Однако, подколоть наследника Денетора было не так легко.
– Нет, просто, если ты умрешь, мне будет скучно добираться до Гондора одному. – Ну и мерзавец же ты, Боромир, – ухмыльнулась она. – Признайся, что тебе это нравится.
Астарта села, и теперь плащ лишь прикрывал ее грудь, оставляя открытыми худые бледные плечи. Зрелище, конечно, было более, чем привлекательное, но Боромир решил, что не доставит эльфийке такого удовольствия и повода для саркастических шуточек.
– Да уж куда там...И все-таки, – после короткой паузы продолжила она, – раз уж я слабая женщина, которой немного нездоровится, иди все-таки поищи нам завтрак. А я немного приведу себя в порядок. – Ладно уж, – согласился он, направляясь вглубь перелеска. – Скоро вернусь.
Астарта быстро натянула на себя высохшую одежду, только в этот раз решила обойтись без корсета. Немного поразмыслив, эльфийка просто выбросила корсет в ближайшие кусты – без него гораздо удобнее и кроме того, сей предмет одежды уже давно потерял всякий приличный вид. Она наскоро заплела косу и завернула пучком на затылке, закрепив все это последней оставшейся заколкой – прическа получилась неопрятной и пряди волос торчали в разные стороны, но все же лучше, чем ходить с грязными, спутанными патлами.
Пока Боромир добывал им завтрак, Астарта решила, что неплохо было бы развести костер – не есть же подстреленную птицу или мелкую зверушку сырой?
Слабый костерок уже начал потихоньку дымиться, когда за ее спиной раздался треск ломающихся сучьев.
– Ну, что, охота была удачной? – улыбаясь, обернулась эльфийка.
Ей с трудом удалось сдержать крик ужаса, когда она увидела перед собой гоблина, воинственно замахивающегося ржавым клинком.
Единственным же ее оружием была палка, которой эльфийка переворачивала хворост в костре.
Ох, и не хочется выглядеть беспомощной истеричной дамочкой, но выбора, кажется, нет...
– Боромир!!!
Гондорец выскочил из кустов с противоположной стороны, и с ходу ударил гоблина мечом по затылку. Уродливая голова с кривыми желтыми зубами рухнула к ногам Астарты.
– Как он здесь оказался, назгул подери?! – Боромир подошел к обезглавленной туше и презрительно пнул ее ногой, – ты не ранена? – он с тревогой посмотрел на Астарту. – Порядок... – выдохнула эльфийка, – так... испугалась немного... – Держи, – Боромир кинул ей ее клинок, который взял с собой на охоту. – Сомневаюсь, что он был здесь один.
Несколько минут они простояли спина к спине, держа наготове оружие и готовые в любой момент встретить опасность, но все было тихо.
– Гоблины редко ходят поодиночке... – задумчиво проговорил Боромир. – Странно все это... Должно быть, у них логово где-то недалеко. – Звучит оптимистично, – хмыкнула Астарта, – но я бы не хотела это проверить. – Видимо, придется нам искать завтрак в другом месте.
Астарта еще раз посмотрела на убитого гоблина. Надо, наверное, поблагодарить Боромира за то, что спас ей жизнь – а то уж совсем некрасиво получится.
Она убрала клинок в ножны и закрепила его на ремне платья.
– Спасибо тебе.
Боромир хмыкнул.
– Надо же... Второй раз за утро я слышу от тебя слова благодарности, – он посмотрел на небо. – Ты чего? – не поняла Астарта. – Да вот... Жду, когда снег пойдет. – Дурак! – Астарта легонько толкнула его в плечо. – Ладно, пойдем, лучше нам убраться отсюда подобру-поздорову.
Она обогнала его на несколько шагов, когда под ногами вдруг раздался глухой треск.
– Что за...
Астарта покачнулась, нелепо взмахнула руками, и в следующий миг земля ушла из-под ног, и эльфийка провалилась в черную бездну.
Поутру Эленриэль выпал шанс на собственной голове ощутить все прелести прошедшего вечера. И дело было даже не в стучащей боли в висках и не в противно ноющей шее – отвратительная слабость и желание проваляться в кровати весь день, не вставая, вот что действительно злило.
Кое-как приведя себя в порядок, Эленриэль подумала о том, что, возможно, и не стоит спускаться вниз – ибо все свидетельства удавшегося праздника были едва ли не написаны у нее на лбу.
Однако, несмотря ни на что, хотелось есть, но больше всего пить. Большую, нет ОГРОМНУЮ кружку ледяной воды.
Морально подготовившись к насмешливым взглядам, Эленриэль вошла в главный зал. Однако, никто из присутствующих, кажется, даже не обратил на нее внимания.
Арагорн сидел за столом с мрачным выражением лица, курил трубку и, увидев Эленриэль, лишь коротко кивнул и отвернулся. Леголас стоял в стороне, тоже не особо-то удостаивая ее вниманием. Гендальф о чем-то переговаривался с Теоденом, а Эовин задумчиво смотрела куда-то в сторону. Даже Гимли, судя по всему, был в отвратительном расположении духа.
В какую-то секунду Эленриэль испугалась – не она ли причина всему этому? Эльфийка тут же начала лихорадочно восстанавливать в памяти события вчерашнего вечера. Вроде бы ничего аморального не сделала, разве что на столе сплясала...
Однако, уже через минуту ее опасения полностью развеялись.
Как оказалось, не она одна вчера хватила лишнего.
Со слов Арагорна ночью не в меру любопытный Пиппин решил заглянуть в палантир, и даже сумел стащить его у Гендальфа, пока волшебник спал.
Эленриэль, разумеется, не понаслышке знала, чем может закончиться такое любопытство, но Леголас ее успокоил.
– С ним все хорошо, правда Саурон теперь думает, что Кольцо у Пиппина.
И снова Эленриэль почувствовала, как липкая волна страха прокатилась по телу.
Про Фродо и Кольцо Пиппин не сказал ни слова, точно так же, как не назвал свое имя, впрочем, у него хватило ума вообще ничего не говорить, но при одной только мысли, что хоббит мог случайно проболтаться об Эленриэль, становилось, мягко говоря, не по себе.
– Ты в порядке?
Эльфийка мотнула головой, будто прогоняя наваждение. Леголас внимательно смотрел на нее.
– В полном, – отозвалась девушка. – И что теперь будет? – Я увезу Пиппина в Минас Тирит, – сказал Гендальф, – более того, Око Саурона нацелилось на Гондор, и я не уверен, что Денетор сможет оказать им сопротивление.
Теоден лишь покачал головой.
– Не хотел говорить этого вслух, но при нашей последней встрече он показался мне несколько... странным.
Все кроме Гендальфа, кажется, были удивлены таким заявлением.
– Тем более, мне нужно быть там, – отозвался волшебник, – а еще меня волнует, что так долго нет вестей от Боромира. По моим подсчетам он и его спутница уже должны были быть здесь, в Эдорасе.
Арагорн пожал плечами.
– Может, они задержались в Лориэне, – предположил он. – Именно это и говорил мне Халдир в Хельмовой Пади, – вмешалась Эленриэль. – Что именно он тебе сказал? – Только лишь то, что с Астартой и Боромиром все в порядке. – Так или иначе, но Боромира здесь нет. Надеюсь, в ближайшее время он доберется до Эдораса, а пока я отправлюсь в Гондор. Эленриэль ни секунду не сомневалась в том, что Гендальф знал, что делал, но беднягу Пиппина, которому и так досталось, было действительно жаль. Особенно, если знать о его способности находить неприятности даже там, где их быть не может, то он умудрится наломать дров и в Минас Тирите.
Следующим утром, на рассвете, маг с хоббитом отбыли в Белый Город. От Эленриэль не укрылось, что Мерри жутко переживал по этому поводу, хоть и ругал незадачливого родича за то, что тот вечно сует нос, куда не следовало бы.
Теоден же распорядился убрать палантир в один из отдаленных залов Медусельда от греха подальше.
И теперь, когда ситуация более или менее устаканилась, если это слово вообще можно было употребить в условиях развязавшейся войны, оставалось только ждать.
Арагорн даже не скрывал, что горел желанием отправится в Гондор и принять бой, даже хотел ехать в Минас Тирит вместо Гендальфа, но маг велел оставаться в Эдорасе, и ждать, когда зажгутся сигнальные огни.
Эленриэль могла бы пожаловаться на скуку, потому как в последующие три дня ничего не происходило, но появление огней означало бы фактическое начало войны, а значит, и новые смерти. Хотя эльфийка уже твердо решила, что будет воевать. Правда, у нее хватило ума пока не говорить об этом Арагорну и Леголасу с Гимли. Она была свидетельницей того, какой разнос устроили Эовин дядя и брат, когда та высказала, что примет участие в битве. Эомер и вовсе пообещал посадить строптивую сестру под замок и оставить в Эдорасе.
«Хотела бы я посмотреть на то, как у тебя это получится, дружок» – с усмешкой подумала эльфийка.
Так или иначе, но дни продолжали идти своим чередом, огней все не было, и такое затишье с каждым днем все больше и больше нервировало обитателей и гостей Медусельда.
Жители Эдораса и просто люди, далекие от власти, и те чувствовали нарастающую тревогу. Короткий триумф после разгрома армии Изенгарда сменился тягостным предчувствием, и это настроение, конечно же, передалось и народу.
Молодой стражник досадливо цокнул языком, глядя на сломанный засов. Король Теоден отдал распоряжение поместить палантир в пустующем зале и запереть двери. Да вот только незадача вышла – замок оказался сломан, о чем юный стражник тут же доложил старшему по званию.
– И чего, что сломан? Думаешь, кто смотреть полезет? – зевнул он. – Тем более, никто не знает, что эту дрянь, – он покосился на палантир, – здесь оставили. – Так ведь король сказал... – начал молодой. – Ну, вот иди сам к королю и спроси, куда эту штуку волочь надобно, – хмыкнул старший. ...А через несколько дней после этого разговора о сломанном замке узнал Гамлинг, начальник королевской охраны и учинил незадачливым подчиненным знатную головомойку. – Сию же минуту починить, остолопы, -рявкнул он, – не то арестую на две недели, бездельники!
Гамлинг ушел, пообещав проверить работу через пару часов, или в противном случае донести обо всем королю, и оставил подчиненных наедине со сломанным замком.
Старший, пользуясь какой-никакой, но властью над молодым сослуживцем, ушел отдыхать, велев подопечному заняться замком.
– Через полтора часа, проверю, – подбоченясь, совсем как Гамлинг, заявил он.
Тот, что был помоложе горестно вздохнул – опять он крайним оказался! Эх, а мог бы...
Обиженный и раздосадованный такой несправедливостью, он поплелся в кузницу, чтобы отдать приказ немедля выковать добротный засов. Там ему нравилось – в кузнице даже у него, простого рядового была своя власть – перед старшим и тем более Гамлингом плечи-то не расправишь, да хвост не распушишь, а тут – сколько душе угодно.
На беду, именно в это время Эленриэль без особой цели шаталась по Медусельду, ища библиотеку. Эовин сказала, что она находится именно в этой части дворца.
Остановившись перед закрытыми дверями, эльфийка, поразмыслив пару секунд, толкнула тяжеленную дверь. Та со скрипом, будто нехотя, отворилась, и Эленриэль оказалась на пороге практически пустой залы.
То, что это никакая не библиотека стало ясно с первой секунды, и Эленриэль уже решила уйти, когда ее взгляд приковал небольшой каменный алтарь, похожий на большую подставку. На его круглой поверхности сверкал черным блеском палантир.
Эленриэль потом так и не смогла вспомнить, что было дальше. Черный камень, издали казавшийся совсем крошечным, словно заворожил ее, притягивая к себе. Разумеется, эльфийке и до этого приходилось видеть палантиры – отец прямо-таки жизни своей без них не мыслил, но прежде они никогда так не влекли и не завораживали ее.
Взгляд девушки стал отстраненным, из головы разом испарились все посторонние мысли, точно вокруг не существовало ничего, кроме нее и этого манящего своим блеском черного шара.
Где-то далеко-далеко в самой глубине сознания билась мысль, что нужно уйти, но странное желание прикоснуться к палантиру, затмило все остальное.
Почти не контролируя свое тело и мысли, эльфийка переступила порог залы. В следующую секунду двери за ее спиной с шумом захлопнулись, но девушка даже не услышала этого.
Палантир был так красив, так сверкал в полумраке залы, что глядя на него, Эленриэль чувствовала, как по телу разливается странное чувство, но осознать, что с ней происходит не могла.
«Нужно взять его в руки... нужно взять его в руки...» – стучало в голове, пока эльфийка медленно приближалась к алтарю.
Она вытянула вперед руку и до соприкосновения с поверхностью камня остались лишь жалкие сантиметры. В следующий миг кончики ее пальцев коснулись палантира. А еще через пару секунд Эленриэль уже держала его в руках на уровне глаз, пристально глядя в черную глубину.
Несколько секунд внутри палантира курилась белая дымка, похожая на туман, но потом очертания его стали меняться. Молочно-белый цвет становился ярче, насыщеннее, постепенно превращаясь в огненный, и, наконец, внутри палантира вспыхнуло багряно-оранжевое пламя, которое блеснуло и отразилось в глазах Эленриэль, все с тем же отстраненным видом державшей в руках палантир. В отличии от Пиппина она не закричала, и даже не вздрогнула, продолжая все так же стоять, будто каменное изваяние. Из отблесков пламени вынырнуло Всевидящее Око.
«Эленриэль?...» – голос отца казалось звучал вокруг нее.
Эльфийка ничего не ответила, даже не шевельнулась.
«Ты ли это, моя любимая дочь?...»
Девушка молча кивнула.
Око исчезло, и теперь вместо него в палантире было лицо Саурона. Нельзя было понять – разгневан он или удивлен, ни одна эмоция не проскользнула на его лице, когда он увидел в палантире Эленриэль.
«Я разочарован, милая, очень разочарован...» – прошелестел голос. – «Почему ты не отправилась в Изенгард, как я тебе приказывал?»
И в этот миг наваждение рассеялось.
Эленриэль будто очнулась, и с ужасом смотрела внутрь палантира, даже не в силах объяснить самой себе или вспомнить, как оказалась в этой зале. Те несколько минут, будто стерлись из ее памяти. Она попыталась разжать пальцы и бросить палантир, но руки отказывались ей повиноваться. Все ее тело будто охватило огнем, невыносимый жар разливался внутри, а ладонь, в которой она держала палантир пронзала жгучая боль, избавиться от которой не представлялось возможным. Эленриэль не могла даже закричать.
«Почему ты предала меня?...»
Еще одна безуспешная попытка бросить чертов камень.
«Знаешь ли ты, что произошло с Астартой?...»
Боль стала просто невыносимой.
«Она мертва...»
– Нет! – крик, с таким трудом вырвавшийся из груди, эхом разнесся по помещению. – Нет! Я не верю тебе!!!
«Это цена за твое предательство, дочь моя...»
– Уйди!
«Уйти? Хорошо, я уйду, но расплата за твое предательство будет суровой».
На лице Эленриэль отразилась злость, смешанная с презрением. Сейчас она как никогда ясно понимала, что правильно поступила, перейдя на другую сторону.
– Я не боюсь тебя, – прошипела она. – Слышишь, не боюсь... Я сама хозяйка своей жизни.
В палантире вспыхнул огонь, а в следующий миг Эленриэль увидела лежащих в луже крови Астарту и Боромира.
«Они мертвы, Эленриэль...»
Видение пропало, а следом за ним и огонь внутри палантира. Боль и жар тоже прошли, а поверхность черного камня вновь стала холодной. Эленриэль разжала пальцы, и палантир упал, с грохотом ударившись о каменный пол.
Несколько секунд Эленриэль неподвижно стояла у алтаря и, наконец, рухнула на колени рядом с погасшим палантиром. Перед глазами все еще были мертвые Астарта и Боромир.
«Это цена за твое предательство...»
«Это моя вина...»
– Эленриэль!
Она вздрогнула и обернулась. Позади нее стоял Леголас.
– Эленриэль! Проснись, Эленриэль!
Кто-то тряс ее за плечи.
– Проснись!!!
Она резко подскочила и открыла глаза. Вокруг царил полумрак, разбавляемый лишь светом стоящей на тумбочке керосиновой лампы. Эленриэль находилась в своей комнате в собственной постели, а рядом с кроватью стоял на коленях Леголас и испуганно смотрел на эльфийку.
– Они мертвы... – по щекам Эленриэль побежали слезы. – Они мертвы... – Это только сон... – Леголас мягко провел рукой по ее щеке. – Все хорошо...
Сердце бешено колотилось, а по спине катились капли холодного пота.
– Ты кричала во сне, – тихо проговорил Леголас, – я проходил мимо твоей спальни и услышал...
Эленриэль почувствовала, как хватка липкого ужаса постепенно ослабевает.
– Сколько сейчас времени? – Половина третьего. До рассвета еще далеко. Спи...