— Летать можно не только на метле, — безмятежно сказала Луна.
Раздался треск сучьев, и они испуганно гляделись.
- Что это? испуганно просила Гермиона.
Среди деревьев, мерцая жуткими глазами, стояли три фестрала и, словно всё понимая, внимательно прислушивались к их разговору.
— Точно! — прошептал Гарри, делая шаг по направлению к животным. Те, мотнув ящероподобными головами, откинули назад длинные чёрные гривы.
— Это ваши сумасшедшие кони? — неуверенно спросил Рон, уставившись в некую точку чуть левее фестрала, возле которого стоял Гарри, — те, которых не видишь, если не видел смерть?
- Хагрид говорил, что они безобидные, — сказала Лили, все же с опаской поглядывая в их безжизненные пустые глазницы. Выбора у них не было, поэтому она сделала несколько шагов и подошла ко второму фестралу, осторожно погладив его по черной, удивительно шелковистой гриве.
Гарри поставил ногу на пенёк и неуклюже вскарабкался на спину своего фестрала. Тот не возражал, лишь повернул голову к нему и шумно вздохнул.
Луна сидела позади Лили, и расправляла складки мантии с таким видом, словно катание на фестралах было её повседневным развлечением. Рон, Гермиона и Джинни стояли внизу, разинув рты и неподвижно глядя в пространство.
— Вы что? — спросил Гарри.
— А как садиться? — пролепетал Рон. — Мы же их не видим.
— Очень даже просто, — Луна с готовностью соскользнула на землю и подошла к Рону, Гермионе и Джинни. — Идите сюда…
Они явно чувствовали себя не в своей тарелке и очень сильно нервничали.
— Дурдом какой-то, — бормотал Рон, тревожно водя рукой по шее фестрала. — Дурдом… хоть бы я его видел…
— Молись лучше, чтоб тебе его не видеть, — хмуро буркнула Лили. — Ну, все готовы?
Они кивнули.
— Ладно…
Гарри посмотрел на шелковистый затылок своего фестрала и судорожно сглотнул.
— Тогда… пожалуйста, нам в Лондон, в министерство магии, — неуверенно произнёс он. — Э-э… если вы знаете… где это…
Какое-то мгновение фестрал стоял неподвижно; затем, резким движением, от которого Гарри и Гермиона чуть не слетели на землю, широко распростёр крылья, весь подобрался и стремительно взмыл в небо.
Фестрал, на котором сидели Лили и Луна взлетел следом за ним. Лили изо всех сил обвивала руками могучую шею животного, лишь бы не соскользнуть случайно вниз.
Никогда раньше еще не доводилось перемещаться с такой скоростью: фестрал промчался над замком, буквально ни разу не взмахнув крыльями. Холодный ветер бил в лицо, хлестал по щекам; глаза приходилось держать почти закрытыми. Они пронеслись над территорией Хогвартса, миновали Хогсмид. Показались горы, ущелья. Начинало смеркаться; внизу, в деревнях, вспыхивали россыпи огоньков. Вот, среди холмов, извилистая дорога, по ней, торопясь домой, деловитым жуком пробирается одинокий автомобиль…
Спустились сумерки. Небо, поблекнув, сделалось светло-фиолетовым, и на нём зажглись крохотные серебряные точечки звёзд. Вскоре путешественники лишь по огням маггловых городов могли понять, на какой высоте находятся и с какой скоростью перемещаются.
Лили летела почти с закрытыми глазами, думая о том, что будет, если они не успеют. Если будет слишком поздно. Сколько ещё Сириус сможет сопротивляться Волдеморту?
Кулон под одеждой неожиданно словно раскалился и больно обжег кожу.
«Только не это!» — пронеслась в голове тревожная мысль, — «Всё же было в порядке!»
Слеза Сирена всегда жглась, когда Джордж беспокоился о ней.
«Господи, слава богу, он не знает сейчас, где я нахожусь, он бы сошел с ума!»
Тьма сгущалась. Они летели всё дальше и дальше; лицо онемело от холода. Фестрал, лишь изредка взмахивая огромными кожистыми крыльями, нес их вперед.
Неожиданно, в животе ёкнуло: они начали снижаться. Ярко-оранжевые городские огни становились всё больше; стали видны крыши зданий, вереницы фар, похожие на глаза насекомых, бледно-жёлтые прямоугольники окон. Как-то вдруг показалась мостовая, они резко пошли вниз; Лили в ужасе закрыла глаза, готовясь к удару, но конь опустился на тротуар легко, как призрак.
Рон приземлился в двух шагах от заполненного до отказа мусорного бака,едва не опрокинув его, немедленно скатился с фестрала на тротуар.
— Больше никогда в жизни, — заявил он, с усилием поднялся на ноги и хотел как можно скорее отойти от животного, но, поскольку не мог его видеть, наткнулся на круп и едва не упал снова. — Ни за что… ничего ужаснее никогда…
— А теперь куда? — с вежливым интересом спросила Луна у Гарри, словно они приехали на экскурсию.
— Сюда, — сказал он, быстро подошёл к телефонной будке и открыл дверь, — Давайте же! — крикнул он остальным, заметив их нерешительность.
Кое-как, всемером они втиснулись внутрь.
— Кто там ближе всех, наберите шесть два четыре четыре два! — велел он.
Рон причудливо изогнул руку и набрал номер; когда диск, потрещав, остановился, в будке зазвучал ровный женский голос:
— Добро пожаловать в министерство магии. Будьте добры, назовите свои фамилии и цель визита.
— Гарри Поттер, Рон Уизли, Гермиона Грейнджер, — быстро заговорил Гарри, — Джинни Уизли, Невилл Долгопупс, Луна Лавгуд, Лили Роуз… Мы пришли спасти кое-кому жизнь, если ваше министерство не успеет сделать это раньше!
— Благодарю вас, — сказал женский голос. — Посетители, возьмите гостевые значки и прикрепите их к своим робам.
Из желобка для возврата монет высыпались семь значков; Гермиона схватила их и через голову Лили молча передала Гарри.
— Посетители, вы должны будете пройти проверку и зарегистрировать волшебные палочки в столе службы безопасности, расположенном в дальнем конце Атриума.
Пол задрожал, тротуар за окнами пополз вверх; Фестралы, пожирающие отбросы, постепенно исчезали из виду. Вскоре тьма сомкнулась над головами, и будка с глухим дребезжанием начала погружаться в недра министерства магии.
Потом в ноги ударил тонкий золотой лучик, и, постепенно расширяясь, залил всю кабину.
В Атриуме никого не было. Вестибюль был освещён тусклыми желтыми лампочками, а по тёмно-синему потолку волнами пробегали золотые символы. Было тихо, лишь ровно шумела вода в золотом фонтане: из волшебных палочек колдуна и колдуньи, из стрелы кентавра, кончика шляпы гоблина и ушей домового эльфа исправно били мощные струи.
— Министерство магии желает вам приятного вечера, — произнёс женский голос.
- О, да, разумеется! – нервно воскликнула Лили. Вновь засосало под ложечкой от страха.
Смерть еще никогда не была так близко. И самое ужасное, что теперь это происходило наяву, а не во сне.
========== глава 24 “Пророчество” ==========
— Пошли, — тихо сказал Гарри, и все побежали через холл следом за ним. Ребята прошли сквозь золотые ворота к лифтам, и Гарри нажал ближайшую кнопку «вниз».
Громыхающий лифт появился почти сразу, золотые решётки разъехались с громким лязгом, эхом отразившимся от стен. Они кинулись в кабину. Гарри ткнул кнопку «9»; решётки с грохотом закрылись, и лифт с жутким дребезгом пошёл вниз.
Коленки снова так дрожали, что Лили едва стояла на ногах.
Лифт резко остановился, и женский голос спокойно, невозмутимо объявил: «Департамент тайн». Решётки открылись. Ребята вышли в коридор, где всё было абсолютно неподвижно, лишь колыхалось пламя факелов, потревоженное движением воздуха, лишь вдалеке виднелась черная дверь.
— Туда, — шепнул он и повёл всех по коридору. Луна шла за ним по пятам и, чуть приоткрыв рот, озираясь по сторонам.
— Слушайте, — сказал Гарри, останавливаясь футах в шести от двери. — Наверно… кто-то должен остаться здесь… на часах, и…
— Да? А как мы подадим сигнал тревоги? — спросила Джинни, критически подняв брови. — Вы можете оказаться очень-очень далеко.
— Мы идём с тобой, Гарри, — объявил Невилл.
— Но…
- Гарри Поттер, я сейчас сама лично сделаю тебе очень и очень больно, — дрожащим от напряжения голосом пробормотала Лили, направляя на него свою палочку, — они знают, куда идут и что с ними там может произойти. Это не Турнир Трех Волшебников, это реальная жизнь!
- Хорошо, - с болью в голосе ответил Гарри, и на его лице отразилась невыносимая мука, — хорошо, идем! – и потянул за ручку.
Они оказались в высоком, словно церковь, зале, где, словно огромные скелеты, возвышались стеллажи с пыльными стеклянными шарами, поблескивающими в тусклом свете канделябров. Здесь было гораздо холоднее, чем в Атриуме.
Гарри опасливо прошёл вперёд и вгляделся в проход между двумя рядами. Ничего подозрительного.
— Ты сказал, ряд девяносто семь, — прошептала Гермиона.
— Да, — еле слышно отозвался Гарри и всмотрелся вдаль: в конце ряда, под канделябром, мерцал серебром выпуклый номер: пятьдесят три.
— Думаю, нам направо, — шепнула Гермиона и, прищурившись, поглядела в конец следующего ряда, — да… это — пятьдесят четвёртый…
— Держите палочки наготове, — тихо приказал Гарри.
Поминутно оглядываясь, они крадучись пошли мимо бесконечной череды стеллажей, уходивших куда-то вдаль, в почти кромешную темноту. Под каждым шаром была крохотная, желтоватая наклейка; в некоторых поблескивало что-то непонятное, водянистое; другие, тёмные и тусклые, напоминали перегоревшие электрические лампочки.
Ряд восемьдесят четыре… восемьдесят пять… Лили вздрагивала от каждого звука. Еще немного.
— Девяносто семь! — шёпотом воскликнула Гермиона.
Они сгрудились у этого ряда, мучительно всматриваясь вдаль.
— Он в самом конце, — сказал Гарри. У него пересохло во рту. — Отсюда не видно как следует.
И повёл их между двумя высоченными стеллажами. Некоторые стеклянные шары тускло поблёскивали…
— Он где-то здесь, — убежденно шептал Гарри, — где-то здесь… рядом…
Они достигли конца прохода и снова вышли на свет, под призрачное мерцание свечей.
Пусто. Пыльная, гулкая тишина, словно издевательство над ними, проделавшими такой длинный путь.
— Он, наверно… — хрипло зашептал Гарри, заглядывая в соседний проход. — Или нет… — Он подбежал к следующему, заглянул и туда.
-Здесь его нет, Гарри, ты ошибся, — сглотнув, пробормотала Лили.
— Гарри? — позвала его Гермиона.
— Что? — рявкнул он.
— Его здесь нет, нам лучше уйти отсюда.
Но Гарри словно не желал слушать их; не хотел признавать, что сглупил, в очередной раз бросившись спасать друга.
— Ты видел? — спросил Рон.
— Что? — повторил Гарри, на этот раз пылко, с надеждой. Рон пристально смотрел на один из пыльных шаров.
— Что? — мрачно повторил Гарри ещё раз.
— Смотри… здесь твоё имя, — сказал Рон.
Гарри подошёл ближе. Шар, на который показывал Рон, светился внутренним светом, несмотря на то, что был покрыт вековой пылью. Очевидно, что к нему много-много лет никто не прикасался.
— Моё имя? — непонимающе переспросил Гарри.
И приблизился ещё на шаг. Он был ниже Рона, и, чтобы прочитать наклейку под шаром, ему пришлось вытянуть шею. На желтоватой бумажке витиеватым почерком была проставлена дата — около шестнадцати лет назад — а далее написано:
С.П.T. — А.П.У.Б.Д.
Тёмный Лорд и(?) Гарри Поттер
Лили почувствовала, как пол начинает медленно уходить из-под ног. Сириуса здесь нет и не может быть. Это ловушка.
- Ребята, давайте уйдем отсюда! – прошептала она. Кулон вновь больно обжег ее кожу.
- Нет, я хочу посмотреть! – решительно сказал Гарри, потянувшись к шару.
— Не трогай! – резко окликнула его Гермиона.
— Почему? — спросил он, — это же относится ко мне.
— Не надо, Гарри, — неожиданно сказал Невилл.
— Тут моё имя, — возразил Гарри и взял в руки стеклянный шарик.
«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…»
Лили вытащила палочку из кармана.
«Гермиона была права, мы купились на эту уловку как малые дети!»
- Тебе пора научиться отличать сны от яви, Поттер! Ты видел лишь то, что было угодно Тёмному лорду, – словно в подтверждение её мыслей раздался знакомый голос и прямо из темноты на них вышел Люциус Малфой, — а теперь отдай Пророчество!
- Нападете – я разобью его, сквозь зубы сказал Гарри.
- Ха-ха-ха-ха! – раздался хриплый женский смех и следом за Малфоем появилась
женщина с густой копной темно-каштановых волос и тяжелыми веками. Когда-то она была определенно, очень красива, но годы, проведенные в Азкабане, оставили отпечаток безумия на её образе. Лили видела её портрет в доме Сириуса.
- А он любит поиграть! Хитрый, быстрый пупсик-Поттер! – сказала она и снова залилась безумным истеричным смехом.
- Беллатрисса Лестрейндж! – вскричал Невилл.
Она остановилась и, словно не веря своим глазам, пробормотала:
- Невилл Долгопупс? Как мама с папой?
- Я отомщу тебе за них! – Лили едва успела схватить его за шиворот,
— Успокойся, ради бога! – шикнула она на него.
- Правильно, мисс Роуз, — сладким голосом сказал Малфой, — нам ни к чему ссориться. Надеюсь, мистер Поттер будет так же благоразумен, как и вы, и отдаст нам этот безобидный хрустальный шарик?
- Не такое уж он и безобидный, раз Волдеморт хочет заполучить его, — сказала Лили, не обращая внимания на омерзительно-заискивающий тон Малфоя. Меньше всего ей сейчас хотелось казаться в его глазах совершенством.
- Как ты смеешь называть его по имени, мерзкая девчонка! – взвизгнула Беллатрисса.
- Тише, — Малфой-старший успокаивающе поднял руку, — девочка просто темпераментная. Пророчества могут открываться только тому, о ком они сделаны, Поттер. Или ты никогда не задумывался о связи между тобой и Темным Лордом?
Гарри отрицательно покачал головой, судорожно сжимая волшебную палочку. Рон осторожно ткнул Лили локтем в бок, и она оглянулась. Со всех сторон на них наступали Тёмные фигуры в плащах и масках.
«Это плохо, это очень плохо!»
- Разве ты не хочешь узнать секрет, Гарри? Секрет твоего легендарного шрама? Все ответы здесь, у тебя в руках, – продолжал Люциус, медленно подходя ближе.
- Я ждал четырнадцать лет…
- Я знаю, — ласково сказал Малфой.
- Могу и еще подождать! Остолбеней!
- Редукто!
Их голоса эхом прокатились по хранилищу.
Шесть проклятий полетели в разные стороны и ударили по стеллажам, которые закачались — сотни стеклянных шаров стали лопаться, отовсюду взметались перламутровые фигуры, плавали в воздухе, и их голоса — эхо бог знает какого далёкого прошлого — сливались со звоном бьющегося стекла.