Дополнительное домашнее задание? Особый надзор? Хуже не придумаешь.
— Время — может быть, а вот шансы на успех стремятся к нулю, — только и выдавила я. Ну, а что тут еще скажешь. В лотереях мне не везет, а иначе, чем на удачу, буквы я отметить не смогу. — Я могу идти?
Не дождавшись ответа, я поднялась с места и принялась заталкивать в сумку пенал. Тот словно стал в два раза больше и не желал пихаться в привычное отделение, отчего мне очень хотелось чертыхнуться, но я лишь трясла свою поклажу, чтобы в неё всё утрамбовалось. Ох уж эти женские аксессуары.
— Нами. — Я замерла. Итачи впервые назвал меня по имени с тех пор, как стал учителем. Хигураши — исключительно так он ко мне обращался. — Скажи… Ты меня избегаешь?
Вопрос не в бровь, а в глаз, и от него меня бросило в холодный пот. Я не ожидала, что Учиха окажется столь прямолинеен. Мой настороженный взгляд устремился на него. Сэнсэй больше не проверял свои листочки, и всё его внимание было приковано к моей персоне, отчего стало совсем не по себе. Я должна была реагировать на столь очевидное замечание быстро, но оно буквально выбило у меня почву из-под ног, и ответить я смогла лишь через несколько до невозможности тихих секунд.
— Что?! Нет! — неловко улыбаюсь и отмахиваюсь. У меня всегда был такой противный писклявый голос? Учиха чуть склонил голову набок и выжидающе посмотрел на меня. Не поверил… — С чего вы взяли?
С чего он взял? Сейчас, не дай боже, тебе припомнят все разы, как ты изображала предмет мебели, когда Итачи проходил мимо.
— Хотя бы с того, — ответил сэнсэй, — что прошло две недели с начала учебного года, а мне впервые удалось обменяться с тобой более, чем парой слов, — и он не преувеличивал. Так и есть.
Между нами повисло молчание. Ноги вдруг одеревенели, и я прислонилась к парте, чтобы удержать равновесие. Похоже, что уйти, как ни в чем ни бывало, уже не получится.
— Слушай, я не собираюсь тебя пугать и навязывать своё общение, — снова заговорил Итачи, голос его звучал успокаивающе, без единого намёка на обиду или раздражение, — но…
Что-то внутри меня взбунтовалось, и мне стало тесно находиться с ним в одной комнате. Захотелось немедленно убраться прочь, и попытку Учихи завязать беседу на доверительной волне я ошибочно приняла за предоставление свободы выбора.
— Что ж, хорошо, — откликнулась я, поправляя на плече сумку и устремляясь к выходу. Достаточно с меня на сегодня нравоучений и разборов полётов. — Тогда всего доброго, сэнсэй.
Я намеренно выделила последнее слово. Оно — как стена, которая ловко воздвигается между нами, напоминая о всех условностях и границах. Неважно, что было раньше. Важно, что теперь. Я — ученица, а он — учитель, и любое нарушение этой закономерности будет непристойным. Так я думала, и так должно было быть. Но то, что произошло дальше, совершенно поломало мои планы.
— Не веди себя, как ребенок. — Я замерла, так и не дойдя до двери и не обернувшись. Почему я остановилась? Меня задели его слова? Захотелось доказать, что он не прав? — Ты и сама знаешь, что нам есть, что обсудить. — Звук ножек стула, с жалобным стоном царапнувших пол, противно коснулся ушей. — Ну так что? — слышу позади меня размеренные шаги. — Ты и впрямь так торопишься? — голос прозвучал совсем близко. Похоже, он остановился в паре шагов.
Закрыв глаза, я тяжело вздохнула. Моё поведение — чудовищно. Итачи не заслужил такого отношения. Не заслужил, чтобы я огрызалась и сбегала. Только не он. Он помог мне, когда рядом никого не оказалось, без сомнений подставил плечо. И, уж тем более, он совсем не виноват, что тогда стал свидетелем моего личного дна.
По всем законам драм в тот день должен был лить дождь, от которого не видно слез, пряди волос виснут сосульками, и одежда, мокрая насквозь, бесформенно липнет к телу. Но его не было. Вопреки ожиданиям, вселенной было плевать на то дерьмо, что происходило в театре моей жизни, и всё шло своим чередом. Даже наоборот — всё было прекрасно. Замечательный теплый летний вечер с ясным небом и полнейшим безветрием. Одна улица сменялась другой, десятки незнакомых лиц проносились мимо, но я не отдавала себе отчета, куда иду и зачем.
Я не помнила, как стемнело, как перелезла через хлипкое ограждение пешеходного моста. Я даже не помнила, как убежала из школы, но между делом вспышками сознания понимала, что забыла забрать из класса сумку, в которой наверняка трещал не первый час мобильник. В груди царила щемящая пустота, и голова раскалывалась, отяжелевшая от многочасовых рыданий.
Я не наклонялась сильно, цепляясь руками за перила за спиной, и вовсе не собиралась прыгать вниз, как могло бы показаться со стороны. Мне нравилось наблюдать, как вода огибает тяжелые опоры моста, и какой чернотой она мерцает, отражая небо. Хотя, признаюсь: мысль, что решись я сделать шаг вперед, и меня мало кто хватится, приносила мне странное чувство спокойствия и умиротворения. Просто нравилось думать, что мне удалось понять, какую роль я занимаю в этом мире — да никакую. Никто бы и не заметил, если бы я исчезла в темных водах.
Вокруг было тихо. Слишком тихо. Однако, когда я услышала весело гогочущую компанию, я даже не вздрогнула. В любой другой день я бы струсила и поспешила найти людное место, но тогда было плевать. Смех и веселые переговоры приближались, а я и ухом не вела в их сторону. Все звуки резко оборвались. Не трудно было догадаться, почему.
— Эй! — Я смутно понимала, что обращаются ко мне, но не реагировала. — Что вы де… — Голос показался мне знакомым, и лишь это заставило меня обернуться. — Нами?!
«Саске», — подумала я, но мозаика не сложилась. Уставшее сознание выхватывало всё новые и новые отличия. Это был не он, хотя я узнавала эту черную смоль волос и широко распахнутые не то в ужасе, не то в удивлении обсидиановые глаза на бледном лице. Кажется, он что-то спросил, но я не услышала.
— Итачи-сан, — наконец, узнала я его, испытав непонятную детскую радость от решенной загадки, и с губ само сорвалось его имя.
Следующие, что я помню, это как он быстро оказался рядом и, стиснув меня до боли в ребрах и вырывающегося воздуха из легких, с силой потянул назад, от чего с созерцанием воды мне пришлось распрощаться.
— Простите, — мой голос показался мне чересчур тихим, но, уверена, Учиха меня слышал. — Я просто хотела бы всё забыть. Сейчас всё хорошо. Ни к чему ворошить прошлое.
Секунды, что он молчал, показались мне вечностью. Только тогда я заметила, насколько громко тикают часы над доской. Почти так же шумно раскачивался маятник метронома, который стоял в кабинете музыки в начальной школе, и мне нравилось наблюдать, как раз за разом он отмеряет нужный ритм. Тик-так… Тик-так…
— До свидания, Хигураши. — Сталь и холод.
Сердце замерло. Смертельно захотелось обернуться, но я этого не сделала. Глаза защипало от подступающих слез, и я вылетела из кабинета. «Хигураши». Никогда бы не подумала, что моя фамилия может бить не хуже пощечины.
Я же сама хотела, чтобы разговор не состоялся. Сама сделала всё, чтобы огородиться от него. Отчего же тогда стало так обидно? Может от того, что я ждала, что он не станет играть по моим правилам?
— Ну… Мы опаздываем, — парнишка с темными, торчащими во все стороны волосами рассеяно улыбался, поглядывая на меня, а я старалась этого не замечать, разглядывая асфальт. — Ты идешь?
Итачи крепко держал меня за руку, как будто я собиралась сбежать. Ничего такого в мыслях и в помине не было, я прибывала в полной прострации, и даже не пыталась оправдать свою выходку, больше походившую на самоубийство.
— Нет, идите без меня, — ответил Итачи, и, когда его приятели отошли достаточно далеко, заглянул мне прямо в глаза и обреченно вздохнул: — Пошли, экстремалка-полуночница. Расскажешь, какая муха тебя укусила.
========== Глава 6. Будни ==========
И снова понедельник. Не люблю понедельники. Особенно те, что следуют за напрочь испорченными выходными. Всю субботу и воскресенье снова моросил дождь в компании промозглого ветра, а мама не нашла дней лучше, чтобы посвятить шопингу. Не то, чтобы мне совсем не нравится ходить по магазинам, но когда мысли о чем угодно, но не о покупке новой одежды, это не лучшее времяпрепровождение.
Разумеется, было много комментариев со стороны моей потешной женщины, что её дочь «чересчур задумчивая и угрюмая» и «не ценит драгоценных радостных минут своей юности». Я честно старалась натянуть на свою кислую мину улыбку, но выходило весьма так себе. Жизнерадостное выражение лица сразу же стиралось, когда в памяти всплывали Карин, Сакура и Итачи. Снова и снова прокручивая в голове состоявшиеся диалоги, я придумывала достойные ответные реплики. Реплики, которые уже никогда не используются, и в итоге я так и останусь в глазах этой троицы полной дурой.
Как ни странно, львиная доля моих терзаний была посвящена не тому, что теперь придется расхлебывать кашу, которую заварил Кабуто, и как-то восстанавливать репутацию. Даже злосчастная встреча с красноволосой не шла ни в какие сравнения с тем, как я «поговорила» с Итачи. У меня до сих пор мурашки по коже, когда вспоминается это его «до свидания, Хигураши». В тот момент на меня словно ледяной водой окатили, не иначе. И… теперь, оценивая ситуацию трезвым умом, я понимаю, что сэнсэй был прав, обвинив меня в том, что я веду себя, как ребенок. Уж взрослый человек остался бы и расставил все точки над «i», а не смотал бы удочки, как это сделала я, малолетняя идиотка. Реабилитация в глазах учителя после всего этого мне точно не светит.
Кстати, наши с мамой походы завершились покупкой короткого белого плаща, который выбирался мной в полнейшей прострации, лишь бы поскорей отделаться. Вышла неплохая альтернатива той безразмерной ветровке, что так бесила Дейдару, однако о цвете я уже жалела, предчувствуя, что стирать обновку придется едва ли не каждую неделю.
— Бу! — Кто-то резко схватил меня за плечи, от чего я громко взвизгнула, а спустя секунду позади раздался снисходительный смешок. Узнаю его из тысячи. Тсукури собственной персоной. — Какая ты нервная, м.
Обернувшись, я кое-как задрала голову, чтобы увидеть его наглую физиономию. Дей самодовольно улыбался, всё так же держа меня за плечи.
— Нельзя так внезапно подкрадываться к людям, — заметила я и непроизвольно расплылась в ответной улыбке. Никогда бы не подумала, что скажу это, но… — Рада тебя видеть.
Две недели сидеть за партой в полнейшем одиночестве было пыткой, и мне не хватало его гудения на ухо. Теперь же, когда я не знала, как вести себя в обществе своих многочисленных одноклассников, которые разом окрестили меня бывшей толстухой-изгоем, Дейдара в разы облегчал задачу. Просто нужно общаться с ним, как обычно, и вести себя так, словно ничего и не случилось.
— Ох, вы только посмотрите! Неужто кто-то по мне соскучился? — хитро прищурился блондин и засмеялся. Похоже, у него хорошее настроение.
— Кто-то устал от тишины на уроках, — парировала я, осторожным движением высвобождаясь из его хватки. — Пошли, а то опоздаем.
Не дожидаясь его реакции, я поправила на плече сумку и прошла вперед, но Тсукури быстро со мной сравнялся.
— Ну так? С чего такой прилив нежности, м? — он так пытался заглянуть мне в глаза, что становилось неловко.
Еще в первый в день в школе я решила, что буду всеми силами держаться от этого парня подальше. И что в итоге? Куда делась вся моя решимость? Почему всё моё существо продолжает за него цепляться?
— Помнишь, перед тем, как пропасть на полмесяца, ты говорил, что у нас хорошо получается дружить? — Блондин задумчиво отвел взгляд, поджав губы. Видимо, принялся искать в моём вопросе подвох, но так и не нашел и сосредоточенно кивнул. — Сегодня мне понадобится твоя дружеская поддержка.
— Поддержка? — протянул Дейдара. — Стряслось чего? — голос его звучал обеспокоенно, и мне польстила такая искренняя участливость. Однако, в мои планы совсем не входило взваливать на парня все свои проблемы. Его и так две недели не было в школе, и наверняка у него и без меня забот полон рот наберется.
— Да нет, ничего. Ерунда, — отмахнулась я, на что Дей скептически вскинул бровь. Конечно, если бы была ерунда, я бы вряд ли к нему обратилась. — Просто делай то, что делаешь. Будь рядом.
Тсукури заверил, что на него можно положиться, и что его можно было бы об этом не просить. От его слов на сердце стало легче. Остаток пути был посвящён моим скупым рассказам, что «интересного» он пропустил в школе во время болезни, но очень скоро стало понятно, что Дейдара меня совсем не слушает и витает в каких-то своих мыслях.
Надо сказать, блондин отнесся к моей просьбе со всей ответственностью и с энтузиазмом. То ли за две недели больничного режима он с ума начал сходить от одиночества, то ли принял всё слишком буквально, но он не отходил ни на шаг. Серьезно. Разве что в туалет за мной не забегал, хотя именно в него я заглядывала с особой настороженностью. Шансы застать там Карин были невелики, если задуматься, но мою паранойю уже было не остановить.
До Дея быстро дошли школьные слухи о моей персоне, и в итоге всю большую перемену, отведенную на обед, мы посвятили поискам злосчастного Кабуто. Я отпиралась как могла: не хотелось выяснять отношения, но мой новоиспеченный друг с ослиным упрямством таскал меня за собой по всей школе, не стесняясь хватать за руку. Старые привычки давали о себе знать — когда мы были парой, то только так и ходили, и блондин то и дело забывался. Любителя сплетен мы так и не нашли, но, как и следовало ожидать, сами породили еще одну: к концу дня весь класс дружно решил, что мы встречаемся. Даже Ино все мои попытки уверить её в нашей честной и бескорыстной дружбе принимала со снисходительной усмешкой.
Если задуматься, даже в этом были свои плюсы. По крайней мере на меня перестали кидать эти стыдливые жалостливые взгляды. Оно и верно, ведь на повестке дня уже были не моя тяжёлая доля сбежавшей от насмешек школьницы, а отношения с буйным Дейдарой. И когда моя персона стала привлекать столько внимания? Таким изобилием мог похвастаться разве что Саске, да и то в особо злачные дни вроде Дня Святого Валентина. Надеюсь, это скоро закончится, и мне удастся слиться с окружающей средой.
После уроков намечался классный час с Учихой, и с его приближением всё больше одолевало неприятное волнение. Как оказалось, зря. Итачи совсем не собирался замечать моё присутствие. Даже когда обращался непосредственно ко мне. Вскрылось это обстоятельство еще перед звонком.
— Хорошо, что вы оба здесь, — с такой фразой подошёл к нашей парте сэнсэй, пока все еще не собрались, и кабинет наполовину пустовал, — не придется объяснять дважды. — Было странно, что для меня и Тсукури намечалась одна общая речь, ведь попарной работы у нас ни на одном предмете не наблюдалось. — Я по поводу теста, — пояснил учитель.
Легендарный с треском проваленный тест. Неужто мы с моим блондинистым другом в одинаково плачевном положении? Дей кинул на меня вопросительный взгляд, но получил в ответ лишь неловкое пожатие плечами. Намерения Итачи для меня были полнейшей загадкой.
— По поводу какого теста? — недоумевающе спросил парень. Класс. Пол прошлой недели напоминала про него этой дурьей башке и спрашивала, придет ли Его Величество на него, и всё без толку. И когда он начнет концентрироваться на том, что ему говорят другие?
— По поводу того, что ты прогулял, Тсукури.
На меня сэнсэй совсем не смотрел. Не то, чтобы намеренно. Он вёл себя, как обычно, но из-за осадка, который остался где-то под коркой от нашей прошлой встречи, от такого поведения у меня скрутило живот. Я была уверена, что Учиха намеренно избегает встречаться со мной взглядом.
— Прогулял?! — переспросил Дей. — Я болел, у вас даже справка моя есть! — Узнаю этот тон. Бегите в бомбоубежище, этот парень на взводе.