Колетт поняла, что не будет, когда услышала позади себя тяжелые шаги.
Обернулась. Каин направлялся явственно направлялся к двери, и судя по уверенным шагам у него была цель.
− Каин? – позвала Маллен, заставляя демона остановится и обернутся. В его глазах то, что Колетт надеялась никогда не увидеть – дьявольское пламя. Пламя, которое может разжечь только сам Сатана. Пламя, которым горит метка. Пламя, которое сжигает до тла, оставляя только пепел и смерть. – Куда ты?
− Колетт. – Каин тяжело вздыхает, словно ему не хочется говорить. Или он просто точно знает, что ей известно, куда он мог направляться. – Я должен…
− Нет. – не голос, а отголоски – как осенний ветер. – Каин, ты же должен был завязать. Оставь это Винчестерам. Ты обещал…
Каин смотрит внимательно, словно собираясь прожечь в ней дырку. Колетт сделала пару шагов вниз по ступеням так, что они с Каином находились на одном уровне. Она видит, как правая рука легко подрагивает и понимает, что ее жжет Метка. Гребаная метка.
− Винчестеры не справляются. – голос Каина намного громче ее собственного. Он как всегда властен и сух. – После того что случилось, Аббадон должна поплатиться.
Колетт хочется ударится в истерику, а еще спросить, что имеет виду демон – события несколько часовой давности, или то, что случилось задолго до ее рождения? За какую Колетт хочет мстить Рыцарь Ада?
− Ты обещал. – голос срывается. – Ты обещал ей!
В словах все-таки проскальзывает горечь, истерика. У девушки начинают подкашиваться ноги. Если говорить правду, она сама не знает, зачем останавливает его. Убьет он Аббадон – хорошо. Он ведь вернется к ней? Или захочет убивать дальше? Нет, причина другая – это женщина, фотография которой стоит на каминной полке. Колетт никогда не говорила Каину, боясь потревожить старые раны. Он очень любил свою жену, Колетт знала это, и она всеми силами убеждала себя, что это нисколько не умаляет его любовь к ней. Но получалось ли? После этой пытки Аббадон, Маллен поняла – нет. Так вот иногда, Колетт казалось, что присматривает за новой жительницей этого дома, следя за тем, чтобы Колетт внимательно следили за выполнением данного обещание. Каин дал его одной Колетт, но за его выполнением следила другая.
− Я обещал не тебе. Колетт… Она бы поняла. Я не хочу терять тебя, так же как потерял ее. За нее, за тебя – Аббадон должна была умереть.
Девушка хотела закричать, вбежать в гостиную, взять эту фотографию и кинуть в Каина. Он бы разозлился, а она бы начала в истерики кричать о том, что он обязан выполнить это обещание. Она бы могла сказать, что никто из них этого бы не хотел. Колетт бы сказала правду, что боится что Каин любит не ее, а ту женщину, а она – замена. Сказала бы, что ненавидит, когда он упоминает их в одном предложение. Что если хочет отомстить, пусть мстит только за свою жену. Она могла бы кричать, плакать, рушить мебель – Каин бы позволил ей высказаться, понял бы. Потом бы он стал ее успокаивать. Колетт наверняка бы упоминала о том, что хочет вернуться домой, что, без сомнения, задело бы Рыцаря Ада.
Но в итоге она ничего не сказала. Слишком испугалась.
Колетт прикрыла глаза, стараясь справится с истерикой, а когда открыла, Каина уже не было. Колетт села на ступеньки и заплакала.
***
Девушка, прижав колени к груди, сидела в расслабляющей ванне. Горячая вода растопила холод, что, казалось, сковал каждую ее косточку. Колетт все еще нервно всхлипывала, а глаза жгло от пролитых слез. Лучше не становилось, а хуже быть уже не могло. Холод потихоньку покидал тело, но Колетт сидела с закрытыми глазами, чувствуя, как растет и ширится у нее в душе черная опухоль ужаса.
Вода начала остывать. Колетт вылезла из ванны, спустила воду. Опустила ноги на деревянный пол, который был выбелен чуть ли не до блеска. Еле слышно хлюпая босыми и мокрыми ногами по деревянному полу второго этажа, Колетт зашла в комнату. Открыв шкафчик для полотенец, Колетт принялась перебирать его содержимое - целенаправленно, но аккуратно, возвращая все на свои места. В доме было холодно, поэтому девушка поверх футболки натянула теплый свитер. Домашнюю юбку сменила на джинсы. Потом спустилась на кухню, потому что есть хотелось до невозможности. Все действия Колетт совершала механически, совершенно о них не задумываясь.
Внезапно, в пустую голову девушки врывается телефонная трель. Все еще находясь в некой прострации, Колетт попыталась отмахнуться от назойливого звука, но тот не желал замолкать. Спустя пару минут, Колетт поняла, что кто-то звонит ей на телефон. Нахмурившись, она прошла в гостиную, где оставил телефон. Стараясь не смотреть на каминную полку, где стояла фотография той Колетт, девушка берет причину громкой звука в руку и быстро выходит. Садится на стул в кухне.
На экране светится «Билл». Колетт улыбается, думая о том, что хорошо, что она сможет поговорить с братом. Пожалуй, когда Каин вернется, она примет к сведенью то, что он исцелил ее полностью, чего демоны в принципе делать не должны. Улыбка быстро покидает ее красивое лицо, Маллен опять хмурится. Аппарат в ее руке не прекращает. Что-то случилось? Билл обычно не такой настойчивый.
Тонкий палец прикасается к холодном дисплею, принимая звонок. Колетт подносит телефон к уху и, стараясь предать голосу уверенность и радость, говорит:
− Привет, Билл. Как твои дела?
Причин улыбаться очень резко перестают существовать. Колетт в немом ужасе приоткрывает рот, потом спешно закрывает его рукой. Словно не сделай она этого, произошло бы что-то ужасное. Чувствуя, как на глаза опять набегают слезы, девушка слушает то, что говорит ей абонент. Стараясь успокоиться, она кивает, бесшумно плача. Абонент конечно не может видеть ее кивка, поэтому спрашивает ее снова. Колетт заставляет губы разомкнуться, а себя – говорить.
− Да, я поняла. Я все поняла.
Господи, прошу…
***
Вернувшись, хмурый Каин не найдет в доме не Колетт, не ее вещей. Лишь на столе лежит сложенный вдвое белый лист. Через весь листок выведено слово «Прощай». Выведено той, что опять покинула Каина из-за его прошлого.
========== Мы прощались? ==========
Отец приближался. Его рука - твердая, мозолистая, мускулистая - мелькнула в воздухе, словно гибкая лоза, и наотмашь хлестнула Колетт по щеке. Колетт упала на пол в дверях гостиной, но из ее рта не вырвалось ни звука. Девушка лишь крепко стиснула зубы. Вряд ли может быть что-то хуже, чем пытки Аббадон.
− Ты. – шипит Хагерти, ее отец и вновь ударяет. Голова Колетт ударяется о деревянный пол. Хорошо, что не металлический стол. Маллен хочет громка смеяться и позвать Каина. – Ты – демонская подстилка, оскверненная, порочная, безбожная.
Колетт хочет возразить, но не может. Она даже не могла подняться на ноги и только ползла в гостиную, судорожно, хрипло пытаясь произнести имя единственного, кто мог ей помочь, но сильные удары по спине не позволяли ей сосредоточится. Было не так больно, но от мысли, что это – ее собственный отец становилось паршиво. Она ползла, подметая пол свесившимися на лицо волосами, а отец время от времени поддавал ей ногой. Так они и добрались через гостиную к алтарю, установленному в бывшей спальне.
Снова удар ногой, и Колетт пропахала носом по деревянному полу. Они были уже в комнате с алтарем. Здесь на столе, покрытый шелком с вышивкой, лежал крест. По обеим сторонам от него стояли белые свечи. За ними раскрашенные изображения Христа и его апостолов. А справа - самое ужасное место, темная пещера, где гасла любая надежда, любое сопротивление Божьей - и отцовской - воле.
О, мама, если бы ты только могла увидеть, что случилось с твоими детьми.
Отец с силой опустил тяжелую руку на затылок Колетт - за этим движением чувствовались все одиннадцать лет, что он провел, таская тяжелые камни и возя тележки по стройкам.
Голова Колетт мотнулась вперед и ударилась об алтарь так, что задрожали свечи, а на лбу осталась красная отметина.
14:02
Колетт просыпается о того, что машина подскакивает на кочке. В салоне автомобиля тихо, хотя обычно Билл – старший брат – предпочитает слушать радио. Маллен любил быть в курсе всего происходящего. Колетт сонно захлопала глазами, пытаясь понять где они. Глянула на спидометр, пытаясь восстановить картину. Насколько далеко они уехали от последней стоянки?
− Доброе утро. – с усмешкой говорит Белиар, хотя часы показывают уже два часа дня. – Ты долго спишь, Колли.
− Где мы? – спрашивает девушка. Колетт открывает бутылку воды и делает несколько глотков. Спать в машине очень неудобно, хотелось поскорее добраться до гостиницы.
− Скоро будем в Лебанон, Канзас Миссури. – просто ответил парень, отчего Колетт подавилась. Ее расширившиеся глаза – которые теперь стали еще больше из-за недоедания последние четыре месяца – посмотрели на брата со смесью удивления и страха.
После череды событий, которые привели к размолвке Каина и Колетт, девушка была вынуждена уехать домой. Слова Каина не были причиной столь неожиданного побега, хотя и сыграли в этом не последнюю роль. Так случилось, что теперь Колетт и Белиар Маллен остались совсем без родителей. Никто из них не захотел оставаться в родном доме, поэтому он был срочно продан, а брат с сестрой покинули родной штат и теперь просто слонялись по всей Америке.
Наверное, было еще кое-что в их передвижение – Белиара затянул краткий рассказ сестры и тот решил попробовать себя в роли охотника, хотя Колетт его рьяно отговаривала. Первая охота вышла боком, но другого ожидать не следовало – Билл полез на оборотня в одиночку. Благо, каким-то образом в городе оказались другие, более опытные охотники, так что из этой передряги вышли, отделившись малой кровью. Полтора месяца Билл рьяно изучал все «премудрости» и «тонкости» этой «профессии» у охотников. Те, выслушав их практически перевернутую и трагическую историю отнеслись с пониманием. Однако, позже, когда они расстались, Колетт восстановила связи в том колледже, в который не доехала, сослалась на проблемы в семье и стала учиться заочно на журналиста. Эта профессия хорошо сочеталась с увлечением брата и не приходилось манипулировать с фальшивыми удостоверениями. Деньги на их счету могли обеспечивать их еще года три, да и поддержка со стороны родственников была приличной.
Жизнь, казалось, налаживалась, хотя Колетт до сих пор просыпалась от кошмаров.
Возвращаться сейчас в то место, где когда-то она встретилась с Каином и пережила худшее (но и самые лучшие) моменты своей короткой жизни казалось плохой идей. Что Колетт и поспешила сказать брату. Однако, Билл был как всегда полон оптимизма.
− Да не бойся, Колли. – весело отмахнулся брат, называя Колетт уменьшающее-ласкающей формой ее имени. – Ничего плохого не произойдёт. Тебе же нужен был сюжет, не помню, про что именно, но уверен, что в Лебанон мы найдем его!
Колетт пробубнила себе под нос конкретную тему сюжета, но поняла, что Билл просто хочет увидеть Лебанон и, по возможности, самого Каина. Так же она понимала, что насильно брат ее не повезет, потому что Белиар был единственным, кто мог представить полную картину всего происходящего с Колетт. Даже ее психолог, с которым она иногда созванивалась по необходимости, не знала всего. Для нее Колетт Маллен – просто девочка с разбитой семьей и сердцем. Если выйдет, надо вечером позвонить и узнать, что миссис Доратея думает на счет этого.
− Сомневаюсь, что Доратея одобрит эту поездку. – сказала Колетт, из-за всех сил стараясь не думать о том, с чем ей возможно придется столкнуться. Не морально, не физически, она не была готова к новой встрече с Каином. Он ведь не искал ее последние четыре месяца, значит, либо и правду не любил, либо уважал ее выбор и дал время, надеясь, что она вернется. Почему-то во все эти версии верилось слабо, но думать о чем-то сейчас Колетт не хотела. Поэтому она сделала радио погроме. Диктор предупреждал о ливне и грозе завтра вечером, но сегодня должно быть тепло. Колетт подумала, что в штате редко бывает тепло.
Позднее, Белиар язвительно спросил у Колетт, не скрывая усмешки:
− Куда не стоит поворачивать? – на недоуменный взгляд пояснил. – Ну, вдруг я случайно поверну к Каину. Неудобно получится. Так куда нам не ехать?
− Если я тебе скажу куда не ехать, ты туда и поедешь. – в том же тоне ответила девушка. – Поэтому, на перекрестке повернуть направо и повернуть еще раз на распутье – налево.
− Ты прям все выучила. – немного раздосадовано проговорил брат. Колетт сжала губы.
– Простите! Вы не подскажите, как отсюда доехать до города?
–Да, подскажу. Вам надо обратно, после перекрестка повернуть направо и повернуть еще раз на распутье.
– А повернуть…
– Налево.
– Спасибо.
16:13, город
Белиар с облегчением вылезет из машины и потягивается. Две проходящие девушки смотрят на него и кидают заинтересованные взгляды, кокетливо улыбаясь. Билл, замечая внимание к своей персоне, ухмыляется и игриво подмигивает; девушки хихикают. Когда они скрывают за поворотом, то Колетт наконец-то вылезает из машины.
Девушка посмотрела на приободрившегося брата. Конечно, Белиар был красив, дьявольски красив, обладая выразительными чертами лица: неестественно пухлыми для мужчины губами, четко выраженными скулами, массивной челюстью и немного раскосыми глазами. Одетый в черную футболку, плотно облегающую его натренированное тело. Он был крупнее, массивнее многих своих сверстников. Он словно притягивал к себе взгляд, прекрасно зная об этом. Да только вот была проблема, которую, как женщина, видела только Колетт: девушки не подходили к Белиару, считая ее за его девушку. Поэтому, если Колетт своей чисто женской интуицией понимала, что с этой девушкой Билл может хорошо провести ночь, сразу окрестила себя сестрой. Были и другие ситуации, в которых играть пару, было выгоднее.
Машина звякнула, оповещая о том, что она надежно заперта. Колетт в последний раз глянула в боковое зеркало, поправляя волосы. Не то чтобы ее это сильно волновало, однако ходить как пугало даже в таком маленьком городе не хотелось. Белиар, что-то весело насвистывая, двинулся в магазин. Колетт поспешила за ним.
В небольшом городе было всего два больших продуктовых магазина. В центре, и в начале. Гостиница же, была только одна, в конце города. Пока Белиар ходил по всему магазину, выбирая продукты и что-то бурча себе под нос, Колетт не могла отделаться от чувства грядущей катастрофы. И если бы только это, но девушка словно ощущала на себе прожигающий взгляд. А повернутся и встретится – возможно – с Каином, было выше ее сил.
В этом маленьком магазине, где на удивление было много людей, Билл стал допытывать у сестры о том, чем она собирается заняться вечером. Он сам собирался съездить в местный «клуб», что, конечно, означало, поиск какого-нибудь дела. Колетт пыталась объяснить, что вряд ли Каин допустит чего-то сверхъестественного в такой близости от его дома., но Белиар хотел убедится. Билл решил выбрать наиболее ближнюю точку всплеска сверхъественного, поэтому наметил себе деревню Эсбон.
– А ты чем будешь заниматься? – вновь спросил Билл. – Я хочу быть уверенным, что с тобой ничего страшного не случится.
– Кроме готовки? – Колетт хихикнула. – Начну писать материал для мисс Нассл, возможно позвоню миссис Доратее.
– А Доратее зачем? – Белиар круто развернулся, отчего чуть не свалил товары с прилавков, задев их корзиной для продуктов. – На счёт кошмаров? Или же…
– «Или же». – губы Колетт, которые стали намного бледнее, словно обескровленные, скривились в усмешке. – Ты вернул меня в этот штат. И пусть Доратея уверена, что мой экс-возлюбленный на самом деле просто маньяк, которого я скрывала от отца, ее советы мне помогают.
– Ну, она не так ошибается. Для нашего отца, Каин куда хуже, чем маньяк. – заметил Билл, направляясь к кассе.
В какой-то день, психолог сказала Колетт, что занятие каким-нибудь обыденным делом помогает отвлечься. Это было так. Поскольку убираться в гостиничном номере смысла не было, Маллен всерьёз увлеклась готовкой. Белиар все жаловался, что сестра откормит его.
Однако, все спокойствие было напускным, причём очень сильно. Колетт научилась обманывать своего брата, но разумеется, сделать такое с психологом было невозможно. Даже когда они просто говорили по телефону, Доратея могла улавливать в ее голосе особые нотки, выдающие девушку. Да и миссис Доратея была приятной женщиной, располагала к себе, поэтому и врать ей не хотелось. Главное, что ее советы помогали.