— Вы могли бы дать нам еще один шанс, — как можно тактичнее произнесла я в попытке сохранить привычный ход вещей, и на меня устремился взгляд отъявленного скептика в лице учителя. Видимо, никакого шанса не предвидится.
— А что там за история с внеклассной постановкой и Обито-сэнсэем? — проигнорировав моё замечание, спросил Учиха. Так, а вот этот вопрос уже целиком и полностью адресован мне.
Обито-сэнсэй преподает литературу, и с ним у меня как-то сразу не сложились отношения. Учителю не нравятся мои сочинения, и он всё время пишет мне в тетради километровые пояснения, что замысел автора я не поняла, что герои вовсе не такие, как я расписала, и что мнение я в целом составила неверное. Вот и излагай, называется, свои мысли, не скатывая рецензии из интернета. Теперь Обито еще и ставит с нами сценку на день открытых дверей, и последняя наша с ним встреча закончилась едва ли не скандалом.
— Я всего лишь высказала своё мнение по поводу сценки, которую он хочет заставить нас ставить, — неохотно ответила я, невольно поморщившись от воспоминания об этом инциденте.
Учиха наверняка уже был более или менее в курсе проблемы, так что столь короткое пояснение его не устроило. Пришлось продолжать.
— Сэнсэй хочет, чтобы мы ставили отрывок из «Маленького принца», и я бы и слова не сказала, если бы он не вынуждал меня принимать в ней участие.
Итачи, пристально смотревший на меня, пока я говорила, понимающе кивнул и задал наводящий вопрос:
— А в чем проблема? — его голос показался мне заинтригованным. Ну… Насколько он вообще может быть заинтригованным у Учихи.
— А проблема в том, — отозвалась я, — что мне совсем не нравится эта сказка, и я нахожу её претенциозной и пафосной. Обито-сэнсэй считает её изящной и неординарной и со мной не согласен.
А еще проблема в том, что с этим литературоведом, похоже, нельзя иметь собственное мнение, а особенно, если оно расходится с общепризнанным мнением критиков. Зачем он вообще побежал рассказывать об этом всём классному руководителю? Как это звучало? «Наругайте Хигураши. Ей не нравится повесть, которая нравится мне»?!
— Н-нами-чан. А по-моему, это очень красивая история, — едва слышно произнесла Хината, и это кроткое противостояние меня приятно удивило. Похоже, не только у меня со старшей школой начало просыпаться рвение отстаивать свою точку зрения. — Она очень тонко и ярко учит простым истинам. Мне нравится, что это сделано метафорично, а не напрямую.
— А я так не думаю, — возразила я, обращаясь уже к Хьюга, а не к Учихе. — Не спорю, есть своё очарование во всех этих иносказательных повествованиях, аналогиях с реальными человеческими отношениями, но разве можно утверждать, что эта книга учит хоть чему-то, кроме как ломать головы над метафорами? Ты оценишь их, только если и без этой книги прекрасно знала все эти простые истины. Иначе смысл просто ускользнет от тебя, и ничего нового ты не узнаешь.
Дейдара на передней парте прыснул смешком и обернулся:
— Ты чего завелась-то так, Хигураши? Отыграешь сценку на пять минут, мир от этого не рухнет. Мне же тоже навязывают роль Принца, и ничего.
И, кстати, странно, что ничего. Я-то ждала, что Дей меня поддержит в попытке повлиять на Обито, но он просто остался в стороне. Может, конечно, роль главного героя ему пришлась по душе, потому что он и так всё время в центре внимания. И, похоже, ему это нравится.
— О, а ты вообще читал отрывок, который нам предлагают разыграть? — недоверчивым тоном поинтересовалась я.
— А что за отрывок? — спросил Итачи, который до этого молчаливо наблюдал за развернувшейся дискуссией.
— Диалог Принца и Лиса, — сложив руки на парту, я серьезно посмотрела на сэнсэя. Мне льстило то, как он внимательно меня слушает. — Лис мужского пола. И иносказания в этом диалоге, раз уж они всем так нравятся, ведутся о дружбе. Но если реплики Лиса будет читать девушка, то это еще и переврет весь авторский замысел, который так обожает Обито-сэнсэй. — Я решила не быть голословной и стоять на своем до последнего. — Дей, ты же брал распечатки?
Кивнув, Тсукури вытряхнул несколько сложенных листов из сумки и подал мне. Каверзные строчки прятались в больших абзацах — это я помнила, так что через секунд десять они уже были найдены.
— Да вот! Хотя бы это! — воскликнула я, ткнув пальцем в текст: — «Пшеничные поля ни о чем мне не говорят. И это грустно! Но у тебя золотые волосы. И как чудесно будет, когда ты меня приручишь! Золотая пшеница станет напоминать мне тебя. И я полюблю шелест колосьев на ветру. Пожалуйста… приручи меня».
Ну вы поняли? Мне еще и публично придется восхвалять «золотые волосы» Дейдары! А всё потому, что Обито вздумалось, что Лис обязательно должен быть рыжим. По мне, так прилепи к любому другому накладные уши и хвост — и отличный выйдет косплей.
Тсукури ухмыльнулся и хитро прищурился. Ему, похоже, сценка наоборот начала нравиться.
— Эй, Лисёныш, а можешь прочитать то же самое, но поэротичней и с придыханием, м?
Чёртов Дейдара. Можно хотя бы при учителе немного сдерживать своё извращенное чувство юмора?
— Вот видите, сэнсэй, — для убедительности кивнув головой в сторону Тсукури, продолжила я. Учиха выглядел немного растерянным. Он явно не ожидал быть втянутым в философские баталии, когда спрашивал, «что там за история». — Поэтому я считаю, что Лис в этой истории не должен быть девушкой. Мы что, зоофилию пропагандируем?
Комментарий про зоофилию Итачи, похоже, позабавил, и он слабо усмехнулся. Учиха непременно бы что-то ответил, но его опередили.
— Я понял. Ты просто боишься не устоять перед моей актерской игрой и проявить свои истинные чувства, — не унимался Дей. — Тем более теперь, когда все в этой школе против того, чтобы мы были вместе… — Сколько драмы из-за простого пересаживания! — …ты, наконец, осознаешь, чего лишилась, и падешь в мои объятия.
После того злополучного урока физкультуры что-то в наших с блондином отношениях переменилось. Он и раньше делал странные намёки, но теперь Дейдара всё время чуть ли не прямым текстом говорит, что мы снова должны быть вместе. Я бы и рада сказать, что меня это утомляет, мне это не нравится, но… Нет. Мне приятно оттого, что Дей пытается всё вернуть. Да и какой девушке не было бы приятно от мысли, что она кому-то нужна, и за её чувства готовы бороться?
— Да-да, конечно. Держите меня семеро, — с напускной безучастностью отозвалась я и вернула однокласснику распечатки.
Со стороны Хинаты раздался тихий смешок. Мы с Тсукури всегда забавляли её своим поведением, и она как-то призналась, что мы похожи на героев одной её любимой манги, которые в конце остались вместе. Я рада, что эта девушка каким-то чудом загремела на курсы нашего историка. После них мы всегда вместе идем до перекрестка, и мне удалось узнать её поближе. Хьюга оказалась доброй и милой, и очень жаль, что из-за её излишней стеснительности это мало кто замечает.
Учиха откашлялся, прерывая неловкую беседу, и наши с ним взгляды встретились. Он так пристально смотрел мне в глаза, что захотелось отвернуться, но вместо этого я глубоко вдохнула и задержала дыхание. От его взгляда было не по себе. Он как будто пытался меня прочесть, как книгу, а я не имела ни малейшего понятия, что так его заинтересовало. Ну же, не молчи, Итачи.
— Так всё-таки, Нами. Тебе не нравится роль или произведение в целом? — спросил он, словно услышав мою просьбу, и я медленно выдохнула.
— Как я уже сказала, я не люблю «Маленького принца». А еще я не хочу играть роль несчастного животного, которое само вырыло себе яму, попросив себя приручить. Лис изначально знал, что Принц его оставит, и он станет несчастным. Так в чем мораль?
Мой вопрос, похоже, озадачил Учиху, хотя он был, скорее, риторическим. Напряженно хмуря лоб, он отстукивал пальцами какой-то ритм по столу, и его взгляд блуждал где-то за окном. Тсукури, к моему удивлению, тоже притих и на этот раз не стал проходиться по моей излишней придирчивости к философии повести. Я думала, что Хината скажет хоть что-то, раз ей так все эти иносказания близки, но и она молчала. Наконец, тишину прервал Итачи, шумно выдохнув, и снова взглянул на меня:
— Может, мораль в том, — его голос понизился и стал тише, отчего казалось, что всё, что он говорит, только между нами, и нет в кабинете больше никого кроме нас двоих, — что даже если знаешь, что ничего не получится, и всё закончится плохо, не нужно бояться быть прирученным, ведь человек, которому ты доверишься, наполнит твою жизнь особым смыслом.
От слов учителя в груди захолодело, и я едва сдержалась, чтобы не вспыхнуть от негодования. Что? Не бояться быть прирученным? А если ты открываешься человеку, говоришь: «Вот я, вот моё сердце. Приручи меня», — а он растаптывает твои чувства и размазывает по земле, как желе?! А если ты доверяешь человеку, превращаешь его в свой смысл, а он бросает тебя на произвол судьбы вместе с ребенком? С его ребенком? И этого не нужно бояться?! В этом мораль этой бестолковой сказки?!
— Не хочу прерывать дискуссию, но мы уже полчаса ждем Узумаки, м, — заговорил Дейдара, чем неосознанно немного остудил вскипающие во мне эмоции. — И, вы уж простите, но задерживаться я не намерен, если вы собираетесь проводить занятие в полном объеме.
— Я-я тоже хотела бы сегодня уйти пораньше, сэнсэй, — пролепетала Хината.
Учиха устало посмотрел на часы и кивнул:
— Что ж, тогда приступим. — Вот так, сразу к делу. — Нами, что там у тебя с шестнадцатым параграфом?
Дыши, дыши, успокойся. Руки всё еще сжимали подол юбки оттого, как я подавляла в себе волнения, которые поднялись в моей душе. Я не понимала, почему так реагировала на ответ Учихи, ведь он всего лишь озвучил то, что и так лежало на поверхности. Мне бы и самой пришла в голову эта мысль, если бы я подумала немного дольше.
— Задайте мне любой вопрос, — не без гордости откликнулась я, и голос не выдал клокочущих нервов.
— Тогда расскажи нам про Антикоминтерновский пакт, — я уж было собралась выходить к доске, но Учиха добавил: — Можно с места.
Прикрыв глаза, я глубоко вдохнула, вспоминая, что же я вчера учила про пакт. Проведя в уме быструю ревизию пунктов параграфа, я открыла глаза и, с освобожденным от недавнего негодования разумом, заговорила:
— Пакт был подписан в Берлине двадцать пятого ноября тысяча девятьсот…
Наруто на занятие так и не пришел, чем очень озадачил: и я, и Хината видели его в школе с утра, и был он бодр и весел, как обычно. И словом не обмолвился, что хочет прогулять историю. Может, просто забегался и забыл? Хотя, как такое забудешь: Итачи клялся за каждый прогул три шкуры с нас драть, и никому и в голову не приходило проверять правда это или нет. Что ж, посмотрим, что будет с несчастным Узумаки.
— Надеюсь с Наруто-куном всё хорошо, — вздохнула Хината, когда мы привычно шли вместе после занятия.
— Ну конечно, иначе и быть не может, — улыбнулась я. — Может, срочно понадобилась его помощь в кафе.
Хьюга без особого энтузиазма кивнула. Похоже, Дейдара был прав, когда сказал, что Наруто ей не безразличен, иначе, почему её так беспокоит его отсутствие.
— Я бы хотела сходить туда как-нибудь, — тихо произнесла одноклассница, глядя под ноги. — Неджи говорил, что там неплохо.
— Неплохо, — эхом повторила я, обдумывая зарождающуюся мысль. Я хорошо понимала Хинату. В этом «Перце» бывали все, кому не лень, и мне, помню, так же хотелось на него взглянуть. Но… у меня не было подходящей компании. Даже когда мы встречались с Деем, наши планы о свидании в этом модном месте всё время срывались. — А пойдем вместе? Сейчас? — предложила я.
— Сейчас? — испуганно отозвалась Хината, уставившись на меня своими большими серыми глазищами.
— А что, мысль неплохая, — подхватил Дейдара, беспардонно оперевшись локтем о моё плечо, отчего я недовольно поморщилась.
— А я не буду вам мешать? — всё так же испуганно спросила Хьюга.
Мы с Тсукури заговорщицки переглянулись и синхронно, словно один из нас был отражением другого, улыбнулись. Нам пришла в голову одна и та же мысль. Обступив нашу тихоню с двух сторон, мы взяли её под руки и потащили за собой, да побыстрей, чтобы успеть на нужный автобус.
Каково же было наше удивление, когда мы встретили в кафе знакомое лицо. За большим столиком у окна сидел Саске и что-то напряженно выискивал в телефоне. Может, набирал сообщение. Моё предложение подойти Дей встретил лицом человека, съевшего килограмм лимонов.
— Он же теперь твой новый сосед по парте, — напомнила я. — Неплохо было бы вам зарыть топор войны хотя бы на время.
— Я бы лучше зарыл самого Учиху, — сухо отозвался Тсукури. — Причем лучше старшего. Чёртов высокомерный индюк.
Вот. Снова это чувство. Дейдара говорит про Итачи гадости, а мне становится неприятно, и я хочу с криками и пеной у рта доказывать, что он такого обращения не заслужил.
— Да хватит уже! — возмутилась я. — Сэнсэй просто делает свою работу! Что он еще мог сделать, если тебя на уроках не заткнуть?!
— Тише-тише, — насмешливо прошипел Дей. — Я и забыл, что ты у нас состоишь в обществе защиты идиотов. Как природы, только идиотов.
Я вздохнула.
— Радовался бы. Ты тоже, стало быть, под мою программу защиты попадаешь.
Тсукури весело хохотнул, и в этот момент к нам подошла очаровательная красноволосая женщина. Та же, что приветствовала меня, когда я была здесь впервые. Теперь я смотрела на неё с большим интересом и теплотой: Наруто говорил, что это — его мама. На бейджике красиво чернели иероглифы с её именем — Кушина, и от неё приятно пахло булочками с корицей.
— Сожалею, но все столики у нас заняты, — покачала она головой. Дело к вечеру. Вся молодежь сбежалась — не удивительно. — Но вы можете подождать. Думаю, скоро места освободятся.
— Может, нам удастся присоединиться к однокласснику, — задумчиво произнесла я, покосившись на Саске. Почему, интересно, он сидит здесь один?
— Как вам будет удобней, — Кушина с интересом нас оглядела. — Так вы, ребята, из Акатсуки?
— Мы из одной параллели с Наруто, — опередила я её мысль о нашем с ним возможном знакомстве, — и вместе занимаемся историей по четвергам.
Мама Узумаки заулыбалась нам с такой теплотой, словно мы с её сыном пешком вместе под стол ходили, а не учились в школе пару месяцев. Она начала нас расспрашивать, нравится ли нам школа, когда у нас день открытых дверей, и не появилась ли у Наруто девушка. На последнем вопросе я украдкой взглянула на Хинату, и мне показалось, что она стала бледной, как простыня.
В поле зрения случайно попал Саске. Он поднялся из-за стола, взял сумку с подоконника, и уж было собрался уходить, как внезапно налетел на… О Господи.
Сакура, отшатнувшись и разведя руки в сторону, в одной из которой был стакан с коктейлем, молча наблюдала, как белое тягучее пятно тонкими дорожками текло вниз по её черной футболке. Столкновение с парнем не прошло бесследно.
— Смотри, куда прешь, — холодно отозвался Саске, поправляя на плече сумку, и тогда Харуно посмотрела на него в упор. Даже мне от её взгляда стало не по себе, а я была на приличном расстоянии. — И закрывай чертов стакан, когда берешь напитки навынос. Ты что выкурила остатки мозгов?
Ни слова не сказав, Сакура вынула из «чертова» стакана трубочку, а затем с самым невозмутимым видом медленно вылила всё его содержимое на голову нашему горячему однокласснику. В кафе воцарилась такая тишина, что было слышно, как гудит электричество. Все в немом шоке смотрели на эту парочку и ожидали развязки, в том числе и мы. Учиха, похоже, сам пребывал в шоке, потому что ничего не предпринимал, а лишь смотрел на Харуно. Тогда уголки её губ приподнялись в самой фальшивой улыбке, которую мне приходилось видеть, но она сразу же, в одну секунду стерлась, оставив на хорошеньком лице выражение неприязни. Девушка уверенно, ни на кого несмотря, направилась к выходу, и тогда Саске, наконец, очнулся:
— Харуно! Какого?..
Дверь за Сакурой звонко хлопнула, и тогда Учиха сорвался с места и выбежал прямо за ней.
— Охренеть, — только и выдавил Тсукури, и это было первым, что прервало молчание в кафе.