Мэренн дождалась, когда он встанет после ужина, поклонилась, пожелала всем в трапезной счастливого и жаркого Лугнасада и без тени улыбки прошествовала в его покои! Королева, да и только!
Майлгуир, поспешивший следом, наткнулся на Мэллина, увлеченно ловившего Вьюна.
— А если так? А так? Ха, такой маленький, а такой верткий! — брат сам встал на четвереньки и восхищенно заглядывал в глаза радостному щенку. — Нам надо с тобой по делам пойти, как взрослым, сечёшь? Хочешь по делам?
Майлгуир был уверен, что если не вмешается, с Мэллина станется и несуществующим хвостом повилять.
— Нашел брата по разуму?
— Мой принц, уговаривать щенка неразумно, если он вас и поймет, то нескоро и превратно, — из дальних комнат вышел Джаред, его приветствие заставило принца вскочить и обернуться. — Мой король, моя королева, с возвращением. Мы с принцем уже уходим.
Мэренн, побледнев от слов советника, торопливо кивнула, Майлгуир устало вздохнул: смена имени повлияла на него самого, а вот семейство осталось прежним и все таким же проблемным.
— Куда ты его потащил? — спросил Майлгуир для собственного спокойствия.
— На псарню! Я обещаю, — торопливо заговорил Мэллин, — с ним ничего не случится! Я присмотрю, если-и-и-и…
Джаред с Майлгуиром вздохнули одновременно, эхом послышался вздох обеспокоенной судьбой Вьюна Мэренн.
— Если… — договорил брат. — Если королева Лугнасада обещает присмотреть за нашим королем. У него-то оправданий нет, Лугнасад наступает и проходит, а королем приходится быть всегда! Так присмотришь? — подмигнул он.
Майлгуир собирался уже сказать Мэренн, что на принца можно не обращать внимания, когда она изрекла:
— Как того пожелает владыка.
К счастью, их общему с Джаредом, Мэллин не нашел, как съязвить.
— Пойдемте, пойдемте, принц, надо поспешить, Лугнасад в самом разгаре, а вы все возитесь со щенками, заметьте, чужими, — советник подхватил Мэллина под локоть и целеустремленно потащил к выходу, по пути отчитывая.
— Так и что? Зато смотри, какие у него уши. Тоже остренькие! Уж не ревнуешь ли, а, советник?
Задетый Джаред уже в дверях выхватил у принца Вьюна, рассмотрел внимательно и отдал обратно, обращаясь к щенку:
— Наш принц просто завидует нам.
Последним, что донеслось до Майлгуира из-за закрывающейся двери, был вопль брата:
— Что значит «завидует»?!
Вздох облегчения вырвался сам собой, и мысли о несносной родне пропали.
— Мэренн, — позвало он.
Имя-то какое. И холодное, и ласковое, как она сама.
Когда они оказались одни и Майлгуир, неожиданно соскучившийся за полдня, жадно притянул ее к себе, прижал, схватив за спину и ягодицы, Мэренн шепнула после поцелуя:
— У Майлгуира просто не может не быть двери в еловый лес.
— Там, — легкомысленно махнул он рукой на картину размером с дверь, где стволы возносились до небес, а солнце путалось в кружеве веток.
— Та-а-ам… — протянула Мэренн.
Блеснула глазами, встряхнулась — и обернулась волчицей. Майлгуир, чуть ли не век уже не оборачивавшийся, хотел было рявкнуть что-нибудь этой озорнице с блестящей шерстью, прекрасной даже в образе зверя, как та поставила лапы на его грудь, повернула волчью морду — и цапнула за плечо. Затем, прижав уши, ринулась прочь, к указанному им самим выходу.
Не успел Майлгуир опомниться, как уже бежал следом, приминая лапами пушистую траву, ловя ноздрями сладковатый аромат палых листьев, поздних цветов и густой дух влажной земли. Серыми тенями проносились вокруг деревья, ложилась под ногами тропа, перевитая узловатыми корнями.
Волк почти догнал волчицу у молодого ельника, откуда пахнуло смолой, хвоей и грибным духом. Она оглянулась лукаво, повернула — легкая и быстроногая — и припустила влево, к Айсэ Горм. А более тяжелый даже в волчьем теле Майлгуир с трудом поспевал за нею. Полная луна серебрила легкую вуаль перистых облаков, чернила густые тени деревьев, заливала призрачным светом кажущиеся незнакомыми ночью лужайки. Черный волк выскочил на плес и замер, тяжело дыша. В полночной тишине пронзительно звенели цикады, еле слышно плескалась вода о песчаный берег, ясный и чистый свет лился от ночного светила. Волчица лакала чистую воду; по темной, маслянистой поверхности разбегалась круговая рябь от падающих с ее морды капель. Волчица сморщила нос, дразня, ударила по воде лапой. В стоящего на берегу разгоряченного зверя полетели горящие алмазы брызг.
Он сердито вздыбил гриву, оскалился, присел для прыжка, примерился, но словно ждал чего-то, не сводя взгляда с волчицы. Она, напившись, невыносимо медленно выходила из реки, посматривая искоса, с каждым шагом теряя звериный облик. Девушка с ослепительно белой, серебрящейся под луной кожей, была прикрытая лишь черными волосами. Она опустилась на пригорок, провела рукой по темной щетине травы, позвала бесстрашно: «Иди ко мне, мой волк». Зверь сверкнул янтарем глаз, прыгнул — и еще в полете обернулся человеком.
— Так бы и съел, — прошептал Майлгуир упавшей на спину Мэренн, наваливаясь на нее. — Я мог легко убить тебя.
Потерся всем телом, жадно поцеловал шейку, пахнувшую рекой, кувшинками и свежим ветром.
— Не убил же, — прошептала Мэренн, впиваясь ногтями в спину и обвивая ногами его бедра. — Но можешь отлюбить до смерти, мой волк.
И засмеялась тихо и счастливо.
Потом они катались по мокрой траве, потом он решил отнести Мэренн в реку, чтобы отмыть ее от листьев, а отмытую — решил согреть…
Когда с первыми лучами рассвета, нескромно прокравшимися через листья бука, заявился Джаред со стражей, Майлгуир не сильно удивился. Как и привезенной одежде: мужской и женской. Советник помалкивал, вопросов не задавал, и король был ему благодарен за это.
Мэренн смущенно спряталась за старым деревом и вышла полностью одетая, торопливо вплетая в длинную, гладкую, еще влажную косу кувшинки.
Майлгуир уселся на подведенного за уздцы огненно-рыжего коня с белой отметиной на морде и поднял к себе Мэренн. Удобнее было бы посадить ее сзади, но не хотелось. Хотелось вдыхать свежий запах первоцветов и приобнимать одной рукой свою волчицу.
Взошло солнце, золотя розоватую утреннюю дымку, высвечивая еловый лес, неожиданно отражаясь от глади рва Черного замка. Все казалось чистым, свежеумытым, ясным — с мира словно сдернули пелену.
Майлгуир посмотрел на запавшие глаза Мэренн и отправил ее отдыхать, распорядившись, чтобы ей принесли еды и питья.
В трапезной собирались по обычаю лишь вечером, а ранним утром третьего дня Лугнасада было всего несколько волков. К Майлгуиру, дождавшись, когда он встанет, подошел тот самый волк, что заговаривал к Мэренн, а сейчас отчаянно волновался.
— Я пришел просить вас, мой король, — прижал он кулак к груди. — Я прошу отдать мне Мэренн! Обещаю заботиться о ней, как никто другой. Я хорошего рода, она будет окружена вниманием и ни в чем не узнает отказа!
— Почему ты просишь об этом у меня? Почему не у ее отца?
— Отца? — недоуменно произнес юноша. — Мэренн сирота. А вы, как главный в Доме, можете решить ее судьбу.
— Я не решаю чужие судьбы. Я даю свое благословение тем, кто хочет сочетаться браком. Раз у Мэренн нет родителей, она получит приданое от меня, — недоумевая, отчего так злится, прохладно выговорил Майлгуир. — Подходите вместе после праздника.
— Она не пойдет. Она словно околдована вами, владыка, — с болью в голосе произнес волк. — Простите мне мою дерзость, но послушает она только вас! Вы для нее все! Она не понимает, что рушит свою жизнь.
— Вряд ли один Лугнасад может разрушить жизнь волчицы, — не смог скрыть недовольства Майлгуир. — Даже при нравах Укрывища, несколько отличающихся от столичных.
— Все знают, что значит ваша любовь, — в сторону произнес Антэйн, а потом свел брови и, побледнев, уставился прямо на владыку, словно в ожидании немедленной смерти.
— Иди! — приказал Майлгуир, заметив попытку вставить слово и не собираясь обижать этого славного во всех отношениях юношу, к тому же возможного кандидата в супруги Мэренн. — Я не собираюсь в нее влюбляться!.. Обещаю поговорить с Мэренн о замужестве с достойным ее волком. Если ты не будешь трепать мое терпение — то с тобой.
«Зачем она сказала, что Вьюн — подарок отца?» — недоумевал, трепля холку щенка, Майлгуир. Пес рос буквально на глазах, пушистый, ласковый. Сгрыз кожаную сбрую, не прибранную конюхом, а сейчас порыкивал под рукой.
Майлгуир, после обычного даже в праздник общения с советником, решил навестить псарню перед тем, как вернуться к себе, больше для того, чтобы привести мысли в порядок. Мысли порядка знать не желали, а мерзкий червячок, глодавший сердце, казался очень похожим на ревность.
Зачем лгала? Так умело, что он поверил, не почуял фальши! Соврать о родителях! Лицемерка. Может, и в чем другом тоже врет? Хотя бы о том, что он ей нравится сам по себе, а не из-за короны. «Вы для нее все!» — всплыли в памяти слова юноши. Все, что можно получить?
Неужели дело только в приданом? Да получит она свое приданое! А этот, с голубыми глазами, очень порядочный. И скучный, шепнуло подсознание голосом Мэллина, как будто именно ему предстояло жить с ним в браке до скончания времен.
Ну и пусть выходит замуж за этого… этого… Владыка опять позабыл имя. Антэйн! «Неоценимый»! Вежливый, обходительный, судя по всему, благородный и очень, очень нудный… то есть порядочный молодой человек.
Майлгуир решил устроить допрос и пошел к себе. Но, увидев привставшую с постели красавицу, забыл обо всех своих мыслях и сомнениях.
— Как я соскучилась, мой волк, — шептала Мэренн. — Как же я счастлива!
И он брал ее так, словно завтра не придет никогда. Поверил ясной чистоте глаз, искренности слов, трепету тела, решив отложить все расспросы. До конца Лугнасада времени осталось немного. Она уедет в Укрывище замужней дамой, и он ее больше никогда не увидит. И слава старым богам…
Проснулся Майлгуир от всхлипа. Мэренн сползала с постели так медленно и осторожно, что он сразу заподозрил неладное.
— Мэренн!
Она охнула и застыла.
— Тебе нехорошо?
— Простите, что побеспокоила, — ровным голосом произнесла она и пошла в сторону ванны, двигаясь по зеркальному полу мелкими шажками, напряженно и скованно.
Майлгуир откинул мохнатую шкуру, служившую им одеялом. Догнал Мэренн и потянул на себя тонкий серый шелк, в который она куталась и который судорожно пыталась удержать.
— У меня синяки очень легко проступают, — словно извиняясь за собственное несовершенство, пояснила Мэренн.
Майлгуир, злясь на себя, оглядывал синяки и засосы.
— Стой спокойно, — приказал он.
Уж на столько-то его магии еще хватит.
Осторожно провел ладонями по округлости груди, стирая следы от собственных пальцев, по бокам, провел рукой между ног, где нежная кожа была стерта до ссадин. Погладил ягодицы, убирая царапины и засосы. Поднялся и подхватил ладонями неулыбчивое лицо, даря немного покоя и силы. Слабый румянец окрасил щеки, блеск появился в глазах, и Мэренн вздохнула:
— Не стоило вашей заботы, мой король. Я бы сама как-нибудь…
— Как-нибудь не годится.
Подхватил ее на руки, прикинув в уме, сколько же лет он не носил на руках женщин. По всему выходило, не одно тысячелетие.
На краю ванны Мэренн прошептала: «Я не хочу без вас», и Майлгуир, перешагнув через край, опустил ее в воду и уселся сам, притянув ее к себе на плечо.
— Теплая, — удивленно произнесла она. — Опять. И чистая.
Подула на лепестки чайных роз, рассыпанных по поверхности воды и закачавшихся, как маленькие лодочки. Рассмеялась, как маленькая девочка, впервые увидевшая феечку.
«Не надо ждать неделю, — решил он. — Завтра надо позвать этого юношу и записать брак в Книге Семей Дома Волка».
— Попроси у меня что-нибудь в дар, моя волчица.
— Дарят на прощание, — прижалась она к нему, обхватила руками в воде. — Не хочу. Ничего не хочу!
Уловила все то, о чем он только подумал и что не высказал!
— Расскажи о себе.
— Не о чем рассказывать мой волк, но если вы желаете… — Мэренн опустилась под воду, затем поднялась, откинув тяжелые мокрые волосы с лица. — Родителей не помню вовсе. Меня воспитывал друг отца — он мне как отец…
Майлгуир прикрыл глаза, пытаясь погасить злость на самого себя. Вообразить Мэренн корыстной особой, жаждущей заполучить приданое от короля? Ощущение было, словно по лицу мазнули грязной тряпкой. Он так привык видеть расчет во всем, что самое простое объяснение и в голову не пришло.
— Я сказала что-то не то? — осторожно спросила Мэренн, убрав упавшую на его лицо прядь. — Я огорчила вас?
Кажется, то, о чем он умалчивал, она понимала еще лучше, чем-то, о чем он говорил!
Майлгуир протянул ей один из бокалов с тягучим темно-красным вином, всегда стоящих на полке, и отпил из второго.
— Скажи, о чем говорил с тобой Джаред?
— Он спросил, что я делаю в столице и есть ли у меня кто-то на этот Лугнасад, а потом… осторожно спросил, не желаю ли я скрасить королю этот праздник.
Бокал с треском сломался в королевской руке.
— Вот значит как!
Все было оговорено заранее! Советник присматривает за ним, как за неразумным дитём, даже девочку подсунул «на вкус короля». И ведь не прогадал — Мэренн притягивала его хотя бы тем, что была полной противоположностью Этайн. И чем-то еще.
Мэренн расширенными глазами смотрела на сломанный бокал, на осколки, полетевшие в стену.
— И если бы я сама не жаждала больше жизни попасть к вам, мой король, я бы обязательно поддалась на его уговоры, — медленно закончила она. — Советник умеет убеждать.
— Зачем ты хотела попасть ко мне?!
Мэренн развернулась, уселась на него, скрестив ноги за его бедрами. Тихо прошептала:
— Вы должны перестать себя корить. Вы — достойны любви.
— Ты знаешь, кто я? Откуда?
— Я догадалась. Мне рассказали, и я догадалась, — поправилась она.
— Я испробовал все, Мэренн, — произнес Майлгуир, решив узнать позднее, кто этот длинный язык. — Я ничего больше не могу.
— Я могу, — печально и твердо сказала девушка.
— Неужели? Почему?
— Потому что я люблю вас, мой король.
Вот так. Тихо и просто. Громом среди ясного неба.
— Это очень приятно слышать, очень. Телесная любовь тоже приятна. Но?! Какого фомора ты тут делаешь?! — взорвался Майлгуир, ударил кулаком по воде, взметнув кучу брызг. — Почему ты, как только поняла свои чувства, не вышла замуж? При твоей красоте это недолго. Почему ты не сбежала от того, кто губит своей любовью? Ж-ж-женщина!
— Разве вы не знаете? — строго произнесла Мэренн. — За настоящую любовь не жалко и жизни. Все эти браки по взаимному уважению — все это отблески любви. Подделка чувств. Я люблю вас, мой король!
— Вот почему мне было так хорошо с тобой! — простонал он. — Вот почему… Как же я не понял сразу! Безмозглый вудвуз! Ты должна уехать, Мэренн. Антэйн, он хороший волк, он просил отдать тебя ему в жены. Ты должна покинуть меня как можно скорее, ты должна… Я молю тебя, уезжай, пока не поздно!
— Поздно, мой король. Вы, грозный владыка, вы — молите меня. Не приказываете и не требуете. Молить можно только близких, только любимых. Слово еще что-то значит в Благих землях, и я обещалась быть только вашей. Я ваша и телом, и душой. Я люблю вам всем сердцем, я выйду замуж за вас, или ни за кого.
— Ты ошибаешься: я не люблю тебя, — сквозь зубы выдавил Майлгуир, замерзнув в теплой воде.
— Не загадывайте наперед. Не гасите то, что теплится в вашем сердце.
Комментарий к Глава 1. Подарок на Лугнасад
Продолжение и окончание читать тут:
https://prodaman.ru/Olga-Zima/books/Vse-buri
========== Глава 2. Семейные узы ==========
«Джаред-Джаред», — уколол знакомый голос.
Советник вздрогнул, как от укола. Слова весьма важного донесения его единственного осведомителя в Доме Леса размылись, завертевшись в спираль. Джаред вздохнул, опустил бумагу и поднял голову. Мэрвин во всем своем великолепии, совершенный от изгиба брови до кончиков ногтей, стоял у окна и сверлил взглядом непутевого сына. Однако ночной холодный ветер не шевелил ни иссиня-черные волосы, ни одежду Дома Волка, в которой Джаред никогда отца не видел. Розовый свет от каменной лампы, просвечивающий сквозь призрачную фигуру, облекал ее почти живой плотью.