========== Надлом ==========
Ливень, разразившийся утром, к обеду почти прекратился, превратившись в мелкую морось. Небо все так же было затянуто низкими серыми тучами, ветер трепал кроны деревьев, но, несмотря на это, в воздухе чувствовалось весеннее тепло, что хоть немного но радовало.
Улицы и без того немноголюдной деревушки в этот час были практически пусты. Наташа остановила арендованную машину возле небольшого супермаркета, на крыше которого бодро реял американский флаг. Она вышла из автомобиля и, перепрыгивая через лужи, добралась до деревянного крыльца. Звякнул колокольчик над дверью, и Наташу окутало приятным теплом. Здесь внутри было на порядок уютнее, чем снаружи.
- Добрый день, мисс! Чем могу помочь? – спросил продавец, сразу определивший, что посетительница была не из местных.
-Где я могу купить цветов?
Седовласый мужчина задумчиво почесал висок.
- У нас здесь только одна цветочная лавка, у миссис Гремси, там на углу.
- И она закрыта, - констатировала Наташа, несколько минут назад проезжавшая мимо. – Неужели, больше нигде не достать? Мне хотя бы штуки две-три, не больше.
- Будь у меня здесь цветы, я бы отдал вам их все безвозмездно, - тепло улыбнулся мужчина. – Впрочем, можете доехать до церкви, там монахи разводят клумбы, может, они и дадут вам несколько цветков. Если, конечно, вам не смутит, что это церковное кладбище…
В любой другой ситуации Наташу это, конечно, сильно смутило бы, но не сейчас.
- Нет-нет, всё в порядке. Благодарю, - с этими словами она выскользнула за дверь.
Уже в машине Романофф запоздало опомнилась, что не спросила у продавца дорогу, но возвращаться не хотелось, да и потом – городок был слишком маленьким, чтобы заплутать, а кладбище, надо думать, находится где-нибудь на окраине. Через несколько минут она поняла, что не ошиблась – за очередным поворотом узкий переулок вывел её на окраину города, где чуть поодаль виднелась церквушка и небольшое старое кладбище. Наташа остановила машину в нескольких метрах от церкви. Дорога тут была ещё хуже, чем в самом городе. Пока Романофф дошла от автомобиля до вымощенной булыжником дорожки, успела дважды наступить в грязь и основательно подпортить новые туфли, что сейчас, её, впрочем, мало волновало.
Здесь было тихо и спокойно. Поодаль, у церкви какой-то монах окучивал клумбу, делая это так рьяно, словно от этого зависела его собственная жизнь. Когда Наташа, подойдя к нему, вежливо попросила продать ей несколько роз, тот страшно обиделся, заявил, что негоже торговать церковным имуществом и отдал ей цветы просто так.
Наташа потянула ручку, и калитка со старческим скрипом будто нехотя, открылась, впуская пришедшую гостью. В мире мертвых, наверное, не слишком радовались появлению живых, зашедших не на свою территорию. Ещё в детстве Наташа заметила, что независимо от того, какая погода на улице, на кладбищах всегда стоит пронизывающий холод. И даже если вовсю светит солнце, здесь всегда зябко и пасмурно. Она потеплее закуталась в легкое черное пальто, сунув одну руку в карман, а в другой зажав две алые розы, и двинулась вглубь по извилистой тропинке, попутно разглядывая надгробия. «Каледон Уоррен. Любимый муж и отец». Как значилось на памятнике, покинул этот бренный мир в возрасте девяноста четырех лет. «Счастливчик», - подумала Наташа, - «если не впал в маразм и не ходил под себя последние три-четыре года жизни» - и тут же перевела взгляд на следующее надгробие. «Алисия Кэтрин Тарлетон». Восемьдесят четыре года. «Генри Херродс». Семьдесят лет. Почему одни живут долго, а другие нет? Чем эти Каледон, Алисия и Генри заслужили долгую жизнь, думала Наташа, чувствуя какую-то странную неприязнь к незнакомым покойным людям. Они прожили долго, и отчего-то казалось, что счастливо. Конечно, грешно и бессмысленно злиться на умерших, тем более тех, которых она и знать-то не знала, но именно это чувство испытывала сейчас Наташа. А ещё она понятия не имела, в какую сторону ей сейчас следует идти. Выбрав первую попавшуюся тропинку, и именно ту, что была пошире и почище, Наташа зашагала по ней. Маленькое церковное кладбище было совсем непохоже на те что в больших городах – могилы здесь располагались не так упорядоченно, тут и там уходили в разные стороны тропинки, а некоторые из надгробий датировались аж серединой восемнадцатого века. «Хотела бы я, чтобы, когда умру, меня похоронили где-нибудь в таком месте» - неожиданно для самой себя подумала Наташа. К всему, что связано с похоронами у неё было весьма скептическое отношение. В загробную жизнь она, может, и верила, но вот где, собственно, её закопают, было всё равно. И в самом деле – какая разница, где лежать, если к тому моменту твой разум будет где-то бесконечно далеко отсюда?
Она уже собралась идти в другую сторону, когда метрах в десяти увидела сидящего возле памятника мужчину. Наташе потребовалась пара секунд, чтобы узнать его. Не то, чтобы она была удивлена – нет, это, в общем-то, было совершенно естественно, но Романофф искренне полагала, что Клинт сейчас дома, тем более, что она звонила ему, когда подъезжала к городу.
Бартон сидел прямо на траве и на открытом пространстве был виден издалека. Наташа вдруг испытала странное желание развернуться и уйти, но заставила себя выбросить эту мысль. Не следовало мешать чужому горю, тем более уж она-то знала, что Клинт меньше всего хотел быть застигнутым в момент слабости, но уходить было бы глупо. Внутренне напрягшись, Романофф двинулась в сторону памятника.
- Привет.
Она мягко положила руку ему на плечо и уселась рядом. Наташа, разумеется, предполагала, что после смерти Лоры Клинт, как и большинство мужчин, будет пытаться утопить горе в алкоголе, но сидеть на кладбище в обнимку с бутылкой виски это, конечно, чересчур.
Бартон посмотрел на неё. Кажется, он ещё не успел напиться, потому как взгляд у него был вполне трезвый.
- Привет, - равнодушно отозвался он. – Как добралась?
- Неплохо, - Романофф слабо улыбнулась. – Давно здесь сидишь?
Бартон пожал плечами.
- Не знаю.
Наташа вспомнила о цветах, что держала в руке. Две алые розы упавшие поверх целой кучи белых были похожи на кровавые пятна. Клинт по-прежнему равнодушно молчал, крутил в руке початую бутылку, но пить при Наташе не решался, отлично зная, какой будет её реакция.
- Почему ты не дома? – серьёзно спросила Романофф.
Бартон, смотря куда-то в сторону, вяло ответил:
- Мне здесь свободнее. Дышится легче.
Прозвучало дико, но Наташа, если честно, и предполагала услышать что-то в этом духе. Однако, она приехала сюда не для того, чтобы выслушивать откровения лучшего друга - Романофф привыкла действовать, а не говорить. И пусть Клинт был не рад её приезду, чего не пытался даже скрывать, она так просто не отступится.
- Кто сейчас с твоими детьми?
- Няня. Нанял её на прошлой неделе.
Романофф покачала головой. В какой-то момент она была почти готова поверить в то, что Бартон мог уйти сюда на целый день и оставить детей одних.
- Вставай, - она поднялась на ноги и потянула его за собой. – Поедем домой.
Клинт безропотно подчинился. Послушно встал на ноги и, понуро опустив плечи, поплелся за Наташей. На него было больно смотреть – небритый, осунувшийся, весь какой-то сгорбленный, он меньше всего походил на того Клинта Бартона, которого она знала. Бартона, которого, казалось, ничто в этом мире не могло сломить и вывести из равновесия. Бартона, который даже в самой безвыходной ситуации сохранял трезвый рассудок и холодную голову. Бартона, который всегда поддерживал её саму, находил те самые, «правильные» слова, чтобы не позволить пасть духом. Теперь всё поменялось, и Наташа понимала, что должна сделать всё, что в её силах и не дать Бартону сломаться окончательно. Однако… крайне сложно спасать человека, если он сам того не хочет.
Тишину, воцарившуюся в машине, казалось, можно было резать ножом. Романофф напряженно вглядывалась в окутанное туманом дорожное полотно, изредка поглядывая на Бартона.
- Злишься на меня?
Он помотал головой.
- Нет. Но тебе всё равно не следовало приезжать.
От города до дома Бартона было минут тридцать езды, и за всё это время никто из них не произнес ни слова. Когда из завесы тумана показалась ферма, у Наташи защемило сердце. Когда-то она приезжала сюда в хорошем настроении, даже тогда, когда дела были хуже некуда, потому что знала – здесь те, кто дороги ей и кому дорога она. И все были живы.
Бартон достал из кармана связку ключей и открыл дверь.
- Проходи.
Ей понадобилось всего лишь переступить порог, чтобы понять – без Лоры этот дом опустел. И, кажется, она теперь в чем-то понимала Клинта, когда тот сказал, что на кладбище ему «дышится легче». В домах, куда приходит беда даже воздух становится спёртым.
Обычно, заходя в дом, Клинт первым делом кричал:
- Дорогая, я дома!
Теперь же он просто бросил ключи на тумбочку, снял ботинки, отшвырнул их в сторону и прошлепал на кухню. Где-то в глубине дома послышались шаги, и в прихожу вышла средних лет женщина с ребёнком на руках.
- Вернулись, мистер Бартон? А я как раз приготовила обед.
Тут она заметила Наташу и, взглянув на неё, как на спасительницу, мягко улыбнулась.
- Вы, должно быть, мисс Романофф? – спросила она.
Наташа кивнула.
- Да, это я.
- Молли Брендон, - представилась женщина. – Няня.
- Знаю. Клинт уже рассказал мне о вас.
Она подошла к Молли и взяла у неё ребёнка.
- А ты, наверное, Натаниель? – улыбнулась она. – Вот мы с тобой и увиделись.
Романофф шмыгнула носом, чтобы не дать себе расплакаться. Только её слез здесь не хватало!
- Пойду, позову остальных детей, - с этими словами Молли ушла на второй этаж.
Ещё одна печальная перемена, с грустью думала Наташа, стоя в пустой прихожей. Раньше, стоило ей только приехать, Джаспер и Виктория с радостным визгом бежали ей навстречу, теперь же в доме царила грустная неживая тишина.
- Всё будет хорошо, - Наташа произнесла это скорее для самой себя, нежели для Натаниеля, который, конечно же её не понимал.
Но даже он, которому и было-то всего три недели от роду, наверное, что-то чувствовал, потому как вдруг расплакался. Наташа, как могла, пыталась успокоить его, расхаживала кругами по прихожей, убаюкивала и сама едва сдерживала слёзы.
- Ну, ну… - успокаивающе шептала она, - ты ведь у нас сильный, правда? Как твой папа…
На лестнице послышались шаги. Наташа подняла голову и увидела стоящую наверху Викторию.
- Привет, - Романофф заставила себя улыбнуться. – Иди сюда, моя дорогая.
Несколько секунд Виктория смотрела на неё и, наконец, медленно спустилась вниз.
- Здравствуйте, тётя Нат, - тихо сказала она.
Романофф внутренне содрогнулась – маленькая Виктория смотрела на неё глазами взрослого человека, и в на долю секунды напомнила Наташе её саму в глубоком детстве.
- Джаспер сейчас спустится. А где папа?
- Должно быть, на кухне или в столовой, - ответила Наташа, которая всё ещё не могла отделаться от навязчивого воспоминания.
Виктория лишь молча кивнула и прошла в столовую.
***
За обедом стояла та же гнетущая тишина. Молли постаралась на славу, приготовила всяких вкусностей, желая хоть чем-то ободрить своих «подопечных», но, что совершенно естественно, её усилия не окупились. Виктория едва притронулась к еде, а Джаспер и вовсе отказался обедать.
- Тебе нужно поесть, - мягко сказала Наташа. – Попробуй хоть чуть-чуть.
- Не хочу, - буркнул тот. – Ничего не хочу.
- Не слышал, что сказала тётя Нат? – спросил Клинт. – Сказано есть, значит, ешь.
Прежде Наташа не помнила, чтобы он так разговаривал с детьми и сейчас посмотрела на Бартона с легким укором. Вслух ничего не сказала, но взгляд был красноречивее слов. Клинт отвернулся.
- Молли, у нас ещё остался виски?
Женщина покачала головой.
- Нет, мистер Бартон.
- Значит, съезди и купи, - велел он.
- Не нужно, - вмешалась Наташа. – Молли, приготовь ему чай.
Миссис Брендон явно растерялась, не зная, кого ей слушать и затравленно глядела то на Клинта, то на Романофф.
- Хорошо, если мистер Бартон так хочет, привези ему что-нибудь выпить, - устало произнесла Наташа.
Она не пробыла здесь ещё и двух часов, а ей уже хотелось сбежать обратно в Нью-Йорк. С каждой минутой Романофф всё больше злилась, глядя на Бартона, но оставить его и самое главное, детей она не могла. Пожалуй, Лора бы ей этого не простила. При мысли об ушедшей подруге, Наташу вновь охватила бессильная злоба – на дворе, чёрт возьми, двадцать первый век, медицина на высшем уровне, и невозможно даже представить, чтобы в наши дни женщина вот так могла умереть во время родов. Ничто не предвещало беды, беременность протекала почти без проблем, но уже на следующий день после родов Лоре резко сделалось плохо, а спустя неделю мучений и бессильных попыток врачей спасти её, Лора умерла в больничной палате.
Наташа не смогла приехать ни тогда, когда Лора была ещё жива, ни на похороны – Фьюри отправил её на спецоперацию в Сомали, которая затянулась, а сама Романофф получила легкое ранение.
«Она так хотела тебя увидеть» - коротко сказал Бартон, когда сообщил ей о случившимся.
***
Была уже половина двенадцатого, а они с Молли всё никак не могли уложить детей. Натаниель снова раскапризничался, миссис Брендон как могла пыталась его успокоить, но, видимо, опыта общения с детьми у неё было маловато.
- Уже поздно, - Романофф пыталась убедить Вики и Джаспера разойтись по своим комнатам. – Пора спать.
Она, как и Молли, совершенно не умела возиться с детьми. Что ж, придется учиться в «полевых условиях».
- Что мне сделать, что бы вы пошли спать? – напрямую спросила она.
Дети уставились на неё.
- Ничего, - неожиданно ответил Джаспер. – Какая разница, если всё равно не получится уснуть?
Наташа вздохнула.
- Я понимаю. Вам сейчас очень тяжело. Мне тоже. И вашему папе. Всем.
- Но жизнь продолжается, да? – с грустной усмешкой спросил Джаспер.
Он сейчас говорил совсем как взрослый, и Наташе сделалось не по себе.
- Да, - сказала она. – Как бы ни было трудно, но нужно жить. Понимаете?
- Папа теперь постоянно пьёт, - тихо сказала Виктория. – Раньше такого не было.
- Ему очень трудно. И больно. А вы… Вы должны его поддержать, потому что больше некому.
- Я скучаю по маме, - всхлипнула Вики.
Наташа крепко прижала её к себе. Что она могла сказать? Любые слова были бы сейчас бессмысленными. Джаспер подсел к ним и положил голову Романофф на плечо.
- Хорошо, что ты здесь, - сказал он.
Через полчаса ей кое-как удалось уговорить Джаспера пойти спать, а вернувшись в свою комнату, Наташа обнаружила там Викторию. Та спала на её кровати, свернувшись клубком прямо поверх одеяла. Романофф не стала будить её, осторожно накрыла пледом и затем сама аккуратно пристроилась на краешке постели. Ничего, ей доводилось засыпать и в куда менее комфортных условиях.
… Сон не шёл. Наташе не давали покоя мысли о Клинте, хотелось поговорить с ним, но вряд ли он был бы рад её видеть. В конце концов, проворочавшись около часа, она всё же решилась зайти к нему.
Наташа осторожно кралась по коридору, стараясь лишний раз не шуметь, чтобы ненароком не разбудить кого-нибудь.
- Клинт… - она тихонько приоткрыла дверь и заглянула в спальню. – Клинт, ты… - она запнулась на полуслове.
Посреди комнаты, на стуле стоял Бартон, а в следующий миг Наташа увидела обернутую вокруг его шеи верёвку.
========== Запоздалые слёзы ==========
Клинт с неподдельным испугом смотрел на Наташу, а она с не меньшим ужасом глядела на него.
- Клинт… - хрипло проговорила Нат. Язык словно окаменел. – Слезай оттуда.
Оцепенение прошло мгновенно, но Романофф боялась двинуться с места, так как любое её неосторожное движение могло стать роковым.
- Не делай этого, - она вытянула руку точно так же, как когда пела «колыбельную» для Беннера.