― У меня есть образцы почти всех ядов и антидот к ним, ― сообщает вампир, убирая пробирки в шкаф. ― Это довольно редкий яд с венгерским названием A Véráramlás Zavara.
― Нарушение кровотока? ― недоуменно перевела девушка. Ровенна нахмурилась и задумалась, отбивая пальцами какой-то ритм по чашке. ― Кто-то хотел меня убить?
― Я разберусь с этим, ― жестко обещает Рейджи. Он кидает взгляд на Ровенну. ― Пей быстрее.
Вампирша слушается и выпивает все в пару глотков. Потом встаёт и подходит к шкафу с плотным стеклом. Внимательно смотрит на маленькие стеклянные сосуды, чем-то напоминающее флаконы от духов. К каждому прикреплен маленький листочек с названием.
― Белладонна, ― читает она этикетки. ― Стрихнин, Рицин…. Батрахотоксин? Он же существует в твердом виде.
― Да, как зарин, цианид ― в газовой, а аматоксины ― в грибах, ― усмехается Рейджи. ― Я научился извлекать буквально каждый яд откуда угодно. Даже с кожи лягушек.
― Ого, ― выдает Ровенна. ― Это потрясающе.
Рейджи глянул на девушку, но прочитать этот взгляд вампирша не смогла.
― Спасибо, ― поблагодарила она.
Рейджи не ответил. Ровенна подошла к парню и с нажимом провела рукой по его плечу, потом обняла, прислонившись головой к плечу. Вампир замер, не отстраняясь, но и не делая попыткой обнять в ответ.
― Ты правда мне нравишься, ― говорит Ровенна. Она упирается подбородком в плечо Рейджи и смотрит на вампира. ― Я тебя люблю, ― Рейджи смотрит на Ровенну с раздражением в малиновых глазах. Но вампиршу это уже не трогает. Она широко улыбается в ответ на его взгляд. ― Я знаю, почему ты меня не любишь. Почему ты никого не любишь.
― Не говори ерунды, ― вздыхает Сакамаки. ― Если бы я тебя не любил, не помог бы.
Ровенна прикасается губами к выглаженной ткани пиджака.
― Действительно.
Вампир хватает девушку за руку и разворачивается сам. Ровенна смотрит удивленно. Рейджи отпустил ее руки; схватив вампира за ремень брюк, Ровенна протянула его к себе. Ее губы порхали по его, не целуя, а оставляя легкие прикосновения. Рейджи поцеловал ее. Грубо, властно, он до крови прикусил ее губу, тут же виновато зализав ранку. Ровенна сжала губы, не давая ему углубить поцелуй. Рейджи насильно раскрыл ее рот и принялся изучать его. Вампирша, смеясь, попыталась ударить его в грудь, но парень с силой сжал ее руки. Но в следующее мгновение он смягчился. Рейджи обвел губы девушки языком. Он перехватил руки сестры в одну, а другой зарылся в длинные волосы. Ровенна дернулась последний раз и обмякла в его руках.
***
― Назл-Назлы-Назл, ― угрожающие тянет молодой парень. Служанка вздрагивает от тона его голоса, но старается смотреть прямо на говорящего.
Юноша выглядел лет на двадцать, но был выше Назлы почти на голову. Бронзовые волосы не расчёсаны, а бирюзовые глаза сверкали в неярком свете свечей. Он был высоким и тощим, однако крепко сложенным, с сильными руками. Его взгляд был насмешливым и угрожающим одновременно, однако Назлы это не волновало. Она принадлежала госпоже, была неприкосновенной для всех остальных.
― Разве не тебе было наказано охранять Ровенну? ― с легкой улыбкой спросил он. ― А ты позволила той… Рядом с госпожой столько слуг, ты…
― Госпожа в состояние позаботиться о себе сама, ― оборвала Назлы, но тут же стушевалась. ― Если вы простите мне мои слова.
― Прощу, ― легко ответил юноша. ― Но не соглашусь. Мне плевать, согласна Ровенна на такие меры безопасности или нет ― она должна быть осторожнее. Стерва слишком самоуверенная.
Темные глаза Назлы тут же сверкают яростью, она готова кинуться на защиту чести своей Госпожи ― женщины, что подарила ей эту жизнь. Однако в глазах бронзоволосого мелькает насмешка и самая малая толика нежности.
― Спокойно, Назл. Ты знаешь, я ее люблю.
Назлы хмурится и отводит взгляд. С языка рвутся слова, что теперь он должен делить Ровенну с другим, но юноша и так это знает. Он задумчиво вертит в руках какую-то небольшую коробочку.
― Передай это Госпоже, ― говорит он, протягивая коробку девушке. Та берет ее. ― Как знак моей любви и того, что я одобряю ее отношения. И Он, тоже.
На красивом лице мелькает Тени удивления.
― Да?
― Да, ― смеется парень. Назл кивает. ― Ему нравится перспектива таким образом улучшить отношения между нами и Сакамаки. Кроме того, Ровенна ― единственная и любимая дочка.
Назлы понимающе кивает. Если Ровенна кого-то любила, то была преданна ему до конца. Рейджи ― тот вампир, который и был ее объектом преданности. Она могла быть рядом с ним вечно, забыв о сне и радостях жизни. Он был смыслом ее бытия. Но тем не менее, Ровенна Сакамаки навсегда осталась преданной одному и единственному Повелителю.
========== Берег моря ==========
Ветер трепал выбывшие из хвоста волосы, которые неслись за девушкой шлейфом. Ровенна неслась по лесу на всей скорости на которую была способна. Это чувство. Свобода. Ветки деревьев скользили по ее прекрасному лицу, словно ласковые пальцы. Лица людей давно бы уже было изуродовано глубокими порезами, но для вампирши это совершенно не проблема. Сам процесс бега доставлял безумное удовольствие. Ровенна потеряла счет времени и не знала, как далеко она от особняка.
Девушка остановилась только у самого обрыва. Чуткий вампирский нюх тут же уловил соленый запах. Морской. Ровенна подошла к самому обрыву и села, свесив одну ногу, а другую согнув в колене.
Аято выскользнул из леса легко, нисколько не запыхавшись. Заметив Ровенну, которая повернулась к нему с ухмылкой, но обреченно-наигранно выдохнул.
― Ты выиграла, ― сказал он с явным неудовольствием. ― Ты быстрее меня.
Девушка рассмеялась. Она залюбовался морем. Оно меняется на глазах каждый час. То оно светло-голубое, то ярко-синее, то темно-зеленое. Но вдруг налетает буря, и оно преображается. Штормовой ветер гонит крупные волны. По мутно-серому небу с резкими беспокойными криками мечутся чайки. Море хранит множество тайн.
Море было похоже на нее саму. Ровенна тоже хранила много тайн, была непостоянной и ее действия ― резкий штормовой ветер.
― Мне нравится бывать здесь, ― сказала Ровенна. Аято сел рядом с ней.
― Никогда не понимал любовь к природе, ― Аято скривился. ― Что красивого можно находить в лесах или море. Большой сад и большой бассейн.
Ровенна рассмеялась.
― Когда ты вечен и видишь все это веками…. Тогда да, многие вещи обесцениваются. Но люди видят это всего лишь семь-восемь десятков лет. А кто-то не видит этого на протяжении всей жизни.
Аято неопределённо передернул плечами. Ему-то что до мелких людишек и их жизней, да и Ровенну они мало беспокоят. Ровенна видела, как люди создавали самые великолепные вещи, в роде семи чудес света, и только такие моменты позволяли им существовать.
Ровенна была очеловечена больше, чем каждый из члена ее семьи. Люди ей нравились ― она считала их забавными. Их изобретение ― еще более забавными, от них был толк. И с годами она не уставала от постоянных закатов-рассветов, луны-солнца, моря-суши. Она видела, как меняется природа, и ей это нравилось.
― Устроим небольшой заплыв? ― предложила девушка, поднимаясь. Аято усмехнулся.
― Но ты же проиграешь.
Ровенна усмехнулась и покачала головой.
― Я старше и сильнее тебя. На счет три, ― Аято поднялся и посмотрел вниз. Ровенна встала рядом с ним.
― А если я сжульничаю? ― спросил вампир. Ровенна не обратила внимание.
― Раз, ― начала она. ― Два…
Девушка ударила юношу в спину, и тот изогнулся, зеленые глаза заволокло дымкой. Вампирша схватила Аято за красные волосы и потянула назад, обнажая шею. Ровенна быстро провела по жилке и в подготовленное кольцо с красным камнем ударила кровь. Оно заполнилось быстро, и вскоре Ровенна отпустила братца.
Была красивая симметрия в том, как Сакамаки соответствовали семи грехам. Сама Ровенна тоже входила в это число. У нее уже была зависть в лице Рейджи, гордыня Аято, гнев Субару и чревоугодия Канато. Осталось добыть лень Шу и похоть Райто, а алчность она возьмет свою. И наконец Он к ней вернется.
― Три, ― говорит Ровенна и толкает Аято в этот раз взаправду, а не просто ударяя по позвонкам, обездвиживая. Ее тетка была права ― мало владеть магией, надо знать, куда ее применить. Красноволосый летит вниз, спустя пару секунд вместо свиста ветра Ровенна слышит звук удара тела о воду.
Она окидывает вид перед собой и глубоко вдыхает, заполняя мертвые легкие свежим волосом. Возможно, когда-нибудь надо будет привести сюда Рейджи ― эстет, вероятно, оценит естественную красоту. Или… это могут быть дети?
Ровенна положила руку с множеством колец на плоский холодный живот и сжала в порыве злости. Вампирши могут иметь детей, более того, чистокровные не страдают бесплодием. Но акцент делался именно на чистоте крови. Мужчина ― не важно, вампир, человек, демон ― мог «заделать» ребенка, а вот сможет мать выносить его ― другой вопрос. Все знали, насколько редки союзы вампиров с рожденными демонами. Люди по ошибке относят вампиров и демонов под одну гребенку, но это было в корне неправильно. Вампиры происходили от одного рода, демоны ― от другого. У них были разные слабости и силы, разные ограничения и доступы. Одним словом, это были совершенно разные расы.
У вампира и демона вероятность рождения детей склонялась скорее к «нет», чем к «да». Женщины-демоны по своей натуре бесплодны, и могут детей иметь только по желанию супруга, если тот той же расы, что и они. И то, там есть много несостыковок и оговорок, зачатие ребенка превращается в настоящий кровавый ритуал.
Ровенна хотела детей. Это было странное желание, свойственное скорее человеческим девушкам, чем многовековой вампирши, но Ровенна ничего не могла с этим поделать. Возможно, это было минутное желание, порыв найти нового партнера по играм, новую игрушку. Ровенна знала, что не может серьезно относится к детям, но считала, что будет не самой плохой матерью.
Девушка встала и посмотрела вниз на воду. Аято не было видно. Вампирша усмехнулась и отошла от обрыва.
Чудеснейший пляж казался диким и совершенно безлюдным в этот поздний час. Море спокойно катило волны, и они осторожно ложились на песок. Минутное помешательство ― круто развернувшись, Ровенна понеслась в сторону обрыва. Она изогнулась, сделала кувырок и погрузилась в воду. Она была ледяной, куда холоднее, чем предполагала Венн, но озноб только увеличивал возбуждение.
Тогда девушку и подхватило течение. Ровенна была готова, ведь она не первый раз такое проделывала. Вампирши расслабилась. Волны швыряли ее туда-сюда так, будто решили разорвать девушку на части. Ровенна открыла глаза.
Океан повсюду одинакового цвета. Девушка мысленно рассмеялась. Зря люди думают, что гравитация всесильна; волны явно ей не подчиняются. Вниз Сакамаки не тянуло, только швыряло взад-вперед и по кругу. Вампирша почувствовала себя тряпичной куклой.
Приняв горизонтальное положение, Ровенна поплыла в быстрину, параллельно берегу. Ее лицо поднялось на поверхности воды. Уверенно, твердыми шагами, Ровенна вышла из воды на берег. На прекрасном лице играла удовлетворённая улыбка. Она почувствовала себя свободной. Возможно, всего лишь на несколько секунд, но это произошло. Именно ради таких мгновений, Ровенна жила, так она считала.
Аято нашелся тут же. Хмурый и недовольный, он посмотрел на сестру обвиняющее.
― Ты сжульничала.
Ровенна рассмеялась и подмигнула парню.
― Я не обещала играть честно.
Медленно, даже для человека, Ровенна пошла вдоль пляжа. Аято проводил ее задумчивым взглядом и последовал за девушкой. Волны накатывала на берег, шумя и лаская слух вампирши.
***
― Ты где была? ― спросил Рейджи, когда Ровенна появилась в комнате. Девушка передернула плечами.
― Прогулялась с Аято, ― сразу и честно призналась девушка. Рейджи не дрогнул, только в малиновых глазах мелькнула тень отчужденности. Ровенна была готова поклясться, что услышала, как скрипнули его зубы. ― Не злись.
― Вот еще, ― холодно процедил вампир. Ровенна окинула его быстрым взглядом: идеально выглаженный пиджак, черная рубашка и штаны. Как всегда, безупречный и невозмутимый, холодный Рейджи будил в ней множество далеко не холодных чувств.
― Мы просто прогулялись, ― сказала вампирша. ― Тебе не надо беспокоиться.
Сакамаки ей не ответил, молча развернувшись и вновь занимаясь тем, что делал до ее появления. Ровенна ушла в свою комнату, но через мгновение вернулась, уже переодетая.
― Что ты делаешь? ― спросила она, подходя ближе.
― Еще одно противоядие венгерского яда, ― отвечает вампир.
― Разве у тебя больше его нет?
― Нет, у меня был один образец, и его я израсходовал на тебя.
У Ровенны в голове что-то щелкает. Она смотрит на Рейджи без привычной улыбки, с явным недоверием в сиреневых глазах. Она внимательно посмотрела на длинные тонкие пробирки, в которых плескалась жидкость разных цветов. Девушка потянулась к одной из них, заполненной темно-зеленой жидкостью, но ее руку тут же перехватила мужская, стянутая белой перчаткой.
― Не трогай, ― говорит Рейджи, отводя ее руку. Ровенна удивленно смотрит на Сакамаки.
― Что это? ― интересуется девушка.
― Клетки, которые и есть составляющие венгерского яда, ― объясняет юноша. ― В жидком состоянии. На незащищенной коже действует как кислота.
Ровенна слабо улыбается. Вовсе не той широкой рекламной улыбки от которой болят скулы, а теплой и спокойной. Она заглянула в записи перед вампиром. Рейджи в них практически не заглядывал, действуя по памяти. Ровенне было интересно наблюдать за его работой, брат выглядел очень сосредоточенно, и тем не менее было видно, что процесс создания антидота доставляет ему настоящее удовольствие.
Внезапно в животе что-то кольнуло, и Ровенна приложила к нему руку. Списав все на минутную боль она не придала этому значение и отошла от Рейджи, думая, что мешает ему. Она остановилась напротив каких-то растений, рассматривая яркие цветы лютиков и бузину. Другому показалось бы забавным наличие у вампира Сакамаки таких растений, однако у Ровенны были весьма обширные знания в биологии: лютик содержит едкий сок, который может оставлять на коже ожоги, а бузина провоцирует головную боль, слабость, боли в животе, иногда судороги.
Ровенна выпрямилась, но тут же почувствовала резкую боль в животе. Она была настолько сильной, что Ровенна невольно охнула, согнувшись. Рейджи тут же обратил на нее внимание.
― Ровенна? ― спросил он. Девушка приоткрыла рот в болезненном стоне, но тут же его захлопнула. Живот болел очень сильно, и вампирша могла сравнить это только с тем случаем, когда ей нанесли двадцать ножевых в живот заговоренным клинком.
― Больно, ― простонала она. ― Очень больно.
Обеспокоенный, Рейджи приблизился и заставил Ровенну выпрямится. Девушка слегка изогнулась, пытаясь найти положение, в котором больно не будет. Дышала она лихорадочно, кожа покрылась мелкими бисеринками пота.
― Наверное, остаточное действие яда, ― предположил Рейджи, озабоченно оглядывая любовницу. Он подхватил девушку на руки, преследовав в другую комнату, соединённую с лабораторией-кабинетом. Опустив Ровенну на кровать, он оценивающе пробежался оп ней взглядом. Она порывалась скрутиться в позу эмбриона, сжимая живот руками.
― Живот болит? ― уточнил парень. Ровенна судорожно кивнула. Обычно вампиры не страдали несварением, проблемами с пищеводом или поджелудочной ― точнее, это не вызывалось причинами, как у людей. Но вот какие-то особые растворы в крови жертв, сильные яды, смертельные дозы дурманов могли вызвать сильные боли. Поэтому, версия с ядом была вполне обоснованно. Он мог сильно обжеч стенки желудка, а из-за питания только человеческой пищей у Ровенны мог не запуститься процесс восстановления.
― Потерпи немного, ― сказал юноша, поднимаясь. ― Я сделаю чай с мятой, имбирём и анисом. Это уменьшит боль, а потом я дам тебе еще одну порцию противоядия.
Губы у Ровенны побелели. Она кивнула.
― Все два антидота, ― она болезненно усмехнулась. ― И все на меня.
― Если они тебе не помогут, толком в этом не будет, Ро.