— Да, есть, — невозмутимо отозвался Итачи. — И она гласит, что твоё освобождение от занятий закончилось в четверг. Иначе говоря, твой пропуск теста я могу расценивать, как прогул.
— Какой бред! — фыркнул блондин. — Я только в пятницу её получил. Там не может стоять число раньше даты получения. Протрите свои глаза и перепроверьте еще раз. Наверняка у вас уже голова плохо соображает от всех ваших бумажек.
Я с ужасом наблюдала за тем, как Дейдара огрызается на учителя, и пыталась его хоть как-то успокоить, сжав под столом его ладонь. Эффекта это действие не производило ровным счетом никакого, и Тсукури продолжал громко часто дышать и щетиниться. На лице сэнсэя от нападок в его сторону не дрогнул ни один мускул, и это восхищало. Запустив руку во внутренний карман пиджака, он что-то нашарил и с громким хлопком о парту выложил сложенный вдвое лист бумаги. Лишь по этому резкому жесту стало ясно: Итачи действительно зол, и Дей играет с огнем.
— Хигураши, будь добра, прочти, какая дата стоит в этой справке. Может, твоим глазам Тсукури поверит больше, — сэнсэй обратился ко мне, но при этом даже ухом не повел в мою сторону. Он смотрел лишь во взбешенные глаза моего соседа по парте. Тот в ответ не спешил отворачиваться и демонстративно хмурил брови. Готова поклясться, воздух между ними начал трещать от выброса тестостерона.
Я собиралась покорно придвинуть к себе злосчастный листок, чтобы не усугублять конфликт еще больше, но по тому, как Дейдара сжал мою руку под столом в ответ, поняла, что делать это не стоит.
— Не втягивайте в это Нами, — буркнул он, беря справку в свободную руку и раскрывая небрежным встряхиванием. Мой взгляд метнулся к Итачи, и наши глаза впервые встретились. Ненадолго, всего на секунду. Его не выражали ничего, мои… надеюсь, что тоже.
Тсукури молча всматривался в скупые черные символы, и не нужно быть гиперпроницательным, чтобы догадаться, почему взрывной Дей так резко и надолго затих. В нужной строчке красовались ненужные цифры. Как и следовало ожидать.
— Ну, что там? —прервал затянувшуюся паузу сэнсэй.
— Восьмое мая, — сухо проговорил блондин и, громко цокнув языком, закатил глаза. Он явно был разочарован. — Это просто ошибка в записи.
Вот сейчас надо извиниться, идиот! Сейчас! Но для Дейдары это, видимо, слишком, и он упорно не желал признавать, что перегнул палку, наехав на учителя.
— Как бы там ни было, — холодно отозвался Итачи, — я не могу позволить тебе написать тест в другое время, потому что ведомости о нем уже светятся в общей базе. И, согласно им, у тебя ноль баллов. У Хигураши результат получше, но, как факт, вы оба не сдали. Кроме вас не сдала Хьюга, с которой я уже переговорил, и еще один парень из класса «В».
Ладно я, но… Хината?! Хината тоже завалила тест? Да быть такого не может, она же ко всем предметам готовится так, что комар носу не подточит!
— Сначала я хотел просто давать вам особые домашние задания, — продолжил Учиха, — но понял, что этого будет недостаточно. — «Недостаточно»? — Вы вчетвером будете посещать дополнительные занятия. Каждый четверг.
Ну вот, приплыли. Кажется, я уже знаю, какой день недели заменит понедельник в списке нелюбимых.
— Это нечестно! — взбунтовался Тсукури. — Ладно, эти трое оказались идиотами и всё завалили, — «идиотами». Спасибо на добром слове, — но почему я должен тратить своё время на эту мутотень, если вы даже не в курсе уровня моих знаний?
— Дей, хватит! — наконец, не выдержала я. Он вёл себя настолько отвратительно, что мне стало смертельно стыдно и за себя, и за своего «друга». Хотелось просто встать и выйти, лишь бы не присутствовать дальше при этих выяснениях отношений.
Парень замолк, напряженно уставившись в парту. Я видела, как желваки на его раскрасневшемся лице играли от переполняющего раздражения. Уверена, ему стоило больших трудов сдерживать себя. Но затем его голубые глаза встретились с моими, и в секунду вся злость в них куда-от испарилась. От его взгляда мои щеки вдруг вспыхнули в смятении. Что-то было в нем… таинственное. Словно блондин пытался что-то мне им сказать, но смысл утекал мимо. Ощутив на тыльной стороне ладони легкое поглаживание пальцев Тсукури, я осознала, что до сих пор держу его за руку, а в совокупности с этим затяжным зрительным контактом, ситуация становилась более чем неловкой. От этого моё лицо стало еще больше походить на свеклу. Сдержанный кашель Итачи прозвучал как спасительный колокол, и я, воспользовавшись моментом, поспешила высвободить ладонь из хватки Дейдары.
— Ладно, — отрезал парень, переведя взгляд на учителя и скрещивая руки на груди, — забудьте.
«Ладно». Для него всё вдруг стало «ладно», хотя секундами ранее он был готов рвать и метать, лишь бы отстоять своё право уходить в четверг домой вовремя. И причина этой покорности… Неужели я? Неужели он действительно успокоился только потому, что я его попросила? Мне это польстило, но к гадалке не ходи — моё согласие на дружбу с ним войдет в топ-десять моих самых глупых и неверных решений. Похоже, наша с Тсукури история еще не закончена.
Итачи сдержанно кивнул, и, ни слова не сказав, отправился к своему столу. Уверена, наши переглядывания он видел, иначе с чего был этот привлекающий внимание кашель. От осознания этого факта стало еще более неловко.
— Ну почему ты так себя ведешь? — обреченно выдохнула я, стараясь отвлечься от нежного прикосновения, еще теплившегося на ладони. — Зачем нужно было ему грубить? Это же учитель.
Дейдара на моё замечание демонстративно фыркнул. Я уж и не надеялась получить от него хоть какой-то ответ, когда он произнес:
— Просто он такой же напыщенный индюк, как и Саске.
Может, сказалось чувство вины перед Итачи, может, я и впрямь считала, что он не заслуживает подобного прозвища, но реплику блондина я приняла едва ли не за личное оскорбление.
— Он не индюк, — сухо возразила я. — И Саске, кстати, тоже.
— О, — вскинул бровями блондин, — защищаешь своего любимого сэнсэя, м?
— Он не мой любимый сэнсэй, — нахмурилась я. — Просто ты сам ведешь себя с людьми, как напыщенный индюк, а потом удивляешься, когда они тебе платят той же монетой.
— Кем, говоришь, этот замечательный, во всех смыслах, человек тебе приходится? Бывшим соседом? — прищурился Дейдара, на что я закатила глаза и отвернулась. Судя по всему, он настолько был уверен в справедливости своих обвинений, что мои попытки вступиться за Итачи принимались в штыки. Якобы я была не объективна и защищала его из-за некой мифической привязанности.
Мы еще долго выясняли, почему Дей — идиот, а я — индюшка и защитница высокомерных снобов, но уже в гневной переписке на последних страницах тетради, которую мы демонстративно двигали друг к другу весь классный час. Однако, когда прозвенел звонок, наш дуэт молчаливо решил, что тема и исчерпана, и больше мы её не поднимали.
В первый же четверг выяснилось, что несчастливцем из параллельного класса, который так же, как и мы, попал под опеку нашего грозного историка, оказался Узумаки Наруто. Парень даже обрадовался, когда узнал, что попал в «команду неудачников» с уже знакомыми ему людьми. Как оказалось, Хинату он тоже уже знал, хотя по тому, как они «общались», было сложно об этом догадаться. Девушка рядом с ним словно воды в рот набирала, лишь изредка отвечая на его вопросы скупыми «да», «ага» и «нет». Я уж было решила, что Наруто ей и вовсе неприятен, а вот Дей откровенно посмеивался над моими предположениями: «Да ты шутишь. Наша тихоня просто на него запала, поэтому ведет себя как дурочка». Интересно, с каких пор он стал таким экспертом в женской психологии?
Занятия по истории не отличались особым разнообразием, но их сэнсэй проводил со всей ответственностью. Для пущей уверенности, что мы будем его слушать, сидеть парами он не разрешил, так что мы лишь со страдальческой обреченностью в глазах переглядывались друг с другом с соседних парт. Скучать, однако, не приходилось. Итачи то и дело подрывал то меня, то Хинату с места и заставлял писать на доске события и даты. Наруто и Дейдара тоже по началу удостаивались этой чести, но от их записей хотелось выдрать себе глаза: ни черта не было понятно, что они пишут. А я еще считала, что у меня проблемный почерк.
В конце каждого из занятий проводился опрос: Учиха по очереди задавал нам вопросы по пройденному материалу, а мы старались на них отвечать. Лучше всего выходило у Дейдары и Хинаты. Их знания явно были на ином уровне, и это был повод еще раз удивиться тому, как в нашей компании оказалась Хьюга. Наруто же половину вопросов сливал: говорил, что прослушал или забыл. Тогда Итачи переводил стрелки на меня, и я начинала лихорадочно выискивать нужный ответ в конспектах, что, конечно, было лучше, чем отмалчиваться, но тоже нехорошо.
В таком режиме работы прошел целый месяц, и вскоре жизнь в школе наладилась и вошла в привычное русло. Как и прогнозировал Саске, сплетни обо мне были интересными совсем недолго. Уже через неделю со мной начали общаться, как обычно, а Шикамару даже начал отпускать шутки, что ему бы хотелось взглянуть на мою «расширенную» версию.
Изредка я видела в коридорах Карин, но попыток со мной заговорить она больше не предпринимала. Хотя иногда, заметив меня, она растягивала губы в сладчайшей улыбке, на что я отворачивалась, потому что не знала, как реагировать. С Сакурой мы тоже больше не общались, хотя и приветственно кивали друг другу, когда проходили мимо.
Что касается Итачи… Поначалу мне хотелось перед ним извиниться, оправдаться свои выходки, но вскоре я поняла, что это будет лишним. Как учитель он был сдержан и справедлив, даже по отношению к Тсукури, который иногда очень настойчиво пытался его выбесить. Судя по всему, я особого раздражения у него не вызывала, а о большем и мечтать было трудно. Пару раз мы говорили один на один, но и тогда сэнсэй ограничивался лишь замечаниями по учебе. Прилежной ученицы из меня не получалась. Пробелы в знаниях от домашнего обучения давали о себе знать то тут, то там, но я старалась.
Так и настало лето, и оно принесло с собой чудовищную жару. Пиджаки формы мы забросили напрочь, и в школу приходили в одних рубашках и блузках. Однако, и это не спасало: уроки проходили в интенсивном обмахивании тетрадями и прочими подручными средствами, и учителя не возражали.
— Эй, Нами! — к моей парте подоспел Шикамару, а за его спиной с подозрительный энтузиазмом замельтешила Ино. В последнее время я часто видела их вместе. Иногда мне даже казалось, что Яманака стала даже больше общаться с Нарой, чем с Саске. — А что ты делаешь завтра вечером? Ночью, вернее?
— На свидание хочешь позвать? — меланхолично отозвалась я, растекшаяся по столу безвольной лужицей.
Парень в ответ весело хохотнул.
— Не совсем, но я рад, что у тебя еще есть силы шутить после трех часов в этой жаровне. — От подобного замечания я лишь обреченно усмехнулась. Да. До полудня моё место у окна было полнейшей душегубкой, и Шикамару, который сидел впереди, знал об этом не понаслышке. И лишь когда солнце уже перебиралось истязать другую сторону здания, можно было, наконец, расслабиться, чем я теперь и занималась. Парень, рассевшись спереди, наклонился, словно собирался сообщить страшный секрет: — Есть одна идея.
— Идея? — я нашла в себе силы отодраться от парты, и Нара, взглянув на меня, заулыбался.
— У тебя вся щека мятая.
— Украла твою фишку, да? — отшутилась я, на что Шика посмеялся и ответил: «Да, пожалуй». — Так что за идея?
— Короче, — парень перешёл на шёпот, — я тут себе тусу собираю в клуб «Анбу». Ты как, в теме?
«Анбу» был настоящей легендой в нашем городе. Ему было уже лет двадцать, и даже мама проводила в нём свою бурную молодость. С тех пор клуб стал другим, сохранив лишь прежнее название. Сменился и его хозяин, и интерьер, и репертуар, и возрастная политика. Если во времена наших родителей можно было спокойно просочиться туда будучи старшеклассником, то теперь…
— Ты же в курсе, что туда не пускают, если тебе нет двадцати?
— В курсе, в курсе. Об этом не беспокойся. Нужно только твоё согласие. И фотография, — на последнем слове он загадочно улыбнулся, а я удивленно приподняла брови.
На моем языке вертелось лишь одно слово: «Нет». Уже по тому, что понадобиться моё фото, можно было догадаться, что мероприятие будет за гранью закона, не говоря уже о том, что идти туда я откровенно побаивалась. И вот, когда я уже собралась отказаться, в дело включилась Ино, которая до этого откровенно изображала предмет мебели.
— На-ами, ну пошли! Маме скажешь, что у меня ночевать осталась! Будет весело! — Понятно, почему она была рядом. Секретное оружие, тяжелая артиллерия. Финальный аккорд, который обязан заставить меня согласиться на эту авантюру. — Можешь даже своего неуравновешенного блондина с собой взять.
Яманака не слезала с меня весь остаток дня, как и с «моего неуравновешенного блондина». Отчего-то она была уверена, что если мы и согласимся идти, то только вдвоем. В конечном итоге, Дейдара наотрез отказался от этой затеи, да и мне наказал строго-настрого сидеть дома и не высовываться. Это обстоятельство и стало тем самым, что перевесило чашу весов и помогло мне принять окончательное решение. И, как бы сказал на моём месте Узумаки: да, я иду, даттебаё!
========== Глава 7. Анбу ==========
Невероятно, но отпроситься уйти на ночь было меньшей из проблем, и мама подозрительно быстро дала своё согласие. Судя по последовавшему допросу на тему «есть ли у меня молодой человек», она даже не особо поверила, что я иду ночевать к Ино, и то, что меня отпустили даже с такими подозрениями, мягко говоря, удивляло.
Предложение Шикамару свалилось, как снег на голову, и оказалось, что у меня нет подходящей по случаю одежды. Единственное платье, не выдававшее во мне школьницу, болталось на плечах бесформенным балахоном, и я уж было решила, что это знак свыше, и в клуб идти всё-таки не стоит. Но не тут-то было. На все мои жалобы по телефону Ино среагировала быстро и безапелляционно: «Хватай свои самые лучшие каблуки и бегом ко мне! И это не обсуждается!»
Как итог, уже через час я стояла в комнате одноклассницы в одних трусах и лифчике, стыдливо прикрывая тело тряпками, которые то и дело летели в меня со стороны полок шкафа. Блондинка находилась в напряженных поисках того, в чем я смогу пойти в «Анбу». Я и не представляла, что у Яманака столько одежды. Видеться с ней мне доводилось только в школе, где она всегда была, как и все, в форме, а теперь масштабы её гардероба шокировали. Наверное, вне школы у неё очень активная и интересная жизнь, а иначе, зачем столько всего? Одних только юбок я насчитала пятнадцать. Пятнадцать! В моем шкафу едва ли найдутся четыре.
— Да чего ты так стесняешься? — насмешливо поинтересовалась блондинка, заметив, как я сильнее прижала к себе ком одежды, когда она обернулась. — Я же девочка. Чего я там не видела?
— У меня… не всё так идеально после похудения.
Бесцеремонно отобрав у меня всё из рук и оставив совершенно незащищенной и пунцовой, Ино критично осмотрела мою фигуру. Сама удивляюсь, как я ей это позволила. Наверное, на меня возымело эффект её замечание, или же хотелось показать, что мои беспокойства не беспочвенны.
— Ну… Тебе бы грудь вернуть обратно, — без утайки подытожила девушка, — и прибавить пару кило, чтобы ребра не торчали, — отвернувшись к шкафу, она, как ни в чем не бывало, продолжила в нем рыться. Сама я не особо замечала эти симптомы. Скорее, видела реакцию мамы и врачей и интуитивно чувствовала, что со мной что-то не так… в общем представлении. — Как ты похудела? — беззаботно поинтересовалась Ино.
Я зачем-то пожала плечами, хотя этот жест моя собеседница определенно не могла видеть.
— Просто не ела. Не хотелось.
Ино замерла, будто бы обдумывая мои слова, а затем, посмотрев в сторону зеркальной дверцы шкафа-купе, отодвинула её и сняла с плечиков что-то черное.
— Слу-ушай… Наверное, это тебе подойдет, — протянула она мне находку и дружелюбно улыбнулась. Комментировать моё признание, видимо, одноклассница посчитала излишним. И хорошо — не хотелось поднимать эту тему в такой хороший день.