Кстати, теперь этот мальчик тоже учится в нашей школе. Я его сразу узнала: он совсем не изменился за шесть лет. Разве что, стал выше. Думаю, он из класса 2-А, потому что часто появляется рядом с Неджи, еще одной звездой школы и, как выяснилось, кузеном Хинаты.
— Удачи, Нами, — похлопала меня по спине Ино, и от этого жеста мне захотелось взвыть от отчаяния.
Знала бы Яманака, насколько мне не хотелось бежать. Меня бросало то в жар, то в холод. Я вспоминала, как увидела Карин в первый раз, и слова её гонгом, как тогда, били по мозгам. А потом образы путались, и передо мной появлялся Дейдара из средней школы, который, сладко улыбаясь и глядя мне в глаза, вытряхивал содержимое моей сумки на пол.
Стоя на дорожке и переплетая ослабевший хвост, я старалась ни на кого не смотреть, чтобы не заразиться еще и боязнью публики. Бежать вокруг стадиона, да? Я не бегала на такие длинные дистанции на скорость, и, честно говоря, меня это беспокоило. Не издохнуть бы на половине пути на радость Карин.
— Готовы, девушки? На старт! — пробасил Кисаме, и мы поставили по одной ноге на линию.
У меня начало потряхивать руки. Успокойся, Нами, успокойся.
— Внимание!
Сгибаю колени, руки в локтях и наклоняюсь, перенося вес тела на правую ногу. Шумно выдыхаю. Я не проиграю. Только не ей.
— Марш!
Пружинно отталкиваюсь и бегу, что есть сил. Я даже не уверена, протянет ли моя дыхалка до финиша, но что мне известно наверняка, так это то, что Узумаки фору мне не даст. Слышу, как выкрикивают моё имя. И имя Карин. У каждой из нас свои болельщики, и они ждут нас там, на финише. Ждут нашей победы.
Ноги горят, легкие рвет от напряжения, а сердце в бешеном ритме отстукивает барабанную дробь по ребрам. Иногда я вырываюсь вперед, иногда — вижу спину красноволосой. Силы у нас равные, но это только пока. Вполне возможно, что к концу у одной из нас энергии поубавится, сдавит дыхание или сведет мышцы — кто знает?
Крики одноклассников слышатся всё громче. Сколько еще бежать? Метров триста? «Нами! Давай!» — различаю надрывный визг Ино, а я понимаю, что одних «давай» здесь будет мало. Мы по-прежнему наравне, хоть я и пытаюсь ускоряться и выжимаю из своего тела максимум энергии.
Сто метров. Вижу, как белеет полоса впереди. Еще чуть-чуть. Я вырываюсь вперед, но лишь на мгновение. В следующее Карин всем корпусом толкает меня в бок, и я теряю равновесие. Мгновения растянулись на минуты. В тот момент, пока я на скорости впечатываюсь в шершавое, как наждачка, покрытие дорожки и по инерции проезжаю по ней коленом, рукой, а затем еще и щекой, у меня успевают брызнуть слезы обиды. Я ведь почти была у цели и так позорно провалилась.
Я перекатилась на спину и, сильно зажмурившись, прикрыла глаза тыльной стороны ладони, чтобы никто не увидел в каком я состоянии. Тяжело и рвано дыша, я тщетно пыталась успокоиться: мне не больно, мне не обидно, хватит ныть. До ушей стали долетать странные возгласы и крики. Кто-то подбежал и склонился надо мной, но я даже не удосужилась взглянуть на него. Боже, как же у меня всё горит.
— Хигураши, жива? — голос Кисаме. Я слабо кивнула. — Встать можешь?
— Карин, ты что, совсем разжирела?! Для твоей коровьей туши одной дорожки мало, м?! — приближался разъяренный крик Дейдары.
— А что такое, Тсукури? — насмешливо откликнулась Карин. — Неужто еще чуть-чуть, и я стану в твоем вкусе?
— Заглохни!
Не знала, что эти двое знакомы…
— Тсукури, не ори! Я без тебя со всем тут разберусь! — рявкнул физрук.
— Вы-то хоть видели, что Узумаки её бортанула?!
— Это случайно вышло! Я хотела её подрезать, а не толкнуть, сэнсэй!
— Подрезать тоже нельзя, Узумаки! — прорычал Хошигаки, а затем начал орать: — А вы чего столпились?! Ну-ка пробежали кружок вокруг стадиона! Живо! Тсукури, особое приглашение нужно?!
— Это моя подруга, я нужен здесь, м! — раздраженно отозвался блондин.
Глубоко вдохнув, я убрала руку от лица. Солнце сразу же решило меня ослепить, отчего я непроизвольно зажмурилась снова. Приподнявшись на локтях, я попыталась подтянуть к себе колени, но правую ногу так сильно прострелило, что из моей груди вырвался странный, надрывный не то стон, не то свист, не то всхлип.
— Очень больно? — с по-мужски скупой участливостью спросил Кисаме.
— Ерунда, — произнесла я сквозь зубы. При Узумаки свои слабости демонстрировать я больше не собираюсь.
Превозмогая боль в ноге и в саднящем правом боку, я медленно поднялась и отряхнулась. На Дейдару старалась не смотреть, хотя он и стоял ко мне чуть ли не вплотную и даже попытался помочь мне встать. Продолжая улыбаться в полнейшей тупой растерянности, чтобы не показывать, насколько мне больно, я похромала в сторону скамейки.
— Так, Нами. Стоять. Тебе в медпункт, — безапелляционно заявил сэнсэй, притормаживая меня за плечо. — Тсукури, помоги девушке.
— Не надо, я и сама дойду, — тихо возразила я, устремляясь вперед.
Рука блондина схватила меня за запястье, но я довольно грубо высвободилась, еще раз заявив, что в помощи не нуждаюсь.
— Хватит выкаблучиваться, дура! — возмутился Дейдара и довольно грубо поднял меня на руки.
— Пусти меня! — взвизгнула я, когда меня уже насильно тащили в сторону школы. Со стороны могло показаться, что я кокетничаю, но ни черта подобного. Я была серьезно настроена зарядить бывшему парню в подбородок, но он довольно сильно прижимал меня к груди, и я не могла извернуться подходящим образом. — Ненавижу тебя. Ненавижу, — тихо всхлипнула я и, судя по тому, как Дей напрягся, он прекрасно меня расслышал. Позади послышались смешки и комментарии про «сладкую парочку». Кисаме вся эта ситуация показалась забавной.
Тсукури шел, плотно сжав губы, и громко сопел, как будто сдерживал свой буйный нрав из последних сил. Мне же захотелось разрыдаться от собственной беспомощности. Я даже сама идти не в состоянии, поэтому просто безвольно болтаюсь, как мешок с рисом. Еще и Карин выставила меня полным посмешищем на глазах у стольких людей. Думаю, я не слишком-то грациозно плюхнулась там, на дорожке.
Шаги Дея эхом отдавались в пустом коридоре школы. Везде шли уроки, так что не мудрено, что мы никого не встречали. Свет так умиротворенно лился через окна, что у меня возникало чувство диссонанса. Всё было слишком спокойным по сравнению с тем, что творилось у меня в душе.
— Я не хотел говорить то, что сказал, — хриплый голос Дейдары разрезал тишину. — Не знаю, что на меня нашло.
Не нужно было объяснять, за какую из всех грубостей, сказанных за день, ему стыдно. Бесит, что блондин начал этот разговор сейчас, когда у меня нет возможности уйти.
— Знаешь, — сухо возразила я. Дыма без огня не бывает, ведь так?
Тсукури снова напрягся и мотнул головой, чтобы привычная длинная прядь не так раздражающе лезла в глаза.
— Это правда, что из клуба ты ушла с Саске?
У меня даже дыхание сперло от возмущения. Я и Саске? Откуда вообще взялась такая информация? Его даже в разговоре ни разу не упоминали. Моя следующая реплика прозвучала слишком громко и визгливо в погруженном в тишину коридоре:
— С кем, прости?!
Дей хмыкнул и нахмурился. Как будто я пыталась сделать из него идиота. Похоже кое-кто уверен на все сто в своей правоте.
— Не отпирайся. Я слышал, как Ино сказала, что тебя до дома провожал Учиха, м.
Не думала, что меня может накрывать подобного рода истерика, но я засмеялась, тихо и бесшумно. Сотрясаясь на руках одноклассника от смеха и чувствуя, как брызжут слезы из глаз, я ощущала себя погруженной в полнейшее безумие. Пыталась задержать дыхание, но эффекта было ноль. Даже наоборот — приступ накатывал с новой силой. Интересно, смогу ли я самостоятельно остановиться, или меня так и увезут из школы в жёлтый дом? Вот так история будет.
— Нами! — Дей, потеряв терпение, поставил меня на землю и крепко встряхнул за плечи. — Успокойся, м!
— Ты идио-от, — вытирая слезы и продолжая содрогаться в неуправляемом хохоте, протянула я. — Приду-урок.
Словом, до медпункта я уже дохромала самостоятельно, с удовольствием отмечая, что нога стала болеть гораздо меньше. Целительная сила смеха, не иначе. Дейдара шел рядом, подставляя мне плечо, а я, как можно спокойнее рассказывала, как дела обстояли на самом деле. Оригинал истории понравился ему гораздо больше, чем версия, где меня провожал до дома Саске. Лично меня любой бы Учиха не испугал, а вот Тсукури к Итачи проникался гораздо большим доверием. Что, кстати, странно, потому что мне казалось, что он испытывает к братьям одинаковую неприязнь.
Мы договорились забыть обо всем, но, похоже, осадок от этой хлесткой фразы про мокрый подвал будет еще долго меня преследовать. К тому же, как об этой ссоре забудешь, если она развернулась на почве ревности? Тут к гадалке не ходи - дело отнюдь не в дружеской заботе.
— Тук-тук. Можно? — заглянула я в наш класс после уроков. За столом, чуть склонившись, сидел Итачи и уже так привычно что-то чиркал в журнале.
— Проходи, — кивнул Учиха, даже не взглянув на меня. Ох уж эта привычка сначала заканчивать одно дело и лишь потом переключаться на другое. Даже если это другое дело — живой человек. В прочем, эту причуду обычно ценят и называют красивыми словами вроде «последовательность» и «обстоятельность».
Резво прохромав в кабинет, я принялась без лишнего шума вытаскивать из сумки причину (или, всё-таки, повод) своего появления: пакет с одеждой и подарок, который я накануне купила Итачи. Последние карманные деньги спустила на простую банальщину, но, увы, что-то более стоящее я бы не потянула. Да и Учиха не принял бы.
Пока я проходила между рядами, Итачи, видимо, услышал, насколько неритмичны мои шаги, и оторвался от журнала. Спокойствие на его лице сменилось удивлением. Такое он точно не ожидал увидеть.
— Господи, это уже не смешно! — А кто смеётся? — Что с тобой на этот раз приключилось?
Я остановилась возле его стола и улыбнулась от уха до уха. Видок после медпункта у меня действительно тот еще. Разодранную щеку мне залепили большим пластырем, но она всё равно разливает нездоровую красноту чуть ли не на пол-лица. Нога крепко перевязана бинтами вперемешку с щедрым слоем мази, от которой разит ни то ментолом, ни то еще чем. Меня везде преследует этот запах.
— Пара царапин и ушиб. Упала на физкультуре.
Учиха вздохнул, сочувствующе окинув меня взглядом еще раз.
— Что ж тебе не везет-то так, Чудо? — Какая ироничная постановка вопроса.
— Изанами, — скрестив на груди руки, отозвалась я, решив подыграть, а затем непроизвольно расплылась в улыбке. — Не издевайся. Мне это тоже не в удовольствие.
Итачи по-доброму усмехнулся и отодвинул журнал в сторону.
— Ладно, извини. Что ты хотела?
Точно. Я же по делу пришла, а не похвастаться перед нашим историком результатом сегодняшних подвигов.
— Я принесла одежду. И… — я замешкалась, вытаскивая из-за спины пакет и пропахший клише подарок для учителя, — вот. Это тоже тебе.
Учиха, похоже, растерялся, но принял у меня из рук всю стопку. Пакет он быстро отложил в сторону, а вот ежедневник — что я говорила про клише? — решил рассмотреть подробней. Итачи повертел его, пролистал, погладил пальцами обложку из коричневой кожи… В точности повторил все мои действия в магазине, когда я выбирала подарок. Тогда я влюбилась в это подобие книжки, едва пальцы коснулись мягкой, фактурной обложки. Кто бы знал, как я волновалась, пока стояла рядом и наблюдала за действиями учителя.
— Нами, — произнес он, переведя на меня взгляд. — Не стоило.
— Я же тебя так и не поздравила, — виновато протянула я. Не дай боже он еще вернет подарок обратно. Тогда я буду чувствовать себя полной дурой.
Итачи пристально смотрел на меня и, очевидно, думал, насколько уместно будет с его стороны принять подарок от ученицы. Интересно, мне стоит сказать ему, что это не попытка дать взятку?
— Спасибо, — наконец, выдохнул сэнсэй, и его губы тронула едва заметная улыбка. И, что самое ужасное, я начала становиться пунцовой. Это ушибленная щека дает такой эффект? Может, у меня аллергия на пластырь? — Мне он нравится. Я как раз планировал покупать себе…
Дверь в класс с грохотом открылась, и в кабинет ввалился запыхавшийся Дейдара. Если у меня талант попадать в неприятности, то у Итачи — быть прерванным на полу фразе.
— Здрасте, сэнсэй! Как поживаете? — небрежно махнул Тсукури рукой, на что Учиха как-то странно хмыкнул. — Я заберу у вас госпожу Калеку, а то нас уже такси ждет, м.
…а у Дея — появляться в неподходящее время в неподходящем месте.
========== Глава 12. Эмоции ==========
Наконец, настал день, когда терпение у учителей лопнуло у всех разом, и они посыпали свои претензии на нашего классного руководителя. Ожидание, когда на дополнительное занятие по истории явится Наруто, и мы займемся делом, превратилось в настоящую пытку. Мы стали теми, кто первый попал под раздачу люлей, хотя и другие наши одноклассники тоже не были подарками.
— Ваше поведение на уроках просто отвратительно, — уже вторую минуту читал нотации Итачи, поглядывая то на меня, то на Тсукури. Насчет Хинаты нареканий не было, но она, похоже, всё равно чувствовала себя не в своей тарелке и безучастно смотрела в парту. Дейдара лишь ухмылялся, скрестив на груди руки, и едва не сползал под стол, беспардонно развалившись на стуле. — Почему я должен всё время слушать жалобы, что вы двое трещите без умолку и не реагируете на замечания?
— Это вам Сасори-сэнсэй настучал, да? — отозвался блондин. Я бы привычно пихнула его ногой под столом, чтобы успокоить, но на занятиях Учихи мы все по-прежнему сидели по одному, и такой возможности не было. Будь у меня руки подлинней, могла бы толкнуть его в спину. Он сидел прямо передо мной.
— Во-первых, не «настучал», а довел до сведения. — О, я не видела в тот момент лица Дейдары, но готова поспорить, что он выразительно закатил глаза. Позже он еще и обязательно пройдется по этой ценной поправке. — А во-вторых, легче сказать, у кого к вам замечаний не было. Особенно к тебе, Тсукури. У тебя и на моих занятиях всё время какие-то дела вселенской важности с Хигураши. — О, я снова впала в немилость. Надеюсь, что ненадолго.
Что удивительно, Дей, хоть и заслужил нелюбовь учителей своими выкрутасами, получал исключительно хорошие баллы. Как он успевал и валять дурака, и запоминать материал, ума не приложу, но мне бы его таланты. Наверное, всему виной его мечта поступить после окончания школы в Токийский университет. Она его греет и воодушевляет на усердную учебу.
— Ну простите, меня всегда тянет поболтать на занудных уроках, м, — развел руками блондин, на что Итачи одарил его самым ледяным из своих взглядов. Эти двое давно поняли, что взаимно друг друга не переваривают, но Учиха не собирался опускаться до уровня школьника и никогда не переходил на личности.
— Мне всё равно, почему ты это делаешь. С этого дня вы с Хигураши сидите отдельно. Думаю, в тандеме с вашим старостой, ты уже не будешь таким разговорчивым, — от его голоса даже у меня мурашки побежали.
Дейдара за одной партой с Саске? Интересно, кому из них двоих учитель сейчас больше насолил. Или даже из нас троих. Неужели пришел конец моему веселому времяпровождению на уроках? Мне стало грустно от мысли, что придется привыкать к новому соседу. И это что же получается? Если Дей будет сидеть с Саске, то мне достанется в соседи Ино? Помню, младший Учиха причитал, что она не успевает писать под диктовку и страшно мешает тем, что всё время переспрашивает под руку.
— Это шутка такая? — притихшим голосом переспросил блондин. Похоже, что такой поворот событий возымел на него нужный эффект. — Я не собираюсь сидеть с Учихой!
— А я тебя не спрашивал, — отозвался Итачи. — Мои коллеги попросили ваш дуэт рассадить, и я выполняю их просьбу.
Тсукури, шумно выдохнув, замолк. Наверняка теперь он еще больше возненавидит сэнсэя, но, по крайней мере, спустя два месяца он начинает понимать, что к чему, и уже меньше лезет на рожон.