Нужно было, так же, отдать должное парикмахеру и визажисту.
Волосы были убраны в высокую причёску, украшенную множеством шпилек с маленькими сверкающими камушками, сильно выделявшимися на фоне тёмных волос. Макияж же не был ярким и вызывающим – лишь минимум косметики, чтобы подчеркнуть глаза, губы и овал лица.
Всё-таки, работа, связанная со стилем, была очевидным преимуществом в подобного рода мероприятиях. Мэри была рада, что доверилась своему вкусу.
Но и красивый наряд не прибавил ей уверенности в себе, а скорее наоборот. Когда изумление от увиденного в зеркале прошло, девушка почувствовала головокружение. Хрупкое самообладание трещало по швам, грозя вот-вот лопнуть.
- Ты прекрасна, милая.
Мэ Ри настолько увлеклась рассматриванием своего отражения в зеркале в поисках изъянов, что упустила момент, когда в помещение вошла расчувствовавшаяся Нана с носовым платком в руке и слезами, скопившимся в уголках глаз.
- Пожалуйста, не плачьте. Иначе я сама разрыдаюсь, и работа синьоры Корелли будет напрасна, - ласково приобняв женщину, как будто собственную мать, попросила Мэ Ри.
- … Мэри, мой сын… он очень неуклюж, довольно неряшлив и иногда может вспылить, если понимает, что не справляется сам…
Девушка вопросительно взглянула на маму своего жениха, не перестававшую периодически утирать слёзы и сморкаться в платок.
- … Но я уверена, что он очень любит тебя и будет хорошим мужем. Поэтому, пожалуйста, не оставляй его и всегда будь на его стороне.
Растроганные этой сценой, девушки умилённо улыбались и пытались не заплакать вместе с Наной, лишь изредка всхлипывая.
- Обещаю.
Мэри не была бы собой, если бы не корила себя за эти слова и не чувствовала, как будто становится законченной предательницей и двуличной тварью.
Она винила себя в том, что врала. Она винила Саваду в том, что он вынуждал её врать.
Она хотела кинуть ему в лицо букет роз с самыми острыми шипами и сказать, как сильно желала, чтобы он наступил на грабли, которые сам же и кинул.
«Ты не можешь. Сейчас уже поздно. Нет, поздно стало ещё тогда, когда ты поставила проклятую подпись. Так что теперь улыбайся, Мэри.»
V.
Седьмое апреля. Сицилия. Церковь Ла-Мартора-ной. 15:28.
Две минуты до начала торжественной церемонии бракосочетания Вонголы Дечимо, Савады Тсунаёши, и его невесты, Хон Мэ Ри.
VI.
Белая иномарка бесшумно затормозила около лестницы, ведущей к площадке перед закрытыми дверьми церкви.
Задняя дверца медленно приоткрылась и из салона, придерживая платье за подол, чтобы невзначай не наступить на него, вышла долгожданная невеста. Каблучки белых туфелек звонко цокали при каждом шаге, и этот звук каким-то набатом раздавался в голове взволнованной девушки.
- Синьора, мне было поручено вести Вас к алтарю вместо Вашего отца.
Девушка улыбнулась пожилому мужчине, что уже стоял рядом с ней и протягивал свою руку.
- Благодарю Вас, Ноно.
Она знала этого человека только по фотографии.
По рассказам Савады он был предыдущим боссом Вонголы, но после того, как Тсуна официально принял титул «Дечимо», ушёл в отставку, полностью оставив управление всеми делами семьи своему преемнику.
Да и сам Тимотео был наслышан о ней, так как Тсунаёши лично звонил ему, чтобы пригласить на свою свадьбу и, естественно, без расспросов о ней, Мэри, не обошлось.
До заветной двери было около десяти шагов. Хон показалось, что они преодолели это расстояние слишком быстро. Она была крайне близка к тому, чтобы остановиться здесь, и, находясь буквально в паре сантиметров от входа, в последний момент развернуться и убежать.
- Выше нос, девочка, - щербато улыбнулся Ноно, заметив тень сомнения и страха на лице Мэ Ри.
- Извините, я всё никак не могу прийти в себя, - девушка виновато опустила взгляд, но затем, глубоко вдохнув, подняла голову. – Но вы правы. Это день моей свадьбы и я уверена в человеке, за которого выхожу замуж.
«Ложь. Я не уверена даже в том, что не свалюсь в обморок после того, как скажу «да». Но таковы были условия контракта. Спину прямо, плечи расправить, улыбнуться и не дрожать! Ты сможешь! Хватит жалеть себя, Хон Мэ Ри! Соберись, тряпка!»
Двери с громким скрипом отворились перед ними, и остолбеневшая девушка невольно ещё крепче сжала руку Девятого, который лишь погладил её по ладони и негромко шепнул: «Идём, милая».
Мэри знала, что гостей будет много. Она видела список и видела место для проведения банкета, рассчитанное на целый батальон, но никак не на ту цифру, которая была указана в самом низу под графой «Итог».
( - Дечимо, скажи честно, ты затеваешь вторую Сицилийскую вечерню? – сидя в кресле Савады за его рабочим столом, шокировано промямлила Хон, пролистывая, казалось бы, нескончаемую перечень неизвестных людей.
- С чего ты взяла? – удивлялся Тсуна, стоявший позади неё, мельком цепляясь взглядом за знакомые фамилии из текста.
- Да с таким количеством народа только восстания затевать! Они даже в Ла-Мартора-ной не поместятся!
- Не угадала. Мы уже всё продумали.
- Хотелось бы сказать, что я рада этому, но нет. Я бы вырезала ровно две трети этого списка.
- Мы не можем так поступить. Ты прекрасно понимаешь – как можн…
- … Да-да, как можно больше людей должно знать об этой свадьбе, чтобы «радостные» вести достигли ушей наших преступников. Я знаю, ты уже говорил.
- Мэ Ри, когда девушка ёрничает, она теряет своё очарование.
- Дечимо, когда мужчина занимается шантажом, он теряет свою привлекательность).
Пристальные, любопытные взгляды незнакомых людей заставляли сердце колотиться в бешеном ритме. Мэри гордо смотрела вперёд, но ничего не видела перед собой. Причиной тому была либо тонкая вуаль, коей было закрыто её лицо, либо подступающая паника, ввиду которой она не совсем понимала, что происходило вокруг.
В тот же момент, взгляд жениха, находившегося на противоположном конце этого зала, был полностью сосредоточен на невесте.
Уголки губ Дечимо растянулись в мягкой, уже привычной глазу улыбке, но она показалась взволнованной Хон ехидным оскалом.
«Клянусь богом, когда всё это закончится, я ударю тебя, Тсуна!»
Бесконечно долгий путь к алтарю сопровождался гулкими ударами, слышимыми только одной лишь Мэ Ри, так как они раздавались у неё в голове.
Девушка была рада, что отказалась от завтрака, поскольку сейчас её сильно тошнило, и если бы у неё в желудке что-то было, оно бы омрачило радость сего торжества своим появлением на свет.
На первых рядах растроганные родители Савады держали друг друга за руки и неотрывно следили за каждым шагом Мэри.
«Левая нога, правая нога… левая нога, правая нога… подбородок не опускать… Ай! Кажется, я наступила на подол! Я ещё иду? Я не упала?»
Девятый уже давно остался позади. Девушке нужно было сделать всего один шаг, чтобы оказаться рядом со своим женихом и взять его под руку.
Не потому, что того требовал обряд. Она просто обязана была держаться за него, дабы не терять равновесия и, в случае очередного приступа нервной истерики, крепче сжать что-то, чтобы ощутить физическое присутствие рядом с собой.
- Сегодня, мы собрались здесь…
«Началось… »
Тсунаёши стоял к девушке не так близко, чтобы ощутить, как её трясло. А понимал, что она нервничала лишь из-за того, что Мэри стискивала онемевшими пальцами рукав его пиджака, сама того не подозревая.
Никто из них не слушал пафосной и затянутой речи о том, что они вот-вот создадут свою семью и что их брак – это что-то необычайно прекрасное («Как будто не глава мафии, а король Бельгии женится, ей богу…»).
Уже спустя внушительный промежуток времени Хон начала жмуриться от неприятных ощущений в ногах. Колени тряслись и, казалось, что в не разношенных туфель уже появились мозоли, хотя она не так уж и много в них прошла.
- Дечимо, я больше не могу… - сквозь зубы прошипела Мэри, понадеявшись на то, что из-за бурной речи разошедшегося священника никто больше её не услышит.
- Ещё немного, Мэри, совсем чуть-чуть. Прошу тебя, потерпи.
- … Согласен ли ты, Савада Тсунаёши, взять Хон Мэ Ри в законные жёны, быть с ней в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?
- Согласен.
- Согласна ли ты, Хон Мэ Ри, взять Саваду Тсунаёши в законные мужья, быть с ним в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?
- Согласна.
Девушка не колебалась ни секунды, чему Тсуна был несказанно рад. Сомнения в голосе невесты и заминки перед ответом вызвали бы сомнения и среди всех присутствующих.
- Властью, данной мне богом, перед лицом собравшихся, я объявляю этого мужчину и эту женщину мужем и женой. Вы можете обменяться кольцами.
Маленький мальчик с умилительно серьёзным лицом подошёл к Дечимо, держа в руках подушку.
Савада взял коробочку, лежавшую на ней, и открыл её. Внутри были тонкие венчальные кольца.
Они с Мэ Ри по очереди надели их друг другу на пальцы, и, очевидно довольный собой, мальчишка поспешил отойти на своё место.
- Можете поцеловаться, - священник сделал рукой приглашающий жест.
«Так, а вот это мы не репетировали…»
Мэри испуганно похлопала глазами и едва не сделала шаг назад, когда, теперь уже муж, приблизился к ней и руками потянулся к вуали.
Отовсюду послышались оглушительные овации. Кто-то даже присвистнул.
Савада приобнял девушку за талию и, прежде чем поцеловать в губы, тихо прошептал: «Улыбайся, милая Мэри».
VII.
Седьмого апреля 20** года, в Палермской церкви Сан-Никола-деи-Гречи (Ла-Мартора-ной), состоялось венчание молодого дона Вонголы, Савады Тсунаёши, и его очаровательной невесты, Хон Мэ Ри.
Комментарий к Часть пятая. Весь мир - театр, а люди в нём, придурки вроде нас с тобой.
1) Сицилийская вечерня - национально-освободительное восстание сицилийцев против власти Анжуйской ветви дома Капетингов 30 марта 1282 года.
2) Сан-Никола-деи-Гречи (Ла-Мартора-ной) - одна из церквей Палермо, построенная в 1143 году. Одна из главных средневековых достопримечательностей столицы Сицилии, образец гармоничного соседства арабо-норманнского стиля и барокко.
Ребята, одно важное объявление - пожалуйста, если вас не устраивает сюжет или стиль написания, просто закройте мою работу и не читайте. Не надо отправлять всякий мусор мне в личку, чтобы показать, мол я так ужасно пишу и у меня нет никакого таланта. Есть люди, которым нравится этот фанфик, к тому же пишу я исключительно для себя. От того, что вы напишете мне “Срочно добавь экшОна!”, “Мало действий!”, “Мало чувственности!”, я не стану менять свой стиль.
Спасибо за внимание.
========== Часть шестая. В нашем контракте не было третьего “С”. ==========
I.
Мэ Ри отчётливо помнила свой первый поцелуй, случившийся ещё в первом классе старшей школы, потому что он был далеко не идеальным, как это обычно описывали в книгах, а, можно даже сказать, омерзительным.
Нет, от её партнёра вовсе не несло, как от сивого мерина, но как только их губы соприкоснулись, юноша начал активно толкаться языком к ней в рот. Опешившая в тот момент девушка была настолько шокирована таким напором, что даже сопротивляться не могла. Чего уж там говорить о каком-то ответном движении.
Хон не просто закрыла глаза, она зажмурилась изо всех сил и начала молиться, чтобы это прекратилось поскорее.
Так случалось ещё около пяти или шести раз (она считала, что отвращение в первом своём опыте испытала с непривычки), пока Мэри окончательно не убедилась в своей искренней неприязни ко всем проявлениям физической близости между людьми. Даже держаться за руки после того инцидента для неё стало ужасным испытанием.
Поцелуй на их с Дечимо свадьбе мало чем отличался от всех предыдущих, разве что он не был неожиданным, и Тсуна не пытался вылизать ей всю ротовую полость (даже просто на словах это звучит просто омерзительно), поэтому, у Хон было время на моральную подготовку и без репетиций.
Мэ Ри перестала считать, сколько раз они целовались перед публикой уже тогда, когда их попросили сделать это около выхода из церкви (на тот момент это была первая просьба, исходившая от фотографа и третья от гостей). Ей просто невыносимо было знать количество этих, якобы, «скрепляющих брачный союз» обрядов.
В этот день для неё всего было «слишком».
Слишком много людей. Слишком много лишних касаний, разговоров и шумных поздравлений. Единственным, чего показалось слишком мало, было время, которое ей удалось провести в спокойствии.
Отвыкшая от балагана за четыре года жизни отдельно от своей семьи, Мэри поняла, что ей снова жутко недоставало личного пространства.
Особенно невыносимой была мысль о том, что с сегодняшнего дня начинался её совместный быт с Вонголой Дечимо.
А это, как он сам ей объяснил, подразумевало: быть влюблённой в него на публике, жить в одной комнате и спать на одной постели с ним (чёрт бы побрал условия его контракта). Соответственно, ни о каком личном пространстве и речи зайти не могло.
«Как подумаю об этом, аж плакать хочется… »
- Дечимо… слушай, Дечимо, я больше не могу, - жалобно проскулила девушка, дёрнув Тсуну за руку.
- Мэри, ты нехорошо себя чувствуешь? – обеспокоился молодой человек.
Хон… а точнее уже Савада, затравленно взглянула на мужа, и как бы сильно ей ни хотелось ответить на этот вопрос сарказмом, она лишь обессиленно кивнула.
- Я прошу тебя, давай уйдём, уже ведь можно?
Мэ Ри и впрямь сейчас выглядела не очень хорошо, и даже прекрасный макияж не мог скрыть её состояние нестояния. Но чувствовала девушка себя намного хуже, чем казалось на первый взгляд. Её настолько вымотало это мероприятие, что Мэри могла без стеснения заснуть прямо здесь, за столом. Лицом в салате.
Вдобавок ко всему, желудок у неё скрутило, и всё тело периодически сотрясали спазмы тошноты.
- Я только предупрежу об этом Гокудеру…
Тсунаёши и сам очень устал от всего этого и единственным моментом, которого он ждал с нетерпением, было возвращение домой. Резиденция Вонголы, может, не самое спокойное место на планете, но учитывая, что вся семья и не думала о том, чтобы сейчас поехать в особняк, там должно было быть достаточно тихо.
Как только Дечимо отошёл, девушка облегчённо выдохнула и позволила себе немного понаблюдать за гостями.
Такого количества людей ей не доводилось видеть даже в канун Рождества на центральных улицах Сеула.
Все что-то бурно обсуждали, некоторые изредка поглядывали на Мэ Ри, и большинство взглядов вовсе не лучились счастьем и дружелюбием. Оно и понятно, объявилась какая-то нищенка из трущоб и превратилась в принцессу (если жену короля мафии можно было назвать таковой).
Вот только никто из этих людей и понятия не имел, что девушка являлась не более чем прикрытием. И то, что сейчас все они веселились на этом празднике, обозначавшемся, как «Самый-счастливый-день-в-жизни-каждой-женщины», по сути дела, было лишь глупым фарсом.
Чёрной комедией.
О-очень чёрной.
Мэри медленно водила взглядом по толпе, улыбалась каждому, кто поворачивался к ней лицом, и то и дело наталкивалась на уже знакомых людей, имена которых были забыты. Но девушка расстраивалась не по этому поводу.
Ей в скором времени предстояло выучить их всех не только по именам, но и запомнить в лицо, и поддерживать хорошие отношения, как минимум с половиной. А вот это уже тянуло на трагедию с летальным исходом в самом конце.
- Мы можем уходить.
Пусть это и было неожиданно, у Мэ Ри не было сил даже на то, чтобы удивиться или испугаться, она просто моргнула и, прикрыв рот ладонью, широко зевнула.
Даже если гости расходиться совсем не собирались, зато все понимали, что новобрачным нужно побыть только вдвоём. Потому-то, когда Мэри и Тсуна спокойно направились домой, никаких вопросов и не возникло.
( - Так, подожди, ты хочешь сказать, что не дашь мне заснуть ночью, чтобы потом я встала как можно позже обычного и тем самым подтвердила, что у нас все было «по-взрослому»? – Мэри изобразила пальцами кавычки и многозначительно взглянула на своего будущего супруга. – Нет, между нами всё должно выглядеть реалистично, я согласна, но не доводи, пожалуйста, до абсурда.