Он посидел на пороге, потом снова побрел куда глаза глядят. Никто не тревожил его уединения – под сенью мэллорнов Галадхэна было пустынно, как будто здешние эльфы не желали лишний раз спускаться на бренную землю из своих воздушных обителей. Арагорн ступал где по дорожкам, где по шелковистой траве, сквозь которую золотились прошлогодние листья. Взгляд его скользил по статуям и фонтанам, по широким серебристым стволам, по мешанине солнечных бликов и зеленых теней между ними… пока не задержался на одинокой женской фигурке.
Темноволосая дева в голубом платье стояла спиной к нему у подножия огромного дерева, потом прошла несколько шагов, коснулась ствола, провела по нему рукой… Как знакома была следопыту нежная грация ее движений! Нет, не может быть… Откуда?! Ему мерещится, это лишь наваждение Золотого Леса…
Но дева ощутила его взгляд, обернулась – и сердце у него зашлось. Эру Милосердный! Это и правда Арвен! Та замерла на миг… вдруг лицо ее просияло, она легким, быстрым шагом устремилась к человеку. Арагорн не ждал встречи, не успел приготовиться! Душа трепетала в нем, годы и годы скитаний и потерь облетали с него, словно пыль, плавилась и сгорала в огне радости броня, за которой он укрыл свое сердце… Он снова был двадцатилетним мальчишкой, и с небес сходила его Звезда, и он изнемогал от любви и восторга.
Приблизившись, Арвен схватила его за руки.
- Ты!.. В самом деле – ты! – задохнувшись, воскликнула она. – Я не узнала тебя… Глазам не верю!
- И я… - с трудом выговорил следопыт. – Я… я не знал, что ты здесь…
- И я! – засмеялась дева. – И я не знала, что ты здесь! Но как ты тут оказался?!
- Владычица позвала меня, - объяснил Арагорн. Голос понемногу возвращался к нему. – Я пришел вчера. Но… она не сказала ни слова… а тебя не было на Празднике…
Арвен недоуменно сдвинула тонкие брови:
- И мне она не говорила, что приглашает тебя…
Она чуть отступила, но не выпустила рук Арагорна; по лицу ее скользнула мгновенная тень, однако тут же она снова улыбнулась:
- Вот я и не пошла на пир. Зачем бы мне? Я была на поляне, у реки – смотрела на луну и думала, что, быть может, она освещает и твой путь… Быть может, и ты смотришь на нее вместе со мною…
- О Арвен! Так и было… - прошептал Арагорн.
Он едва верил своим ушам: никогда еще любимая не говорила с ним так! Никогда она не улыбалась так нежно, не блестели так ее глаза! Она думала о нем… а он был в двух шагах и ничего не знал!
- Арвен… Значит, ты вспоминаешь обо мне… - пробормотал он потрясенно.
- Конечно! Чему ты удивлен? Ведь эльфы помнят все! – с лукавой улыбкой отвечала дева, и Арагорн вдруг ясно увидел в ней сходство с Владычицей. – А вот люди забывчивы – и ты, похоже, забыл свой дом: пять лет прошло, как от тебя была последняя весточка!
Упрек был справедлив. Он не искал случая послать весть в Ривенделл – боялся напомнить о себе, боялся выдать себя письмом, разбудить в себе надежду… Дурак! Как будто это могло хоть что-то изменить! И он сказал покаянно:
- Мне нет прощения. Но, видишь, я придумал лучше: я ведь сам шел домой, когда Владычица послала за мною…
Вдруг краска бросилась ему в лицо: что, если Галадриэль в самом деле знает о его любви? Что, если она не желает, чтобы следопыт встречался с Арвен, и потому не сказала ни ей, ни ему?.. Что, если она разгневается… запретит Арвен видеться с ним?! Он безотчетно стиснул руки возлюбленной своими, загрубелыми от оружия и походной жизни. Вздрогнув, та с беспокойством взглянула на него:
- Что случилось?
- Нет… ничего, - опомнившись, Арагорн разжал пальцы. – О, прости, я неуклюж, как медведь…
Арвен покачала головой. Она тоже отпустила его, отступила на шаг, и Арагорн испугался, что она сейчас уйдет.
- Постой… Давно ли ты здесь? Расскажи мне о доме! – попросил он торопливо.
Дева кивнула; рука об руку они медленно пошли по траве. Чуть помолчав, Арвен начала рассказ. Арагорн словно наяву увидел потаенную долину – ее утесы и водопады, бурную реку, увитые плющом беседки, большой, уютный дом Элронда… Он словно снова слышал голос Владыки: вот он повествует о Древних Днях, а вот распекает Элладана и Элрохира за чрезмерную воинскую удаль – те не боятся вдвоем схватиться с тремя десятками орков! Братья стоят потупившись, с видом полного раскаяния и смирения, а сами наверняка обдумывают новую дерзкую затею. Да уж, им не приедается состязаться в стрельбе из лука, рубиться друг с другом на мечах и секирах, а то и выяснять, кто сумеет выше влезть по скале, чтобы броситься оттуда в бурлящую воду… Арагорн помнил эти скалы, ведь дом его матери совсем неподалеку…
- А что… матушка? – с замиранием сердца спросил он.
- До моего отъезда она была в добром здравии, только грустила, - отвечала та. – Я знаю: Гильраэн каждый день думает о тебе, - добавила она просто.
Арагорн вздохнул. Мать понимала все и никогда не упрекала его за редкие появления и долгие отлучки. Но каково ей годами дожидаться сына-колоброда?
- А здесь я недавно, с прошлого лета, - рассказывала дальше Арвен. - Той весною, едва стаял снег, к нам явился посланец из Лихолесья. Король Трандуил просил отца о совете: Дол-Гулдур все набирает силу. Отец решил сам отправиться за Мглистый, и братья вместе с ним. Я же попросила дозволения погостить в Лориэне - мне… мне не хотелось оставаться в Ривенделле одной, - призналась она смущенно. – Ну, и как только в горах прекратились вьюги, мы выступили все вместе, с большим отрядом. И у Старого Брода нас встретили воины Лихолесья.
Рассказчица вдруг хихикнула:
- Ты бы видел, что за хмурое лицо сделал Леголас, когда узнал, что я собралась в Золотой Лес!
Еще бы! Арагорн понимал старого друга. Ему самому затея Арвен стала казаться, мягко говоря, рискованной – даром что она, целая и невредимая, шла сейчас рядом с ним. И как только Элронд отпустил дочь в такую даль?!
Дева между тем легко продолжала:
- Леголас все-таки дал нам лодки, а отец отправил со мной две дюжины воинов. Мы добрались без приключений. Потом они ушли вверх по реке… а я осталась. Я знаю, что мои благополучно вернулись домой осенью, но сочли, что для меня дорога будет слишком опасной. Отец велел ждать, пока он не пришлет за мной…
Арагорн потрясенно внимал. Надо же, если бы не приглашение Владычицы, он разминулся с Арвен, не застал бы ее в Ривенделле! Как вовремя Галадриэль пожелала узнать о делах людей из первых уст! Того же хотелось и ее прекрасной гостье, и теперь она спросила:
- А ты, Арагорн? Мы так давно не виделись… Расскажи, как ты живешь?
Нет, он не мог говорить о войне. Только не сейчас! К счастью, он вспомнил о Минас-Тирите – хвала древним зодчим, о стольном граде Гондора можно рассказывать бесконечно!
И Арагорн расстарался! Со всем доступным ему красноречием он расписывал красоту Белого Города: как светлым, далеким силуэтом является он путешественнику, как сквозь дымку проступает постепенно рисунок стен и зданий, как величественно возносится сквозь семь уровней скала-корабль, словно мачтой, увенчанная Башней Эктелиона… Он говорил о прочных воротах и стройных дворцах, наряженных в кружевную каменную резьбу, о причудливых узорах улиц, переулков и крутых лестниц – без привычки легче легкого запутаться в их хитросплетениях! Хорошо, здания расступаются иногда, чтобы дать место мраморной площади: там путник может передохнуть у фонтана, полюбоваться цветником, а то и перекусить – мало какая из площадей обходится без своей харчевни…
Спутница его слушала внимательно и заметила наконец:
- Надо же, тебе по нраву каменный город людей! Мне думалось, он должен быть холодным и суровым… или тесным, словно клетка…
- Я и сам когда-то думал так, - улыбнулся Арагорн. - Однако Минас-Тирит полюбился мне. Он вовсе не холодный! Он живой – он согрет людьми. Наверное, каждый житель отдает Городу частичку души - вот камни и становятся… одушевленными. А что до тесноты… У людей говорят: «В тесноте, да не в обиде!» Но там не тесно – ведь Город тянется к небу, он открыт простору… Нет, он вовсе не похож на клетку!
Дева задумчиво кивнула. Следопыт продолжал:
- Мы с друзьями поднялись как-то раз на Миндоллуин. Знаешь, сверху Минас-Тирит кажется жемчужиной в оправе предгорий… Он как будто отражает блеск снега на вершине горы! А равнина за ним похожа на узорчатую скатерть с бисеринками-домами. И Андуин на ней – как лента сверкающего мифрила… Как бы я хотел, чтобы ты увидела это своими глазами!
Он осекся: он болтает лишнее! С чего он решил, что Арвен это интересно? И уж точно ей нечего делать в Минас-Тирите – так близко от Тени! Не только красоты видны с вершины Миндоллуина. Тот, кто бросит взгляд на восток, разглядит, как за другим - серым, безжизненным, зазубренным как пила – хребтом клубится непроницаемая дымная мгла… Что будет, когда она перельется через край?
Арвен как будто не заметила неловкую заминку собеседника и стала сама расспрашивать его о Городе. Арагорн отвечал ей, с одинаковым удовольствием описывая мощные защитные укрепления, диковины купеческих лавок, толчею и суету недальнего порта, своих городских знакомцев – людей разных лет и сословий, но в равной степени сметливых, стойких и жизнерадостных. Их не вгоняет в уныние соседство с мрачной страной!
Рассказывая, следопыт не сводил с возлюбленной глаз – оживленная, веселая, она была прекрасна как никогда. Арагорну всегда казалось, что он знает ее лицо, как свое собственное; но сейчас он будто в первый раз видел упавшие на высокий лоб темные прядки, нежную голубоватую жилку на виске, вольный разлет бровей… Видел, как улыбка вспыхивает в глазах Арвен, прежде чем проступить на губах, а потом на щеках у нее появляются ямочки – точь-в-точь как у смешливой гондорской девчонки! Но у девчонки не может быть такой гордой, точеной шеи и тонкого стана, такой стройной осанки, таких гибких, плавных движений! Он опускал глаза - вырез платья открывал трогательный изгиб ключиц, тонкая ткань льнула к телу Арвен, облегала высокую грудь, мягкими складками ниспадала с бедер – от этого в голову лезли неуместные, жаркие мысли. Он заставлял себя отвести взгляд – и все равно замечал, как изящно узкая рука придерживает подол, как легко ступают ножки в маленьких туфельках…
Рядом с любимой не больно-то просто оказалось вести связный рассказ!
В смятении чувств следопыт не замечал течения времени и удивился, когда под деревьями потемнело: солнце уже низко склонилось к западу. Он огляделся. Оказывается, неторопливая прогулка привела их к Царь-Дереву. Наверное, следовало распрощаться с Арвен; но она вдруг сказала:
- Смотри-ка, дело к вечеру! Должно быть, Владыки уже ждут меня к трапезе. Прошу, раздели с нами ужин!
Арагорн ни за что не отказался бы от такого приглашения! И Арвен повела его по лабиринту лесенок и переходов вверх, сквозь крону могучего дерева. Здесь им уже встречались эльфы, здоровались, учтиво раскланивались с ними… Однако на лицах многих при виде странной пары явственно отражалось недоумение, и воин спиной чувствовал направленные ему вслед изумленные взгляды.
Домашней трапезной Владыкам служила уютная, сплошь заросшая цветущим вьюнком беседка. Очевидно, Келеборн и Галадриэль собирались ужинать в тесном семейном кругу и уже сидели за накрытым на троих столом. Но вот они, казалось, ничуть не удивились гостю. Арагорна приветствовали и усадили с непринужденной простотой, Арвен поставила на стол четвертый прибор, Келеборн разлил по кубкам вино… И разговор за едой завязался самый обыденный: Галадриэль стала расспрашивать Арвен о прошедшем дне и об ее рукоделии – оказывается, дева ткала гобелен с каким-то особо сложным рисунком.
Женщины увлеклись обсуждением тонкостей ткацкого ремесла, Келеборн поддразнивал их, утверждая, что чем измышлять затейливые узоры, лучше бы они чаще оглядывались по сторонам: ведь природа творит красоту не задумываясь, а совершенство кроется в самых простых формах… И в доказательство Владыка сорвал с ближайшей плети и предъявил собеседницам цветок вьюнка.
Арагорн почти не участвовал в беседе: он был так счастлив, что ему не хотелось разговаривать. Ведь Арвен была рядом с ним, и он мог невозбранно смотреть на нее, мог, передавая ей хлеб или чашу, ненароком коснуться ее руки, встретиться с ней глазами… Он слышал ее голос – нежнее журчания ручейка, слаще щебета птиц! - и пусть она говорила о челноке и перепутанных нитях – следопыт готов был внимать ее речи бесконечно…
- … вот я и не закончила сегодняшнюю работу, - с улыбкой сказала вдруг дева. – Я была в такой досаде… решила пройтись – и вдруг встретила старого друга! - она весело взглянула на Арагорна. - Мы полдня гуляли под деревьями… Как же я сразу не узнала, что у нас такой гость? – и Арвен прямо и пытливо посмотрела на Владычицу.
- Прости, дитя, - после короткой паузы мягко произнесла та. – Поначалу я не хотела нарушать твой покой и уединение. Ты же сама просила не тревожить тебя ради пустых увеселений…
Арвен озадаченно нахмурилась и хотела было что-то возразить, но Галадриэль неторопливо продолжала:
- Признаться, я думала сообщить тебе радостное известие нынче утром. Но потом поняла, что оно может принести тебе больше печали, чем радости: увы, наш гость торопится покинуть наши края. Я считаю, ему незачем так спешить. Однако он все же решил отправиться в путь завтра. Не так ли, Арагорн? – обратилась она к человеку; вопреки серьезному тону, глаза ее искрились от смеха.
Келеборн вдруг закашлялся, как будто поперхнулся вином. Следопыт же, разом выдернутый из мира грез, залился краской. Владычица нашла-таки время и место, чтобы поймать его на слове!
- Как?! – воскликнула Арвен с неподдельным огорчением. – Ты уходишь уже завтра? Но… ты ведь только что пришел!
- Э… хм… ну… - промямлил странник и, кое-как обретя дар речи, произнес чуть тверже: - Я был бы счастлив задержаться… погостить здесь… если приглашение Владык остается в силе.
- Я ведь говорила: ты можешь оставаться у нас, сколько пожелаешь, - молвила Галадриэль медовым голосом; Келеборн же воззрился на гостя с выражением, очень похожим на сочувствие.
Арагорн встал и поклонился. Он осознал, что Владычица лишь заставила его высказать уже принятое решение. Ясное дело, после встречи с Арвен ему начисто расхотелось покидать Лориэн: соблазн провести рядом с возлюбленной хоть несколько дней был слишком велик. И, раз Владыки не возражают против его присутствия, какая разница, зачем им это нужно?
Остаток застолья прошел спокойно. Галадриэль, как любезная хозяйка, принялась живописать красоты своей земли - окружающие Галадхэн леса и рощи, цветущие поляны и тенистые урочища, звенящие ручьи и тихие, скрытые в зарослях речки… Келеборн успевал вставить слово об охотничьих угодьях, где полно кабанов и оленей, о речных заводях и стремнинах, где на зорьке случается отличный клев – они с возлюбленной супругой иногда развлекаются рыбалкой… И с самым серьезным видом Владыка принялся восхвалять рыбацкие подвиги жены. Когда же пойманная Владычицей добыча в его описании стала больше походить на чудо-юдо морское, чем на безобидную речную рыбешку, Галадриэль рассмеялась и заявила, что возлюбленный супруг ее, пожалуй, преувеличивает. Пусть лучше расскажет, как он поднял на копье кабана, которого она, знатная охотница, не сумела пристрелить из лука… И ужин закончили за беззаботной, благодушной беседой.
После трапезы Арагорн проводил Арвен. Дева жила неподалеку, в ветвях соседнего мэллорна. Они распрощались у подножия лестницы, условившись встретиться назавтра в полдень. Следопыт отважился поцеловать ее руку, и в ответ пальцы Арвен легко сжали его ладонь… Потом она взбежала вверх по лесенке, на повороте оглянулась и, улыбнувшись, скрылась за огромным стволом. А Арагорн остался стоять под деревом, глядя ей вслед – он не мог заставить себя уйти.
Его переполняло счастье, столь огромное, что казалось сном. Но нет, это был не сон! Воин ущипнул себя – и явственно ощутил боль от щипка, да и дерево никуда не исчезло. Тихо шелестела его крона, мерцали сквозь листву золотистые, серебристые, голубоватые светильники – какой-то из них, должно быть, освещает и жилище его возлюбленной…