демон, уложив Хасса на кровать и щелчком убрав с него верхнюю одежду. И опешил: Хасс от шеи до лодыжек был расписан адскими символами, на груди висело шесть цепочек с порталами и амулетами, на руках браслеты с защитными заклинаниями.
— Что это? — шепотом спросил Азирафаэль, наклоняясь над кроватью. — Я такого даже не видел никогда.
— У меня то же самое, — Кроули показал на свою скулу, где была татуировка змеи, точнее, Азирафаэль всегда думал, что это татуировка, но, видимо, это роспись преисподней. — Дает что-то вроде дополнительных сил. Одно только странно…
— Что? — выдохнул ангел.
— То, что у меня, сделал мне Хастур, — Кроули вспомнил, как в первый год после падения, когда они еще были оглушены и раздавлены осознанием того, что теперь оставлены на произвол судьбы, они пытались держаться вместе. И даже с Хастуром, избравшим себе в компаньоны Лигура и способным общаться только с ним и с Вельзевул, поначалу можно было взаимодействовать без угрозы собственному существованию.
— Он единственный, кто владеет этим искусством.
— Ты думаешь, Вельзевул сказала ему о Хассалехе? Не может быть. Скорее, она сама овладела этим… искусством.
— Да. Да. Точно. Но мне надо выпить.
— У нас ребенок, мы… — Азирафаэль заметил насмешливый взгляд искоса и исправился. — То есть, у нас ответственность за ребенка, мы не можем пить там, где дети.
— Мы на год едем в школу! Ты предлагаешь не пить весь год?!
— Не весь. Но до каникул… ладно, — он заметил выражение лица демона и сдался. — Только на выходных.
Утром, пока Хассалех еще не проснулся, Азирафаэль позвонил в Татфилд и узнал, в какой именно день Адам окажется на Диагон-аллее.
***
За несколько дней Хасс привык к жизни на поверхности. Занимался им по большей части Кроули: во-первых, он лучше ладил с детьми, и так было всегда, во-вторых, именно его периодически контролировала муха с недюжинным интеллектом и мстительностью. Хасс был ребенком относительно беспроблемным, единственное, что беспокоило и ангела, и демона — это его боязнь громких звуков. Он едет в школу, там тьма детей, а Хасс словно отключался, если вокруг начинался шум.
И он не совершал чудес. Когда Азирафаэль стал осторожно расспрашивать его, почему, тот ответил, что в этом нет надобности.
— А оживлять рисунки?
— Я еще недостаточно хорошо рисую, — сокрушенно вздохнул Хасс, глядя на портрет Кроули, которым демон все утро восторгался совершенно искренне. Вообще-то ангелы и демоны не способны творить, поэтому и тех, и других влечет к себе искусство. Они могут только вдохновлять: единственным известным литературным произведением, написанным демоном, был «Король в Желтом», пьеса якобы неизвестного автора, и все, чем смогли отплатить Хастуру Небеса — это уничтожить все экземпляры его книги. Азирафаэль пытался написать книгу сам, но это было бесполезно, Кроули садился за мольберт и потратил почти век, но нарисовать не мог ничего ни в каком стиле, и демон был в восторге от Хасса и его рисунков потому, что сам процесс ему был недоступен.
— Он не ангел и не демон, — говорил Азирафаэлю Кроули, рассматривая рисунки Хасса. — Уж не знаю как, но твой архангел был прав: он как улучшенная версия человека.
— Мы не можем так говорить! — Азирафаэль зажал уши руками. — Творец — только Бог, и то, что сделали Габриэль и Вельзевул — это… это…
— Преступление? Давай, скажи это. И не забудь, что хорошо бы его убить, чтобы все вернуть на круги своя, — добавил Кроули.
— Я этого не говорил! — возмутился Азирафаэль. — Но он не должен стать новым Адамом, пусть просто живет здесь, на Земле, пусть от него и обычной женщины родятся дети, тогда ткань мира не нарушится. Если он прилепится к волшебному миру, никто и не поймет и не узнает, просто появится новый магический род.
— Способный на эфирную и оккультную магию, — завершил Кроули. — Отличный план, ангел. А растить неуправляемых детей так, чтобы они, как Хасс, не использовали свою силу, как ты будешь? В аду запирать до самого Хогвартса?
— Я не знаю, и это не мое дело! Мое дело — Хассалех, его учеба в Хогвартсе и безопасность.
— Ты никогда не мыслил глобально, — поморщился демон. — Как в Саду ты шлялся вокруг дерева, даже не подумав, что мы с Евой можем поговорить не прямо возле него, а в другом месте, чтобы потом она сама к нему пошла, так и сейчас не можешь просчитать на пару десятилетий вперед.
— А ты всегда глобален, — прищурился Азирафаэль. — Это из-за создания звезд или по какой другой причине?
Кроули дернулся и перекосился.
— Жестоко. Но справедливо. Как все, что вы делаете. Справедливо и от этого еще хуже, — он вышел из подсобки и сел к Хассалеху. Ангел на миг закрыл лицо ладонями: он и сам понимал, как больно Кроули слышать о том, что раньше он создавал звезды, но и демону не следовало напоминать ему о самом ужасном провале ангельской стражи за всю историю существования вселенной.
Перед походом на Диагон-аллею, Азирафаэлю пришлось достать из шкафа свою старую мантию. Небольшое чудо, и она разгладилась, а отложной воротник снова стал ярким, не выцветшим от времени.
— Милое платье, — откомментировал Кроули, закрепляя на ремне портупею для палочки и на всякий случай вешая на плечо маленькую дамскую черную сумочку с заклятием невидимого расширения: он всегда ходил в магический мир только с ней, в конце концов, она не раз его выручала, однажды он сам в ней жил как в палатке, обернувшись змеей.
— Это мантия! — возмутила ангел.
— Я в курсе. Ты по Лондону в ней собираешься идти? Палочку не забудь.
— Я не для того плачу за каминную сеть по четыре галлеона в год, чтобы ходить пешком, — задрал нос Азирафаэль и вынул из ящичка летучий порох. — Хасс, берешь порох, встаешь в камин, громко говоришь «Дырявый котел» и кидаешь порох себе под ноги.
— Я первый пойду, встречу там, — Кроули бесцеремонно запустил руку в ящик, сыпанул порох в камин и шагнул в клуб дыма, крикнув адрес. И исчез.
— А почему мы не переместимся? Мама перемещается.
— Это невежливо, — отозвался ангел. — Люди не ожидают, что ты просто так вломишься. Давай, Хасс.
Хасс встал в камине, думая, как бы научиться делать все так, как Кроули, легко и непринужденно, а в следующий миг все заволокло дымом.
— Иди сюда, — Кроули схватил его за руку и вытащил из камина, махнул палочкой, очищая от сажи и пыли. Хасс чихнул несколько раз и потому пропустил момент, когда рядом появился Азирафаэль.
— Теперь за учебниками! — радостно возвестил ангел.
— Ну уж нет, — Кроули поймал его за рукав. — Знаю я тебя и книжные. В последнюю очередь туда пойдем, а сначала мантия, котел, что там еще…
— Палочка! — напомнил Хасс.
— Точно. Палочка, — кисло сказал Кроули, представляя себе, что сейчас начнется в магазине. И не ошибся.
Палочки взрывались и обугливались, стоило Хассу только прикоснуться. Олливандер был в растерянности и практически в отчаянии: уже собралась очередь, а мальчик никак не мог найти то, что нужно.
— Попробуй мою, — сунул ему в руку свою палочку Кроули, когда они наконец вышли, так ничего и не купив. — Может, хоть так. А я себе тогда новую сделаю.
Хасс, ничего не ожидая, взмахнул ей — и в воздухе появился сноп искр.