========== Первая глава ==========
Кристина, охваченная животным страхом, быстро взбегает по винтовой кованой лестнице на крышу. Она едва ли не физически ощущает, как её преследует всесильный взгляд её незримого покровителя. Его светящиеся во тьме глаза словно бегут за ней по пятам, прожигая в опустошенной его предательством душе чёрную дыру.
Рауль, встревоженный поведением возлюбленной, едва поспевает следом. Ему ничего не известно о человеке, внушающем Кристине ужас и отчаяние, но он отчетливо осознает — пока он жив, его девочка в сильнейшей опасности.
— Призрак здесь… — сквозь душащие слёзы шепчет Кристина, падая коленями на холодную кладь театральной крыши, — я чувствую, он здесь!
Она прячет мокрое, красное от слез лицо в ладонях, громко всхлипывая. Виконт делает к ней неуверенный шаг, опускается рядом, заботливо укрывая ее своим тёплым плащом, и поджимает губы, размышляя о том, как подарить Кристине спокойствие.
— Его нет, — говорит он мягко, но удивительно уверенно, обнимая девушку за плечи, — Он лишь нелепый вымысел, глупая фантазия, навеянная болью от потери, Кристина…
Плечи девушки вздрагивают от тихих рыданий под сильными руками мужчины. Он протягивает замерзшие от промозглого ветра пальцы к бледному лицу Кристины и твердо обхватывает её острый подбородок, чтобы затем мягко повернуть к себе.
— Ты не понимаешь, — продолжает она едва слышно севшим голосом, — Я сама была в его царстве… В царстве тьмы, где так бесконечна его власть, где я теряю всякий контроль над собой от одного его голоса, звучащего словно Музыка самой настоящей Ночи.
— Милая, — виконт ласково обращается к ней, — ты сильнее всего этого колдовства, слышишь?
Девушка вдруг резко вскидывает голову, перепугано озираясь по сторонам, и учащенно дышит. Наваждение это или правда — Кристина никак не может разобрать, но она уверена в том, что Его нежный и глубоко печальный голос звучит сейчас прямо перед ней, зовет за собой и вновь пленит своей нечеловеческой красотой.
— Его глаза пугают и влекут, — молвит девушка, подавляя жаждущие воли слёзы, — искрятся словно звёзды в зимнем, мрачном небе…
— Кристина! — вдруг громко восклицает де Шаньи, встряхивая девушку за плечи.
Её рассеянный взгляд тотчас обретает ясность, и она вглядывается в лицо донельзя взволнованного виконта, словно отходя от глубокого гипноза.
— Забудь, — тихо просит он, бережно прижимая её к своей груди, — Забудь пустые страхи — я встану меж тобой и мраком, беду предотвращу.
Она самозабвенно вслушивается в его слова и хочет в них верить. Верить каждой клеточкой тела. Верить и доверять, вверять всю себя, как в светлых для них обоих воспоминаниях детства.
В ней словно возрождается та маленькая Кристина, уронившая в реку подаренный когда-то отцом алый шарфик и влюбленная донельзя в мальчишку де Шаньи, пришедшего ей расстроенной на помощь.
— Рауль, — выдыхает Кристина, обвивая его шею и вглядываясь с упоением в светлые глаза мужчины, — я люблю тебя…
По его красивому лицу скользит блаженная улыбка, и он внезапно подхватывает девушку на руки, чтобы затем вскружить, заливаясь счастливым смехом.
— Я ждал этих слов, — шепчет он, аккуратно опуская её на ноги, и тянется под плотную ткань своего сюртука, — ждал, чтобы просить…
Он вынимает руку из внутреннего кармана и протягивает девушке сияющее многочисленными гранями бриллианта кольцо с золотым ободком.
— Просить стать моей женой, — заканчивает мужчина и заглядывает с трепетной надеждой в её светло-небесные глаза, — ты готова пойти на это, Кристина?
Она пораженно замирает, восторженно выдыхая от неожиданности. Её руки тянутся медленно к единственно искреннему знаку любви виконта и обхватывают его дрожащими пальцами.
Одним моментом в её голове сменяются одна за другой картинки…
Самым непростым временем в жизни Кристины стал первый год в Театре. Именно тогда в её жизни появился Призрак, прозванный Ангелом Музыки и несший ей лишь свет и тепло.
Совсем ещё дитя, ставшее столь рано сиротой, сидит с изрядно потрепанным молитвословом в руках у скромного алтаря, организованного в Опере Гарнье, и вполголоса читает молебен об отце. По её аккуратному личику, повязанному светлым платочком, сползают горестные слёзы, и она тихо всхлипывает, утирая их ладонями. Именно в это время к ней приходит её Ангел… Ангел Музыки, и она с трепетом ждёт его появления каждый вечер, искренне надеясь, что он вновь споёт ей одну из прекрасных французский колыбельных, и она забудется сном, отбросив прочь все печальные мысли.
Время шло, Кристина взрослела и, вместе с тем, всё больше погружалась в себя, замыкалась от людей. Единственным, кому она позволяла оставаться рядом, был Призрак.
Юная балерина труппы Гранд Оперы одиноко присаживается в уголке одного из чердачных помещений театра и смотрит пустым взглядом в маленькое окошко, за которым медленно кружит снежный вальс, и суетятся люди, охваченные рождественскими заботами. Почти все сегодня покинули здание Оперы, разошлись по своим домам или хотя бы отправились в гости. В горле Кристины твёрдо стоит ком, и ей страшно хочется плакать от пустоты, окружившей её в этот праздничный сочельник.
— Почему ты грустишь, дитя моё? — вдруг слышится где-то совсем рядом волшебный голос её незримого гения.
— Ангел, — с тёплой улыбкой шепчет Кристина, тотчас оглядываясь по сторонам, будто надеясь увидеть его, — мне так одиноко, а этот праздник… Он только лишнее напоминание о том, что я никому уже давно не нужна.
— У тебя так много друзей, — тихо говорит наставник, надеясь хоть немного взбодрить свою подопечную, — неужели тебя не позвали отпраздновать с ними?
— Конечно, звали, — кивает она и затем поджимает губы, подтягивая худые колени к груди, — но я не хочу быть обузой, знаешь…
— Дитя моё, — слышит она прямо над своим ухом и ощущает, как кожа её шеи мгновенно покрывается приятными мурашками, — ты всегда будешь нужна мне, помни об этом, хорошо?
— Как и ты мне, — на выдохе отвечает девушка, прикрывая в забвении глаза, — мой Ангел.
— Я приготовил кое-что для тебя, — шепчет он, и она готова поклясться, что ощущает его улыбку, — загляни под реквизит, ну же.
Она послушно тянется за увесистые коробки и почти сразу нащупывает ладонью крупную плитку самого вкусного шоколада, к которой аккуратно оказалась привязана черной лентой алая роза. Девушка просто не может сдержать счастливой улыбки.
— Этот сочельник прекрасен, лишь благодаря тебе… — шепчет тихо она, торопливо распаковывая лакомство.
Больше всего на свете Кристина желала однажды встретится с Призраком, не покидающим её на протяжении многих лет, остающегося рядом, несмотря ни на что, понимающего и бесконечно преданного.
Она замирает перед широким зеркалом гримерной, внимательно вглядываясь в свое отражение, ища за серебристой гладью нечто неземное, взывающее к ней. Его гипнотический голос заполняет всё пространство и проникает в непостижимые глубины её души, заполняя собой.
— Явись же мне, Ангел, — выдыхает Кристина и касается ладонью своего отражения, не догадываясь о том, что Призрак, стоящий в зазеркалье прямо сейчас, обводит с нескрываемым трепетом тень её аккуратной руки.
Дрожащими от волнения пальцами мужчина тянется к едва заметному механизму, чтобы спешно привести его в действие и, наконец, показаться ей.
Мгновение, когда она сталкивается взглядом с его сияющими золотом глазами, останется в памяти Кристины навсегда, как и момент, когда она впервые прижимается к нему в отчаянном объятии, не смутившись при виде его мрачного образа, маски, укрывающей его лицо, — пускай он оказался лишь человеком, но для неё он навсегда останется самым настоящим Ангелом.
А затем… Затем она вспоминает Буке, повисшего в петле и бьющегося в предсмертной агонии на глазах всего Театра, вспоминает каждую историю о кровожадном Призраке Оперы и его злодеяниях. По её коже бежит крупная дрожь. Он убийца — нет ничего страшнее этого.
— Да, — выдыхает Кристина, отчаянно боясь передумать, и торопливо надевает на тонкий пальчик помолвочное кольцо.
Холодные ладони Рауля мгновенно обхватывают пылающее от переполняющих эмоций лицо девушки, чтобы затем приблизить её для чувственного поцелуя.
— Нет… — в тот же миг доносится со стороны статуи Ники Самофракийской, и Кристина резко оборачивается на знакомый до щемящей боли голос.
Словно в замедленном времени, она глядит на то, как Призрак, отрешенно мотающий в неверии головой, бездумно шагает спиной к самому краю неровной крыши и внезапно оступается.
Сердце девушки пропускает удар, когда её преданный Маэстро резко срывается с каймы здания, и она тотчас вырывается, словно в самом страшном кошмаре, из крепких объятий рук жениха.
— Кристина, стой! — восклицает Рауль, бросаясь за девушкой и едва успевая схватить её за вспотевшую от страха ладонь у самого обрыва.
Она валится с ног и безвольно повисает на краю ледяной кровли, глядя вниз широко распахнутыми от ужаса глазами — Призрак успевает случайно зацепиться рукой за острую абаку коринфской колонны в нескольких метрах над землей. В тот дикий момент, когда пальцы мужчины соскальзывают с пилястры, их испуганные взгляды сталкиваются, и дыхание Кристины сбивается — она вся сотрясается от беззвучного крика, затерявшегося в отчаянных слезах.
Виконт опускается рядом с ней, надеясь поднять шокированную до глубины души девушку, но та только грубо его отталкивает от себя и вскакивает на ноги, срываясь к лестнице, ведущей вниз, в Театр.
Она должна спасти Его, если только есть на то возможность. Она должна спасти своего Ангела Музыки, своего верного друга и трепетного наставника. Остальное теперь теряет всякое значение пред этой целью.
Она быстро сбегает по лестнице и спешит найти единственного человека, способного помочь покинутому Богом мужчине, единственного человека, знающего легендарного Призрака Оперы едва ли не всю свою жизнь, единственного человека, ставшего ему по-настоящему родным.
— Мадам Жири! — вскрикивает Кристина, едва ворвавшись в главный зал Оперы, где активно идет репетиция балетной труппы, — Мадам, скорее сюда!
Женщина, завидев заплаканное личико своей подопечной, невольно хмурится и тотчас останавливает репетицию, позволяя утомленным девушкам отдохнуть, чтобы выяснить причину тревоги Кристины.
— В чём дело, дорогая? — взволнованно спрашивает женщина, заглядывая в потухшие, лишенные всякой жизни и затуманенные пеленой слез глаза девушки, — На тебе лица нет.
— Боже, — рвано шепчет Кристина, задыхаясь от тяжелых рыданий, и резко обхватывает руку Жири, чтобы затем торопливо направиться к выходу из Театра и позволить женщине увидеть всё лично.
Когда Даае срывается на бег и заворачивает за угол величественного здания, до слуха едва поспевающей за девушкой дамы доносится, пропитанное дрожью:
— Ты только дыши, — слышит она надломленный голос Кристины и торопиться к ней на помощь, — умоляю тебя…
На ватных ногах женщина подступает к склонившейся над обездвиженным Призраком Кристине. В её глазах темнеет, и она отшатывается от них, когда замечает кровь на руках девушки, судорожно скользящих по его телу.
— Нужен врач, — слезно кричит Кристина, резко оборачиваясь на замершею за её спиной мадам.
— Нельзя, — опустошенно шепчет Жири, опускаясь на колени рядом с одним из самых дорогих ей людей, — нельзя, иначе всё обернется настоящей катастрофой, дорогая.
— Что? — не понимает Кристина, удерживающая в дрожащих руках Призрака.
Женщина только качает головой и поднимается на ноги, оглядывая все повреждения, полученные мужчиной.
— Мы должны поскорее вернуть его домой, — твердо говорит женщина, — но нужно быть осторожнее…
Когда они как можно бережнее подхватывают бессознательного мужчину на руки и торопливо движутся к неприметному входу в здание, то не обращают никакого внимания на застывшую на крыше фигуру жениха Кристины, виконта де Шаньи, провожающего их напряженным, мрачным взглядом.
***
Многое в доме у озера изменилось за то время, что прошло с последнего визита Кристины. Теперь убежище Призрака — прямое отражение его души, где царит чистый хаос: повсюду разбросаны кипы пергаментов, опрокинуты многочисленные канделябры и перебиты вдребезги такие ненавистные им зеркала.
Как только они бережно уложили бессознательного мужчину в пышную постель в спальне Луи-Филиппа, созданной заботливо им когда-то для Кристины, мадам Жири покинула дом, отправившись за самыми необходимыми препаратами в аптеку.
С ухода дамы Кристина никак не может перестать плакать. Её не покидает ощущение, что прямо сейчас он завис где-то на грани Жизни и Смерти, что он вовсе не хочет сражаться за своё дрянное существование, что его здесь ничто не держит.
— Мой Ангел, — едва слышно шепчет Кристина, осторожно расстегивая его плотный жилет и перепачканную рубашку, вынимая из петель одну тугую пуговицу за другой, — ты ведь обещал не покидать меня никогда…
Её голос срывается на громком всхлипе, и она неловко стягивает с плеч Призрака одежду, обнажая своему взору его исполосованное, искалеченное тело. С её губ срывается тяжелый вздох. На его костлявой груди багровеет обширный кровоподтек и девушка протягивает к нему свои руки, затем невесомо проводя по потемневшей коже.
Сердце Кристины замирает в груди, пока она скользит самыми подушечками пальцев по совсем ещё свежим рубцам на его торсе, появившимся от силы пару недель назад, и отрешенно качает головой, не понимая, чем он заслужил такую жестокость.
— Сколько же тебе пришлось пережить, — вполголоса говорит Кристина и её ладонь сама собой замирает на пунцовом синяке на тощем бедре, — сколько ненависти…
Она вдруг замолкает, вспоминая о том, как сама была безжалостна к нему, когда собственноручно сорвала с его безобразного лица маску, когда загнала его в угол словно раненого зверя.
— Простишь ли ты меня когда-нибудь? — спрашивает подавлено Кристина и отрывает руку от его впалого бока, чтобы затем протянуть к не укрытой маской половине лица, — Простишь, — отвечает она сама себе, — а я и правда попытаюсь тебя таким принять.
Окончательно решившись на этот шаг, она поддевает короткими ноготками кайму чёрного домино и медленно стягивает его с лица мужчины. Девушка отчаянно жмурится, страшась распахнуть свои веки и взглянуть в глаза страху. Усилием воли она себя заставляет это сделать.
Дыра, зияющая вместо носа, бросается в глаза Кристины первым делом, и она сглатывает ком, резко подступивший к горлу. Её взгляд скользит по его покрытыми грубыми шрамами скулам, по вискам и лбу бледно-серого цвета. Жалость, засевшая в душе Даае, пожирает её изнутри. Затем Кристина опускает глаза на его тонкие шелушащиеся губы, и она задумывается о том, как была красива его улыбка в те редкие моменты, что она была к нему нежна.
Девушка невольно понимает, как Призраку сейчас необходима её ласка, как он нуждается в её мягких руках и бережных прикосновениях, и осторожно кладет ладонь на его впалую щеку, до боли прикусывая губу. Кожа мужчины сухая, грубоватая от многочисленных царапин, но очень податливая и приятная — пальцы девушки невесомо поглаживают её, внимая таким странным ощущениям внутри.
— Видишь, я больше не боюсь, — чуть улыбнувшись, шепчет Кристина, — ты только не сдавайся, слышишь?
До её музыкального слуха доносятся тихие шаги балетмейстера и она тотчас отдергивает руку от лица мужчины, словно бы её застали за чем-то непристойным. Женщина быстро проходит вглубь спальни и резко вкладывает в ладонь Кристины объемный шприц.
— Должно быть, — говорит встревожено Антуанетта, — у Эрика травма головы… Если он не придет в себя в ближайшее время, то вообще уже никогда не придет.
Мадам Жири резко отворачивается к стене и опирается на неё ладонью, тяжело выдыхая, а затем тихо всхлипывая от душащих её слёз.
— Его имя — Эрик?.. — спрашивает девушка донельзя ласково, чем удивляет даму.
— Эрик… — кивает она и тихонько подходит к его постели, чтобы опуститься к нему рядом с Кристиной.