— А этот мальчик откуда? Из школы? — гася повисшее в молчании напряжение, поинтересовалась мама.
— Ага, — рассеянно протянула я. — Из школы. — И, казалось бы — даже не соврала, но на душе остался такой гадкий и неспокойный осадок, что захотелось тихо взвыть.
Кто-то скажет, что назначать свидание на девять утра — это странно, но Итачи пошел на этот шаг осознанно. Встретившись в вестибюле старого кинотеатра, мы вежливо кивнули друг другу при встрече, хотя рядом не было никого, кроме бабушки на кассе и дедушки-контроллера на входе в зал. Я даже не спрашивала, на какой фильм мы пришли — просто молча проследовала за ним в середину заднего ряда и опустилась в жесткое деревянное кресло. Как и следовало ожидать, все места, кроме наших, оказались пусты. Учиха взглянул на наручные часы, чуть сдвинув рукав черного тонкого свитера, и шумно выдохнул, прерывая молчание:
— Фильм уже три минуты как должен начаться.
— Так не терпится начать просмотр? — вопрос был задан, скорее, из вежливости, чтобы поддержать разговор. Я бы с легкостью подбросила еще темы три для общения, но Итачи, кажется, не испытывал дискомфорта от долгих молчаливых пауз — чего не скажешь обо мне. Сэнсэй сдержанно улыбнулся, а затем склонился к моему уху так, что я почувствовала теплый ветерок его дыхания на щеке и — особо отчетливо — крышесносный аромат мужского парфюма:
— Не терпится оказаться с тобой в темноте.
Внизу живота сладостно затянуло, а свет, как по заказу, выключился, оставляя после себя лишь кромешную тьму. Надо сказать, очень вовремя — я так отчаянно раскраснелась, что, наверное, слилась с бордовыми стенами кинозала. Динамики тихо затрещали, издавая тихое сипение тишины на звуковой дорожке, а через несколько секунд включился и проектор, выпуская на большой экран мигающую черно-белую картинку.
Говорят, темнота должна снимать напряжение, но мои нервы от нее лишь больше расшалились. Я не могла расслабиться ни на секунду, пока губы Итачи настойчиво целовали мои, а руки гладили бедра и ныряли под футболку, проводя горячими ладонями по талии. Эти прикосновения должны были доставлять мне удовольствие, но вместо того, чтобы сосредоточиться на ощущениях, я думала лишь о том, насколько вообще уместно давать парню такую свободу действий на заре отношений? Разве это не наводит мысли, что я легкодоступная, и неизвестно, сколько уже мужских лап было допущено на эту базу? И почему я начала об этом задумываться только сейчас, хотя мы и в учиховской ванной обжимались не слишком целомудренно?
— Эй, — шепотом позвал Учиха, отстраняясь и нежно поглаживая меня по щеке костяшками пальцев, — что не так? — Мои скованность и неохотная отдача моменту не остались незамеченными.
— Не хочу, чтобы ты считал меня ветреной, — как на духу, выпалила я, пряча взгляд. — Обычно я не позволяю так… к себе прикасаться. — Сэнсэй, судя по затянувшейся паузе, даже растерялся.
— Я вовсе не считаю тебя ветреной, — его голос отдал хрипотцой, от которой он сразу же попытался избавиться, прочистив горло. — Послушай, — поддавшись вперед, Учиха уперся лбом в мой лоб. — Я ведь тоже не из тех парней, что распускают руки при первой же возможности. Если уж совсем начистоту, то мне впервые так нестерпимо хочется трогать, — его ладонь легла на мою щеку, — касаться, — большой палец нежно очертил контур губ, — целовать… — В низу живота что-то сладостно ёкнуло, вызывая тысячи мурашек по всему телу, а сердце забилось еще быстрее. — Наверное, мне нужно извиниться за свою… напористость. Я не хотел тебя напугать. — Дура. Какая же я дура. Вот кто просил меня раскрывать рот, перекладывая своих тараканов с больной головы на здоровую?
— Ты не напугал! — горячо возразила я, бегло целуя Итачи в губы и отчетливо осознавая, что не будь между нами деревянного лакированного подлокотника, я бы уже отбросила все приличия и сама бы запрыгнула к нему на колени. — Можешь делать со мной всё, что захочешь! — И… вот так дорогая Нами-чан держит образ благочестивой девы. «Трогать я себя обычно не даю, но вам, сэнсэй, я готова отдаться прямо в этом обшарпанном кресле». И не то чтобы это неправда, но мне не стоило…
— Что захочу, — тихим смешливым эхом повторил Учиха, заставляя меня краснеть еще больше. — Сейчас я хочу всё-таки посмотреть с тобой фильм. Это подойдет?
Мысленно поблагодарив его за безмерную тактичность, я кивнула, поджав губы, и, прислонившись к жесткой спинке кресла, принялась вникать в то, что происходит на экране. Это был жутко занудная историческая драма шестидесятых годов о судьбе самурая, вынужденного по приказу даймё перебить всю свою семью. Итачи настолько погрузился в сюжет, что обо мне, казалось, и думать забыл, ну, а я, невыспавшаяся в выходной, отрубилась примерно на середине и проснулась, когда случайно рухнула головой на плечо Учихи. Пришлось сделать вид, что я это сделала специально, из-за внезапного прилива нежности. Хорошо хоть не храпела на ползала, а то позор был бы еще тот.
— Он позволил своему младшему брату сбежать, и потому был обесчещен — он ослушался приказа своего даймё, понимаешь? — с каким-то маниакальным увлечением спорил со мной Учиха, пока мы стояли на остановке и ждали автобус, почему в конечном итоге главный герой совершил сеппуку. Ей богу, я никогда не понимала всей этой шумихи вокруг чести.
— Он мог тоже сбежать и жить со своим любимым братом долго и счастливо. Что ему мешало?
— Значит, не понимаешь, — поджав губы, покачал головой он. — Надо будет устроить вам внеплановую лекцию по идеологии самураев.
— Зачем же так наказывать весь класс за глупости, которые я несу на свидании? — с притворным возмущением всплеснула руками я, а Итачи засмеялся — тихо, но искренне. Так, как только он умеет, пробуждая где-то глубоко внутри что-то теплое и светлое. Затем огляделся, проверяя, нет ли поблизости прохожих, и, склонившись, быстро и очень целомудренно поцеловал меня в лоб.
— Убедила. Проведу лекцию только для тебя. На следующем свидании.
— Итачи!
— О боже, а времени-то уже сколько! — тряхнув головой, увешенной бигудями, мама побросала так и не разложенные до конца канапешки на блюде и рванула к двери, бросив мне уже на лестнице короткое «Я мигом!».
И это «мигом» превратилось в полчаса, будь они неладны. Я бы с радостью не придала бы этому значения, позволив этой потешной женщине прихорашиваться, сколько влезет, если бы не одно «но». В дверь настойчиво зазвонили, в гости мы ждали только одного человека, а мама из комнаты так и не вышла.
— Ма-ам? — осторожно позвала я, выбегая из ванной, где я только что на скорую руку причесала волосы и поменяла полотенце для рук на свежее.
«Я не успела докрасить глаз!» — в панике отозвался голос из-за закрытой двери, и тогда-то я и осознала весь ужас ситуации — мне придется встречать потенциального отчима самой. Не будет никаких «Асума, это Нами, Нами, это Асума». Будет неловкое топтание в прихожей и косые взгляды в сторону лестницы в ожидании, когда же спуститься виновница сегодняшней встречи.
Вдохнув поглубже и отдернув зеленое ситцевое платье, я спустилась вниз и, подбежав к входной двери, быстро отперла все замки, пока решимость еще не покинула подрагивающие от волнения руки. Кто бы знал, до чего меня пугают эти знакомства, когда все, вроде как заочно друг о друге наслышаны, но никто никого воочию не видел. Эдакие смотрины, где каждая сторона боится облажаться и предстать не в лучшем свете. Хотя больше всех волноваться сейчас, конечно, положено не мне, а Асуме — я-то в любом случае останусь любимой дочерью, а вот моё мнение на его счет может заметно повлиять на мамино. По крайней мере, со всеми предыдущими ее пассиями было именно так. Не то чтобы я мешала родительнице строить личную жизнь, но если мне кто-то категорически не нравился, то он надолго не задерживался.
— Здрас… — я так и замолкла, не договорив, потому что вместо ожидаемого гостя я увидела перед собой два огро-омных букета роз, из-за которых через секунду показалось приятное, загорелое лицо с широкой улыбкой и аккуратной бородой, — …твуйте.
— Нами, да? — лицо улыбнулось еще шире. — Это тебе, — и один из букетов в ту же секунду был протянут мне, под аккомпанемент моего тихого шокированного «охренеть». Асума это определенно услышал, потому что тут же издал добродушный смешок. — Очень рад знакомству.
— С-спасибо, — наконец, нашла я в себе силы улыбнуться в ответ. Затем широко распахнула дверь и, коротко поклонившись, изображая из себя гостеприимную хозяйку, отошла в сторону. — С приездом, Асума-сан.
— Просто Асума, — добродушно кивнул он, не прекращая всё так же широко улыбаться, и прошел внутрь, предварительно перехватив за ручки небольшую дорожную сумку, которую я почему-то не сразу заметила. Его взгляд со смешинками сразу же скользнул по всем дверным проемам, что попали в поле зрения — понятно в поисках кого.
— Она сейчас спустится, — ответила я на так и повисший в воздухе вопрос. — Давайте я пока цветы в вазу поставлю, а вы разувайтесь, проходите и чувствуйте себя как дома. Если нужна уборная, то вам вверх по лестнице и прямо.
Асума снова кивнул, а я, забрав у него второй букет — для мамы — прошла на кухню и принялась искать по шкафчикам вазу. Первое впечатление он произвел строго положительное: симпатичный, приветливый, ухоженный, да и пахнет от него приятно. Еще и на розы спустил уйму денег, хотя мог подарить их только маме — я бы себя обделенной не почувствовала. Мне в жизни никто не дарил цветов, кроме отца — тот присылал красные тюльпаны с курьером на каждый день рождения, но особой радости они не приносили.
— Ох ну ничего себе вы наготовили! — присвистнул Асума, войдя на кухню и оценив масштабы едва не прогибающегося от изобилия еды стола.
— И не говорите. Надеюсь, вы прихватили с собой одежду на пару размеров больше? — в шутку поинтересовалась я, на что мамин ухажер весело хохотнул и заверил, что в крайнем случае просто поедет в Токио в халате.
— Кстати… — кашлянув в кулак, начала я, неловко отводя взгляд и делая голос потише. — Я правда рада с вами, наконец, познакомиться, но мне через час надо будет отлучиться ненадолго. Вы не обидитесь?
Его брови озадаченно приподнялись вверх. Да, согласна — не самое лучшее заявление с моей стороны. Как-никак, весь этот вечер только ради нашего знакомства и затевался, а я вознамерилась смыться.
— Я всё объясню, — заговорщицки прошептала я, опасливо стрельнув взглядом в сторону двери. — Только маме об этом лучше не знать. Не хочу ее расстраивать. — Асума сосредоточенно кивнул и чуть склонился, чтобы меня, шелестящую где-то там, внизу, лучше расслышать. — Мне нужно увидеться с братом. Мама же говорила, что у меня есть брат? — Он снова кивнул, подтверждая мои догадки. Она просто не могла об этом не упомянуть — они ведь каждый день висят на телефоне по часу. — Сегодня годовщина смерти отца, а я обещала, что ему не придется проводить весь этот день в одиночестве. Это очень важно, и я надеюсь на ваше понимание.
Кстати, все сказанное — чистейшая правда. В телефонном разговоре Яхико держался молодцом, но тем не менее на фразе «два года прошло — представляешь?» его голос сорвался. Может, и не стоило его сегодня трогать и втягивать в свои авантюры, но такой шанс мог бы нам больше и не представиться. Если мама встретиться с Яхико при Асуме, то она сделает всё, чтобы показать себя максимально сдержанной и рассудительной, а, значит, будет более открыта к диалогу. Не хочу, чтобы она и дальше считала его негодяем.
— А почему бы ему тогда не присоединиться к ужину? — От такого предложения я едва не подпрыгнула на месте. Я, конечно, ожидала, что Асума, захочет увидеть причину маминых беспокойств, и на это, собственно, и делалась ставка, но чтобы сидеть с ним за одним столом…
— Вы серьезно?
— Вполне.
— Но мама…
— Куренай я возьму на себя, — доверительно заверил Асума, в который раз улыбнувшись. — Я понимаю, почему она так переживает. Всё-таки твой брат уже давно взрослый, за всё время никак в твоей жизни не поучаствовал, а тут свалился как снег на голову, и поди разбери, что ему от тебя в действительности нужно. — Я уж было открыла рот, чтобы что-то сказать в защиту нии-сана, однако Асума не дал мне этого сделать, властно вскинув ладонь, чтобы договорить. — Но раз уж ты всё равно с ним продолжаешь общаться, то лучше уж узнать этого парня получше. Я уже говорил это твоей маме, но попробую втолковать еще раз. Может, она и впрямь зря волнуется.
Ошарашенно моргнув пару раз, я согласно тряхнула головой, и в ту же секунду дверь наверху скрипнула, оповещая, что мама вышла из комнаты.
— Ну как вы тут без меня? — как только она, красивая до невозможности, с изящными локонами и в красном коктейльном платье появилась в дверном проеме, глаза у Асумы загорелись, как у влюбленного по уши мальчишки. — Поладили?
— Думаю, это можно назвать началом большой дружбы, — без тени фальши в веселом голосе отозвался он и подмигнул мне так, что я сразу поняла — наш маленький сговор, безусловно, в силе. — А ты сегодня просто обворожительна, Куренай.
Теперь и мама покраснела, как девочка-подросток, заправив прядь волос за ухо, ну, а я, почувствовав себя третьей лишней, решила ненадолго оставить их вдвоем, чтобы заодно позвонить Яхико. Как-никак, обстоятельства круто изменились, и он определенно должен быть в курсе. Вместо пяти минут в нашем доме, ему предстоит провести у нас целый вечер.
Если бы я взялась оценивать маминых воздыхателей по десятибалльной шкале, то этот, бесспорно, урвал бы десятку. Асума так лаконично вписался в нашу маленькую семью за столом, что я уже начала представлять его на месте своего отчима. Улыбка не сходила с маминого лица ни на минуту: она смеялась, временами мило смущалась, когда Асума нежно ее касался и называл родной и любимой, а еще непрестанно бросала в мою сторону обеспокоенные взгляды, будто мне что-то могло не понравиться. Но мне всё нравилось. Меня уже лет в одиннадцать покинуло это детское ревностное чувство, что она не должна любить никого, кроме меня.
Ну и, конечно же, вечер не обошелся без истории знакомства голубков, которую до этого я слышала лишь в малоинформативной трактовке «да просто столкнулись в бизнес-центре». На деле же всё оказалось куда интереснее, и мои сомнения окончательно развеялись — дар притягивать нелепые ситуации перешел ко мне по материнской линии.
Мама опаздывала на важную встречу, но не могла найти нужный офис, из-за чего носилась по зданию, как ополоумевший сайгак. В конце концов случилось неизбежное: на очередном повороте она влетела в ничего не подозревающего бедолагу, крепко приложив того затылком о пол и контрольно навалившись сверху. Как вы уже, наверное, догадались, этим бедолагой и оказался Асума. И ведь умудрился же влюбиться с первого взгляда в женщину, наградившей его сотрясением! Кто еще может таким похвастаться?
Когда очередной веселый рассказ маминого ухажера прервала трель звонка, внутренности помимо воли завязались в крепкий узел. Сомнений не было — это Яхико.
— Мы что, кого-то ждем? — изумленно поинтересовалась мама, когда я вскочила со стула, чтобы открыть дверь, а Асума, наградив меня ободряющим кивком, произнес:
— Две минуты. — Что-что? Всего две минуты, чтобы уговорить тайфун по имени Куренай не разрывать моего брата на мелкие куски?
— Лучше пять, — осторожно подсказала я, на что потерявшая нить разговора мама закономерно возмутилась:
— Я, конечно, рада, что у вас такое потрясающее взаимопонимание, но мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
Далее в диалог вступил мой потенциальный отчим, а я отправилась на улицу потянуть время. Сказать, что я удивилась, обнаружив Яхико без пирсинга, в идеально выглаженном костюме и белой рубашке — ничего не сказать.
— Кто ты и что сделал с моим братом?
Нии-сан как-то виновато улыбнулся и понуро мотнул головой:
— Не переживу, если меня второй раз за последние тридцать часов отвергнут из-за внешнего вида. Решил одеться кой-то веки поприличней. У вас ведь сегодня важный вечер — я правильно понял?