Магическая целительская сила залечила все разрывы и переломы, полностью остановила все кровотечения и… кончилась. А вот боль от обширных гематом и слабость остались. Данир понял, что даже рукой пошевелить не в силах. Девушка, уже доставшая из своей большой заплечной сумки бинты и мази, с интересом пронаблюдала, как вправились кости и срослись раны. Убедившись, что в первой медицинской помощи необходимости уже нет, она встала на ноги и деловито осведомилась:
– Ты и до дома сам дойдешь?
– Это вряд ли, – усмехнулся Данир, – я даже лежу с трудом.
– А магия?
– Уже кончилась, – Данир устало закрыл глаза и подумал, что если девушка сейчас уйдет, то он станет кормом для диких зверей куда раньше, чем кончится период бешенства у троллей и слуги обнаружат его отсутствие. – В правом кармане – амулет связи. Можешь достать?
– Если эта кучка обломков не самовосстановится, как ты, то связи нет, – проинформировали Данира.
– Ясно. Как тебя зовут?
– Исла. И что мне с тобой делать?
– Что посчитаешь нужным. Оставляю решение этого вопроса на твое усмотрение, – флегматично ответил Данир и подумал: «Значит, Исла – ее настоящее имя, какой смысл врать умирающему? Надеюсь, она позовет помощь и вообще сможет найти эту помощь среди толп бешеных троллей».
Звать на помощь девушка не стала. Она тяжко вздохнула, взвалила мага себе на плечи и медленно тронулась в путь, бурча под нос:
– Делать мне больше нечего, как только всяких бескрылых и безмозглых магов из горных ущелий доставать! Почему я должна становиться ломовой лошадью лишь из-за того, что кто-то неудачно попытался стать орлом?!
«Удивительно сильная девушка, эта моя ясноглазка, – с трудом превозмогая боль, думал Данир. – Неужели до самого дома дотащит? Здесь миль десять вокруг горы идти, да и тролли опять-таки встретиться могут – потопчут».
– Кто ты и куда меня несешь? – прохрипел Данир.
– Исла я, а несу, как сам сказал – на мое усмотрение. Виси молча, малахольный.
Через четверть часа Данира внесли в узкую пещерку и сгрузили на каменный пол. Правда, вскоре переложили на более мягкое ложе из еловых лап, принесенных девушкой из ближайшего ельника, и покрытых толстым пледом, которое Исла вытащила из той же своей огромной сумки.
– Спасибо, – хрипло поблагодарил Данир свою нереальную грезу, которая вдруг оказалась рядом. Насмешка богов: долгожданная встреча состоялась, а он еле жив и с трудом наскребает силы даже на слова благодарности, а на полноценное ухаживание за девушкой своей мечты пока нечего и рассчитывать.
– Воды выпей, – голову принца приподняли и приложили к губам бурдюк с водой.
Данир пил взахлеб, сколько мог. Стало чуть легче, но для полного восстановления магических (а, следовательно, и физических) сил нужна была полноценная горячая еда и отдых в течение как минимум пары дней.
– Лежи спокойно, я скоро вернусь, – приказала девушка и закутала мага в плед.
Данир с усилием приподнял голову и посмотрел, как его спасительница сноровисто и быстро закладывает камнями вход в его пещерку.
«Если она не вернется, то могилу мне копать уже не нужно будет – и так отличным склепом обеспечили», – усмехнулся про себя Данир, но в действительности в доброжелательности Ислы не сомневался.
Ничего, вот поправится он и будет так за ней ухаживать, что она точно не устоит, согласится избавить его от дальнейших мучений несбыточных мечтаний и станет его женой! И Доната их благословит, он сделает все возможное и невозможное, чтобы помочь своей ясноглазке преодолеть зависимость. Прикрыв глаза, Данир вызвал в памяти милое личико девушки и провалился в тяжелый болезненный сон.
Глава 4. Бывает и так, что счастье – это когда дома тебя никто НЕ ждет!
Начало июля того же года. Мир Доин.
Исла Дохран, третья наследница правящего Дома Хранительниц и племянница Старшей Хранительницы, уверенно карабкалась вверх по отвесной скале, сильно переживая при этом за отставшую подругу. Единственную подругу! На пару метров ниже, хватаясь за уступы, подтягиваясь и бросками переносясь на редкие горизонтальные площадочки, двигались к вершине еще две девушки, а последняя, та самая, за которую волновалась Исла, поднималась далеко внизу. За плечами у всех были тяжелые тюки с водорослями, которые девушки еще на заре выловили в море, а потом в течение дня сушили на солнце: эти водоросли были важным элементом в питании людей, позволяя им избегать многих серьезных болезней, вызванных недостатком каких-то микроэлементов в организме. Необходимость сделать запасы на зиму и привела к приказу Старшей Хранительницы отправиться в очередной трудный поход с морю.
– Опять Аська еле ползет! Надеюсь, лера не заставит ее до ночи ждать, – тихо прорычала одна из девушек своей подруге, но Исла услышала, – у меня большие планы на вечер.
– Хранимых своим шикарным телом поражать будешь? Смотри, ребеночком раньше времени не обзаведись, а то Старшая не скоро тебя во главе второго отряда поставит, – хмыкнула ее соседка. – Это только таким бесперспективным слабачкам, как Ася, можно сразу в двадцать один год потомством обзаводиться, а для нас и двадцать пять лет – еще рановато будет, о карьере думать надо.
Исла старалась не вслушиваться в слова своих подчиненных. Она первой достигла ровного плато на вершине, сбросила тюк и присела на камень отдохнуть. Две говорливые девушки вскоре присоединились к ней. Выпив воды и перевязав потуже волосы, все дружно глянули вниз на Асю, которая прошла только половину пути.
– Лера Исла, вы позволите нам отправиться в Город без вашего сопровождения? – уважительно обратилась к старшей их отряда одна из девушек.
Исла разрешила:
– Идите. Старшей в вашей паре назначаешься ты, Айра.
Высокая шатенка горделиво выпрямилась, по-военному резко кивнула, и две девушки быстрой трусцой побежали по пологой тропинке, ведущей в широкую долину, со всех сторон окруженную высокими горами. На этой равнине стоял Город. Город, в котором много веков правили Хранительницы. Город, о существовании которого другие люди и прочие разумные существа мира Доин давно забыли, сочтя его стертым с лица земли. Город, изолировавшийся от мира в результате войны, отгремевшей двадцать тысяч лет назад, когда отряд магов-стихийников обрушил скалы, окаймлявшие единственный проход в долину, и замуровал ее жителей во чреве огромного горного ущелья.
Исла опять посмотрела, как медленно карабкается вверх Ася.
«Может, спуститься и помочь? Нет, лучше пусть она сама. Старшая Хранительница и так почти сломила ее испытаниями, тренировками и бесконечными выговорами, мою помощь она может расценить как окончательное признание ее слабости и отреагировать… неадекватно. Ася, как настоящая женщина, должна научиться со всеми трудностями справляться самостоятельно, иначе житья ей просто не дадут, собственные мужики насмешками в гроб вгонят», – решила Исла.
Время тянулось томительно медленно. Солнце уже стало опускаться к линии горизонта, окрашивая небо охрой и багрянцем. Наконец, над краем плато показалась голова взмокшей и запыхавшейся молодой женщины. Подтянувшись на дрожащих от усталости руках, она перекинула свое тело через край скалистого обрыва и обессилено растянулась на мелкой травке ровной площадки вершины.
Исла подождала, пока подруга отдышится.
– Воды попей, – протянула она девушке свой бурдюк.
Та села и стала жадно глотать теплую жидкость. Стряхнув с плеч тюк, Ася снова легла, теперь уже на спину, и посмотрела на закатное небо:
– Красиво…
Исла недоуменно посмотрела на подругу:
– О чем ты?
– Небо красивое, такое разноцветное, полосатое, как оранжево-синий бурундук.
Исла встревожено всмотрелась в безмятежное лицо Аси, ее бледные губы и какие-то прозрачно-пустые глаза:
– Лучше расскажи, зачем тебя вчера к Старшей вызвали, и где ты потом до утра пропадала.
– Девушки рассказали Хранительнице Сарине, как я глупо змеи во время охоты испугалась, так Старшая решила, что мне нужно срочно бороться и с этой фобией, и велела меня в подвале на всю ночь закрыть. Там штук двадцать гадов разных ползало. Не ядовитых и абсолютно безопасных, конечно же, – с тем же безмятежным выражением лица отстраненно рассказала Ася.
Исла поежилась. Нет, ей-то было бы без разницы, сколько вокруг змей шатается, она бы только порадовалась удачной и обильной охоте, тем более что Сарт с Мирком очень уважали змеиное мясцо, а отец мастерил из блестящих шкурок замечательные жилетки, ремни и перчатки, но Ася… Ася была не такой, как большинство женщин. Она была слабой, и все знали это. Хранимых мужчин ей разрешили взять только в минимальном количестве двух штук, и даже ее родного брата забрала к себе Старшая Хранительница – Сарина.
– Если ты так уж боишься шевелящихся змей, то убила бы их всех и в кучку скинула – делов-то! – сделала разумное предложение Исла.
– А-а-а, вот что предполагалось… Если я объясню, что ни оружия, ни огня мне не дали, ты удивленно пояснишь, что в тесноте подвала их и так переловить не трудно было, да и голыми руками головы змеиные пооткручивать несложно?
– Конечно, – согласилась Исла. Она очень хотела понять глубину проблем подруги, но психолог из нее получался не очень…
Ася улыбнулась, но эта горькая улыбка совсем не понравилась Исле:
– Возможно, я оставила змей ползать, чтобы они не дали мне задуматься над тем фактом, что закрытых, тесных, темных помещений я тоже боюсь?
– Асенька, не нужно бояться, именно страх лишает тебя всех сил! Именно страх в итоге тебя и погубит, когда ты в очередной раз столкнешься с разъяренным зверем на охоте или оступишься на скале!
– А знаешь, какой мой самый большой страх? – спросила Ася.
– Какой?
– Что я всю жизнь проживу в этом вечном страхе! Я постоянно жалею, что не родилась мужчиной: им не стыдно бояться, они не обязаны каждый день рисковать жизнью и всегда быть смелыми, ловкими, сильными, неустрашимыми и непобедимыми!
– Ну, это ты глупости говоришь! Вот уж ни за что на свете не хотела бы быть мужчиной! Пошли, а то темнеет уже.
Ася вздохнула, не отрывая взгляда от закатного разноцветного неба. Горькая легкая улыбка будто приклеилась к ее губам, а черты лица заострились, как у неживой. Молодая женщина тихо прошептала, будто общалась с небом, в которое смотрела, а не с подругой, что сидела рядом:
– Кира пришла вчера домой с синяком на пол-лица. Она подралась с девчонками, которые говорили, что ее мать – слабачка. Сейчас ей всего пять лет, она многого не понимает, но скоро она сама будет думать так же, как эти девчонки… Жить в ожидании презрения родной дочери тоже страшно…
Исла, которая обожала малышку подруги, разозлилась и за Асю и за Киру:
– Ты лучшая мать в Городе! Любящая, заботливая. Несмотря на множество всех своих непонятных страхов ты охотишься, работаешь, обеспечиваешь семью! Узна́ю, чьи это девчонки так о тебе отзывались – их матерей к ответу призову, пусть ерунду при детях не болтают!
Ася покачала головой:
– Каждый имеет право на собственное мнение. И ты это знаешь. Тут не на что обижаться, да я и не обижаюсь. Пошли, в самом деле темнеет.
Подруги спустились в долину. Забрав у Аси ее улов и велев ей сразу идти отдыхать, Исла отнесла на продовольственный склад тюки с водорослями и, отчитавшись Хранительнице Сарине о выполненном задании, тоже отправилась домой.
В вечерних сумерках домик Ислы казался тихим и умиротворенным пристанищем для усталых путников, но так только казалось. Не успела девушка войти в двери, как со всех сторон понеслись крики:
– О-о, хранительница наша пожаловала! Да еще и с пустыми руками! Ну, мужики, с голоду помирать будем! – это наезд со стороны весьма упитанного Сарта.
– Богов ради, Сарт, я только вчера восемь куропаток с охоты принесла. Неужто всех поели?
– Ты хочешь сказать, что остатки засохшего вчерашнего мяса – наш единственный вариант ужина? – нахохлился молодой мужчина.
Исла зло прищурилась на члена семьи:
– А это вы мне расскажите, чего-й у вас на ужин приготовлено, чай, кухня – это мужская вотчина, не женская!
– Чего-чего, картошка с куропаткой твоей натушена, – пошел на попятную добрый молодец, – но ты учти, куропатка – последняя! А вчерашние кости мы псу твоему прожорливому отдали!
– А где, собственно, пес? – оглянулась вокруг Исла.
– В кабинете твоем заперт, надоел своей бегатнёй, – пояснил второй мужчина: Мирк. – Ты чего так поздно заявилась, другие хранительницы уже давно дома, я видел! Опять забыла, что меня к портнихе отвести надо, надеть уже нечего, в рванье хожу?!
Исле пришлось напомнить себе, что главные достоинства женщины – это благоразумие и выдержка.
– Мирк, дорогой, давай ты вместе с Сартом или Кирином к портнихе завтра сходишь? Денег я дам, – сказала Исла, и в уши ее полился новый крик:
– У меня что, хранительницы нет?! Ты б еще с папочкой меня отправила!
Исла только рукой махнула и обернулась к демонстративно рыдающему в уголке Вересу:
– Что у тебя стряслось?
В какофонии всхлипываний и причитаний Исле удалось вычленить главную проблему: новый шарфик Вереса утащил противный Кирин.
– Ой, не слушай его, Кирин вернул потом эту дурацкую шмотку, – встрял Сарт. – Кстати, совершенно безумная расцветка у этого шарфика, я бы в жизни такой не надел!
Под усилившийся плач Вереса пробилось замечание Мирка:
– Вернуть-то вернул, но есть одно но… шарфик был чуточку порван…
– Чуточку сильно порван! – завопил Верес.
Исла потерла занывшие виски и с тоской вспомнила, как тихо и беззаботно начинался день:
«Ползешь себе вниз по отвесной скале, крики чаек и шум прибоя слушаешь, потом в прохладной водичке бродишь и снова спокойненько по камням вверх метров на тридцать карабкаешься – благодать и красотища! Никто не спорит, не плачет, все делом заняты! А тут… Боги создали мужчин с одной единственной целью – наказать женщин! Понять бы ещё – за что…»
И хранительница молча прошла в свою спальню и вытащила из запертого на ключ ящичка горсть блестящих камешков, которые женщины, добывающие камень и мрамор, часто находили в горах. Исле тоже доводилось бывать по делам в скальных пещерах и находить эти красивые самоцветы. Никакой ценности эти блестяшки в долине не имели, но мужчинам очень нравились: они все поголовно их коллекционировали, просили ювелиров включать их в браслеты, кольца и броши, и хвастались друг перед другом разнообразием и величиной собранных в своей коллекции камней, которые после огранки сверкали просто ослепительно. Спустившись в холл, Исла протянула камешки Вересу:
– Не расстраивайся, держи! Завтра ты на эти прозрачные кусочки горных пород себе три шарфика выменяешь!
Слезы на лице хранимого исчезли, как по волшебству, и Исла пошла на кухню, в надежде, что картошки ей еще осталось. Возле стола сидели остальные ее хранимые: еще двое человек, то есть всего, вместе с пришедшими вслед за Ислой Сартом, Вересом и Мирком, за стол сели пять мужчин.
«Стоп, почему их пять? Их же должно быть шесть, хотя иногда мне кажется, что их не шесть, а тридцать шесть», – утомленно подумала Исла, усаживаясь на свое место во главе стола.
– Где Кирин? – спросила Исла.
Солонир, бывший сегодня ответственным по кухне, поставил перед девушкой долгожданный горячий ужин, и Исла, прожившая весь день на хлебе и воде, накинулась на еду, как альбатрос на моллюска.
– Кто его знает, где. Сейчас появится, – активно громыхая ложками, заметили мужчины.
Чувство долга перед хранимым в Исле проснулось, как только уснул утоленный голод. Велев выпустить ее собаку, девушка собралась на поиски Кирина. Хранимые, от нечего делать, пошли следом. Огромный пушистый пес, радостно гавкая и виляя хвостом, облизал девушке руки и помчался искать пропавшего мужчину. Долго искать не пришлось: собака сразу вывела хозяйку к холодному уличному погребу, в дверь которого неистово молотили изнутри. В открытую Ислой дверь вывалился зареванный молодой парень:
– Это Верес меня запер! Он меня ненави-и-и-идит! И за шарфик свой гадкий мсти-и-ит!!!
– Вот еще! Я каждый вечер двор обхожу, все закрываю, откуда мне знать было, что ты поздно вечером в погребе возишься. – Верес скорчил рожицу и передразнил плачущего парня: – Ненави-и-и-идит! Не дорос ты еще до таких сильных чувств!