— Не бойся. — Маска связиста сдвигается, и его губы прижимаются к шейным магистралям, горячая глосса проходится по проводам.
А говорили, у него нет лица…
Мегатрон шпарит энергией так, что на трезвые мысли не остаётся сил, только желание слиться с этой силой, этим сиянием…
— Хочу…
Броня щёлкает, раскрывая искру, обнажая суть.
Наверное, это последние клики его жизни.
Но вместо того, чтобы впиться когтями в так беззащитно подставленное сияние, лорд улыбается, наклоняется, проводя глоссой по краю искровой камеры, погружая лицо в первые энергетические слои и вырывая протестующий, блаженный крик. Это так остро, так ярко, словно достали до самого нутра… да так оно и есть. Его искра, его суть открыта двоим десептиконам, тем, кого он ненавидит, тем, кого он любит, не в силах справиться с собой…
Да и нужно ли справляться? Когда его золотое сияние встречается с яростно-алым и прохладно-синим — разве нужны еще какие-то доказательства, какие-то слова? Все безоговорочно искренне и бесконечно прекрасно…
Последний выдох-крик, последняя волна электричества и три искры сливаются воедино, закольцовывая и образуя единую систему, единый организм, единое живое существо… Бесконечно прекрасное и живое, так долго, так давно не бывшее целом. Вечность в мгновении.
Процессор взорвался кайфом, корпус продрало последним мощным разрядом энергии, вызывая каскадное обрушение систем. В сиянии сливающихся искр Бамблби проваливался во тьму ошеломляющей перезагрузки.
***
Системы загружались медленно и неторопливо, поступенчато. Блоки памяти подгружались с запаздыванием, словно открывая данные из резервной архивации.
Воспоминания собираются из пепла, из обломков старых кодов, бит за битом вставая на место, восстанавливая последовательность. И это больно. Глубокая архивация применяется в крайне редких случаях.
Он не может удержаться от жалобного всхлипа… больно…
Сильные руки прижимают к броне, и тихий рокот двигателя проходит лечебной смазкой по обжигающим и перестраивающимся цепям.
— Тш-ш… Ты в безопасности.
В безопасности… да. Нигде более нет места безопаснее, чем в этих руках.
В руках Мегатрона.
Вентиляция почти воет, а он пытается удержаться, хватаясь за плечи тирана, хватаясь за свое прошлое, все еще отчаянно не веря, не желая признавать. Нет, все это ложь, нет, этого не может быть…
Это просто очередная попытка его переписать!
Он — автобот, он — Бамблби…
— Голдвайсп, — шелестит мягкий шепот. — Оса моя золотая…
И с прозвучавшем шелестом именем, что-то важное становится на место, выпрямляется собственноручно погнутая суть…
Да. Его зовут Голд…вайсп… Золотая Оса.
Он не шпион.
Он разведчик.
Добровольно заперший и почти уничтоживший свою личность. Лишь бы подобраться, лишь бы вызвать доверие… Бамблби — всего лишь маска. Почти приросшая к Искре, но всё же не настоящая.
— Мегатрон…
И перед потухшей оптикой проносятся кадры — то, что он архивировал с особой тщательностью, чтобы не забыть, ни в коем случае не забыть, что сделали автоботы, за что он их ненавидит.
Разрушенный город, плавящиеся в жаре орбитальных бомб кондоминиумы зданий. Спарки… такие же как он. Родившиеся в разгар войны. Последнее Искрение Великой Искры, которое прохлопали датчиками и автоботы, и десептиконы…
Они умирают под завалами, хрупкие корпуса, ещё не имеющие крепкой брони, плавятся от огня, они умирают от голода — потому, что энергона нет, автоботы перекрыли городу все магистрали.
Он не хочет умирать… И ему страшно… Жалобный писк — последние сигналы братьев и сестёр…
Он последний… сил больше нет.
А потом он слышит скрежет металла и чьи-то руки вытаскивают из-под завала, куда-то несут, кому-то передают… Он не видит, второстепенные системы давно отключились, для экономии энергии. Он может только чувствовать: чужая, такая большая и яркая, сильная искра рядом…
За пеленой обломков памяти встают картины жизни: ставка десептиконов, где каждый стремиться поучаствовать в жизни спарка.
Его первый выстрел из бластера…
Первая взломанная система под внимательным взглядом связиста…
…Покрашенные в полосочку, шутки ради, крылья Старскрима и его возмущённые вопли… стоящий за спиной авиатора и едва сдерживающий улыбку лидер — это и правда смешно…
…Он помогает Хуку в ремблоке с ранеными…
…У Саундвейва сенсорная перегрузка… телепату нельзя так сильно перегружаться, но надо… лидера нет — он в медблоке, после боя с Праймом и никто не решается подойти к связисту, кроме вчерашнего спарка — всего-то и нужно дать ему якорь, пусть и в виде своего сознания… Наверное, он был слишком мал, чтобы по-настоящему понимать, что делает, так безоглядно…
Но когда-то именно Саундвейв услышал его под тем завалом…
Ему не сложно посидеть рядом со связистом, пустив в свой разум, не сложно стать островком спокойствия в бушующем шторме чужих хаотичных эмоций.
Ему не сложно. Он искренен и для него нет ничего проще.
А Саундвейв смотрит на него удивлённо, почти неверяще, потому что… «Так не бывает.»
Бьётся, бьётся золотой корпус в руках, они с Саундвейвом с трудом удерживают некрупного трансформера вдвоём. Он цепляется пальцами за их броню, стрекочет что-то воколайзером, словно снова не может говорить.
«Ему страшно», — шелестит в разуме голос связиста.
Да, правда может быть страшнее выдумки, особенно если жил иллюзией долгое время.
Мегатрон успокаивающе урчит двигателем, поглаживая броню на спине и шейные магистрали под шлемом, вдоль нейроствола.
— Ты не один… Мы рядом…
Тот, кто вскоре активирует оптику — жёлтый шершень Бамблби-автобот или золотая оса Голдвайсп-десептикон, зависит только от их маленького, отважного спарклинга, какую реальность он примет?
Их золотое сокровище, вошедшее в их жизнь неожиданно незаметно и прочно обосновавшееся в душе. Такое отважное…
Всегда рядом…
Он вспоминает, он анализирует. Мелких деталей слишком много, слишком реалистично, такое не смогли бы придумать даже десептиконы. Не в таких подробностях, где-то, да было бы несоответствие, но рассматривая свою жизнь во всех подробностях, он видит, отчётливо видит, где пролегает грань между им настоящим и маской.
Две родные Искры не дают сойти с ума, удерживая в реальности. Он сам на это пошёл, сам согласился так рискнуть. И только у него был шанс вернуться не только корпусом, но и Искрой, личностью.
Голдвайсп всхлипывает и активирует оптику, встречаясь с обеспокоенным взглядом алых линз.
Он по ним скучал. Слабая улыбка выходит с трудом, но все же получается.
— Я вернулся…
Мегатрон ловит отражение своего обеспокоенного взгляда в визоре Саундвейва и облегченно выдыхает.
Вернулся. Голдвайсп. Золотая оса.
Маленький Искрочтец.
Когда-то, ещё до войны, таких, как он, берегли как камеру искры. Самая редкая специализация на всём Кибертроне. Те, кто лечили Искры.
Когда их стало слишком мало, Сенат попытался заменить их мнемохирургами, но те никогда не могли сравниться в силе с Читающими Искры.
— С возвращением.
Лорд нежно обводит фейсплейт молодого меха когтями. Сбоку прижимается Саундвейв, облегчённо отпуская свои поля, погружая всех троих в единое эмоциональное поле.
— Тебя не хватало.
Старшие десептиконы бережно отсоединяются от золотого разведчика, помогая восстановить целостное положение брони. С грохотом падают отключённые блокираторы. В них более нет надобности.
— Как ты?
— Скучал. — Голдвайсп поднимается, мимолётно притираясь лицом к шейным магистралям телепата — привычная и такая родная ласка. — Устал.
— Тогда отдыхай, — предлагает лорд. — Все уже закончилось. Теперь — можно.
— Хорошо… — Мегатрон прав — теперь, когда они победили, можно позволить себе отдохнуть. Не превозмогать через силу, а просто расслабиться в уверенности: теперь все действительно будет хорошо.
Он утыкается шлемом в плечо лорда, сквозь подступающий оффлайн чувствуя, как его поднимают и несут… и мимолетно возникает интерес: уложат ли его в отдельной кварте, или Мегатрон устроит его в своей? Раньше Голдвайсп любил устраиваться на платформе лидера, так, что тот в конце концов расширил ее на двоих. Но с той поры прошло уже много ворн…
Много-много ворн без родного сияния искры. Оглядываясь сейчас назад, он отчётливо понимает, чего не хватало в активе автобота-Бамблби, что не давало ему признаться Оптимусу
Он искал своих партнёров.
Дорогу до жилого отсека он не запоминает, потом, всё потом разведает. Сам пройдёт по коридором, прочувствует себя полностью и окончательно. Его приносят в незнакомое место, и на клик искру укалывает сожаление. Ну, да, конечно…
А потом все эти чувства смывает удивление, да такой силы, что он на несколько кликов просыпается. Эта незнакомая кварта не лорда и не Саунда, но… она несёт энергетические отпечатки их обоих.
— Нравится? — шёпотом уточняет Мегатрон. — Мы старались.
Это не кварта лорда. Это их кварта. На троих.
И Голдвайсп тихо смеется, прикасаясь губами к щеке лорда.
— Спасибо…
Они, все трое — вместе.
Это все, о чем он мечтал.
========== Золотая оса 2 ==========
Их поместили в камеры, разделив простых солдат и офицеров. Кого-то в общие карцеры, а кого-то, как Оптимуса, в одиночку. Закованный в блокираторы Прайм ничего не мог сделать, выбраться не получалось…
Ему помог Дрифт. Бывший десептикон сумел взломать систему на своей и соседней камерах. На клик Оптимус задумался: не ловушка ли это, но куда сильнее его тревожила мысль о Бамблби.
Его маленький разведчик, его Би в когтях чудовища! Темный ужас сжимал искру, почти лишая рассудка.
Весёлый, улыбчивый, никогда не унывающий спарк, не сдающийся, что бы ни произошло и как бы не била его жизнь. Одно его присутствие делало светлее самые тёмные дни.
Он не мог позволить Мегатрону сломать его. Не мог отдать его.
Оптимус помнил, каким чудовищно искалеченным его нашли на развалинах Тайгер Пакса. Юный разведчик, сумевший противостоять Мегатрону и его ручному телепатическому чудовищу — Саундвейву. В первые ворны он шарахался ото всех, кто пытался до него дотронуться, доставляя много беспокойства Рэтчету, но после успокоился, и словно бы забыл о страшных событиях…
Такой юный, но такой сильный.
Оптимус не позволит ему вновь переживать весь тот ужас, что обрушил на него Мегатрон.
Путь до кварты лорда удалось узнать, взломав один из терминалов, к счастью не попавшись никому на глаза. Дрифт страшно ругался, узнав, что на базу прибыл Турмоил. Передёргивая плечевыми блоками, он морщился на одно только имя бывшего командира. А ещё, ощутимо боялся. Похоже, был уверен, что пришли непосредственно за ним.
В отличие от базы автоботов, у конов, почти никто не шатался без дела по коридорам, поэтому до нужного места, они добрались практически без неприятностей. Жилое крыло для высшего офицерства встретило их удивительной тишиной и пустотой.
Взломать замок на двери удалось далеко не сразу и с большим трудом. К счастью для Прайма, в кварте Белого Вождя хозяина не оказалось.
Оптимуса встретила большая кварта без роскоши и излишеств, всё практично и функционально — странно, от Мегатрона он ожидал совсем другого оформления личного отсека…
Он проходит вглубь жилых помещений, туда, куда ведёт слабый, затихающий пеленг сигнатуры Бамблби, мимолётно отмечая небольшие странности. Всё здесь носит следы хозяина, но… не одного? Вот кристаллы с книгами — довольно известные, но редкие издания сказок. Оружейная стойка — ожидаемо, набор для гравировки по металлу — странно. Погашенные инфорамки, в энергарии, на видном месте — рядом с обычным энергоном и сверхзарядкой, энергон для спарков — того самого, чистого голубого спектра, который запоминаешь в детстве на весь актив. Энергоновые леденцы. Здесь живёт спарк?
Нет, глупость, их не было с начала войны…
Оптимус старается выкинуть безумную мысль из процессора, и наконец, открывает нужную внутреннюю переборку.
Огромная платформа выпадает из первого впечатления о кварте — на ней легко уместятся мехов пять. Мегатрон явно любит развлечения и не в чем себе не отказывает.
Но сейчас, на всём этом великолепии, завернувшись в изолетик по самые антенны и свернувшись, как спарк в протоформу, лежал только один.
— Бамблби!
Голдвайсп балансирует на грани онлайна и оффа, когда чувствует появление постороннего в кварте — это не Мегатрон и не Саунд, у тех нет привычки скрывать личные поля дома. Но угрозы нет, взведённые, наконец, получившие полную свободу, протоколы искрочтеца молчат.
— Бамблби!
Кто-то хватает за плечи, разворачивает одеяло, буквально вытряхивая из уютного гнёздышка, которое он с большим трудом себе свил.
— Бамблби, посмотри на меня! Это я, Оптимус! Проснись!
Он неохотно активирует оптику и с трудом ловит видеозахват. Действительно, обеспокоенная рожа Прайма маячит перед фейсплетом. А он уже было решил, что это просто наводки от личности-маски.
Голд оглядывается расфокусированной оптикой, поводит шлемом, вытряхивая остатки сонливости и отправляя сообщение Мегатрону по внутренней связи. Сейчас главное не вызвать подозрений у лидера автоботов. А то ещё всю кварту разнесёт…
— Ржа! Что он с тобой сделал?! — Оптимус пытается его растормошить, заставляет сесть на платформе. — Давай, приходи в себя! Нам надо убираться отсюда!
— Убираться? Куда? — Совсем не сложно изобразить с трудом работающий процессор, сложно не заржать от вытянувшегося фейсплета автобота.
Надо будет этот кадр отдельно заархивировать, чтобы показывать всем желающим, начиная со Старскрима.
— Ты говоришь?..
— Говорю? — Задумчиво и сонно. — Наверное.
На попытке снова свернуться в протоформу и впасть в оффлайн, его тряхнули слабым зарядом тока. Ржа! Вот ведь докопался.
У десептиконов в этом вопросе всё проще — видишь, что товарищ неадекватный, хватаешь на руки и тащишь. Автоботу же почему-то жизненно необходимо привести его в чувства. Только время зря теряет.
Он бы его, конечно, и так потерял — Голдвайсп не дал бы себя так просто куда-то унести, но сама ситуация как бы намекает.
В коридоре раздаётся грохот, короткая очередь выстрелов и заковыристый мат — кажется, голосом Дрифта. А потом в кварту вступает Мегатрон, насмешливо и весело смотрящий на Прайма.
Тот оборачивается, хватается за оружие… и замирает, чувствуя упёршееся в затылок дуло.
— Не стоит.
Наводки от личности-маски что-то протестующе пищат, но молодой десептикон легко задавливает их.
Мегатрон понимающе поводит бровью, видя вытягивающийся фейсплейт Прайма. Переводит взгляд за его спину.
— Всё в порядке, Голдвайсп?
— В порядке. — Хрипло отвечают голосом Бамблби. — Разбудили только.
— Как некультурно. Оптимус, тебя не учили не приходить в гости без приглашения?
— Что ты с ним сделал?
— Ничего особенного. Для начала отинтерфейсил, потом погладил и отправил отсыпаться. — Лорд не стал даже скрываться.
— А ты — мешаешь, — угрюмо сообщили из-за спины.
Оптимус попытался дёрнуться, но встроенный бластер лишь сильнее вдавился в шлем. В оптике лидера автоботов вспыхнула ярость. Похоже он пришёл к определённым выводам и они ему не понравились.
— Он же еще спарк!
— Странные вы, автоботы. То, что он спарк, не мешало тебе отправлять его на разведку под бомбы и выстрелы. Для войны он взрослый, а для интерфейса не дорос?
— Не строй из себя повреждённого на процессор. В отличие от большинства, я знаю, что он у тебя работает, — глухо зарычал Прайм. — Ты его переписал!
— Кхм-кхм! — Бамблби больно ткнул его в шейные магистрали. — Я всё ещё тут. И прекрасно тебя слышу. Не стоит говорить обо мне как об элементе мебели.