Смысл сказанного дошел до меня далеко не сразу — я так и продолжала с неприкрытым интересом изучать лицо, которое без пирсинга начало казаться мне другим. И куда более похожим на моё собственное.
— Тебя кто-то отверг? — Усталый вымученный вздох был мне ответом. — Ты поэтому вчера был таким… дерганным?
— Я был дерганным? — спустя паузу переспросил Яхико, на что я с сомнением закивала. Тем не менее даже в таком состоянии ему удалось произвести на Итачи впечатление заботливого старшего брата.
— Еще каким.
Яхико с полминуты задумчиво пожевывал нижнюю губу, оставшуюся без сережек, будто бы рассуждая, стоит ли мне рассказывать в чем дело, но затем резко выдохнул через нос, привалившись к входной двери спиной.
— Помнишь, я тебе рассказывал о своей школьной любви? — Я кивнула, а он нервно взъерошил волосы на затылке, отведя взгляд куда-то в сторону. — В общем, мы-то вдвоем с ней уже лет семь связь не поддерживаем, а вот Нагато до сих пор с ней общается. По старой дружбе, так сказать. Она пару лет назад переехала сюда, к вам, английский преподавать, а родственники Нагато помогли ей устроиться на неплохих условиях. Клан Узумаки — слышала, наверное?
У нас не так много настолько влиятельных фамилий в городе, чтобы о них не слышать, но новость, что Нагато имеет к ним отношение, порядком удивила. Впрочем, теперь хотя бы ясно, откуда взялась эта странная идея развивать бизнес в нашей никому неизвестной дыре.
— Теперь вот работает в школе. В твоей, кстати.
Шестеренки в голове принялись с треском цепляться друг за друга, помогая выстроить последнюю логическую цепочку. То есть школьная любовь Яхико, преподающая английский, это…
— Тенши Конан? — тихо уточнила я, а лицо нии-сана как-то странно исказилось горькой, неприятной усмешкой.
— Ах, точно. Теперь-то она Тенши. А я ее все Хаюми называю по старой привычке.
— Ну и что с ней? — выдержав тактичную паузу, подсказала я. Два плюс два сложились быстро: очевидно, наша англичанка выходила замуж и, по-видимому, неудачно. Любопытство меня так и сжирало, но расспрашивать об этом и без того скисшего Яхико было бы жестоко.
— Ну встретил я ее вчера, — дернув плечами, продолжил он. — Она была приветлива, улыбалась, расспрашивала, как у нас с Нагато дела, даже флиртовала немного. А потом я предложил ей как-нибудь встретиться. Она ответила, что лучше не стоит. Сказала, что польщена, что я милый, но не хочет меня обнадеживать. Типа ей нужен эмоционально зрелый мужчина, а такого, как я, и от ее учеников толком не отличить.
Взгляд, что Яхико на меня бросил, не просил поддержки или возражений, что Конан не права — он лишь спрашивал насколько это правда.
— Ну… ее можно понять, — с сожалением улыбнулась я, припоминая, с каким рвением Конан порхала вокруг Итачи. Учиха-то куда больше похож на потенциального кандидата в мужья, чем мой брат. Серьезный, ответственный, умный… такого еще поискать. — Без обид, но если бы мне было двадцать семь, и я бы искала серьезных отношений, то тоже с тобой бы не связалась. На тебя посмотришь, так решишь, что ты еще… не нагулялся.
— Ты бы со мной не связалась, потому что я твой брат, а мы не извращенцы, — ехидно прищурившись, заметил Яхико и коротко хохотнул в ответ на мой возмущенный тычок в бок.
— Ну ты же понял, о чем я.
— Да понял, понял. Я и сам знаю, что произвожу не лучшее впечатление. Но это же просто… обертка, — с каким-то невеселым вздохом проговорил он. — Ну люблю я футболки с ярким принтом, рваные джинсы, косухи и берцы — что в этом такого? Они ведь не делают из меня другого человека. Просто так мне комфортнее.
— И тем не менее, ты снял пирсинг и пришел к нам на ужин в рубашке, — заметила я, на что Яхико сначала коротко хохотнул, но затем на полном серьезе пояснил:
— Потому что ты оказала мне большое доверие, приглашая встретиться со своей маленькой семьей, и я не могу его не оправдать. Мне-то вообще не важно, какого мнения обо мне твоя мама, но я вижу, что тебе это не дает покоя, так что… всё ради тебя, сестренка, — он развел руками, будто бы говоря «ну, а как же иначе», на что я благодарно кивнула, а в следующее мгновение едва не получила открывшейся входной дверью по затылку:
— Молодежь, вы заходить-то собираетесь? — поинтересовался мамин бойфренд, предварительно поинтересовавшись, не пришиб ли меня. Затем протянул нии-сану руку: — Сарутоби Асума.
— Хигураши Яхико, — вернул приветствие Яхико, скрепляя его рукопожатием. — Я точно никому не помешаю своим присутствием?
— Куренай-сан, например, — с выразительным намеком добавила я, стрельнув глазами в сторону Асумы, на что тот как-то не очень уверенно кивнул.
— Она, конечно, не в восторге, но, думаю, всё будет в порядке.
Не знаю, насколько это походило на определение «всё в порядке», но, по крайней мере, ужин продолжился без неприятных колкостей. Мама скупо поздоровалась, поставив на стол еще одну тарелку, и предложила нии-сану занять место рядом со мной. Тот спорить не стал и, незаметно подмигнув мне, с крайне деловым видом разместился между мной и Асумой.
— Так что вас привело в Какурезато, Яхико-кун? — мамин бойфренд был явно больше открыт для беседы и потому решил первым прервать затягивающееся молчание. — Разве в Осаке не больше перспектив в поиске работы?
Яхико, кажется, ничуть не растерялся от такого прямого вопроса и, коротко кивнув, принялся отгружать себе в тарелку печенного лосося из ближайшей миски. Стоит заметить, накладывал он немало — кто-то, похоже, предусмотрительно нагулял аппетит перед приходом.
— В поиске — может быть, но мы с Нага… с моим другом, всегда хотели иметь собственное дело. А знаете, что самое главное в собственном деле?
И после этой фразы мужская половина стола так сцепилась языками, что нам с мамой осталось лишь в недоумении переглядываться, потому что мы и половины слов не понимали. Асума исправно подливал всем присутствующим вино, чему моя потешная женщина, как ни странно, даже не препятствовала, пока от выпитого у меня подозрительно не заалели щеки.
— Он очень похож на Киоши, — от внезапного тихого шепота на ухо я непроизвольно вздрогнула. Да-да, имя моего отца означает «святой» — иронично, что оно досталось человеку, всю жизнь гулявшему налево. На мой вопросительный взгляд мама лишь пожала плечами и машинально покрутила за ножку бокал с вином.
— Но только внешне, — таким же вкрадчивым шепотом заметила я, — а ты заставляешь его нести ответственность за папины ошибки, — и, вконец осмелев, добавила: — С таким же успехом ты можешь и на меня взъесться. Я ведь тоже на него похожа.
И раньше маме действительно не нравилось, что из всего, что можно было унаследовать, я забрала у нее только немного странноватую форму ушей с маленькими мочками, а всем остальным пошла в отца. «Стало быть, на папу похожа» — задумчиво говорили все, кому не лень, а мама хоть и отмалчивалась, растягивая губы в вежливой улыбке, но глаза ее в этот момент совсем не улыбались. Но ее можно было понять. Не очень приятно, когда твой ребенок — ходячее напоминание о человеке, которого совсем не хочется вспоминать.
— Ты — другое дело. Он тебя даже не растил.
— И я бы на месте Нами этому даже радовался, — внезапно вставил свой комментарий Яхико, чем не только поставил нас обеих в неловкое положение — всё-таки нехорошо вот так человека за глаза обсуждать, — но и привлек к себе всеобщее внимание. — По крайней мере, ей не приходилось всё детство слушать, как плачет ее мать, потому что снова застала отца в обнимку с молодой студенткой. — Против воли, я во все глаза наблюдала за маминой реакцией. Несомненно, нии-сан обращался лично к ней, и потому она твердо удерживала с ним зрительный контакт, не выражая ни единой эмоции. — Уж поверьте — меньше всего я хочу уподобляться человеку, который не принес в этот мир ничего хорошего. Кроме, разве что, меня и Нами — вот за это ему спасибо. А еще спасибо за пример того, как не нужно проживать жизнь, и как не нужно относиться к дорогим тебе людям.
Яхико резко замолчал, откинувшись на спинку стула, а затем тяжело выдохнул, прикрыв глаза и проведя рукой по волосам. Его детство точно счастливым не назовешь. А моё? Моё можно назвать счастливым?
Мама и Асума обменялись только им понятными взглядами. Как будто между ними состоялся какой-то спор, но теперь после слов нии-сана он разрешился в чью-то пользу.
— Короче, — вновь заговорил Яхико, поддаваясь вперед и складывая руки на столе в замок. — Я виноват, что столько лет не общался с Нами, хотя мог бы найти возможность, если бы действительно захотел. Это нормально, что я вам не нравлюсь. Вы мне тоже не особо нравитесь — и это тоже нормально. — Мамины губы дрогнули в нервной полуулыбке. Словно она, наконец, услышала именно то, что хотела. А я на несколько секунд замерла, с трудом, со скрипом осознавая, кем с его ранней позиции была моя мама — девицей, из-за залета которой отец ушел из семьи. Ненадолго, но все же. — Но зато мне нравится Нами. Она замечательная, и я был бы просто счастлив, если бы вы не препятствовали нашим попыткам стать если не семьей, то хотя бы хорошими друзьями.
За столом повисло напряжение. Не то чтобы оно было тяжелым — скорее, наоборот. Мама меланхолично попивала вино, Яхико очерчивал пальцем рисунок на скатерти, не поднимая ни на кого взгляд, а Асума с преувеличенной увлеченностью изучал надписи на коробке с вишневым соком. Очевидно, он не считал себя вправе вмешиваться в происходящее.
— Ладно, — прозвучало в тишине, заставив меня вздрогнуть, а мужскую половину стола поднять глаза. — Ладно, — с утверждающим кивком, уже громче повторила мама, и на лице нии-сана появилась тень улыбки. — Но Нами должна появляться дома не позднее девяти. А не как вчера.
— Может, десяти? — осторожно подсказала я.
— Девяти. Точка.
— Так это же… здорово, — с сомнением проговорил Итачи, чем вогнал меня в полнейший ступор. Здорово? Он считает, что если я уеду в Токио, будет здорово?
— Ты меня услышал? — в легком недоумении переспросила я и, делая паузы между словами, повторила. — В апреле я уеду. В Токио. Насовсем. Понимаешь?
— Да, я тебя услышал.
Асума сделал маме предложение. Всё произошло очень быстро — буквально за те три минуты, что я показывала Яхико свою комнату, моя потешная женщина уже обрела статус невесты. И мне бы радоваться за нее, кричать и прыгать от счастья, но я не могу. Это ведь мы отправимся жить к Асуме, а не наоборот, и это значит, что мне придется оставить всё, что так дорого мне в Какурезато. Да, мне даже разрешили закончить первый класс в Акатсуки; да, впереди еще полгода. Но стоит ли даже говорить, что это ничего не изменит? Нам с Итачи придется расстаться. Только он, похоже, даже не расстроен.
— Послушай, — осторожно продолжил Учиха, пока я, сидя на ступеньках крыльца в одном легком платье с какой-то щемящей апатией в груди всматривалась в швы мощеной плитки, — ты же понимаешь, что после школы ты в Какурезато всё равно не останешься. Университетов у нас нет. Тебе бы пришлось ехать как минимум в Нагано чтобы получить высшее образование. — До Нагано, кстати, всего четыре часа пути — большинство выпускников стремится поступить именно туда, если не собираются навсегда оставлять Какурезато и хотят ездить к родным на выходных. Итачи и сам там учился. — Но Токио — это совсем другой уровень. В Токио открыты все дороги. Я и сам хотел туда отправиться, чтобы повысить уровень квалификации, но… увы, не сложилось. Всё к лучшему, Нами. Это путевка в жизнь, и ты ее только что получила.
Путевка в жизнь… Асума что-то такое и напевал, пока я растерянно переводила взгляд то на него, то на маму. Он обещал меня обеспечивать, как собственную дочь, оплачивать обучение, говорил что-то про знакомства в Токийском университете… Может, это действительно широкий, шокирующий своей добротой жест, но чувство благодарности всё не приходило. Только в ушах звенело с каждой секундой все больше и больше.
— Просто… — голос предательски сорвался, выдавая моё разочарование с головой, — мне хотелось услышать, что ты не хочешь, чтобы я уезжала.
В ответ на повисшее на том конце молчание, внутренности болезненно скрутило в комок. Чего я еще ожидала? Что Итачи будет клясться мне в вечной любви после первой недели отношений, да еще не самой удачной? Что он будет уговаривать меня, несовершеннолетнюю школоту, идти наперекор матери и отстаивать своё право остаться в Какурезато?
— Нами, я…
— Да ладно, — с преувеличенным весельем прервала его я, зажмуриваясь и потирая большим и указательным пальцами переносицу. Слушать оправдания, навеянные чувством вины, было бы выше моих сил. — Должна же у кого-то из нас быть голова на плечах, а ты всё правильно и логично разложил по полочкам. Ты молодец. Правда.
И как такой расчетливый и последовательный в своих действиях человек мог связаться с кем-то, вроде меня. Я бы, конечно, сослалась на своё природное обаяние, но для такой аргументации у меня слишком низкая самооценка. «Дейдара бы тебя так просто не отпустил», — зашипело сознание, отчего захотелось зажмуриться еще сильнее и зажать руками уши.
— Ты очень мне нравишься, — на выдохе прошептал в трубку Итачи, — и я бы очень хотел, чтобы то, что происходит между нами, переросло в нечто большее. — От его слов все внутренности скручивались и сжимались. Обычно, когда люди говорят с такой интонацией, они добавляют в конце одно большое «но», перечеркивающее все, что было сказано до этого. Учиха не стал исключением. — Но я не стану просить тебя жертвовать своими возможностями ради того, чего может и не быть. Такой шанс нельзя упускать.
— Имото, — осторожно позвал голос за спиной. — Ты чего здесь… плачешь что ли?
На плечи мне легла — какая ирония — толстовка Итачи, которую я так и не отдала. Она висела у нас в шкафу в прихожей, а Яхико, видимо, схватил первое, что ему подвернулось под руку, чтобы спасти меня от вечернего похолодания.
— Просто дышу, — отрицательно тряхнула головой я, кутаясь сильнее и краем глаза наблюдая, как нии-сан присаживается рядом со мной на ступеньки. — Прости, что сбежала. Бросила тебя там одного с…
— Да забей, — отмахнулся нии-сан и ободряюще улыбнулся: — Зато Куренай разрешила мне украсть тебя завтра к нам с Нагато на целый день. — Меня бы несказанно обрадовала эта новость, если бы на душе не было так тошно. — Надеюсь, у тебя не было других планов, вроде встреч с красавцем-сэнсэем?
Грудная клетка будто наполнилось противной холодной слизью, напоминая о телефонном разговоре с Учихой. А ведь встреча действительно должна была быть. Он обещал что-нибудь придумать на воскресенье, но, видимо, после моих заявлений назначать очередное свидание счел неуместным.
— Странные у тебя предположения, — запоздало усмехнувшись, возразила я. — С чего бы мне с ним видеться?
— Ну ты дурака-то из меня не делай, — оскорбленно присвистнул Яхико. — Я же вижу, что он тебе нравится. Что ни разговор, всё сводится к «а сэнсэй то, а сэнсэй сё». Да и ты ему, по ходу, тоже нравишься, раз ему настолько не впадлу тащиться на другой конец города, чтобы убедиться, что ты в очередной раз ни во что не влипнешь, — я уж было раскрыла рот, чтобы возразить, но нии-сан меня опередил.: — И не надо тут этих «мы просто друзья-я», «тебе показа-алось»… Не просто. И не показалось. Ты же из-за него так расстроилась и уезжать не хочешь. С чего тебе еще задерживаться в этой дыре?
Какурезато хоть и вправду дыра по сравнению с родной Осакой Яхико, но его замечание меня задело. Можно сколько угодно ругать наше захолустье, но с ним связана вся моя жизнь. Другой я не знала.
— Я правда не хочу уезжать, — тихо проговорила я.
— Да бро-ось, — протянул нии-сан, притягивая меня к себе и укладывая мою голову себе на плечо. — Ты у нас умница-красавица. У тебя таких, как он, целая сотня будет.
— Ну и зачем мне эта сотня, — тоскливо вздохнула я, потирая всё еще горящую от выпитого щеку, — если того единственного, кто по-настоящему нужен, рядом не будет?