— Я же просила тебя не гнать так сильно. Куда ты вечно торопишься? Боишься, что за тобой погоня?
— Скорость — это з-здорово, — поделился Билл, перекинув ногу и слезая с велосипеда. Дример едва удержала его от падения, поздно спохватившись.
— Конечно, особенно, когда ты на водительском сиденьи и в нем с пяти лет.
— С четыр-рех, — поправил Билли, смахнув прилипшую ко лбу челку. Эрин, глядя на него, убрала свои волосы. От воды они стали тяжелыми и будто вовсе приклеились ко лбу. Синий дождевик не спасал.
Эрин не знала, как ей поставить велосипед, чтобы тот не упал. Билл, взяв ее за руку и потянув на себя, показал этим действием то, что на свой дорогой «сильвер» ему, собственно, все равно. Велосипед упал на асфальт; его задние колеса потонули в луже. Дример хотела возмутиться такому отношению к столь ценной вещи. Для нее такой транспорт был сродни новым комиксам DC для Ричи и целой орнитологической энциклопедии для Стэна — она безумно его хотела, чтобы разъезжать с остальными. Но ей, неудачнице, никогда не везло.
«Неудачница!»
Русоволосая закрутила головой с такой скоростью, что, казалось, она слетит с плеч. Серое небо, небольшой туман и этот бесконечный, чертовый дождь, мешали ее обзору; даже при всем своей желании она вряд ли могла разглядеть на этой мрачной улице кого-нибудь еще. Тем более, всеми остатками здравого смысла она понимала, что этот голос в ее голове. Неизвестно только, чего этот выдуманный клоун добивался своим оскорблением, постоянно одинаковым и будто, как пластинка на повторе. Он пытался ее добить? Это было похоже на правду, ибо за всю ту неделю ее состояние стало очень нестабильным. Она без объяснений могла броситься в истерику. Клоун доводил ее. Изводил. И сегодня впервые вновь напомнил о себе.
— Исчезни из моей головы, — прошептала Эрин. Билл подошел к нужному дому и собирался уже в него позвонить, но тут вспомнил о Дример. Парню настолько хотелось поскорей забрать младшего брата и вернуться домой, что он сейчас ничего не замечал.
Дример так и стояла одиноко, посреди дороги. Почти все ее тело было скрыто под безразмерным синим дождевиком. Она напоминала статую, даже близко непохожую на живого человека. Денбро малость испугался такой ассоциации. Он, да и остальные тоже, заметил, что Дример вдруг стала какой-то другой. Ричи списывал ее местами странное поведение на пришедшие женские проблемы, Эдди — на какую-то страшную болезнь. У Билла не было никаких предположений, а Стэн, даже если были у него, все равно ничем не делился. Он держался от Эрин дальше всех и вообще, кажется, не был ей заинтересован. Денбро вздохнул, вспомнив о еврее. Положив одну руку на плечо Дример, он еще подумал о том, каким слепым бывает его друг.
— Ты в порядке? — банальный вопрос слетел с пухлых губ Билла. Эрин кивнула головой, так и не поднимая ее. Денбро поднял ее сам, аккуратно, взявшись несколькими пальцами за подбородок. Он был уже слегка раздражен ее поведением.
И очень раздражен тем, что не представлял, в чем его причина.
— Все нормально, Билли, — с дрожью в голосе произнесла Эрин, избегая взгляда с парнем. Дример считала, что он способен читать людей насквозь. Ей этого очень не хотелось.
Клоун в голове продолжал напомнить о проклятье, преследующим ее почти всю сознательную жизнь. Эрин вдруг решила, что он думает, будто она не в курсе, кем является на самом деле. Если так, то этот клоун — очень тупой! Ибо она прекрасно знает, что является неудачницей. Той еще неудачницей. Главной и самой большой из всех! Мать, учеба, Стэнли, тот же Бауэрс и проклятый велосипед. Для кого-то, возможно, такие неприятности были бы совсем незначительными, но для Эрин они были громадными, не поддающимися никакому контролю и причиняющие огромный дискомфорт. Как грибок в белоснежной ванной, как ложка соли в сладком чае, как тараканы в шоколадном пудинге — как-то, что расстраивало ее и заставляло мысленно кричать «почему это происходит со мной?!» Потому что она неудачница? Неужели именно поэтому? Она что, виновата? Судьбу не выбирают! И друзей, собственно, тоже!
Но… стыдно признаться… Эрин и раньше часто думала о том, что, будь у нее другие друзья, жизнь была бы совсем другой. Что было бы, если бы она была частью компании того же Генри Бауэрса? Ей бы никто лишнего слова в спину не крикнул и не прикрепил на нее плакат, с дурацкой надписью «пни меня». Помимо детских (никаких иначе, взрослые люди, а такую хрень творят!) издевательств, дома бы мама была ей довольна. Ведь она не была бы неудачницей. Джейми хотела именно этого. Но каждый раз, все размышления Эрин о том, что ей нужно примкнуть к кому-нибудь еще, забывались, как сон по утру, едва она сталкивалась с жизнерадостным Ричи или заботливым Эдди; когда видела Билла, слабо улыбающегося и вечно скупого на эмоции. Но, как только она видела Стэнли, ей снова хотелось вернуться к своим фантазиям. Только вот, несмотря на них, именно с Урисом она понимала, что никуда не уйдет. Интересно, это потому, что она слабая? Или потому, что сильная?
«Неудачница!»
Да-да! И как она только забыла!
Билл что-то сказал ей, но Рина-Мечтательница прослушала. Кажется, что Денбро сегодня был чересчур понимающим. Эрин пропустила тот момент, когда оказалась в его объятьях. Билли был в легкой куртке и промокший настолько, что его можно было выжимать прямо с вещами. Несмотря на это, Дример обняла его в ответ, прижавшись ближе. Так как сразу вдруг стало очень тепло. И с ним все мысли о том, чтобы просто взять и уйти куда-нибудь еще, сгорали, как под полуденным солнцем. Билл был их главарем — он был их светом.
— Я хотела кое-что обсудить, — начала Эрин, вдохновившись теплыми мыслями о Большом Билли. Он чуть отстранился, но все еще не выпускал девушку из своих рук. Это было его единственной идеей насчет того, как можно было ей помочь.
— Ч-что? — спросил Билл, вспомнив, как Каспбрак предлагал отправить Эрин на обследование к психиатру. Тогда безыинтересный Стэн впервые ожил и дал ему смачного леща.
— Отнесись к моим словам с пониманием, пожалуйста, — сначала попросила Эрин, не подозревая, что в голове Билла, как кадры киноленты, меняются воспоминания, крутившиеся лишь возле нее. В глубине души Дример думала, что на самом деле никому не нужна.
— Говори, ч-что хотела, — твердо ответил Билл, поняв, что сейчас должен действительно внять словам Дример. Таким тоном она не разговаривала даже об учебе, над которой тряслась, как осиновый листочек. Хрупкий листочек, способный исчезнуть под одним лишь гневным взглядом матери.
Эрин прикусила губу, подавляя в себе желание опять ответить неугомонному клоуну. Ей нужно было сдерживаться, чтобы Билли не посчитал ее совсем поехавшей и чтобы он отнесся к ее предложению серьезно.
— Я давно думаю… может быть, нам как-то объединиться с хулиганами? — предложила русоволосая, не удивившись, что ее голос сейчас звучит очень робко. Билл не ответил — лишь взгляд его помрачнел, словно еще его заволокли тучи. Дример показалось, что дождь начал идти сильней.
— Ты п-понимаешь, что говоришь, Рина? Объедин-ниться с хулиганами? Они ж-же подонки, — серьезно ответил Билл. Парень погладил ее по голове, как неразумного ребенка. Кажется, слова Дример его огорчили.
— Я понимаю, Билл и не предлагаю становиться такими же. Просто, они же ладят со многими ребятами вне своей компании и, вот я подумала, здорово было бы, если бы мы тоже были из их числа, — быстро проговорила Эрин, стараясь бегать глазами по чему угодно, но только не по озадаченному лицу Денбро.
— К чему т-ты клонишь? — задумчиво спросил он.
— Ну… я же сказала. Ты меня понял. Неужели ты не хочешь, чтобы они нас больше не трогали? И чтобы остальные перестали нас презирать?
— И как мы эт-того добьем-мся?
— Генри и остальные дадут нам авторитет!
— И чем м-мы его заслужим?
— Как чем, мы…
Дример прервалась. Если раньше ее голову заполнял, как тухлая вода, противный клоун, то сейчас она вообще о нем забыла, испытывая лишь стыд за такие слова. И о чем только думала? Ведь даже слепой прочтет в них, между строчек, заявление о том, что она готова пресмыкаться перед Бауэрсом. Все, кто получал от него уважение, делали именно так. А как бы она его получила? Чем получила?
— Господи, Билл, — выпалила Эрин, выкрутившись из его рук. Лицо ее стремительно начало покрываться красными пятнами смущения и едва не образовавшегося позора. — Я полный бред несу. Конечно, мы не должны пресмыкаться перед Бауэрсом. О чем я только думала…
— Рина, я понимаю тебя. Никто из н-нас не хочет б-быть неудачн-ником, — произнес Билл. На такую очевидную новость Эрин еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. — но м-мы к этому отн-носимся гораздо терпимее, чем ты. М-может, привыкли, — Билл пожал худыми плечами. Эрин пришлось подойти к нему ближе, так как из-за шума дождя она почти не слышала, что он говорит, перейдя практически на шепот. — Может, п-просто ты слишком ран-нимая. Мы всегда поддержим тебя. Но, как не грустн-но, мы не перестанем быть неудачниками, пока не найд-дется другой способ заслужить уваж-жение, помимо подобия Бауэрс-су.
— Я… не хочу быть неудачницей, — все, что крутилось у Дример на языке в ответ на такую развернутую речь. Биллу показалось, что она не услышала остальное, что следовало за этим словом. На миг ему стало страшно, что Дример в своем предложении была серьезно настроена. Он все еще не узнавал ее и не мог уже сказать, что теперь у нее на уме.
— Ты же х-хорошая девочка, Рина. Лучше быть н-неудачницей, чем с Бауэрс-сом.
«Неудачница!»
«Неудачница!»
«Неудачница!»
— Да, Билли, ладно, буду неудачницей, — улыбаясь, взмахнула Эрин руками. Она запрокинула голову, подставляя лицо под холодные капли. Скинула еще с головы капюшон и состроила такую гримасу, будто надеялась, что дождь смоет ее с этого света. На самом деле, она уже давно смирилась со своей участью, но это не означало, что ее она устраивала. Противного клоуна она тоже не устраивала. И Дример бесилась. Ей хотелось кричать. Никогда прежде она не замечала за собой такую эмоциональность.
Билл мог бы спросить, что происходит с Эрин в последнее время. Ему не позволяла это сделать смешная скромность, а также серьезное предположение, что, каким бы хорошим другом он не был, понять, что лежит у нее на душе, он не сможет. Билл неловко показал пальцем в сторону одного из домов, так показывая, что идет уже за Джорджи. Эрин только улыбнулась, но, когда Денбро развернулся, улыбка ее сменилась на плотно сжатые зубы. Потом, расслабившись, она стала дышать через рот. Ей нужно было срочно выпить какое-нибудь успокоительное.
Да-да. Она не хотела быть неудачницей, но никогда не осознавала, как сильно. И противный клоун невольно поделился с ней величиной этой силы.
Билл вернулся вместе с Джорджи. Маленький Денбро катил рядом такой же маленький велосипед, широко улыбаясь. Эрин не могла сдержаться от ответной улыбки, думая еще, как Джорджи мило выглядит в своей желтом дождевике. Он помахал рукой, еще до подхода к ней громко поздоровавшись. Когда малыш подошел, Эрин, присев и встав коленками практически в лужу, обняла его; поинтересовалась, как дела и не обижает ли его Большой Билл. Джорджи был действительно милейшим ребенком, успокаивая одной лишь, практически беззубой, улыбкой. Он отошел в сторону и по приказу брата начал застегивать дождевик. Билл тут же снова обнял Эрин.
— Ты будто в озеро нырнул, — пробурчала она, думая еще навестить его вечером — вместе со сваренным куриным бульоном и парой оплеух.
— Увидим-мся в школе. И, кстати, если х-хочешь, можешь поговорить со С-стэном. Вот ему точно можно рассказать в-все!
— Да что ты…
— Верь мне, Р-рина. Я старше и умн-ней тебя, — задорно ответил Билл. Он чмокнул сероглазую в висок, потом подул ей в ухо. Эрин, машинально хихикая, подумала о дураке-Тозиере, который еще давно выяснил, как ее рассмешить и тут же растрепал об этом всем.
Джорджи сообщил, что мама звонила и сказала, что сейчас сама заберет его на машине. Билл предложил (скорей, правда, велел) Дример ждать вместе с ними, чтобы потом в тепле поехать домой, но она, отмахнувшись, сказала, что ей уже пора. Неразборчивое бурчание, которое она даже слышала под шумом чертового дождя, еще долго доносилось за ее спиной. Дример обернулась, когда к нему еще присоединился смех и увидела, что развеселившегося Денбро-младшего, Денбро-старший взял на руки и также, как ее, чмокнул в висок. Эрин усмехнулась, вспоминая, что Билли часто называл ее своей сестренкой.
Громкий гогот противного клоуна ни в какое сравнение не шел с ее робким хихиканьем. Дример уже не испугалась, услышав его. Ей только показалось странным, что последующего вопля «неудачница!» уже не было. Страх вернулся лишь тогда, когда в лужах под ногами мелькнуло что-то белое, потом красное, а дальше синее и так другие цвета; ее больное воображение, кажется, охватило всю цветовую палитру. Потом осталась лишь красная краска.
«Это похоже на краску», — мысленно убеждала себя Дример. Ни за что нельзя было думать, что это больше напоминало… кровь.
Среда
— Опять дождь пошел, — недовольно пробурчала Эрин, забираясь назад в комнату. Она громко хлопнула дверью балкона, после чего тут же съежилась от шума. Извинившись, девушка неуклюже потрепала руками намокшую косу, не зная, куда еще деться от смущения.
— Ты там всего минут пять пробыла, — выдал Стэн, определенно, точно время. Он был пунктуален во всем. Кудрявый рассматривал Эрин, застывшую у балкона. С нее капала вода, приземляясь пятнами на бежевый ковер. — Тебе не холодно?
Вообще, Стэн хотел обойтись без тупого вопроса и сразу направить Эрин в ванную, греться, после чего добить еще горячим чаем, а потом закутать в один из своих свитеров, так, чтобы ей уже жарко стало. Чтобы сейчас она не дрожала, обнимая себя руками. Урис мог предполагать, что в таком виде она собиралась направиться домой. Врожденная скромность ни за что бы не дала ей попросить то, что Урис намеревался предложить сам.
Эрин никогда не любила залезать на крышу, аргументируя это тем, что боится оттуда упасть. Но почему-то сегодня, тогда, когда недавно прошел дождь и крыша была гладкой, как лысина его отца, Дример решила немного посидеть на ней после того, как дописала свое сочинение. Сегодня Стэн предложил ей собраться за уроками у него дома, так как родители уехали в гости. Но когда он позвал еще остальных, они почему-то срочно нашли себе какие-то дела. Стэн, видя, как Ричи перед уходом хлопает Эрин по плечу и подмигивает, подумал, что тут что-то не так. Эрин, красная как рак, уверяла — все путем! А она просто переборщила с румянами! Нельзя сказать, что Урис был отсталым, но в некоторых вопросах такое качество у него проявлялось. Друзья не обращали на это внимание. Эрин поддерживала его и вновь говорила, что все путем.
Эрин — его лучшая подруга. Поэтому Урис незамедлительно, вручив ей пару чистых полотенец, свой халат и даже тапочки, толкнул Дример в ванную, еще желая закрыть ее снаружи, чтобы точно не вышла. Шум воды послышался лишь через несколько минут, и Стэн, облегченно вздохнув, пошел на кухню готовить чай. Он знал, конечно, что Эрин он вряд ли понравится — в пакетиках чай не особо вкусный, особенно когда сам всегда пьешь только свежезаваренный. Но Урис довольствовался тем, что есть и желал того же русоволосой. Глядя, как она по детски показывает язык, а после улыбается, внутри Стэна разливалось приятное тепло. В такие моменты Эрин была прекрасна. И она ему по настоящему… нравилась?
Нет-нет. Он поместил эту мысль в ящик с самыми неправильными и запретными сразу же, как она появилась. Как там говорил Ричи? Фрэндзона — это призвание на всю жизнь? Определенно, со Стэном было так. Эрин он точно не нравился. Особенно, когда ее окружал хотя бы такой же серьезный парень, как Билли Денбро. Почему-то Стэн всегда думал, что когда-нибудь они начнут встречаться; между ними были близкие отношения и явная, заметная даже такому дураку, как Тозиер, связь. Но Билл лишь часто звал ее своей сестренкой, и Стэн не мог понять, почему ему не внушает доверие такое отношение. Может потому, что Дример путешествовала почти всегда только на багажнике велосипеда Денбро, а от него сразу отходила, качая головой на предложения проехаться вместе? Глупо и совсем по-детски, конечно, но звучит, как неоспоримый факт. Билл Денбро тот, кто нужен Рине, а Стэн — во фрэндзоне! Хотя бы пытается держаться. Он уже, формально, сам искупал Эрин, а сейчас, приготовив для нее чай, пойдет доделывать ее сочинение. Внесет кое-какие поправки, ибо Эрин, даже при всем своем воображении, по размеру превосходящим марианскую впадину, никогда не отличалась способностями к писательству.